Четыре возраста Нулизы-сан

— Все вниз! Наверху только дозор! Дозору следить за небом!

* * *

Небо враждебно змеям даже в сказках. Валькирии нагнали экраноплан довольно быстро, найдя его по радиобакену, так и болтающемуся на привязи в эшелоне три тысячи. Но сесть на воду или прямо на треугольное крыло не получилось даже у напрочь отмороженных “Летающих Тигров” Ларри О’Брайана. В районе уже кишели “собачки”, уходя под воду от любых попыток закидать их глубинными зарядами. Заряд ныряет не мгновенно! А пока он погружается, “собачки” успевают разбежаться довольно далеко. К тому же, энергию взрыва хорошо поглощает взвесь, из-за этого гидроудар получается слабенький, безопасный уже на небольшом расстоянии.

И главное — единственным промахом сам спасаемый экраноплан можно разнести. Черт с ней, с контрабандой — но там шесть летчиков, да отделение конвоя, да зек еще этот...

Зек тоже натянул маску и включил герметизацию, а больше ничего не успел сделать. Глубинные подошли к экраноплану снизу, укрываясь от грозного неба под корпусом лежащей на воде машины. Мгновенно прогрызли трюм, техпалубу, пол салона — почти не отвлекаясь на другие грузы. Охранники только сунулись было в салон — но тут ковер вспучился, дюралюминий растрескался, и кресла раздвинула, разломала та самая конеголовая тварь, которую заключенный видел за окном в начале погони.

Первое, чему люди удивились — тварь заговорила на вполне понятном “морском английском”, которым пользовались в портах, и который худо-бедно на Земле теперь понимали абсолютно все.

А второе удивление было выше первого, ибо морская змея заговорила исключительно с заключенным, напрочь игнорируя столпившихся в дверях охранников:

— Я пришла за тобой, огонек.

Зек сглотнул пересохшим от страха горлом. Прохрипел что-то внутри шлема, люди у входа не разобрали — что. Корабль закачался: глубинные медленно, с удовольствием, отъедали кусочки, начиная с кончиков крыла. Они бы разорвали экраноплан на большие ломти, а потом дрались за них в тишине и мраке, пока обломки опускаются все глубже — но сперва надо забрать огонек. А для этого летающая лоханка пока еще должна быть больше на воздухе, чем под водой.

Восьмиглазка оскалила клыки длиной в руку взрослого мужчины:

— Мы созданы, чтобы функционировать. Чувств у нас нет. Наверное, у нашего создателя, какие-то беды с этим были. Вот поэтому ищем яркие огоньки. Ауры, по-вашему. Ты нам подходишь. Ты будешь производить чувства. Мы не позволим тебе умереть. Долго!

Морская змея пошевелилась — остатки салона с треском поползли на все стороны. Шпангоуты держались, но между ними выдавило листы обшивки. Наконец, конструкция расселась, и змея протащила в салон верхние конечности. Легким движением одной из них срезала с узника маску:

— Не бойся. Теперь наша кровь тебе не опасна. Дыши свободно!

— Правда? — хрипнул заключенный, когда клешня перекусила цепочку. — Вы меня заберете? Вы не отдадите меня им?

Вторая клешня с хирургической точностью нашла под одеждой правый сосок мужчины и оторвала его. Заключенный взвыл.

— Точно-точно, — снова оскалилась Хранительница. — Не бойся. Умереть мы тебе очень долго не дадим. Ты же подарок для Ото-химе!

Некоторые из восьми глаз повернулись к отступающим в носовую рубку людям — те попятились. Бронедверь в салон закрыть не удалось: переборка выгнулась пузырем. Бронедверь в рубку кое-как закрыли, даже затянули кремальеру. Включили вентиляцию: ледяной ветер осадил взвесь. Запертые в рубке люди скинули маски — словно бы это могло увеличить пространство в носу сбитого экраноплана или прибавить времени до той минуты, когда Хранительнице надоест захваченная игрушка.

Через гермозатворы донесся дикий вопль.

— Хрена себе начинается неделя... — старший охраны единственный не проблевался. — Командир, что можем сделать?

