Лейтенант Магу-2

Пока унтер распинался, Суюке лежала молча, только глазищами сверкала. А ведь, действительно, хороша стерва, даже мертвенная бледность от кровопотери не сильно ее портила. Алекс использовал возможность рассмотреть любимую дочь эмира получше. Узкое лицо, огромные глазищи под тонкими, красиво изогнутыми бровями, изящный носик и пухленькие, сердечком, губки. И волосы. Черные, густые, блестящие, заплетенные в косы. Если их расплести, то получится роскошная шелковистая грива, по которой так приятно провести ладонью, а потом запустить пятерню в...

Так, стоп. Надо остановиться. Это не просто красивая девушка, а смертельно опасный враг, а значит, и поступать с ней надо соответствующим образом. Вон у нее подбородок крючком и уши оттопыренные. И вообще, пора делом заниматься, саблю искать.

— Влад, узнай у нее, где сабля. Только не перестарайся. А я... Я снаружи покараулю, чтобы вам никто не мешал.

Не оборачиваясь, Алекс шагнул за порог и плотно прикрыл дверь. Чистеньким захотел остаться? Да, захотел! Не то, что самому пытать, присутствовать при пытках молодой и красивой девушки не смог. А вот Фелонов сможет... Черт, что ж она так орет-то! Крики Суюке то затихали, то вновь резали уши. Когда же это все закончится, наконец? Крики боли утихли, и дверь распахнулась. Первым вышел унтер, за ним, пошатываясь, выбрался бледный толмач.

— Раскололась сучка! Все выложила. Сабля в тайнике, в доме Юшани.

— Сходи, достань. Только солдат с собой возьми, мало ли что. А я за ней пригляжу. Если тайник не найдешь, или он пустым окажется, возвращайся, спросим еще раз.

Фелонов отправился искать саблю, а Алекс вошел в комнату, где лежала Суюке. Ну и вонь! Похоже гохарец не выдержал зрелища и блеванул. И дочь эмира уже не была красавицей — просто сломленная, изуродованная девчонка. И все это сделал он, лейтенант Магу. Стало стыдно и противно. Не выдержав, лейтенант вышел из комнаты, опустился на пол, привалившись спиной к стене.

Ждать пришлось долго. В сопровождении солдат вернулся Фелонов, притащил с собой слугу-толмача и саблю.

— Нашел?

— Нашел, только камешек кто-то успел из нее выковырять.

— Твою же мать! Кто?!

— Сейчас узнаем.

Унтер решительно вошел в комнату к Суюке, но буквально сразу вернулся обратно.

— Не узнаем, померла девка. Что дальше делать будем?

— Ничего, я мертвых воскрешать не умею. Полковник нам приказал саблю найти, мы ее нашли. А камень пусть сам ищет, хоть всю Гохару по камешку разбирает, а нам еще Ивасова надо похоронить. Кстати, ты гроб нашел?

Предоставив врачу возможность самому разобраться с трупом любимой дочери бывшего эмира, руоссийцы покинули его жилище. Фелонов отправился на поиски гроба, а лейтенанту Магу еще предстояло объясниться с Сарехановым.

Полковник рвал и метал.

— И у вас еще хватает наглости заявлять, что мой приказ выполнен?

— Так ведь саблю я нашел...

— К черту саблю! Где бриллиант?

— Не могу знать, господин полковник!

И прежде, чем полковник успел высказать свое мнение об умственных способностях лейтенанта Магу, Алекс успел вставить.

— Да и был ли он вообще? Мне думается, господин полковник, что все это только слухи. Кто этот "Солнечный свет" видел?

— Вы видели, лейтенант!

— Видел, — признался Алекс, — но вовсе не уверен, что это был, действительно, бриллиант, а не какой-нибудь заурядный горный хрусталь. По-моему, бриллиантов такого размера быть не может, а эмир просто дурил всем головы.

