Просто сказка

"А Одхан интересней!" — вдруг решила она и уже спокойно взглянула на хозяев.

Женщина-эльф едва заметно кивнула, и госпожа Нэла заторопилась вывести девушек из залы. Так же гуськом, ошеломлённые, они прошли за нею на первый этаж, где их пригласили за стол. На обеде была ещё и домоправительница, которая во время обеда внимательно приглядывалась к девушкам. И во время обеда же началось обучение. Пришлось держать осанку, сидя за столом, — и не забывать о ней в течение получаса. Иначе любая могла получить по спине крепкой указкой, невесть откуда появившейся в руках госпожи Нэлы. А лупила она этой палкой чувствительно. Если четыре девушки из знатных семей, даже мужиковатая Малвина, ещё держали осанку, научившись тому в родных домах, то Даре пришлось тяжело. Она, конечно, и раньше получала замечания от госпожи Федэлм, но времени привыкания к новому миру для неё было слишком мало. Единственное, что спасало сейчас: девушка вообще держалась насторожённо — и вовремя успевала выпрямиться (после пары-тройки ударов), едва только заметив подкрадывающуюся к ней наставницу.

Сразу после обеда во главе стола встала домоправительница — Дара не запомнила её имени. Почтенная женщина, высокая и большеглазая, деловито сказала: воспитанницы должны быть благодарны судьбе, что попали в такое место, где их будут обучать светскому этикету, с навыками которого потом не стыдно будет показаться в любом месте и в любом достойном доме. Но за всё надо платить.

— Мне нужны три девицы на верхние этажи — для заботы о спальнях высоких господ и состоянии их одежды. Нужна девица для сервировки стола для трапез. Далее у нас проблема, так как никто не ожидал, что в этом году будет пятая девица. — И домоправительница воззрилась на Дару. — Мы ждали вас в прошлом году, но нам сказали, что вы сильно болели.

— Да, это так, — негромко сказала Дара и слегка присела в почтительном книксене. — Но я согласна на любую работу — и даже на вспомогательную работу в замковой кухне. Для меня, не совсем ещё оправившейся от болезни, такая работа будет даже предпочтительней.

— Госпожа Нэла, покажите вашим воспитанницам места их работы и препоручите их прислуге, заведующей спальней и столовой залы, — обратилась домоправительница к наставнице, — а я пока отведу эту девушку... — Она подняла бровь.

— Дару, — почтительно подсказала та, с трудом скрыв улыбку: не только она не может сразу запомнить имена!

— Я отведу Дару на кухню. Следуйте за мной, Дара, — велела домоправительница.

И Дара последовала. По дороге к кухне, на одном из коридорных поворотов, домоправительница резко остановилась и присела в почтительном поклоне, из-за чего девушка чуть не ткнулась ей в спину. Еле удержавшись от смешка в этой глупой ситуации, Дара увидела, что мимо них, пересекая коридор, идёт один из мужчин-эльфов.

Но, кажется, почти бесшумного фырканья сдержать она всё-таки не сумела. Эльф остановился и не спеша обернулся к женщинам. Домоправительница торопливо, не так поняв его движение, снова склонилась перед ним и объяснила:

— Веду воспитанницу на кухню, высокий господин.

Дара, всё ещё переживая внутренний смешок: она успела увидеть в воображении, как сваливается на домоправительницу, а вместе с нею к ногам высокого господина! — быстро опустила глаза и прикусила губу. Тоже поспешно присела в поклоне, изображая его старательно глубоким — ведь так можно и голову склонить пониже. Присела и начала ожидать, когда же зазвучат шаги в сторону. Но шаги послышались, напротив, к ним.

Дара уже встревоженно подняла голову. И чуть не шарахнулась. Эльф стоял прямо перед ней. Мало того — он медленно поднял руку. Его длинные холодные пальцы взялись за подбородок девушки, а сияющие призрачно-синим светом глаза вглядывались в её. Испуганная Дара от неожиданности сделала то, что иногда проделывала в своём мире, когда хотела, чтобы к ней не приставали в классе: сморщилась, словно от подступающего плача, и одновременно зажмурилась, будто от неожиданного яркого света, — точно зная, что таким образом представляет собой ужасающе неприглядную картину.