— Апостолы в роду были? На воду — и марш до горизонта, — командир щелкал тумблерами, мрачнея с каждым красным огоньком на пульте. — Мать их морскую, нихрена же не работает.

— Это получается, нас выцепили, чтобы получить этого нашего... Пассажира?

— Выходит, мы для них просто мясо. А такие суки — мясо с перчинкой.

— С тухлятинкой. Как медведи любят. — Старший охраны поморщился. — Дело его я читал. Реально у мудака душа сгнила.

— А хорошо, что у нас есть этот зек, — выдохнул справившийся с истерикой радист. — Если бы сейчас кого-нибудь из нас так растягивали...

— Это еще впереди, — с кажущимся спокойствием штурман поднес к виску маленький пистолетик, но командир экипажа успел отобрать оружие. А командир охраны несильным ударом оглушил штурмана и сноровисто связал его же поясом.

— Руки-то помнят, — покривился радист. Первый пилот продолжал щелкать кнопками:

— О, створки нижнего люка двигаются. Похоже, раздвинуты, не сломаны. Можно ей хвостик прищемить...

— Крутанется и вырвет створки, только и делов. Была бы она тут одна...

— И что, мы так и будем сидеть и ждать?

Командир экипажа посмотрел на бледного радиста:

— Да, мы будем надеяться, что нас вытащат. Нет, мы не будем просто ждать. Установи мне связь. Не жалей ракет — пока там пусковые не сильно искорежены.

— А этот восьмиглазый пауконь от резких звуков не того... Не психанет?

Человек за стеной заорал особенно громко. Второй пилот выдохнул с брызгами, кинулся на дверь, но повернуть кремальеру не успел: его оглушили и связали точно как и штурмана.

Командир экипажа покрутил головой, ничего не сказал и обратился к механику:

— У нас нижний люк от чего закрывается?

— От гидравлики.

— Не поверишь, даже я знаю, что не вручную. Хоть и пилот. От какой системы? Что еще на этой системе?

— Резерв шасси. Привод погрузчика. Вспомогательные механизмы грузовой палубы.

За их спинами радист вернулся к своей консоли. Включил питание, открытие люка, стартовую программу. Тут пока что все работало — ракета ушла.

— Если все, кроме створок, отключить, в системе давление поднимется?

— Не сильно... Чтобы заметно поднялось, надо предохранитель заклепать. Но это на один раз... Так, я понял, что надо.

Механик хлопнул по брюху самого здорового из охранников:

— Ты бери кувалду. А твой друг пусть берет гидроножницы. Намордники надевайте, сейчас в низы полезем.

— Баллон раскрылся нормально, — сказал радист, не оборачиваясь. — Так... Установлена связь. Пока эти суки кабель не откусили, я передаю координаты и SOS.

* * *

— Мы получили сигнал “SOS” и очень спешим, — говорит флагман.

— Флагман, я не хочу сказать ничего такого, но я что-то резко вспомнила Тенрю.

— Там экраноплан сел на воду, и его понемногу обгрызают.

— А валькирии? А “Летающие Тигры”?

— Ты тактику в школе промечтала? Валькириям нужна дорожка. Хоть чуть-чуть чистой воды для посадки. А если десант подбирать нечем — зачем его сбрасывать?

— Получается, у треугольника шансов нет. А с нами, может статься, хоть сбежать успеют. Главное, потом догнать конвой. Успеть, пока тот не выйдет на чистую воду и у нас коньки откажут.

— Меня с Калимантана везли до Ванкувера вот на таком экраноплане... Я думаю, мы должны им помочь. Представляю, какая там жопа!

— Отряд!

Семь зеленых огоньков на ободе шлема.

— “Летящий Феникс” — тридцать-ноль!

— Есть Феникс.

— Мы готовы выйти на сигнал.

— Но вы только что сдали фланг!

— Именно. Теперь наша очередь нескоро. Мы сбегаем — вам не потребуется снимать южный дозор. А будить подвахту — это еще минут двадцать, мы полпути пробежим. Даже валькирия дольше садиться и взлетать будет. Мы сейчас идем точно на их маяк. От северного фланга мимо конвоя и дальше на юг. У борта будем через полминуты, приготовьте нам перезарядку и запасные ранцы.

