Ненаписанные дневники в монологах, диалогах и воспоминаниях

-У меня нет мэнора, Люциус, — вздохнул я. — Что же до твоих сокровищ, то будто у тебя не найдётся достаточно надёжных схронов, чтобы на время убать все неоднозначные вещицы из дома! Да хоть в сейф в Гринготтсе их положи. Хвала гоблинской принципиальности, до сейфов министерские ищейки и в худшие времена не добирались.

-Спрятать-то я спрячу, это не проблема, — нахмурился мой друг. — Меня настораживает сама тенденция. Создаётся впечталение, что наши враги знают больше нас самих, и это мне крайне не нравится!

-Пока Альбус давит больничную койку, никаких серьёзных выступлений в нашу сторону ждать не стоит, — поразмыслив, предположил я. — Он — достаточно крупная фигура на политической арене, и пока окончательно не решится, останется ли он таковой или вылетит с доски, все будут сидеть тихо, как лукотрусы в Запретном Лесу.

-Твои слова да Мерлину б в уши... Приходи на Рождество, Северус. Двадцать шестого соберутся все наши... Наиболее вменяемая часть, я хочу сказать. Обсудим ситуацию.

-Приду, — вздохнул я. — Никуда от тебя не деться. А я так рассчитывал отдохнуть!

-В больнице не наотдыхался? — хмыкнул Люц. — Когда палочкой обзаведёшься?

-Вот где-то к Рождеству, скорее всего, — неопределённо откликнулся я. — Целители застращали последствиями, я уж лучше лишнюю неделю потерплю, чем на всю жизнь испорчу себе магию.

-Всё так серьёзно?

-Более чем. Говорю же, умеет Поттер всё испортить!

-Драко бы с тобой не согласился.

-Драко смотрит Поттеру в рот. Не могу сказать, что это идёт ему во вред. У этого мелкого засранца на удивление неплохо варит голова, а папашин мерзотный характер, к счастью, ему не передался.

На этой светлой ноте мы распрощались. У Люциуса были дела в министерстве, а меня ждали в Мунго на первую примерку новой палочки.

Наконец-то!

Глава тринадцатая. Верность в слизеринских тонах

Новая палочка легла в руку, как влитая. Железное дерево, бамбук и перламутр для инкрустации, сердцевина из шерсти нунды — признаться, столь причудливое сочетание в первый момент вызвало у меня оторопь, хотя получившийся результат, безусловно, стоил отданных за него сумасшедших восьмидесяти восьми галеонов. Пожалуй, это была лучшая из когда-либо используемых мной палочек, а отсутствие Министерского надзора, коим (надзором, а не отсутствием оного) грешили абсолютно все изделия Олливандера, поднимало её ценность до невиданных высот.

-Мсье Шатье, вы действительно великий Мастер! — я отвесил французу поклон, исполненный искреннего уважения. Тот белозубо улыбнулся и предложил приводить к нему Поттера — когда тот поправится, конечно же. Что-то, видать, уважаемые мастера с континента рассказали мастеру палочек. Я покивал, отделавшись несколькими ничего не значащими словами: не говорить же, что твердолобый ребёнок предпочитает обходиться без палочки?

Сам ребёнок, помучившись несколько дней, вдруг резко пошёл на поправку, и Сметвик даже осторожно заговорил о возможности отправить его на Рождество домой.

-Пускай мальчик встретит праздник в кругу семьи. Мы недооцениваем важность положительных эмоций и семейного духа в деле выздоровления, а зря!

Знал бы ты, каким этот дух мог бы быть, если бы Поттер в своё время не приложил определённые усилия, подумал я, но говорить ничего не стал. В конце концов, я — не семейный целитель Поттеров, пусть с этим разбираются профессионалы!