Холодные пальцы немедленно отпустили её подбородок. Дара открыла глаза — и успела заметить неприкрытую брезгливость на прекрасном мужском лице, прежде чем эльф отвернулся. Еле сдерживаясь не показать вслед ему язык, она выпрямилась, стараясь вернуть спокойное выражение на своё лицо.

Когда эльф удалился, домоправительница тихо спросила:

— Тебя предупредили? Хорошо. Ты молодец.

И Дара внезапно вспомнила, что женщину зовут госпожа Триста. И, кажется, с этой минуты она благоволит новенькой девушке-воспитаннице, которая не собирается гоняться за высоким господином.

Кухня оказалась в подвальном помещении. И сияла так, что Дара испугалась: неужели за всю эту чистоту и красоту теперь отвечать именно ей?

Её познакомили с хозяином этого чистого и опрятного пространства, под командой которого работали ещё человек семь.

— Таранис! — пророкотал он, и Даре послышались далёкие раскаты грома в его голосе. — Маленькая барышня сама хочет работать у меня на кухне?

Она скромно кивнула, стараясь спрятать скептическую усмешку: маленькая! Да, маленькая — перед этой высоченной горой мускулов, упрятанных в кожаный фартук, который лишь подчёркивал выпяченный живот повелителя кастрюль и половника.

Таранис своего скептицизма не скрывал.

— Небось, в жизни и ножа в руках не держала, — проворчал он, а потом ухмыльнулся: — Ну-ка, маленькая барышня, встань-ка у того стола. Олан, уступи ей место! — грохнул он темноволосому мальчишке, который шмыгал, вытирая слёзы: резал лук.

Дара вздохнула. Ну ладно — проверка так проверка. Пока шла — шёпотом проговорила заклинание, снимающее глазную резь от лука. По дороге сполоснула руки под краном-носиком кухонного умывальника. Тут же стянула с гвоздика свободную косынку и повязалась ею. Встала у края стола, мысленно поблагодарила старуху Кельду и принялась резать луковицу. Сначала одна, затем другая горка мелко порезанного лука постепенно отодвигалась ножом к краю разделочной доски... Дара потянулась было за следующей луковицей — и обнаружила, что чищеные закончились. Не сомневаясь, взялась за луковицу из корзины справа и начала чистить её, поглядывая на громадную кастрюлю, явно суповую, куда должен этот лук попасть. Если она правильно рассчитала, надо накрошить ещё штуки три. А будет лишнего — всё равно пригодится на что-нибудь.

— Что теперь? — спросила она, ссыпав в чашку последнюю горку.

— Кто учил? — вполне себе доброжелательно громыхнул Таранис.

— Старуха Кельда.

— Не знаю такой, но старуха хороша! — припечатал повар, а довольная госпожа Триста, наблюдавшая от двери, помахала Даре рукой и ушла. — Как звать?

— Дара.

— Госпожа Дара? — прищурился на неё Таранис.

— Дара! — настойчиво повторила девушка.

И все находящиеся на кухне радостно заулыбались.

— С остальными познакомишься потом, — снисходительно сказал Таранис и рявкнул: — Все по местам! Работаем! — И уже тише сказал Даре: — Будешь на подхвате. Если такая ловкая — следи, где твоя рука понадобится. Возьми фартук.

И отвернулся к плите. Дара некоторое время размышляла над его словами и сообразила. Даже с такой армией помощников Таранис не всегда успевал вовремя сделать всё, что надо. Её задача — искать слабое место и помогать там, где нужны её руки.

