Хроники пикирующего Икаруса

— Тоха, это он про плазменную винтовку, — опять Герыч включился. — Самое время им её вернуть.

Эх! Выдохнул я, как перед прыжком в воду, обрез из-под полы достал, и метнулся в сторону двери, Трокс и понять ничего не успел. Пять минут блужданий, и я уже нагло так, будто так и надо, расталкиваю охрану и выхожу с ружьём в протянутых руках.

— Думаю, это принадлежит вам.

Не, а что я ещё мог сказать? Этикетам не обучен. Зато заметили.

— Благодарю вас, молодой человек. То, что вы сейчас дали — действительно важный аксессуар.

— Пожалуйста, — и только руки сильнее протягиваю.

— Значит, это вы тот самый сотрудник, который обнаружил медкапсулу принцессы.

Надо же, вот догадывался же, что эта ушастая не простая девушка. Киваю в ответ, и оглядываюсь.

Раки сопят, явно им моя самодеятельность поперёк горла, но молчат, только усами дёргают. А куда им деваться? Охрана аграфов стоит неподвижно, будто замерли. Но молодцы, с места не трогаются, мордой в пол меня не пихают. Сразу видно — почётный караул, а не служба безопасности.

— Такой поступок нельзя оставить без награды, полковник.

Второй только молча кивает. Похоже, и правда боевой офицер, а не паркетный штабист, ни слова не сказал за всё время.

— Скажите, молодой человек, какая у вас стоит нейросеть?

Этот сноб аграфский поворачивается ко мне, улыбается, вроде мило, а глаза всё равно как два куска льда, меня аж чуть не передёрнуло. Но сдержался.

— Не знаю, — отвечаю. — Как-то никогда не интересовался. Что вон они, — киваю на раакшасов, — поставили, то и стоит. И на том спасибо.

Аграф только глянул на глав-рака, тот сразу и залебезил:

— Для спасённых мы используем старые запасы гражданских нейросетей. К сожалению, большинство из них лишь первого поколения. Увы, доходы станции невелики. Поэтому обходимся тем, чем можем.

— Тогда вам понравится то, что я хочу предложить, — это снова мне.

Интересно, что у него на уме? Мне бы вообще-то лучше деньгами, а то подарки от таких друзей могут плохо обернуться.

— Я предлагаю вам последнюю модель нейросети нашей разработки. Правда, она создавалась для расы аграф, но я уверен, такому смелому и находчивому юноше она вполне подойдёт.

Ни фига себе. Это мне аграфскую сеточку? Я же про них только читал. И знаю, что остальные расы пользуются теми разработками, которые эльфы считают устаревшими. А здесь их последняя модель. Да!

Наверное, у меня всё на лице было написано, потому что главный ушастик улыбнулся. Вроде, с усмешкой, но всё равно впечатление, что он меня на чём-то подловил. Может, отказаться?

Нет, не откажусь. Разберусь и с аграфской.

— Спасибо, — говорю. — Только как же я её поставлю? Я же не доктор. Да и медкапсулы у меня нет.

Тут ему явно сосед слева что-то подсказывает, потому что оба почти одновременно прищурились, пару секунд молча так постояли, и главный мне так величественно рукой махнул.

— Наша делегация с удовольствием возьмёт на себя все труды по замене вашей сети, молодой человек.

— Когда?

Кажется, у меня дыхание перехватило. Во всяком случае вопрос этот я просипел. И как меня только поняли? Главный ушан ещё секунду послушал, что ему подсказывали, и отвечает:

— Как только у вас будет два стандартных часа свободного времени.

Ну, этого добра у меня полно. Я всё равно до завтра в рейс не собирался, да и Ксюха что-то не спешит появляться.

— Я готов, — отвечаю.

А раки так смотрят, будто я у них конфетку отобрал и щелбанов по панцирям надавал. Только что зубами не скрипят. Но, наверное, им просто анатомия не позволяет. Извините, господа ракообразные, но я сегодня первый на очереди. Не грустите. И на вашей улице перевернётся бочка с пивом.

Тут ко мне другой ушастик подошёл.

— Следуйте за мной, — говорит.

