Просто сказка

Забывшись поначалу, Дара опомнилась и в панике огляделась.

— Справа! — подсказала придушенно хихикающая Синни.

Повернувшись в нужную сторону, Дара выдохнула. Какое счастье, что стояли они неподалёку от входа в жилые помещения! Девочки, дождавшись, пока наставница увлечётся наблюдением за высокими гостями, затащили в холл одну из ваз с лакомствами и за приоткрытой дверью, в укромном уголке, просто-напросто вывалили её содержимое на пол. Компания Дары — пировала, обсев огромную кучу сладких фруктовых кусочков!

Наконец гости зашевелились активней, оглядываясь в сторону парадного входа в и раздаваясь в стороны, пока не освободили центральную проход бальной залы, по которому шли эльфы — Ровена между братьями. Они были прекрасны! Гости, восхищённые, вполголоса переговаривались, заворожённо глядя на хозяев замка и восторгаясь их красотой.

Но через несколько минут случился конфуз.

Ровена дошла до кресел, села, как и братья. Затем вышел распорядитель, объявил ежегодный бал начала лета. Ровена встала и произнесла маленькую речь, в которой она традиционно благодарила гостей за то, что не отказались посетить хозяев Белого холма. А когда она села, распорядитель бала объявил полонез. Музыка зазвучала, и первым с кресла встал Анкалимон. Он подошёл к женщине-гостье, которая радостно согласилась стать его партнёршей. Они составили первую пару. Почти следом нашёл себе даму Халлониэль.

— Синни! Он пожалел, что ты не можешь танцевать с ним! — обрадовалась Кассади. — Ты видела, как он посмотрел на тебя?

— Видела, — смущённо и всё-таки радостно сказала белокурая девушка.

Конфуз начался через минуту, когда встала Ровена.

К ней никто не подошёл.

А танцевать полонез невозможно, пока его не начнут хозяева замка.

Застывшая возле кресел Ровена стояла и ждала. Но она была настолько блестяща, настолько поразительно и холодно прекрасна, что ни один мужчина не осмелился подойти к этой красавице. Нет, в этой зале был один мужчина, который очень желал танцевать именно с нею, но он уже знал о заклинании, запрещающем ему подойти к эльфийке ближе, чем на десять шагов. И все видели, как Берд шагнул вперёд — от сидевшей в кресле у стены сестры, женщины в чёрном, но, понурившись, словно опомнился, вернулся на место. Все видели, потому что, едва Ровена встала, гости немедленно взглянули в сторону Берда.

И Ровена это видела. Она потупилась, холодная и невозмутимая, словно не замечая неловкой паузы, словно не слыша шелестящих шепотков, разлетавшихся осенними листьями по всей зале.

Если сначала Дара думала только об Одхане и переживала, придёт ли он; невольно высматривала его среди гостей, то теперь принялась переживать и за эльфийку, которая сама портила себе жизнь (с прямотой семнадцатилетней осудила Дара), и другим жить не давала, как не давала и шанса на счастье — своё и человека, который ей нравится.

В зале всё стихло так, что даже шёпота не стало слышно.

Ровена подняла глаза.

Берд решительно шёл к ней.

— Ой, — прошептала Малвина. — Он смелый. Ой, что будет...

— Что будет, что будет, — пробурчала Эдна, сама испуганно следя за жёстким шагом мужчины. — Или сейчас прибежит стража — и его выведут из замка. Или он подойдёт к линии, которая его не пустит, и будет выглядеть дурак дураком. И будет стыдно всем. И гостям, и Ровене, и ему самому. Как же ему помочь?..

Дара, а почему все замолчали? — поинтересовался феец. — Ты нам расскажешь?

Нам любопытно, — призналась феечка.

И нам! И нам! — просвистели веерохвосты.

А дракончики с недоумением пригляделись к Берду и спросили:

Почему двигается только один человек? Дара! Не молчи!

— Хозяйку замка зовут Ровена, — прошептала девушка. — Она любит этого человека, но не хочет признаваться. И не пускает его к себе.

