Аутист

-Помню, — кивнул мальчишка. — Она любит скрипичные концерты.

-Любит, — подтверждает доктор.

-Гарри, — мой голос не дрогнул. Уже хорошо. — Я хочу посмотреть на твоё неправильное.

Вообще-то, мне надо проверить его на следы тёмных заклинаний. Но как объяснить это ему?

-Смотри, — охотно соглашается он.

-Ты можешь убрать его тоже? Как моё?

-Нет. Я не вижу его. Оно другое. Ушло твоё — моё стало меньше. Не знаю, как сказать, — он снова вцепляется в волосы, но тут же отпускает и опять прижимается ко мне. На этот раз у меня нет никаких возражений.

Для Гарри я готов сделать всё что угодно.

Ничего посмотреть я не успеваю. Поттер как-то неожиданно начинает тереть глаза и зевать. Мы провожаем его до комнаты, где он ложится и немедленно засыпает. Пользуясь шансом, я достаю волшебную палочку и наконец-то накладываю диагностические чары.

-Вам нужно будет проверить ваши камеры и что тут ещё есть электрического, — попутно говорю я доктору. — Приборы обычно скверно реагируют на магию.

-Обнаружили что-то интересное? — спрашивает он, заодно делая пометку в разбухшем от сегодняшних записей блокноте.

-Как ни странно, но нет, — я заканчиваю диагностику и убираю палочку. — Кроме того неправильного, которое чувствует сам Поттер, ничего такого на нём нет. Нет, я пока не могу определить, что это было, — предвосхищаю его вопрос. — Но оно определённо имеет сходство с... этим — я киваю на банку с татуированным свинцовым шаром, которую Поттер перед сном с величайшей осторожностью устроил на полке с книгами. — Какое именно — мне ещё предстоит разобраться.

-А ваша татуировка... — начал он.

-Это не просто татуировка, — объясняю я, — это магический конструкт. До сегодняшнего дня считалось, что убрать его может только наложивший его маг, который — вот незадача! — десять лет назад как умер.

-Это тот самый террорист, напавший на семью Гарри? — доктор на редкость проницателен.

-Да, — я не вижу смысла лгать. — Возможно, то, что находится в голове у Поттера, досталось ему именно от этого мага в ночь нападения. Большего я пока сказать вам не могу. Мне нужно подумать, изучить литературу...

-О, конечно-конечно, — кивает доктор. — Думаю, мы можем идти. Гарри теперь проснётся нескоро. Он очень хорошо потрудился сегодня.

-Очень, — соглашаюсь я. — Доктор Робертсон, если Гарри будет не против, я готов увеличить число посещений. Ему необходимо как можно скорее настроить толковые окклюментивные блоки. Я немного заглянул в его ощущения... Они мучительны. Он словно живёт без кожи. Так нельзя.

-Позвоните мне завтра, — очередная пометка в блокноте. — Я поговорю с Гарри.

Мы прощаемся на проходной клиники. Меня ждёт Альбус, ждёт незаконченный эксперимент, ждут учебные планы. Но вместо того, чтобы аппарировать в Хогвартс, отчитаться и вернуться к своим делам, я медленно бреду вниз по улице, купаясь в изумрудной тени высоких клёнов. Окружающий мир по-прежнему ярок и приносит почти столь же острое наслаждение. Мне нужно привыкнуть.

Мне нужно подумать.

И пусть весь мир подождёт.

Глава 5. Межличностное взаимодействие

Следующие несколько визитов пообщаться с Гарри ему не удалось. Снейп аккуратно приходил к назначенному времени, исполнял все положенные ритуалы, но Гарри упорно не шёл на контакт. Он занимался своим делами: что-то мастерил из в изобилии предоставленных ему учебных пособий, выполнял спортивные упражнения под присмотром опытного тренера, иногда — занимался с педагогами по программе магловской школы, но с самим профессором говорить отказывался. Но всякий раз, занимаясь своими делами, Поттер неизменно следил за Снейпом: бросал косые взгляды, садился так, чтобы видеть его периферийным зрением, оглядывался...