И двое караульных по бокам встали. Это, значит, чтобы я по дороге куда в сторону не сиганул. Ну-ну. Что я, дурак, от таких ништяков бегать?

Вот так строем, но без песни, прошли мы на аграфский корабль. Это что-то с чем-то, скажу я вам. Уж на что я во всяких барокках не разбираюсь, а и то глаза разбежались. Красиво, как в Эрмитаже. Всюду белая отделка, на кость похожая, а каждая выступающая часть блестит, как золотая. А на стенах повсюду растительный орнамент, листочки всякие, веточки. И что интересно, всякие светильники и прочие приборы управления гармонично так в этот орнамент встроены, что кажется, тут и должны быть. Там цветочек светится и коридор освещает, тут кнопка под шишку замаскирована. Если долго на это смотреть, кажется, что по лесу идёшь. И это, как я понимаю, военный корабль. Другой бы аграфы не прислали, если только в сопровождении.

Довели меня до медотсека. А внутри у него прямо оранжерея. По центру стоит здоровенный пенёк и веточками зеленеет. И по углам тоже какие-то листья стреловидные торчат, на эвкалипт похожи. Вышел местный Айболит, глянул на меня, как на подопытную крысу, и изрёк. Именно изрёк, а не сказал, или даже сообщил.

— Всё, что вы видели на корабле, не подлежит разглашению ни в коем случае.

То есть, это, как я понимаю, не просьба, а прямой приказ. И предполагается, что я его не нарушу. Ладно, кивнём. Мне не жалко.

Упихали меня в медкапсулу, крышку закрыли, и я провалился.

Глава 6, в которой выясняется, что то, что эльфу смерть, русскому тоже радости не приносит.

Ох, блин. Понедельник — день тяжёлый. Не знаю, какой сегодня на самом деле день недели, но фигово точь-в-точь по-понедельничному. Башка в куски, как перегретый камень. Руки-ноги ноют, зубы, и те болят. Какое счастье, что я не улитка. У неё, говорят, вообще тысячи зубов. И если все при этом болят... Ну его ни фиг.

В глазах темно, в башке как молотком по вискам стучат. Глаза вообще открыть не могу — сразу вертолёты. Что же я вчера такое пил? И вообще, где я, чёрт возьми? Темно, как... сами знаете где и у кого. А главное — пить!!! Ужасно хочу пить. Во рту — как стадо баранов паслось.

Тут мне в губы что-то — тук-тук. Трубочка. Ну да, я же на космической инопланетной станции, вроде, если не приснилось. Может, Герасим заботится?

Надо же, в трубочке какой-то тоник. Освежающий, кайф! Минут пять не мог напиться. А потом глаза сами снова закрылись. С бодуна сон — лучшее лекарство.

Проснулся снова в темноте. Голова опять гудит, как старый кулер, мышцы болят все. Чувствую себя похмельным колобком, который весь и есть больная с перепоя голова.

— Герыч, включи свет!

Нет, это не крик, это сипение простуженной кобры. Но стало чуть светлее. Стоп, у меня же мыслесвязь есть.

Герасим, что творится? Герасим!

Молчит, как белорусский партизан. Может, со связью что? Ну там, деньги кончились, или вне зоны доступа.

Какой "Вне зоны", если я в Икарусе? А я в Икарусе? Ну да, а кто же тогда в зубы трубочку сунул? Или всё-таки нет?

Свет особо не помогает. Всё вокруг белое, будто меня в простыню замотали. Причём, в мокрую. Надо выбираться.

Руки дрожат, сил нет. Даже поднять их толком не могу. И просыпается голод. Сейчас бы холодца с хреном, точно бы помогло.

В губы пихается очередная трубочка. На этот раз жидкость по вкусу напоминает грибной суп. Без соли. Фу, гадость! Но ем. Сначала чуть пробую, потому что без соли невкусно, а потом хлебал так, что чуть трубку не проглотил. Ещё! Ещё! Фух, наелся. Теперь бы снова поспать. Глазки закрывай, баю-бай.