Сареханов выдохнул уже набранный в грудь воздух. А ведь это был не самый худший выход из создавшегося положения, причем, для всех. Конечно, найти бриллиант, достойный хранится среди сокровищ короны Руоссийской империи, очень полезно для карьеры, но уж коли не удалось... А сегодняшний бой, в ходе которого были понесены заметные потери и разгромлен целый городской квартал, можно вполне представить, как ликвидацию заговора местной знати. Если же грамотно все обставить, то всех еще и наградят. Тем более, что тех, кто был в курсе происходящего можно по пальцам одной руки пересчитать и языком болтать не в их интересах.

Полковник поднялся, подошел вплотную к лейтенанту, глянул сверху.

— Знаете, лейтенант Магу, какой лейтенант самый худший?

— Затрудняюсь ответить на данный вопрос, господин полковник.

— Самый худший лейтенант — это лейтенант с инициативой, а вы — самая настоящая головная боль для любого начальника.

— Осмелюсь заметить, господин полковник, что моя инициатива...

Полковник жестом указал Алексу заткнуться и дальше слушать молча.

— Ваших заслуг никто не отрицает, но вы всего лишь прикомандированы к полку и даже не числитесь в списке его офицерского состава, а я уже начал вздрагивать при любом упоминании вашей фамилии. Поэтому, считайте, что ваша командировка закончена. Очень надеюсь, что уже завтра я не буду иметь удовольствия видеть вас в Гохаре.

— Господин полковник, сегодня был убит один из моих унтер-офицеров, и прошу вашего разрешения присутствовать завтра на похоронах.

— Хорошо, — разрешил Сареханов, — присутствуйте, но послезавтра — в дорогу. Кстати, со дня на день мы ожидаем прибытия в Гохару генерала Маркашева. Хотите с ним увидеться?

От такой перспективы Алекса аж бросило в пот. В победном угаре от сравнительно бескровного покорения Гохары всем было как-то не до маленького лейтенанта, а вот генерал-губернатор вполне мог о нем вспомнить. И все его последние выходки припомнить заодно.

— Никак нет, господин полковник!

— Я почему-то так и подумал, — усмехнулся Сареханов. — Свободны, лейтенант!

Алекс уже взялся за дверную ручку, когда полковник спросил.

— А у кого все-таки мог оказаться бриллиант?

Пришлось задержаться, а ведь почти успел уйти от скользкого вопроса. Пришлось выкладывать свои умозаключения.

— Тот, кто зарезал часового и казначея вряд ли рискнул бы отдать саблю Юшани уже без него. Значит, остаются сам Юшани и Суюке, которая знала, где спрятана сабля. Оба сейчас мертвы.

— Да-а, провела она вас, но кто бы мог подумать, что искать надо не саблю, а сам камень.

— Осмелюсь спросить, господин полковник, а что теперь будет с самой саблей?

Сареханов вернулся к столу взял саблю в руки, наполовину вытащил клинок из ножен, затем вернул его обратно.

— И без этого камешка хороша, да и стоит немало. Ладно, лейтенант, забирайте, все-таки ваш трофей. И в Гохаре про нее меньше вспоминать будут, пусть лучше будет легендой.

Алекс принял саблю из рук Сареханова.

— Но не позже, чем послезавтра, — напомнил полковник.

На этот раз на кладбище было гораздо многолюднее. Товарищи убитых, полковой оркестр, игравший траурный марш, замерший по стойке "смирно" взвод для траурного салюта. Седенький священник в парадной рясе расшитой потускневшим золотом скрипел молитву, размахивая дымящимся кадилом. Длинная яма, на краю которой лежало девять тел уже зашитых в белый саван, и поблескивал свежеструганными досками один гроб.

— Как все нелепо, столько боев прошел, при штурме выжил, а тут...

Какая разница, тут или там? Смерть молодого, здорового мужчины в любом случае нелепа, и не важно, мирное небо над головой или кипит вокруг яростный бой. Просто мы не замечаем этого, пока не погибает близкий на человек, пока смерть не касается нас лично. Только тогда мы видим всю неестественность произошедшего. Он же только что был живым, буквально минуту назад, всего какую-то минуту... И тут же хочется повернуть время вспять, сделать все чуть по иному и он останется жив... Но ничего изменить уже нельзя. И только на краю свежевырытой могилы приходит осознание того, что все кончено. Совсем все. Останется только могильный холм на чужой земле.