Как не пускает, если он идёт к ней? — поразились фейцы.

— Увы... Она заклинание прочитала, и он не сможет подойти.

У него в руках такая красивая роза, а она его не пускает?! — горестно ахнула феечка, прижимаясь к своему кавалеру.

Вы, люди, ужас что такое, — сказал феец, обнял феечку и обчмокал её в щёчки — взаимно и к обоюдному удовольствию. — Всё, мы полетели. Эй, вы! Огнедышащие которые! А ну пошли с нами! Дело есть!

— Вы куда?! — испугалась Дара, чуть не пробежав между девицами.

Опоздала.

Маленькая армия, во главе которой стремительно летели к Берду веерохвосты, в середине громко и пискляво возмущались фейцы, сидящие на шеях кошек-шоколадок, а позади эскортом их сопровождали дракончики, довольно быстро привлекла внимание гостей и хозяев. Ровена нахмурилась.

Но армия долетела до Берда, который лишь раз дрогнул в движении, обнаружив, что именно к нему летит волшебный народец! Веерохвосты уселись на его плечах, распушив свои грандиозно-разноцветные хвосты, а кошки-шоколадки развернулись и помчались к ошеломлённой Ровене. За десять шагов до неё феец воинственно скомандовал дракончикам:

Пли!

Дракончики крутейшим виражом завернули немного в сторону, к стене, а потом один за другим полетели над невидимой для обычных людей магической линией, стреляя по ней вспышками огня!

А Берд шёл без сомнений. Он как будто понял, что волшебный народец помогает ему именно в том, чтобы дойти до Ровены. И он спокойно переступил чёрную от сажи линию, после чего, встав перед эльфийкой на расстоянии шага, опустился на колено.

Розу у него выдернули из пальцев и сунули в опущенную руку совершенно растерянной Ровены. А она машинально сжала пальцы. А когда опомнилась и встрепенулась, Берд уже целовал ей свободную руку.

Воспитанницы стояли сбоку, так что Дара заметила, как шевельнулись губы Берда, когда он поднял голову. Что он сказал — неизвестно, да и эльфийка промолчала, но, встав, он уверенно взял её за руку и повёл, послушную, в круг.

— Я сейчас упаду, — пролепетала Малвина, хватаясь за сердце. — Ой, как я боялась за него! А как переживала за малышей!

Армия волшебного народца между тем приближалась к девушкам, и Кассади с трудом удержалась от радостного вопля при виде веерохвостов, которые спикировали прямо на неё. Кошки-шоколадки зависли над Дарой, и фейцы деловито спрыгнули в подставленные ладони девушки.

— Я же говорила, что лучше этого ничего не придумаешь! — тихонько радовалась Эдна. — Смотрите, уже все встали в ряды, все ждут только музыки!

— Ой, Халлониэль снова посмотрел на меня! — расцвела Синни.

А Дара смотрела на уже танцующие пары и думала, что полонез будет продолжаться почти полтора часа и что Ровена волей-неволей успеет наговориться со своим бывшим возлюбленным — и, может, Берду повезёт, и он из категории бывших превратиться в настоящего... И было обидно до слёз, что эти полтора часа пройдут для неё бездарно, а ведь ей тоже есть о чём поговорить и с кем поговорить! Вот только нет того, на чьё плечо она хотела бы опустить ладонь... Счастливые подружки... Им-то есть чего дожидаться. У них всё впереди: и танцы с выбранными ими мужчинами (пусть даже один из них этажом ниже), и дразнилка для Анкалимона — вон, с какой насмешкой следит за ним Эдна, на которую он уже пару раз посматривал с удивлением — да-да, цвета-то в её платье его! Но как он будет удивлён, когда начнутся цветочные танцы...

Но все надежды и чаяния для девочек не бесплодны.