В третий раз я проснулся уже почти живой. Голова, правда, как чужая, и всё тело не слушается, но даже смог кое-как выбраться из медкапсулы. Так я что, в медкапсуле ночевал? Стоп, а почему тогда так хреново? В ней же, вроде, всё наоборот должно быть, даже органы отрастить можно. Не лишние я имею в виду, а те, которые там, в бою потерял, или по собственной глупости. Что-то здесь не срастается. Хоть и медкапсула.

И ещё. Я нейросети не чувствую. Надули меня аграфы, похоже, как гелиевый шарик. Мою старую вынули, а новую не поставили. А может, попытались поставить, а она не подошла, вот и бросили.

Блин, хреново-то как! Так, а капсула где? Разве не у них на корабле?

Нет, оказалось, не у них. Наоборот, у меня. Вокруг родной Икарус, только мыслесвязи нет.

— Герасим, друг родной, выручай.

— Тоха, что случилось? Почему я тебя не чувствую? Ты внутри?

— Я-то внутри. Но вот эльфы местные нас, похоже, кинули. Прямо через своё потное бедро. Спёрли у меня сеточку и срулили в закат.

— То есть, ты сейчас без сети?

— Получается так.

— Тогда извини, но ты не можешь быть пилотом транспорта.

— Зашибись!

— Не получится. Я стационарно укреплён и даже манипуляторов нет.

— Да я не в этом смысле. Не нужно мне, чтобы ты зашибся. Это междометие, выражающее эмоции.

— Тогда согласен. Новость действует как удар, так что твоё междометие полностью соответствует ситуации.

— А ещё у меня всё болит, как у колобка с похмелья.

— Голова?

— И голова тоже. А ещё руки, ноги, живот. Одно место здоровое осталось и то мне сейчас ни к чему.

— А медкапсула? Аграфы оставили у нас на борту свою медкапсулу. Причём не старую, а нового образца.

— Так я только что из неё вылез.

— Так не бывает, Тоха. Или ты здоров, или искин капсулы тебя не выпустит.

— Вот свяжись с ним и спроси.

— Не могу. Радиошунт у неё до линии сетки не дотягивается. Её бы на локоть влево подвинуть.

— Это на полметра?

Внезапно с места сорвался один из дроидов, подскочил к капсуле и начал её натужно пихать. Пара минут, и всё было сделано. Медкапсула, подарок аграфов, стояла ровно на полметра правее.

И тут в дверь постучали. Даже не так. Замолотили, будто выбить её кто хотел.

— Иду! — прямо как дома ответил я и поплёлся на заплетающихся ногах к шлюзу.

Ну кто там ещё мог быть? Конечно, Трокс.

— Ты не слишком загордился, парень?

Бригадир выглядел не то, чтобы сердитым, так, недовольным. Да и на лице его не читалось ни злости, ни прочего гнева. Было бы — я бы увидел. Морда вон, как альбом для рисования, все эмоции крупными буквами. И сейчас только обида и немного зависти.

— Ты о чём?

— Работать больше совсем не будешь? Можно Икарус твой следующему передавать?

— Э... подожди, Трокс. Я не загордился. Просто что-то со мной эти ушастые сделали, только час назад в себя пришёл.

— Ну и как нейросеть? Мысли уже читаешь? Пятна на солнце разглядеть можешь? Или чёрные дыры?

— Ага, размечтался!

Надо было видеть, как его широкая, не круглая, а наоборот, чуть растянутая скулами по горизонтали физиономия мгновенно вытянулась. Будто кто мячик для регби перевернул и на попа поставил.

— Я же говорю, только очнулся. Эти сволочи старую сеть с меня сняли, а вместо неё какую-то гадость воткнули, такую, что я как с похмелья себя чувствую.

— Так в медкапсулу ложись.

— Блин, я из неё только вылез!

— И что? — он так и не понимал.

— И ничего. Так же хреново. Башка болит, руки-ноги дрожат, живот крутит.

— Да... лететь-то сможешь?

— А куда деваться? Деньги просто так в карман не упадут.

— Да, кстати, насчёт денег. За шлюпку и капсулу тебе дали премию. Пятьдесят тысяч. — Он замялся. — Ну, как — дали. Списали с долга.

— Блин, вот жмоты! А на карточку? Ничего?