Счастливый, что его освободили от тяжкой работы с луком, поварёнок Олан вовсю занимался зеленью, и девушка поняла, что ему лучше не мешать. Остальным — тоже: видимо, каждый стоял на своём месте... Что ж... Иногда на кухне главная неприятность — постепенное накопление грязных, пусть и едва использованных тарелок. И девушка принялась шмыгать по кухне, уволакивая из-под деловитых рук только что освобождённые тарелки и кастрюльки и тут же относя их к мойке, где быстро и промывала посуду. Она чувствовала себя проворной мышкой, но мышкой нужной. Быстрые улыбки, которые она замечала на лицах тех, кому так по мелочи помогала, заставляли улыбаться и её саму. Ничего. Она привыкнет — и скоро у неё тоже появится собственное, закреплённое за нею рабочее местечко. А сейчас и побегать можно. Кроме шмыганья в кухне по собственной инициативе, она скоро получила работу и по просьбам помощников Тараниса: сначала её попросили отнести кастрюльку с будущим соусом к "мэтру", потом, сообразив, что она и в самом деле не отказывается от работы, то и дело стали просить её что-то передать, а то и бросить в тарелку или в кастрюлю горсть приправы — всё, как она заметила, с одобрения Тараниса, приглядывающего за всеми — когда исподтишка, а когда и напрямую.

А потом, когда основная работа на кухне её законными обитателями была сделана, уже Даре принялись помогать, а заодно показали, куда выносить ведёрки (не тяжёлые деревянные, как она боялась, а металлические лёгонькие!) с отходами. И Дара спрятала улыбку: ага, можно будет сбежать, если что! Дверь к "контейнерам" для отходов, которые потом забирали возчики-мусорщики, выводила не во двор, а к стене, в которой девушка заметила ещё одну дверь — видимо, вообще из поместья. Правда, долго на улице она не сумела пробыть. Слишком холодно. Поймав пару снежинок ртом, Дара забежала снова на кухню.

— Дара, за тобой пришли! Госпожа Нэла! — закричал Олан от входной двери. И получил затрещину от упомянутой.

— Какая она тебе Дара! Госпожа Дара!

Пока сердитая наставница не увидела, все переглянулись. Урок усвоили. Без наставницы — Дара. При Нэле — госпожа Дара.

Госпожа Нэла величественно кивнула Даре, и та послушно пошла за нею, на миг обернувшись у порога и улыбнувшись всем.

День прошёл ни шатко ни валко — решила Дара, вернувшись в помещение для девушек под вечер. С высокими господами встретиться больше не привелось. За ужином указкой госпожи Нэлы получила всего два раза. Зато на кухне выяснила: если будет свободное время, то домой не придётся ходить пешком — почти каждый день две подводы утром уходят в долину, чтобы к вечеру возвратиться с продуктами. А у начала долины и расположилось поместье Федэлмов,

Вернулась она в комнату позже всех, так как после ужина пришлось вернуться на кухню и помыть посуду. Впрочем, это "пришлось" в конце работы обернулось приятным сюрпризом.

Войдя в комнату, она увидела пренебрежительные ухмылки девиц, обращённые к ней. И засмеялась, огорошив их.

— Девочки, а что у меня есть! — объявила Дара и, приблизившись к общему столу, вынула из карманов туники два узелка.

Заинтригованные девицы окружили стол, с нетерпением ожидая, когда Дара развяжет узелки. Дружное и восхищённое "Ах!" приветствовало появление на столе яблочных цукатов и засахаренных орешков, которые Дара тут же распределила в пять кучек. Не решаясь дотронуться до лакомства, Эдна нерешительно спросила:

— Ты это... украла?

— Дали! — снова засмеялась Дара. — Там, внизу, понравилось, как я работаю, и поделились крошками с господского стола! Угощайтесь, девочки!

На ужин-то им подали пшеничную кашу и чашку чаю с ломтиком белого хлеба. Так какая же семнадцатилетняя девица после такого устоит перед сладким?

Каждая смахнула кучку сладостей себе в ладошку, а потом все дружно уселись перед камином, с удовольствием похрупывая орешками и сахарной глазурью.