-Да он же так общается с вами! — объяснил доктор, когда Снейп подошёл к нему с вопросом о целесообразности дальнейших посещений. — Он очень сильно перегрузил свою нервную систему в тот раз, и сейчас ему требуется некоторое время, чтобы успокоиться и подготовить себя к новому более тесному контакту. Но он чётко отслеживает ваше присутствие, и оно ему явно доставляет удовольствие. Удивительно, но вы очень благотворно повлияли на мальчика, он вернулся к учёбе, начал активнее контактировать с персоналом... Мисс Рипли говорит, что он даже отважился попробовать целых два новых блюда, а такого не бывало уже года три!

-Но я ещё даже не начинал работать с ним!

-Вы ошибаетесь, — мягко сказал Робертсон. — Пассивный контакт в работе с аутистами важен не меньше, чем активный. Поэтому, если вы располагаете временем, я всячески приветствую ваши визиты в будущем.

-А Пет... миссис Дурсль не будет возражать?

-После того, как Гарри ей улыбнулся и сам, по собственной инициативе, обнял и рассказал, как кормил уток в пруду? Да ну что вы!

-Скажите, мистер Робертсон... а другие ваши дети... они все такие, как Гарри?

-Нет, мистер Снейп. Они все разные. Кто-то даже в более старшем возрасте не говорит, не общается, не умеет себя обслуживать, то есть, полностью зависим от персонала. Кто-то весьма активен, проявляет удивительные таланты, почти гениальность, в какой-либо узкой области, но при этом совершено беспомощен в остальном. Такие, правда, у нас обычно проходят терапию амбулаторно. Кто-то, как Гарри, серединка на половинку... А почему вас это заинтересовало? Надеюсь, вы не думаете, что мы можем допустить вас к другим детям?

-Упаси Мерлин, разумеется, нет! Я, всё-таки, простой школьный учитель, а не врач.

-Отрадно слышать. А то, знаете, бывали у нас несколько раз миссионеры... Из тех, чьему ребёнку якобы помог какой-то экзотический способ терапии, и они теперь рвутся нести его в массы. Всё же, не в обиду вам будь сказано, я склонен считать ваш успех с Гарри счастливой случайностью. Просто вот так всё удачно совпало. И даже если вы добьётесь ещё большего успеха, я так думать не перестану.

-Если бы не Статут... Дело в том, что до знакомства с Гарри я не подозревал вообще о такой болезни, как аутизм. Наши целители неплохо умеют диагностировать психические расстройства и некоторые даже успешно лечат. А кого не могут, тем устраивают максимально хороший уход. Я понемногу начинаю приходить к мысли, что нашим и вашим целителям стоило бы поучиться друг у друга, но ума не приложу, как это возможно было бы устроить. Видите ли, граница между нашими мирами сурово охраняется Статутом Секретности, и я вас уже предупреждал, что по закону был обязан стереть вам память. Но в сложившейся ситуации считаю это крайне глупым и нецелесообазным.

-Очень рад, — несколько нервно сказал Робертсон. — Что ж, раз вы не собираетесь в ближайшее время покидать нас, думаю, пора вам познакомиться с мисс Рипли, которая опекает Гарри с самого начала. Она уже несколько раз о вас спрашивала.

-Она... знает?

-В общих чертах. Подробности расскажете сами, если посчитаете нужным.

Мисс Рипли вряд достигла даже тридцати лет. Короткая стрижка, светло-русые, с выгоревшими на безжалостном летнем солнце прядями, волосы, вечные джинсы и белая рубашка...

И блокнот, почти наполовину исписанный мелким округлым почерком. И неожиданно цепкий взгляд карих глаз, которые она в отсутствие подопечных предпочитала прятать за очками с затемнёнными стёклами. И раздражающая привычка внезапно задавать вопросы, не имеющие никакого отношения к Гарри и его истории, зато напрямую затрагивающие историю самого Северуса Снейпа. Её не смущали ни вечно каменное лицо профессора, ни скупые ответы, которые он цедил наиболее неприятным своим тоном, ни даже его демонстративное отмалчивание. Воспитатель (няня? Тьютор? Медсестра?) отличалась крайней внимательностью, даже въедливостью по отношению к пациентам, пугающей эмпатией и не менее ужасающей проницательностью. Гарри обожал её беззаветно — настолько, насколько вообще был способен испытывать подобные чувства. Доктор Робертсон однажды назвал её столпом гарриного душевного равновесия, и Снейп спустя некоторое время после знакомства с этой замечательной девицей склонен был с ним согласиться. С самим Снейпом мисс Рипли моментально перешла на ты, не обращая ни малейшего внимания на его попытки удержать дистанцию, в нескольких предложениях пересказала историю своей работы (студентка, искала подработку по специальности, попала в клинику под руководство мистера Робертсона, потом была прикреплена к Гарри; подработка превратилась в постоянную работу с проживанием и стала делом всей жизни; сейчас пишет диссертацию), незаметно приохотила своего невольного коллегу к посиделкам на открытой веранде больничного кафе, откуда превосходно просматривалась спортивная площадка, на которой занимался Гарри, а сам профессор, внимая неторопливой речи девушки о тонкостях течения болезни Поттера и некоторых нюансах аутизма, раздумывал, не завести ли ему, по примеру Рипли и Робертсона, рабочий блокнот.

Сегодня Снейп явился в клинику внепланово — посреди недели, разделавшись с утренними лекциями и отменив вечерние отработки. Сентябрьское солнце пригревало почти по-летнему, но в воздухе уже чувствовались запахи увядания. Гарри на спортивной площадке под руководством тренера выполнял различные упражнения, а Снейп и мисс Рипли, прихватив по кружке кофе из больничного кафе, устроились неподалёку на террасе. Северус, ещё с утра доведённый многозначительными улыбками Дамблдора и его же туманными намёками, был несколько не в духе, и воспитательнице Поттера пришлось испытать на себе всю силу профессорской язвительности. Но ей, казалось, всё было нипочём.

-Знаешь, мистер застёгнутый на все пуговицы, я бы не отказалась узнать, каков ты в постели, — девушка сосредоточенно надорвала над чашкой пакетик с сахаром и принялась яростно помешивать кофе. Снейп поперхнулся и торопливо отставил свою кружку.

-А вы прямолинейны, мисс Рипли.

-Виола.

-Что, простите?

-Зовут меня так. Виола. Матушка, будучи мною беременной, печаталась в газете со сказками для детишек. Вот и назвала именем очередной принцессы любимую дочурку, то есть меня. Я не жалуюсь. В детстве дразнили, конечно, так то давно было... Ну да, я прямолинейна. Мы все тут привыкли быть настолько правдивыми, насколько возможно. С нашими детьми по-другому никак. При всей своей нейронетипичности фальшь они чувствуют превосходно. А раз солжёшь — больше они тебя к себе не подпустят.

-И многим вы, мисс Рипли, делали подобное предложение? — саркастически осведомился Снейп. Девушка ничуть не обиделась:

-Ты первый. С нашей работой не до бурной личной жизни, сам понимаешь. Тут-то я всех знаю, они в большинстве простые, как кроссворд для малолеток, и предсказуемые, как осенний прогноз погоды. А в тебе есть что-то притягательное. Какая-то загадка. Мне нравятся интересные мужчины.

Снейп подавил первый порыв поставить нахальную девицу на место и задумался. Во-первых, от неё во многом зависело, удастся ли получить допуск и забрать мелкого Поттера в Хогвартс, как бы ни противно и некрасиво это звучало. Во-вторых... он как-то не привык, чтобы красивые девушки считали его интересным. Это было новое, освежающее впечатление, и зельевар смаковал его, как коллекционный коньяк у Люциуса в гостях.

-Всё же я не заинтересован в вашем предложении, — наконец, выбрал он нейтральную формулировку. Девушка пожала плечами и допила кофе.

-А я и не навязываюсь.

На площадке Гарри закончил растяжку, и теперь тренер показывал ему упражнения с мячом. Виола перехватила устремлённый на мальчика взгляд профессора и понимающе нахмурилась.

-Беспокоитесь за него?

Снейп дёрнул плечом, что в равной мере можно было истолковать и как согласие, и как отрицание.

-У него неплохие шансы. Ещё год назад я бы так не сказала, но сейчас вижу. Гарри — высокофункциональный аутист. То есть, он неплохо социализирован для своего возраста и тяжести заболевания. Он очень старается. Мы надеемся, что рано или поздно он сможет стать самостоятельным. Семью ему, конечно, вряд ли получится создать, но обслуживать себя в быту, освоить специальность и обеспечивать себя он сможет.

-Он последний из рода, — машинально ответил Снейп. — Общество ожидает от него как минимум одного Наследника, чтобы род Поттеров не прервался. Рано или поздно его завалят брачными предложениями, и ему всяко придётся выбирать... — зельевар не договорил. Представить Поттера главой семьи не получалось даже у него, с его развитым воображением.

-Он ведь вам не чужой, — проницательно сказала мисс Рипли, решив пока не затрагивать интригующую тему рода Поттеров. — И вы — не просто школьный учитель, прибывший поглядеть на ученика. Родственник?

-Не думаю, что это имеет значение.

-Значит, я права, — заключила она. — Внебрачный сын?

-Следи за языком, женщина! — прорычал он. — Лили бы никогда... А, к Мерлину всё. Сын. Не мой. Моей школьной подруги.

-Она предпочла тебе лучшего друга, и ты до сих пор не можешь её забыть?

-Злейшего врага, и я не хочу об этом говорить.

-А злейшим врагом он стал до того, как увёл у тебя девушку, или после того?

Прежде Северус Снейп и подумать не мог, что кто-нибудь может задать ему такой вопрос и остаться после этого в живых и даже избежать обливейта с круциатусом. Но девушка со скрипичным именем ничего не знала о прошлой жизни хогвартского декана. Она сидела рядом, терпеливо ожидая ответа и не забывая зорко приглядывать за своим подопечным. И зельевар вдруг подумал, что она — не самая лучшая мишень для его язвительного красноречия.

-В момент знакомства, — ответил он. — Так бывает. Юный наследник богатых родителей с толпой прихлебателей, простой парень с окраины и красивая девчонка посередине. Конфликт неизбежен.

-Сколько вам тогда было?

-По одиннадцать лет. В этом возрасте отправляются в ту школу.

-Не рановато из-за девчонки-то?

-Нет, — мгновенно ощетинился Снейп. — И дело было не только в Лили.

-Расскажи, — попросила Рипли. — всё равно нам ещё долго ждать.

-Он не перетрудится? — спросил Снейп.

-Хорошая попытка, но нет, — усмехнулась девушка. — Гарри сегодня удивительно светлый. Смотри, как ему нравится. Пусть поработает в своё удовольствие.

-Она умерла, — неохотно сказал Снейп. — Точнее, они. Почти все.

Помолчали.

-Ты... винишь себя? — очень тихо и осторожно спросила Рипли.

-Только за неё... — Снейп упёрся локтями в стол и спрятал лицо в ладонях. — Десять лет я живу с мыслью, что убил лю... Лили.

-Если родители Гарри погибли у него на глазах от руки террориста, который тоже потом умер, то причём тут ты?

-При всём, — резко сказал Снейп. — Я, как та затычка, отлично подхожу к каждой бочке, вот только суют меня обычно не в бочку, а в каждую драную задницу, которую нужно заткнуть, чтобы прервать поток изливающегося из неё дерьма! Извините...

-Не извиняйся, — Рипли положила ладонь на его предплечье. Снейп вздрогнул, и рука тут же убралась. — Я и не такое слышала. А ты столько лет носишь демонов в душе, и, держу пари, не нашлось ни одного человека, кто согласился бы просто тебя выслушать.