А как быть Даре? С её блёклым платьицем? Ни один мужчина не подойдёт. А ей так хочется потанцевать — ведь не зря она ещё дома училась вместе с госпожой Фэделм, ставшей ей матерью! И ведь ей нравится танцевать эти танцы, необычные для её давно ушедшего в прошлое мира... А может, кто-то и подойдёт. Пожалеет бесцветную девицу. Дара незаметно пожала плечами. Зато именно её личные друзья сегодня устроили праздник для всех гостей и для... Дара посмотрела и невольно засияла от радости: кланяясь своему партнёру по танцу — Берду! — Ровена взглянула на него и улыбнулась!

16

Потихоньку Дару закружили бальные события, забавные и непривычные для неё мелочи, не давая ей задумываться об Одхане, о приглашении, о напрасных ожиданиях.

За компанию она не волновалась.

Фейцы выплясывали на цоколе бальной залы, между большими вазами с цветами, одновременно пискляво подпевая на "ля-ля-ля!" оркестру — не всегда в тон, но увлечённо.

Веерохвосты и дракончики сидели вокруг очередной вазы со сладостями и, пока гости не обращали на них внимания, серьёзно обсуждали очень важный вопрос: повытаскивать лакомства по одному или утащить в коридор вазу целиком? Обсуждали лениво: есть не хотелось — объелись сластями из первой вазы, утащенной для них девочками в холл.

Кошки-шоколадки сидели на плечах Дары и занудно завидовали Рыжке, оставшейся с псами Ага и Да в комнате воспитанниц: ей хорошо! Они там игрушки гоняют! А тут сиди — и таращься на танцующих!.. Время от времени Дара тихонько утешала их, говоря, что бал скоро закончится и они смогут вернуться к друзьям и вместе с ними погонять все те игрушки, которые найдут в комнате.

Синни околдовала Халлониэля полностью: на обычные танцы он уверенно спешил к ней. На цветочных — она хватала розу из бальной вазы и бежала к нему. Да они друг от друга далеко не отходили, чтобы подольше побыть рядышком! А как они танцевали! Не видя никого, с блаженством глядя только в глаза друг другу!

Ровене было не до них. Ей повезло, что распорядитель бала оказался опытным человеком — и в зале никто не скучал и без её руководства. Эльфийка почти не танцевала, потому что села в кресло, а рядом, в соседнем кресле, устроился радостный Берд. Они говорили и говорили! Исподтишка наблюдавшая за ними Дара сама неудержимо улыбалась, восхищаясь, как из прекрасной статуи Ровена быстро превратилась в обворожительно красивую и милую женщину, на которую любовались все в зале.

Эдна держалась изо всех сил, хотя это оказалось настоящим испытанием — не подходить к Анкалимону во время цветочных танцев. Кассади выполнила своё обещание, и Эдна и впрямь превратилась в лакомую конфетку: используя коридор, в котором были спрятаны элементы украшений, девушки постепенно меняли облик своей подруги — и Эдна появлялась то с длинным воздушным шарфом вместо пояса, похожим на шлейф платья; то с небольшой вуалькой, из-под которой блестели её задорные глазища; то с живыми цветами в волосах... Интрига началась с того, что Анкалимон подошёл к ней сразу после полонеза и пригласил на менуэт. В спину подруге Кассади поспешно бросила:

— Молчи как можно больше! Будь таинственней!

После менуэта Анкалимон подвёл девушку к группе воспитанниц, а сам вернулся к креслам, встал спокойно — сразу лицом к воспитанницам, явно ожидая, что Эдна немедленно подойдёт к нему с розой, приглашая на цветочный танец.

Эдна подарила розу кому-то из гостей! Ух, как вспыхнул эльф! Как нахмурился! Затем обычный танец — и сам подошедший к Эдне Анкалимон во время танца что-то спросил у девушки. Подруги с трудом дождались, пока она подойдёт после танца к ним. Малвина жадно спросила:

— Что он сказал?

— Он удивился: разве мне не нравится, как он танцует? — фыркнула Эдна. — Я сказала, что танцует он превосходно, и поэтому мне стыдно с ним рядом танцевать! Ведь он танцует идеально! И я очень боюсь выглядеть в его глазах неловкой! А с другими я чувствую себя свободной!.. Фи! Больше он ни о чём не спрашивал!