— Было что-то интересное? — спросила Дара Эдну. — Что вы сегодня делали?

— Изучали постельное бельё, — вздохнула та. — Такая тягомотина. Пока спишь на нём — ничего не думаешь. А как начали учить — столько сложностей. Где и что находится и на какой случай. Что на что надевать и как надевать. Ещё учили, как заправлять постель. И как называются ткани, из которых шьют бельё. Тебе это тоже придётся учить. Нам сказали, что будут занятия по тканям и швам. Но какое у них роскошное бельё!..

И Эдна с жаром начала рассказывать о богатом и сложном постельном белье высоких господ. Синни и Кассади время от времени перебивали её, вспоминая подробности. Закончив с рассказом о белье, восторженно описали сами спальни и их убранство.

Потом заставили рассказывать Малвину. Эта говорила неохотно, несмотря на то что столовые приборы высоких господ её тоже поразили своим богатством. Правда, по-настоящему сервировать стол ей не дали. Ограничились тем, что она таскала за прислугой корзину с ложками и салфетками.

— Мне повезло больше всех! — заявила Дара, смеясь. — Не думаю, что меня часто будут угощать сладостями, но праздники у нас будут!

Потом обсуждали эльфов. Каждая девица, не считая немногословной Малвины, вспоминала красавцев и описывала их с такими подробностями, что Дара только удивлялась, что сумели увидеть такое и запомнить. Про инцидент в коридоре она умолчала, хотя постоянно вспыхивала смешливой улыбкой, вспоминая, как страшно зажмурилась, не угодив высокому господину.

Поскольку девицы продолжали обсуждать красоту высоких господ, никто не удивился вопросу Дары:

— А вы их сегодня ещё видели?

— Нет, — с сожалением сказала Синни, и её глаза подёрнулись мечтательной поволокой.

К счастью, Эдна была занята спором с Кассади и не заметила этой поволоки. Дара заметила, что рыженькая девушка довольно ревниво смотрит на всех, кто испытывает хоть малейшее чувство к высоким господам или говорит о том.

Потом начали готовиться ко сну. Госпожа Нэла предупредила, что расписание придётся соблюдать строго. Первой опять в умывальню отправилась Дара. Пока остальные после неё быстро-быстро умывались, она успела смазать руки зельем, которое приготовила вместе со старухой Кельдой. Постоянной воды на кухне теперь девушка не боялась. Зелье впиталось быстро, и высохшая, погрубевшая было кожа снова обрела здоровый оттенок... Пока не пришла госпожа Нэла, девицы договорились поболтать, как только лягут в постель. Но наставница ушла, кто-то вяло было снова заговорил о высоких господах... И наступила тишина, в которой послышалось лишь сопение.

Утомившись от непривычной суеты и работы, девицы уснули быстро.

А Дара теперь могла на свободе, без болтовни остальных, подумать.

На кухне не молчали. И она очень многое узнала о происходящем в государстве, в которое попала. Всё просто. Политикой интересуются не только в её мире. Везде. В семье Федэлмов о политике с Дарой, естественно, не говорили, и слугам запретили, чтобы не пугать человека из другого мира — тем более ребёнка. Последнее — определение госпожи Федэлм. Но в замковой кухне события, касающиеся дома высоких господ, обсуждали напрямую. Бегая по кухне, девушка сначала не прислушивалась к этим обрывочным разговорам, пока не заспорили Таранус и пожилая женщина, отвечавшая за приправы. Прислушиваясь к их спору, чтобы потом не попасть впросак и тоже не оказаться в рядах спорящих, Дара узнала, что высокие господа и в самом деле ослабели, как ей недавно сказали, из-за чего в страну то и дело врываются орки — злобные существа, которым ранее к людям был закрыт вход. А орки — народ воинственный. Пока они раскатывают на своих вепрях (Дара ахнула про себя!), присматриваются, где места послабей, и выискивают сильных магов, чтобы лишить их силы, а потом глядишь... Таранус вздохнул, а потом зловеще покачал головой: