Лорд Аденор поморщился от жалости.
— Прошу вас, успокойтесь, — сказал Ирем. — Кэлрин Отт убит. Это ужасно. Но это нельзя исправить.
Девушка схватила Крикса за запястье.
— Пожалуйста, — повторила она снова. — Я видела, как вы сражаетесь с Безликими в кольце огня... Если вы правда Эвеллир, вы сможете его спасти.
— Да будьте же благоразумны, — резко сказал Ирем. — Магия не может воскрешать умерших. То, о чем вы просите — это абсурд.
— Но вы же можете попробовать, — настаивала девушка, глядя на Меченого так, как будто Ирема здесь не было. — Только попробовать, и все... Я умоляю вас!!
— Мне кажется, что нам лучше уйти, — шепотом предложил лорд Аденор, дотронувшись до рукава дан-Энрикса. — Девушка не в себе от горя. Вам не стоит ее волновать.
Меченый покачал головой.
— Нет, Аденор. Она права. Я должен попытаться.
Аденор вздрогнул.
— В каком смысле "попытаться"?.. — растерянно спросил он, чувствуя неприятный холодок под ложечкой. — Он же не без сознания. Он умер!
Меченый махнул рукой.
— Отойдите. И ты тоже, Ирем.
Переглянувшись с Иремом, Аденор сделал несколько шагов назад.
— Как думаете, он сошел с ума? — негромко спросил он у коадъютора, глядя на то, как Меченый подходит к телу Отта и опускается на землю рядом с девушкой.
— Сейчас увидим, — отозвался тот.
Меченый пристально смотрел на мертвое лицо Кэлринна Отта, прижимая руку к липкой ране на его боку. Он пытался представить, как Отт внезапно шевельнется и откроет глаза, но вместо этого заново переживал моменты, когда чувствовал безысходное отчаяние из-за чьей-то смерти. Астер. Дар и Мэлтин. Маркий и Эллиссив. Фэйро. Рельни. Фила... Ему казалось, что каждая из этих смертей падает на него тысячетонной каменной плитой, лишая сил и воли. Все бессмысленно. Смерть не преодолеть. Достаточно один раз испытать всю глубину собственного бессилия перед лицом утраты — и ты больше никогда не сможешь по-настоящему поверить в то, что смерти нет. Хорошо девушке, сидящей рядом с ним. Это почти несложно — верить в то, что другой человек способен быть сильнее смерти и сильнее невозможности... Но для того, чтобы подумать что-нибудь подобное про самого себя — надо, действительно, сойти с ума.
"Если вы правда Эвеллир, вы сможете его спасти", — сказала это девушка.
Он привык думать о себе, как об Эвеллире. Но верит ли он в то, что он на самом деле Эвеллир?..
Гораздо проще верить в то, что спасешь целый мир когда-нибудь потом, чем в то, что ты спасешь одну единственную жизнь — прямо сейчас. Поверить в невозможное гораздо тяжелее, чем выдержать все, что он когда-то перенес в Кир-Роване. Когда он выдержал то испытание, то смог достать меч Альдов из огня. Но лишь теперь он понимал, что обладать Мечом — еще не значило быть Эвеллиром.
Тишина... какая тишина. Сидящая с ним рядом девушка рыдает — он должен был бы слышать ее плач. Или шаги и голоса людей на площади. Или свое дыхание. Но он не слышит ничего. Может быть, он сам уже не совсем "здесь"?..
Эвеллир действует именем Тайной магии. А эта магия находится по ту сторону пространства, времени и смерти — следовательно, она превыше всех законов, по которым существует этот мир.
Если он действительно надеется однажды изменить самые основы мироздания, он должен спасти Кэлрина. Другого пути нет.
— Вернись, — сказал дан-Энрикс вслух.
Мертвые никогда не оживают. Магия целителя способна затянуть чужую рану, но не может снова вдохнуть в тело жизнь. Смерть — такая же неотъемлемая часть этого мира, как страдание и зло. Их невозможно отменить.
Их нужно отменить.
— Вернись!
Криксу почудилось, что губы Отта шевельнулись. Поначалу ему показалось, что это только игра его воображения, но в следующую секунду Отт издал протяжный, хоть и совсем тихий стон.
Девушка рядом с Криксом ахнула, с силой сжимая руку Меченого. В это же время Кэлрин потянулся к ране на боку, но, вместо того, чтобы коснуться раны, нащупал ладонь Крикса. Все еще затуманенный от боли взгляд остановился на лице дан-Энрикса. Ресницы Отта изумленно дрогнули.
— Что ты здесь делаешь?.. — чуть слышно спросил он. — Где Алвинн?..
Крикс не нашелся, что ответить.
Кэлрин между тем скосил глаза, явно пытаясь рассмотреть свой бок.
— Рана серьезная?..
Крикс осторожно убрал руку с бока Кэлрина и посмотрел на небольшой розовый шрам, смотревшийся особенно нелепо на фоне лужи крови на камнях и перепачканной в крови рубашки Отта.
— Нет, не очень, — сказал Крикс. И, осознав нелепость ситуации, расхохотался. Он сидел на мостовой, прижимая ладонь к глазам, и смеялся, пока на глазах не выступили слезы. Девушка, имени которой Меченый все еще не узнал, наклонилась к Кэлрину и с жаром поцеловала его в губы — судя по шокированному лицу Кэлрина, до его смерти она этого не делала.
Только взглянув на лица Ирема и Аденора, Крикс внезапно осознал, что дело уже не только в Кэлрине. То, что случилось с Кэлрином, меняло все.
На самом деле, все.
Им всем придется приучиться к жизни в мире, где больше не существует невозможного.
Проснувшись, Олрис с удивлением почувствовал, что совершенно выспался. Он не помнил, когда он в последний раз чувствовал себя таким отдохнувшим и бодрым. Впрочем, судя по яркому солнечному свету, заполнявшему всю комнату, на этот раз он спал чуть ли не до полудня.
Постель, в которой он лежал, казалась мягкой, словно облако. Олрис только сейчас сообразил, что он уснул, лежа поперек кровати. Но она была достаточно широкой, чтобы не заметить этого, а он к тому моменту уже мало что соображал. Олрису вспомнился подземный город, вспышка ослепительного света и подобие живого коридора, состоявшего из двух рядов вооруженных до зубов людей, которые встретили их наверху. Должно быть, если видишь слишком много поразительных вещей подряд, перестаешь чему-то удивляться, потому что Олрис помнил, что смотрел на все происходящее с каким-то отупелым равнодушием, хотя в глазах у него рябило от синих плащей, стальных нагрудников и бесконечной вереницы факелов. При приближении дан-Энрикса встречавшие их латники почтительно склоняли головы, но ни один из них не произнес ни слова. Если бы не их блестевшие при свете факелов глаза, могло бы показаться, что это не люди, а одетые в доспехи статуи. Порядок был нарушен лишь однажды, когда один из мужчин внезапно опустился перед Криксом на колени, пробормотав что-то на местном языке. Дан-Энрикс сбился с шага, но сопровождавший Меченого человек — стремительный в движениях мужчина с проседью в светлых волосах и бороде — досадливо поморщился и, сказав Криксу пару слов, увлек его вперед. Олрису показалось, что он даже взял дан-Энрикса под локоть, чтобы помешать ему остановиться.