Фелонов продолжил стоять молча, хотя было видно, что переживает. Все же лейтенант Алекс Магу, несмотря на все пройденные вместе версты и бои, был для них всего лишь начальником. Белая кость, голубая кровь. И обращение на "ты" в отсутствие посторонних было всего лишь своего рода игрой в демократию. А с Ивасовым они были по-настоящему дружны.

Покойников опустили в могилу, пришла пора проститься окончательно. Алекс осторожно толкнул неподвижно замершего унтер-офицера. Фелонов вздрогнул, огляделся по сторонам, заново осознавая, где он находится, и что сейчас происходит. Сделав два шага к краю могилы, механически нагнулся, бросил горсть песка. Лейтенант последовал его примеру, затем отвел Влада от ямы. Под негромкое шуршание могила постепенно заполнялась песком, что-то бубнил священник, размахивая дымящимся кадилом.

— Плохая ему досталась земля, — вдруг заметил унтер.

— Какая есть, — ответил лейтенант, — другой уже не будет. Знал бы сколько бед эта сабля принесет, оставил бы ее в эмирской сокровищнице, может, и Ивасов сейчас был бы жив.

— Да чего уж теперь, — откликнулся Фелонов, — судьбк не обманешь, время назад не воротишь.

Солдатские руки уже сменились лопатами, и очень скоро на месте ямы возник невысокий холм из грязно-желтого песка. Сверху воткнули большой деревянный крест. Рядом, из такого же невысокого, но куда более длинного холма торчал похожий, еще не успевший потемнеть крест. Под ним лежали погибшие при штурме Гохары. Взятый на штык враждебный город получил свою кровавую дань и готовился к новой. Места на всех хватит.

— Ладно, пойдем, помянем Ивасова.

Хоть и не велики были сборы, а через ворота Гохары два всадника с двумя запасными верблюдами проехали только после полудня. Ехали молча. Покачиваясь между двумя горбами, Алекс размышлял о том, что его ожидает в дальнейшем. И чем меньше алкогольных паров оставалось у него в голове, тем более мрачным и неопределенным казалось ему будущее. Здесь все свои задачи он выполнил, с начальством местным отношения окончательно испортил, из Текульского полка был откомандирован год назад, а к новому не приписан. Выполнит ли генерал Скоблин свои обещания — неизвестно. Может, он о них позабыл давно. Короче сплошная неопределенность. Чтобы приличное место получить, придется просить отца, а делать это очень не хотелось.

— Всадники навстречу. Вооруженные.

Алекс торопливо вскинул бинокль. Длинные серые шинели, стволы винтовок за плечами.

— Наши.

А вот то, что за всадниками ехала плохо видимая в клубах пыли карета, лейтенанту не понравилось.

— С дороги!

Приближающиеся кавалеристы не могли не заметить двух свернувших в ближайшую рощу всадников, но преследовать их и выяснять, кто такие не стали, проехали мимо. За ними, покачиваясь на мягких рессорах и поблескивая стеклами, прокатилась карета. Причем, тащили ее не верблюды, а истощенные переходом через пустыню лошади.

— Их высокопревосходительство, господин генерал-губернатор пожаловать изволили. Вовремя мы из Гохары убрались. Очень вовремя.

Выждав, пока за генеральским эскортом осядет пыль, путешественники выбрались обратно на дорогу.

В Зафаре пришлось задержаться на два дня в ожидании оказии для перехода через Тюра-Кум. От того, что руоссийским полкам удалось пересечь ее, пустыня не стала менее опасной. Через десять дней, вместе с неторопливо ползущим санитарным транспортом, им удалось добраться до Бузурука, где сдав полковым интендантам верблюдов, они пересели в почтовую карету.