Через следующие два цветочных танца Анкалимон дошёл до первых признаков ревности! Он уже не уходил от Эдны и сразу после танца оставлял её не рядом с подругами, а поближе к вазе для цветочного приглашения. С трудом сдерживая смех, девушка стояла с ним и изображала, что внимательно присматривается к гостям-мужчинам, которых он пытался (думая, что делает это незаметно) загородить собственным телом, как бы невзначай вставая впереди рыженькой.

Девицы, которые мгновенно превратились в проказливых девчонок, то и дело прыскали в ладошки или всей толпой убегали в коридор, чтобы отсмеяться там до слёз.

Впрочем, сначала довольно сплочённая, компания их постепенно редела.

Так и не смогла больше подойти Синни — она танцевала и танцевала с влюблённым в неё Халлониэлем, и подруги только с улыбками отслеживали:

— Где она?

— Лучше скажи — где они! Вон там, за парой в зелёном!

— Ой, как они танцуют! Молодец Синни!

— Да они оба молодцы! Никогда бы не подумала, что Халлониэль может так потерять голову!

Потом убежала к жениху Кассади — и тоже принялась кружиться среди других блестящих пар, не отходя от возлюбленного ни на один танец. Тишком-молчком сбежала Малвина — причём помогла ей в этом Дара. Она упросила Кона показать нужный путь на нижний бал кошкам-шоколадкам, с чем призрачный змей согласился, а следом за ними побежала Малвина.

А отдельно Дара, смущаясь и тихонько, чтобы не расслышала Малвина, попросила Кона заодно посмотреть на нижнем этаже, не пришёл ли именно туда Одхан. Может, зря она его ждёт здесь?

Так Дара и осталась одна.

И только сейчас получилось сосредоточиться на своих мыслях.

Следя за мелькающими блестящими и разноцветными парами на балу, который тянулся уже целый час, девушка с застывшей улыбкой стояла у колонны. Её никто не приглашал, потому что не замечал в этом невзрачном наряде, а ей самой не хотелось подходить к кому бы то ни было и требовать по закону цветочного танца, чтобы хоть кто-то свободный вынужденно, из милости потанцевал с нею...

"Где же ты, Одхан? Получил ли мою записку? Или лёгким порывом ветра её сбросило с дверной ручки? И ты не нашёл её, затерявшуюся в травах? Почему я больше не чувствую, что ты думаешь обо мне? Или тебе некогда? Сидишь у берега своей речки и смотришь на воду..."

Неужели так и придётся стоять здесь, когда все веселятся и радуются?

То ли ноги затекли, то ли завидно стало, что все танцуют, а она — нет, но что-то вдруг захотелось выйти из тени колонны и постоять на свету ярко и радостно переливающихся свечами люстр, чьи огни так весело отражаются в блеске пышных нарядов дам и в убранстве бальной залы. Подумалось робко: а вдруг заметят и сами пригласят потанцевать? Ведь она любит танцы!..

Дара огляделась. Госпожи Нэлы нет. Наверное, она тоже танцует...

Что-то укололо в щёку. Нет, чуть выше. Девушка дотронулась до скулы, с недоумением чувствуя, что ощущение укола пропало. А ведь сначала она решила, что её укусил комар... Нечаянно взглянула на пальцы, которыми трогала скулу, — и обнаружила, что на них сидит бабочка! А потом внезапно она поняла... что приподнимается. Изумлённо посмотрела вниз — и ахнула: домашние кожаные тапочки, в которых она здесь бегала, превратились в изящные туфельки на каблучке! А потом...

Бабочка скользнула с пальца! Ей навстречу взлетели те две бабочки, что до сих пор сидели на тапочках! И закружились вокруг Дары! Одновременно с их порханием-кружением что-то случилось с её платьем — оно, простенькое и почти серое, перетянутое узким пояском на талии, вдруг зашелестело множеством пышных юбок и мгновенно засияло настоящей радугой, словно лихорадочно ища нужный цвет, и не сразу опало, успокоилось, став тёмно-зелёным, пронизанным золотистой нитью.