Улан 2. Наследие предков

Город Рюгена не слишком впечатлил — население чуть больше двадцати тысяч человек, это несерьёзно. Какие-то потрёпанные предместья, да и в центре прекрасные дворцы, церкви и монастыри стояли как-то разрозненно. Хотя ничего не скажешь — красивый город, да и природа вокруг замечательная.

Хозяйничавший в городе Румянцев встретил компанию очень тепло и Владимир знал, что он им действительно рад. Ну а почему бы и нет? Отношения между ними складывались неплохие, плюс деловые качества Грифича, плюс Наследник, с которым можно сблизиться...

Поселились в Мариинском дворце и как полагается — был дан приём уже на следующий день.

— Раздражает, — честно сказал Павел наставнику, держа при этом вежливое выражение лица, — понимаю, что приём необходим в данном случае, но всё равно...

— Терпи, сам же знаешь, как это на боевой дух влияет — сколько офицеров и мелких дворян сумело тебя увидеть да пообщаться. Поставь себя на их место — и поймёшь, что их значимость в собственных глазах и глазах окружающих сильно поднялась.

— Соответственно, — с улыбкой перебил его цесаревич, — они постараются произвести на меня лучшее впечатление, что сильно поможет армии.

Вместо ответа Рюген только отсалютовал ему... кружкой с квасом. Эта его странная привычка была известна всем и каждому и нужно сказать — не только она. Вообще, попаданец специально культивировал некоторые такие... пунктики. Большинство людей не станет копать дальше и удовольствуется поверхностными наблюдениями, так что не самая плохая получается маскировка. Ну и лучше пусть обсуждают подобные странности, чем любовниц — к примеру. Лучше дать людям повод для сплетен, который тебя не задевает и который ты контролируешь. А то ведь сами найдут...

— Долго здесь будем?

— Точно не скажу, но скорее всего — не меньше недели. Но и не больше двух.

— Починить повозки, подлечить солдат, проинспектировать магазины? — Вопросительно сказал подросток.

— Верно, ну а там к Миниху проедем, затем к Суворову. Вообще, мы в ближайшие месяцы на месте сидеть не будем — надо провести самую тщательную инспекцию.

— Не доверяешь Потемкину? — С нотками сомнения спросил Наследник, — сам ведь отзывался о нём очень лестно, да именно его запросил у батюшки в качестве заместителя.

— Доверяю, но тут другое — пусть он умный и хозяйственный, но опыта квартирмейстерского не слишком много. Мог и просмотреть какие-то важные вещи.

— Ну, Пётр Александрович, тебя только похвалить могу, — поднял воспалённые глаза на Румянцева Рюген, — не всё гладко, конечно, но видно, что хозяин в Малороссии ты.

Генерал-губернатор кивнул с лёгкой улыбкой и поинтересовался:

— А не гладко-то где? Понимаю, что за всем уследить не мог, так хоть знать бы.

— Держи список, — протянул Владимир внушительную стопку бумаг, — пометил отдельно бестолковых, воров и откровенных сволочей.

— Сволочей, — закаменел лицом аншеф.

— Ффу, — выдохнул принц, — в основном такие... невинные на первый взгляд. Но ты же знаешь, что я Тайной Канцелярии следствие вести не раз помогал?

Собеседник кивает, поудобнее устраиваясь в кресел и Владимир продолжает:

— Ну вот с ними так, что прямых улик нет и дыбу волочь нельзя, но вот косвенные... У одного родственники начали "как по волшебству" богатеть, у другого ещё что-то. Расписал всё подробно, но лезть в такое болота без твоего ведома не могу — сам же знаешь, у каждого куча родни, да покровители знатные. А дело тут такое, что либо вообще их не трогать, только потихонечку переводить на другие посты, либо вылавливать всех разом. В противном случае они такой беспорядок с перепугу организуют, что о нормальном управлении сможешь позабыть.

Румянцев покосился на зевающего Павла...

— Не бойся, — засмеялся Вольгаст, — он сам добрую четверть нарыл, да и понимает всё прекрасно.