Альбус же был всё так же плох, хоть и стабилен, и, чего греха таить, я не слишком тому огорчался. Недееспособность Величайшего Светлого сулила мне немало свободного времени, спокойное Рождество и блаженное одиночество вместо необходимости присутствовать на торжественных ужинах в Большом Зале, которые я терпеть не мог! Да, мостить на одной чаше весов здоровье, дееспособность, а, очень вероятно, что и жизнь человека, а в противовес укладывать какие-то нелепые вечеринки, точнее — избавление от оных, было слишком даже для меня... Некрасиво, безнравственно и отвратительно, но, мантикора сожри все трактаты по этике, могу я не лгать о своих чувствах хотя бы самому себе? Там ведь и без ужинов этих треклятых достаточно наверчено: любил, ох, любил недоупокоенный директор потаскать котлы с горелок чужими руками, а мне и так положено быть циничной сволочью, даже делать ничего не надо, наделал уже в своё время. Все знают: Снейп — сальноволосый урод, мерзкая лживая тварь, недобитый Пожиратель (а бывших Пожирателей не бывает, отдельные представители пресловутых всех регулярно мне об этом напоминают), язык его ядовит, а помыслы грязнее портков самого захудалого нищего с помоек Коукворта...

Что-то меня в лирику потянуло. Не к добру это.

Знали бы все эти поборники добра и справедливости, какими методами эту самую справедливость вершил их любимый Дамблдор. О Риддле не будем: он и так у нас кругом виноват, а вот Великий Светлый в глазах общественности настолько своих одежд ещё не замарал. Кому надо, те знают... вот я, к примеру... а прочие пребывают в блаженном неведении. Да и пусть их.

Дракклов Поттер! Это из-за него я превращаюсь в рефлексирующую барышню и то и дело ударяюсь в возвышенные рассуждения о смысле бытия! Скоро к Сибилле потащусь за гороскопом, то-то смеху будет, если её инфаркт раньше не хватит...

Тем не менее, праздничный вечер я предпочёл провести в стенах Хогвартса: всё-таки, мой дом в тупике Прядильщиков не совсем подходит для вдумчивого наслаждения отдыхом. Точнее, совсем не подходит, за долгие годы небрежения превратившись в сущую дыру. Наутро был назначен визит к Малфоям, и мне следовало подумать, какую часть информации стоит открыть Люциусу, а какую лучше придержать. Пока что он весьма убедительно продемонстрировал отсутствие радости от гипотетического возвращения нашего любимого Повелителя. Но я не поручусь, что эта искренность не суть искусная игра: по части лицедейства старший Малфой всегда мог дать мне сотню очков форы.

Крохотная ёлочка в углу (я давно махнул рукой на упрямство хогвартских эльфов, с завидным упрямством пихавших рождественские украшения всюду, куда могли дотянуться. Хорошо, что в лабораторию им запрещён вход раз и навсегда: ещё не хватало обнаружить омелу или венок из остролиста среди подготовленных ингредиентов!) перемигивалась сотнями разноцветных огней. Обычно это не вызывало ничего, кроме глухого раздражения, но сегодня отчего-то казалось уместным и даже... уютным?

-Стареешь, Северус, — вслух произнёс я самым мерзким тоном, на какой только был способен по отношению к себе. — Становишься сентиментальным. Того и гляди заведёшь пару кошек, бульдога, внуков и усядешься у камина с пледом вспоминать прошедшие деньки!

По счастию, за неимением детей внуки мне не грозили, а в качестве домашнего животного вполне хватает Поттера: хлопот с ним точно больше, чем с какой-нибудь кошкой!

Горка подарков в разноцветной обёрточной бумаге — ещё одна фальшивая дань празднику, которую я всегда терпеть не мог. Дежурные презенты от членов школьного коллектива, редкие послания от бывших студентов (студенты текущие обычно на такую вольность не решались) и ещё более редкие — от коллег по зельеварческому делу... А, нет, один-таки рискнул, и это явно не Драко!.. Поттер?! Мерзкий мальчишка прислал мне чрезвычайно вежливое поздравление и подарок в скромных слизеринских тонах: коробку отличного шоколада со жгучим перцем. Запомнил, подлец, что мне понравилось!

Поразмыслив, я решил не пугать ребёнка и ответного подарка делать не стал. В конце концов, подарки вежливости не обязуют одариваемого отдариваться... тьфу, какая отвратительная словесная конструкция! Пожалуй, стоит лечь сегодня пораньше, пока пресловутый дух Рождества не лишил меня последних остатков разума!