— А на карточку, брат, сам зарабатывай. Можешь — лети. Не можешь, я тебя на другой участок перекину. Например, металлолом с рудой в концентратор загружать.

— Эй! Ты чего? Я тебе дроид что ли?

Трокс захохотал так, что, по-моему, задрожали даже стенки Икаруса.

— Нет, не лопатой кидать, — и ржёт, паршивец. — Разумный там нужен, чтобы эти железные болваны по запарке ничего лишнего в приёмник не загрузили.

— Всё равно не хочу. Я бы лучше полетал. Только в себя приду хоть чуть.

— Ну ладно. Но до завтра если в рейс не уйдёшь, у начальства ко мне появятся вопросы. И придётся что-то делать.

— Понял, не дурак.

— Ну, думай, не дурак, думай. Если что, я на месте.

Он как-то ободряюще на меня глянул, и пошёл. Нет, всё-таки нормальный чел, то есть этот, как его, разумный в общем, мой бригадир. Не диктатор.

Дверь шлюза закрылась, я повернулся в сторону пилотского кресла, и стоял, опираясь о стену. Ноги ещё тряслись.

— Что, Герыч? Как дальше жить будем? Из меня сейчас пилот, как из Трокса балерина.

— Я не имею права стартовать, если в пилотском кресле не сидит живой пилот.

— Блин, так я сейчас в лучшем случае полуживой.

— Тоха, а у тебя никого нет из знакомых, кто с нами хотя бы на один рейс согласился слетать?

— Откуда? Все мои знакомые здесь это вон, Трокс, да Ксюха. И та куда-то пропала.

Я на заплетающихся ногах добираюсь до пилотского кресла и растекаюсь по нему как пудинг.

— Минутная готовность, — радостно докладывает Герасим.

— Не понял?

Действительно, в моём состоянии что-то понять и так трудно, а такой кульбит вообще невозможно.

— Герыч, ты решил в беспилотник поиграть?

— Ни в коем разе. Согласно данных, пилот находится в кресле управления, так что я вполне могу приступать к взлёту.

-Тогда я вообще ничего не понимаю. Сам я ничего, значит, не чувствую, ты меня тоже не видишь, а кресло, что, получается, умнее нас обоих? Бред какой-то. Никогда не думал, что я тупее табуретки.

— Подозреваю, что нейросеть у тебя всё-таки есть. Но, возможно, неисправная, или нестандартная.

— И что? — задаю универсальный вопрос.

— Я бы советовал пользоваться случаем и пытаться заработать деньги.

— Да какой "заработать"? Я так хреново себя чувствую, хоть живи в этой чёртовой медкапсуле.

— Ну, поначалу я помогу. Вылетим, а там иди, лечись. Если всё получится, к месту боя прибудешь бодрым.

— Хорошо бы. Ладно, полетели.

Из капсулы меня вышвырнуло как пробку из бутылки, к тому же нашпиговало какими-то стимуляторами настолько, что я сперва добрался до кресла, и только потом пришёл в себя.

— Что случилось?

— Бой в двух орбах от нас.

— Орбы? Это много? Что-то я не помню таких единиц.

— В переводе на привычные тебе, два орба около шестидесяти миллионов километров.

— Вот блин. Никак не привыкну к космическим расстояниям. Это вообще, много?

— Да почти рядом.

— И что? Нам кирдык?

— К счастью, нет. Нас пока не видно, свалка прикрывает.

— А ты сам-то видишь, что там творится?

Над панелью возникли непонятные точки, некоторые двигались, какая быстрее, какая наоборот, чуть шевелится. Некоторые застыли. Я вообще разобрал только наш Икарус, и то потому, что он, как всегда, висел в центре. Плюс снова начала болеть голова.

— Ни фига не понимаю. Что там вообще творится?

— Вот эти трое, — три точки подсветились красным. — Напали на караван аграфов.

Теперь две точки подсветились синим.

— Они что, ещё не уехали?

— Как раз двигались в точку прыжка.

— Ничего не понял, потом расскажешь. А напал-то кто? Наши что ли?

— Судя по всему, агарские пираты. Так называемые "свободные торговцы".

— Блин... Какого чёрта им здесь надо?

— Непонятно. Похоже, охотились именно за аграфами.