Олрис сел в постели, спустив ноги вниз, и ощутил, как его ступни погружаются в лежащий на полу ковер. Он посмотрел на покрывающие стены драпировки, на раздвинутые шторы винного оттенка, пропускающие в спальню яркий дневной свет, и подумал, что это комната наверняка роскошнее, чем королевские покои в Марахэне или Руденбруке. Даже странно, что сегодня ночью он не обратил на это ни малейшего внимания. Когда дан-Энрикс распахнул перед своими спутниками двери этой комнаты, на Олриса повеяло теплым и ароматным воздухом от нескольких жаровен, согревавших помещение, но все, что занимало его мысли в тот момент — это возможность наконец-то отдохнуть. Дальнейшее смешалось в его памяти — слуги, снующие туда-сюда через порог, внося в нее то таз с водой, то свернутое одеяло, то большой серебряный поднос, бледное лицо Ингритт, языки пламени, отражавшиеся в боках серебряного кубка. Слуги исчезли так же незаметно, как и появились. Они с Ингритт ни о чем не говорили, потому что были слишком вымотаны для того, чтобы делиться впечатлениями. Меченый сказал, что здесь им ничего не угрожает, а за несколько последних месяцев Олрис привык всецело доверять ему. Его знобило от усталости, пока он пил бульон и жевал мягкий белый хлеб. Он успел сделать всего несколько глотков горячего и очень сладкого вина, которое было налито в его кубок, прежде, чем силы окончательно покинули его, и он растянулся на постели, на краю которой только что сидел. Наверное, он заснул сразу же, едва коснувшись головой подушки — во всяком случае, его воспоминания обрывались именно на этом. Впрочем, он еще успел услышать, как Ингритт устраивается на ночлег в соседней, смежной спальне, отделенной от его комнаты только занавеской. Олриса порадовало то, что между их комнатами нет двери или стены. Сейчас, когда Ингритт была единственным — помимо Крикса — человеком, которого он знал в этом мире, Олрису меньше всего хотелось потерять ее из виду.
Подумав об Ингритт, Олрис внезапно осознал, что из соседней спальни раздаются голоса. Они звучали приглушенно, словно люди, сидевшие в той комнате, старались говорить потише, чтобы не разбудить его. Однако голос Ингритт все равно звучал более громко и казался звонче, чем у ее собеседника. Когда Олрис заглянул в ту комнату, Ингритт сидела за столом с немолодым мужчиной в темной и непритязательной одежде. Как и Меченый, этот мужчина не носил усов и бороды, а его длинные седеющие волосы были связаны в хвост. Олрис никогда бы не подумал, что подобный человек может быть интересен Ингритт, но сейчас его подруга выглядела оживленной и счастливой. Более того, в момент, когда он отодвинул занавеску, Ингритт весело смеялась, прикрывая рот рукой — должно быть, тоже для того, чтобы этот смех не разбудил спавшего за занавеской Олриса.
"Может быть, он лекарь?.." — промелькнуло в голове у Олриса, пока он придирчиво разглядывал сидевшего напротив Ингритт незнакуомца. Тогда, по крайней мере, было бы понятно, почему его подруге интересно с ним беседовать.
Олрис отметил, что они не только говорили, но и ели. Он увидел на столе масло, хлеб, поджаренный бекон, и несколько тарелок с незнакомыми, но аппетитными вещами.
Мужчина обернулся.
— Доброе утро, Олрис, — сказал он. Олрис кивнул — и только потом понял, что не должен был понять ни слова из того, что говорит иномирянин. Да и Ингритт тоже не должна была бы понимать его язык. Олрис уставился на незнакомца, говорившего, как айзелвит — хотя он совершенно точно не был айзелвитом. "Может быть, я просто сплю?.." подумал он.
— Это мэтр Викар, — сказала Ингритт так, как будто это что-то объясняло. Олрис покосился на нее. Его подруга выглядела так, как будто оказалась в новом мире не вчера, а несколько недель назад. Олрис давно уже не видел Ингритт в таком настроении, как в это утро — кажется, с тех самых пор, как Ролан попытался убежать из Марахэна. Было совершенно не понятно, с какой стати Ингритт так свободно разговаривает и смеется с человеком, которого встретила впервые в жизни. Незнакомец пояснил:
— Лорд дан-Энрикс попросил меня позаботиться о вас с Ингритт, потому что я говорю по-тарнийски, а ваш язык, по словам Крикса, очень на него похож.
Произношение у мужчины было необычным, и часть слов звучала совсем не так, как в Эсселвиле, но все-таки Олрис понял все, что говорил мужчина. Возможно, потому, что незнакомец, которого Ингритт назвала Викаром, говорил медленно, тщательно выговаривая все слова.
— А где он сам?.. — спросил Олрис, думая о Меченом.