Приём у Малфоев прошёл обычно: очень дорого, очень пафосно и, как всегда, безукоризненно. Под вечер у камина с бокалами благородного алкоголя остались только посвящённые: приснопамятный Ближний Круг, за исключением отдыхавших на курорте строгого режима в Северном Море. Крэбба и Гойла звать не стали: при всей своей родовитости мозгом компании их назвать было нельзя, а нам требовался именно ясный ум, Макнейр же не пришёл сам, отговорившись болезнью. Нам же спокойнее: штатный палач Министерства пристрастий к волдемортовской доктрине практически не скрывал, что свидетельствовало о весьма интересных связях, коими он обзавёлся на любимой работе.

-Что нового в школе, Северус? — осведомился Люц, наслаждаясь игрой света в стакане с выдержанным виски.

-У младшего Уизли крысюк заболел, — буркнул я. — Хагрид измучил Минерву, умоляя дозволить поход на Диагнон-Аллею в Волшебный зверинец, так как сам не справляется. А мадам Помфри категорически отказалась лечить крысу, заявив, что она детский врач, а не ветеринар... Что ты на меня смотришь? Какие могут быть новости, если я из Мунго всего неделю как вышел?

-Давно заболел? — поинтересовался Нотт. Этот предпочитал напитки покрепче: в широком стакане плескался чистый как слеза самогон.

-Дай подсчитаю... Аккурат как я в Мунго загремел.

-Не сдохнет, — пошевелив кожей на лбу, резюмировал он.

-Господа, господа, причём тут какая-то нелепая крыса?! Я собрал вас по важному поводу, а вы о ерунде болтаете! Лорд вернулся? Или не вернулся? Вот что сейчас важно!

-А что говорят наши азкабанские сидельцы?

-С ними мне пообщаться не удалось, — нахмурился Малфой. — А вот охрана говорит, клеймёных крепко приложило. Белла совсем с катушек съехала, воет и воет целыми днями, куда там Блэку... Тот, кстати, будто и не заметил ничего! А муженёк её покрепче будет, только браниться сильнее начал.

-Кэрроу при смерти, — подал голос Паркинсон, отхлебнув коньяку, будто бы тот был всего лишь крепко заваренным чаем. — И что характерно, дементоры к ним с того дня почти не заглядывают. Никак совсем недолго осталось.

-Вот уж о ком я плакать не стану, — хищно ухмыльнулся хозяин дома. Осведомлённость Паркинсона нас не удивляла: у каждого из присутствующих есть свои источники информации. Немудрено, что после той встряски каждый в меру сил постарался собрать максимум доступных сведений.

-Снейп, ты что-то знаешь, — Нотт не спрашивал, он утверждал.

-У меня есть предположения, — не стал отпираться я. — Но пока они не получат подтверждения, я о них говорить не буду. А если не получат, то и вовсе говорить не о чем.

-Мы могли бы поискать их вместе, — нерешительно предложил Паркинсон. Он здорово сдал с началом этой ерунды: я имею в виду пробуждение Метки и возможное возвращение Лорда.

-И тем самым привлечь к себе ненужное внимание. Спасибо, я нравлюсь себе живым и на свободе.

-Ты-то выкрутишься, — уронил доселе молчавший Эйвери. — Пока ты нужен Бороде, тебе ничего не сделают.

-Альбус недееспособен, — напомнил я. — Целители отказываются делать прогнозы. И что бы вы там ни думали, доверяет он мне далеко не во всём.

Сказать или не сказать, что Дамблдор тоже заподозрил возвращение Волдеморта? Пусть и был он тогда при смерти... Скажу, решил я. А об обстоятельствах умолчу: ни к чему им знать.

Новость произвела ошеломляющее впечатление. Мда, репутацию не пропьёшь. Старая гвардия Лорда недолюбливает Альбуса. Очень недолюбливает. Но беспокойству мага такого уровня Вальпургиевы рыцари поверили почему-то куда больше, чем собственным ощущениям.