— Феникс-тридцать-ноль-красная — Нагато!

— Есть тридцать-ноль-красная.

— Чего это ты делаешь?

— Следую своим курсом.

— Это же моя реплика!!!

— Нагато — Летящему Фениксу.

— Есть Нагато.

— Напоминаю. Красный номер дает право выбора цели.

— И мне опять решать — пройти мимо SOS или ослабить конвой?

— А на такой выбор дает право звание флагмана.

— Язва! Нагато — Фениксу. Разрешение дано. Из подвахты южного фланга направить следом за тридцатым еще два отряда. Пусть идут разом, поодиночке не шарахаться. Координация с воздухом через Беркану. До подхода резерва тридцатые действуют по усмотрению. После подхода резерва, всеми тремя отрядами командует Беркана. Нулевая красная!

— Есть тридцать-ноль-красная!

— Утонешь — домой не возвращайся.

* * *

Дзинцу / Может, и правда не возвращаться?

Мутсу / Мы тебя не выдадим.

Дзинцу / И флот потеряет шестнадцать ядер. Лучше потерять меня одну.

Такао / Я сколько раз говорила. Люди считают не так! Вообще не так!

Кинунгаса / Ну и как же это: “не так” мы считаем? Пример?

Такао / Пример?.. Вы, когда нам комплименты делаете, то хвалите аватару. Как будто корабль и отделен от аватары и вторичен. А ведь все ровно наоборот!

Мутсу / Для нашего случая это имеет значение?

Дзинцу / Разумеется! Для людей я — именно аватара. Вот пусть ее и развоплотят при стечении народа. Поживу без аватары. Херово, но потерплю. А люди останутся довольны: типа, предателя расстреляли. Всем хорошо! А забудется — слепите мне аватару обратно.

Мутсу / И что на это могут сказать люди? Такао?

Такао / Первое мнение будет: “Конечно, девочку пожалеют — как можно не пожалеть, все только этого и ждут. А нас кто пожалеет?”

Дзинцу / И?

Такао / Второе мнение будет: “Посмотрим, как сам выкрутишься. На диване все храбрые — в зубах глубинных уже не очень!”

Дзинцу / Так это что получается? Люди не будут вычислять сравнительную ценность каждого варианта?

Такао / Насколько я понимаю, флагманы людей — будут. Но тут важно, как отнесутся к нам все остальные. Флагманы людей всегда учитывают мнение подчиненных.

Надакадзе / Вот чего я никогда не могла понять. Это же флагман! Как можно с ним спорить!

Кинунгаса / А если флагман ошибается?

Надакадзе / Это у людей флагман может ошибаться.

Нака / Хм.

Хиросима / Хм.

Дзинцу / Мутсу-сан, а вы что скажете? Вы-то именно флагман.

* * *

— Флагман, и ты с нами советуешься? Ты же главная!

— Я дворянка а не идиотка. — Нулевая красная посмотрела на радар: во взвеси он работал не сильно дальше прямой видимости. У правого края экрана уже появилась крупная засветка тонущего крыла — а вокруг нее много-много мелких. Стая.

— Это капкан, — девушка вздохнула. — И я в него влезла с ногами.

— Так нас и предупреждали, что там все плохо: даже валькирии сесть не могут.

Флагман и командиры троек бежали пока что рядом — совещались на закрытом канале. Перед ними короткой темной линией летела в закат четверка новичков. Спину отряда снова держала Третья.

— Я не о том! Смотри, вот мы победим, вернемся в Школу. Позже получим позывные. И будем воевать. Или до победы, или до смерти. Вот моя судьба и решилась. Я только сейчас поняла, почему Вторая ушла. Ну, Tatyana. И почему Тенрю так рвалась к инструкторской должности. Не от страха. Просто хотела выйти за круг.

Седьмая замолчала в явном удивлении. Пятая осторожно поинтересовалась:

— А там... Дома. Ты училась в Академии?

— Ну да... Там было бы то же самое, только капкан розовенький, меховой. Магическая гвардия нашей принцессы... Это сейчас я понимаю, что гвардия чисто для парадов. А тогда как я им завидовала! Всегда одеты с иголочки, чай с плюшками, кавалеры-букеты... И мама вечно будет молодая... И я как представляю себе эту картину — погружаюсь, погружаюсь — и тут вдруг спохватываюсь. У меня же копье в руках! Его в этой картине — куда?