— Лорд дан-Энрикс беседует с Их Величествами. Он рассудил, что вы наверняка проснетесь раньше, чем он закончит, поэтому попросил меня прийти сюда и показать вам город. — Незнакомец покосился на накрытый стол, давно уже притягивающий к себе взгляд Олриса. — Но, думаю, ты предпочтешь сперва позавтракать?
Вид стоявшей на столе еды действительно возбуждал в Олрисе волчий аппетит. Он сел к столу, пару секунд поколебался, следует ли взять лежавшую на блюде вилку, но решил, что будет глупо выглядеть, если попробует изобразить хорошие манеры — все равно сидевшему напротив незнакомцу сразу станет ясно, что он никогда не пользовался вилкой. Так что он взял ломтик поджаренной ветчины руками, быстро сунул его в рот и слизнул с пальцев каплю жира.
— А лорд дан-Энрикс не сказал, что с нами будет дальше?.. — спросил он с набитым ртом.
Мэтр Викар покачал головой.
— Боюсь, он сейчас слишком занят, чтобы у него хватило времени на вас двоих. Думаю, прежде всего надо будет найти человека, который займется с вами аэлингом. В этом городе есть люди, которые говорят по-тарнийски и сумеют вас понять, но их не так уж много.
Олрис обдумал его слова. Конечно, невозможно жить в стране, где почти никто не понимает, что ты говоришь. Но, если вспомнить нападение адхаров, да и вообще события последних месяцев, владение мечом наверняка понадобится ему больше, чем любые языки.
— А этот разговор... дан-Энрикса и вашего правителя... это ведь что-то наподобие военного совета, правда? — спросил он, обмакивая хлеб в растопленное масло.
Мэтр Викар улыбнулся, как человек, который не хочет показаться грубым, но твердо намерен ничего не отвечать на заданный ему вопрос.
— Меня туда не приглашали, — сказал он.
Олрис подумал, что этот Викар чем-то похож на Крикса. Та же мягкая манера поведения, из-за которой собеседник поневоле кажется уступчивым — и то же ощущение, что ты наткнулся на обтянутое бархатом железо. Впрочем, если Крикс обратился к нему с просьбой показать им город, значит, мэтр Викар был его другом. Так что вряд ли можно было удивляться, что они похожи.
Олрис покосился на свою соседку. Она-то наверняка успела кое-что узнать и о самом Викаре, и о его отношениях с дан-Энриксом. Жаль, у нее не спросишь, о чем они тут беседовали, пока Олрис еще спал. Даже если они будут говорить по-гвиннски, все равно получится невежливо.
— Пойду попрошу, чтобы вам подобрали что-то из одежды, — сказал мужчина, выходя из-за стола. Олрису показалось, что он просто подыскал предлог, чтобы оставить их одних. Едва Викар исчез за дверью, как он тут же повернулся к Ингритт.
— Кто такой этот Викар? Он лекарь?.. — спросил он.
— Не совсем... Он ворлок. Если я все верно поняла, то ворлоки — это такие маги, которые не умеют колдовать, зато читают мысли остальных людей. Но не всегда, — быстро сказала Ингритт, видимо, заметив выражение его лица. — Обычно они просто разговаривают, как и остальные люди. Мэтр Викар сказал, что многие боятся ворлоков — никто не хочет, чтобы собеседник знал, о чем ты думаешь. Но сам мэтр Викар почти не пользуется магией, когда беседует с людьми. Он сказал, что лучший ворлок — это тот, кто может понять другого человека безо всякой магии... Мне кажется, что он очень хороший человек, — добавила она после короткой паузы. — А еще он похож на Крикса, ты заметил?
— Да, — ответил Олрис. Несколько минут назад его посетила та же мысль, но сейчас она обрела новый и тревожный смысл. Олрису вспомнилось, как Меченый каким-то образом узнал о том, как он служил оруженосцем Дакриса. — Как думаешь, дан-Энрикс — тоже ворлок? Он читает мысли?.. — с беспокойством спросил он у Ингритт.
— Нет, — сказала Ингритт, почему-то покраснев. — Уверена, что нет.
Олрис не отказался бы узнать, на чем основана ее уверенность. Но он решил пока не задавать такой вопрос, и спросил совсем другое.