Спустя еще неделю они добрались до железной дороги. Здесь их пути расходились. Поезд Алекса оправлялся первым, а пока офицер и унтер сидели в вокзальном ресторане. Вообще-то, вход сюда Фелонову был не почину, но оба плюнули на все условности. На прощание пили холодную водку и не пьянели.

— А может, все-таки со мной?

— Нет, хватит с меня. Вернусь в Текуль, сразу рапорт подам. Выслуги хватает.

Фелонов опрокинул очередную рюмку, вилкой подцепил соленый огурец. Алекс последовал его примеру.

— На одну пенсию не проживешь. Что делать будешь? Землю пахать?

— Придумаю что-нибудь, — отмахнулся унтер. — Да хоть бы и землю! Женюсь, наконец!

— Ну как знаешь! Если надумаешь чего — приезжай всегда рад буду. И адрес свой прислать не забудь.

— Пришлю, — пообещал унтер.

Не пришлет, понял Алекс. Похоже, действительно, устал. Офицер достал часы, открыл крышку, мельком бросил взгляд.

— Ну чего сидишь? Наливай! Скоро поезд подадут.

Пыхтящий смрадным дымом паровоз неспешно разгонял короткий пассажирский состав. Алекс, высунувшись в открытое окно вагона второго класса, долго махал рукой, оставшемуся на платформе Фелонову. Когда платформа закончилась, лейтенант отлип от окна и плюхнулся на жесткую вагонную койку.

Его попутчиком оказался какой-то партикулярный чиновник, направлявшийся в столицу по делам службы. Время от времени чинуша бросал на подвыпившего лейтенанта неприязненные взгляды. В конце концов, Алексу это надоело, и после очередного, он состроил зверскую рожу, намеренно брякнул саблей и поинтересовался.

— Вам что-то не нравится, господин хороший?

— Нет, нет, что вы, господин лейтенант!

Чиновник торопливо поднялся и вышел из купе. Моральная победа, однако, не доставила лейтенанту какого-либо удовлетворения — впереди его ждала полная неопределенность. Стянув сапоги и сняв портупею, он повалился на койку, не раздеваясь, только расстегнув мундир. Когда вернулся его сосед по купе, он уже не услышал.

Алекса разбудил солнечный луч, упавший на лицо. Протерев глаза, он не сразу сообразил, где находится. Мягкая постель, свежее белье... Да он же дома! Наконец-то все трудности и опасности остались позади, в пустыне Тюра-Кум. И могилы друзей в проклятой Гохаре. И Фелонова рядом больше не будет. Алекс ощутил внутри пустоту, будто у него отняли часть души. Однако у него еще оставались обязательства перед уже погибшими и еще живыми. Дотянувшись до стоявшего на тумбочке колокольчика, лейтенант вызвал горничную.

И полминуты не прошло, как на пороге возникла полноватая женщина средних лет. Хоть Ирэн Магу и считалась одной из первейших столичных красавиц, смазливых девиц среди прислуги не водилось. Во избежание хозяйского интереса, так сказать.

— Доброе утро, господин Алекс.

Женщина заученно улыбнулась, изобразив книксен.

— Доброе утро.

Имени служанки лейтенант не помнил, ее наняли незадолго до его отъезда в экспедицию.

— Отец дома?

— Два часа, как в банк уехать изволили.

Ну что же, придется навестить отца в банке. Или подождать до вечера? Или отложить все дела до завтра, а сегодня предаться блаженному безделью? Отогнав столь заманчивую мысль, Алекс решительно распорядился.

— Умываться и завтракать!

Спустя полтора часа в гостеприимно распахнутые швейцаром двери банка, побрякивая саблей, вошел лейтенант в безупречно подогнанной по фигуре форме.

Исполненный собственной значимости банковский клерк не признал в прожженном пустынным солнцем офицере хозяйского сына.

— К председателю правления.

— Вам назначено?

— Нет, но если вы сообщите ему, что к нему пришел лейтенант Магу...

Названная фамилия мгновенно преобразила клерка, теперь он был сама любезность.

— Прошу прощения, но господин председатель сейчас занят. Даже для вас.