— Сейчас прибежим — найдется, куда.

Пятая захихикала. Приняли к югу. Поперек генерального курса потянулись черные тени — солнце садилось. Волны смяли, раскололи тени тридцатых, покрыли собственными. Седьмая спросила:

— Слушай. А у тебя же в самом деле парень?

— Откуда знаешь?

— Да так... Слухи.

— Ну и что?

— Ничего. Я вот не знаю даже, что с ними делают.

— То самое, что и с девушками в закрытой зоне. Думаешь, я не знаю, зачем старшие курсы туда парочками бегают?

— Я не о том! Вот о чем с ними разговаривать? Они же совсем другие! Так вроде говоришь-говоришь, ну все понятно. А потом он как ляпнет!! И ты сидишь, такая овца, и думаешь: “Вот что это сейчас было?”

— Выбрала же ты время спрашивать.

— Извини. Это от нервов, наверное.

— Давайте к плану. До подхода шесть минут. Вызывай валькирию, надо задачу получить.

— Беркана — Феникс-тридцать-ноль-красной.

— Есть Беркана.

— Сообщите нашу задачу.

— Первое, составить план боя.

— Опс...

— Нулевая, дорожку тебе держать. Главный риск твой — ты и решай, а мы на подхвате.

— Задачу приняла. Отряд, обходим их справа, пока мы далеко и нас не слышно. Маневр принять!

Семь зеленых огоньков. Нету одного, самого важного. Тенрю бы так не лопухнулась!

— GO RIGHT, FORWARD!

Нулевая возвращается в закрытый канал отряда:

— Минута на предложения.

— Обстановка?

— Они там чем-то заняты, торчат из воды. А, вижу: крыло с краев гложут. Ограничения?

— Стрелять на половину ракурсов нельзя — экраноплан с выжившими пилотами утопим. Тяжелые заряды с воздуха тоже запрашивать нельзя.

— Тогда карусель. Вытянуть из-под прикрытия крыла, перебить поодиночке.

— Долго. Успеют и крыло сожрать, и еще кто-нибудь прибежит на шум.

— Но ведь и к нам уже скоро добежит резерв.

— У нас цель не собрать здесь половину Тихого, а вытащить людей.

— Тогда ложная атака, одной тройкой. Они погонятся — а тут и Беркана сверху, и мы добавим.

— Они тоже не дурные выглядывать из-под крыла, про валькирий знают лучше нас. Да и зачем им гнаться, когда добыча у них уже в зубах?

— Взвесь... Выше пятидесяти. Запустим десяток торпед под крыло, выгоним стаю на чистую воду.

— А крыло с людьми от десятка гидроударов не развалится? Судя по тому, что над водой торчит кусок носа и середина корпуса — внизу там дырок уже прогрызено как в сыре, крыло и так утонет через полчаса... Ну, час.

— Это все не дает возможности держать дорожку для посадки.

— На дорожке мы будем пришиты к месту, вплотную у борта. Стрелять рядом с ним нельзя — снова рукопашная? Беркана, сколько надо на погрузку?

— Сама погрузка — минута. Но посадка, подход на малой скорости, чтобы не врубиться и не утопить окончательно этот кленовый лист... Стартовать уже можно рывком, жалеть будет нечего. Но все равно — не меньше десяти минут.

— Когда на химе ходили, хватило четверти часа, чтобы выбить почти половину отряда.

— Нулевая — всем. Сделаем так. Набегаем со стороны кабины, акустикой нас при таком волнении услышать невозможно. Валькирия садится прямо за нашими спинами. Тигров пусть начинают выбрасывать уже сейчас, прямо на крыло, их задача — разбить остекление кабины, обеспечить из нее мостик на корпус валькирии, перекидать людей — пока мы будем держать дорожку. Расчет по времени все видят? Даже с перебором получается минуты три, а столько продержаться реально. Потом валькирия взлетает, и мы отходим подальше... Вот, я поставила марку. Там нас подбирает вторая.