-Так это был всё-таки вызов... — обречённо выдохнул Люциус. Паркинсон нервно долил стакан, расплескав коньяк на полированную столешницу, и выпил залпом, как последний пропойца из трущоб — наидешёвейшую бормотуху.

-Альбус мог ошибиться.

Люц посмотрел на меня с жалостью. Я проигнорировал его попытки поглумиться и продолжил развивать мысль:

-Всё, что есть у Дамблдора — это подозрения и смутные догадки. Вызов он почувствовать не мог, да что там — он даже мою Метку не видел! Не знаю уж, какие у него источники информации, но пока своими глазами не увижу нашего дорого Лорда во плоти, проблему его возвращения намереваюсь считать сугубо теоретической.

-Дожились, — Нотт степенно долил в стакан самогона. — Уже и Лорд у вас проблемой стал. Давно ль ему ноги целовали?

-Во-первых, не ноги, а плащ. Во-вторых, ты сам-то что тут забыл, коли у нас сегодня собрался кружок по интересам, которым Лорд вот вообще ни к месту?

-Ты-то не пузырись, Дамблдора тут нет, пылать преданностью светлым силам не перед кем, — он с аппетитом засунул в рот рулетик из ветчины с овощами, не торопясь прожевал. — Где ж мне ещё быть? Самые верные слуги у нас нынче в Азкабане солому пролёживают. А здесь собрались солидные люди, которым надо думать о серьёзных делах, а не о том, как полировать мантиями пряжки у выскочки, который самым захудалым капитальцем обзавестись не удосужился. Идеи — оно хорошо, покуда в карманах ветер не свищет.

Фактически это был, как говорят магглы, каминг-аут. Нотт первым озвучил самые потаённые, самые стыдные мысли, которые каждый из нас старательно сберегал в самых дальних закоулках разума не то, что от коллег по оружию — даже от самих себя. Верность верностью, но пассионарность мышления хороша для молодёжи и гриффиндорцев (тем никакой возраст для глупостей не помеха), а взрослые семейные маги, главы родов с родословными длинней альбусовой бороды, прежде всего заинтересованы в сохранении и преумножении родового наследия. Волдеморт, будучи последним представителем рода Гонтов и (если не врёт) потомком Слизерина, за всю свою насыщенную жизнь не удосужился обзавестись ни семьёй, ни наследником — даже бастардов не наплодил. А ведь долг перед Родом — это первое, что вбивают в головы юным аристократам! Волдеморт же поставил выше этого долга страх смерти. Покуда старая аристократия в лице юных наследников на волне затеянных Лордом перемен могла рассчитывать откусить кусок пожирнее, у Лорда не было недостатка в сторонниках. Теперь же подавляющее большинство старой гвардии несло ответственность перед поколениями предков и будущих потомков единолично. Им было что терять (в отличие от тех же азкабанских сидельцев), мирное время весьма благоприятно сказалось на их благосостоянии, подрастали дети, и в такой неудобный момент вновь влезать в гущу боевых действий никто не хотел. Нет никаких сомнений, что Волдеморт вернётся обозлённым и в первую очередь пожелает отомстить обидчикам, первое место в списке которых делят Дамблдор и Поттер.

Нотт здорово рисковал. Будь среди нас фанатик идей Лорда — и за жизнь его я не дал бы и половины рогатой жабы.

-Господа, я предлагаю не пороть горячку. Пока что у нас нет ничего, кроме единожды среагировавших меток. Подумайте, если бы это в самом деле был Лорд, одним вызовом он бы не ограничился. Нет, он вызывал бы нас до тех пор, пока мы не откликнемся.

-А если нет? — Паркинсон, уже здорово подогретый, останавливаться на пути к алкогольному отравлению явно не собирался. — Что если у него просто сил не хватает вызвать нас ещё раз?

-Тогда тем более чего нам бояться? Если Лорд настолько слаб, то это он в нас нуждается, а не наоборот. У кого сила, тот и командует, разве нет?

-Уж не вознамерился ли ты взять руководство в свои руки? — со смешком осведомился Нотт. — Замечательная карьера для скромного школьного учителя!