Тут попаданец немного лукавил — цесаревича приходилось осторожно подводить к нужным выводам, а временами и "тыкать носом". Впрочем, такой метод "натаскивания" сработал и под конец подросток и в самом деле начал понимать — что и как нужно искать.

Округлив глаза, Пётр Александрович уважительно (немного переигрывая) посмотрел на Наследника и усмехнулся:

— Теперь я спокоен за будущее государства российского.

Подросток зарумянился слегка, но спокойно кивнул, принимая похвалу.

— Как я понимаю, теперь к Миниху? — Предположил генерал-губернатор.

— Дай отдохнуть-то пару дней, — хмыкнул Померанский, — видишь же, что даже я упахался. Давай так...

Он задумался и на полминуты ушёл в себя...

— Давай-ка организуй какой-нибудь приём... Да впрочем, не мне тебя учить — на пару дней в городе останемся, так что если мы понадобимся... Но в меру, в меру, — предупредил Владимир заулыбавшегося Румянцева.

Много времени отнимала и разведка, которую здесь сильно недооценивали. Местные "Штирлицы" считали важными только планы "Центра", а перемещения отдельных рот и батальонов просто не учитывались, как не учитывались и перемещения мелких обозов противника.

Ну а отношение к разведке у попаданца, воспитанного на фильмах о "бравом спицназе", было прямо-таки трепетным и попытками внедрения отделений армейской разведки в каждом полку он буквально забодал всех. Серьёзно его воспринял только Суворов, да и и то — Владимир подозревал, что частично это было из-за субординации.

Нельзя сказать, что разведки не было совсем — в конце-концов, в каждом полку был квартирмейстер, в обязанности которого она входила. Вот только многие из них относились к такой обязанности как к чему-то необязательному, докучливому, оживляясь только во время непосредственных боевых действий. Ну и команды разведчиков в большинстве своём были так... Пионерская самодеятельность.

У казаков дела обстояли намного лучше...

— Чему ты удивляешься-то? — Спросил Владимир у цесаревича, — ты посмотри, как казаки воюют? Либо отражают набеги превосходящих сил противника, либо сами идут в набеги — причём как правило на те самые "превосходящие силы".

— Они так хороши?!

Рюген засмеялся.

— Прости, — повинился он перед Павлом, — но это распространённая ошибка. Они хороши в определённых условиях, понимаешь? Если война — это мелкие стычки где-нибудь в плавнях или внезапные набеги, тут им равных нет. Битва в поле — уже хуже, хотя если силы противника примерно на уровне полка, то у казаков есть определённые преимущества...

Тут Наставник умолк и уставился на подопечного, вынуждая того думать — почему.

— Поскольку почти все они — воины потомственные, то играет роль индивидуальная выучка, особенно заметная, если размеры отряда сравнительно невелики, — отчеканил Павел после короткого раздумья.

— Однако...

— Однако чем больше размер войска, тем большую роль играет артиллерия, обозы, правильная организация и единоначалие, — оттарабанил подросток.

— Верно, — похвалил его Рюген, — так что как армейская разведка и небольшие, элитные отряды этаких... горлорезов, казаки очень хороши, но как самостоятельное войско... Лет сто назад они ещё "тянули" на это определение, пусть и с трудом, а сейчас уже — никак.

Павел прикусил губу и задумался...

— А как быть с предательствами? Я тут много слышал, что казаки воюют как на стороне поляков, так и турок. Часто так бывает, что родные братья..., — не договорил он.

— Тема эта больная, — поморщился Померанский, — себя они предателями не считают. Понимаешь... Некоторые считают себя прежде всего русскими и православными, а уже потом — казаками. Другие — прежде всего казаками и уже потом — русскими и православными. А некоторым и вовсе плевать на эти понятия — у них есть привилегии, за которые те и держатся — и точка.

— А кто прав?

— Да хрен его знает, — хладнокровно ответил Вольгаст, — это уже области философии, а скорее даже софистики. Скажу тебе просто, что казачество сегодня не может существовать в том же виде, что века назад — изначально-то его создавали как некие... пограничные войска. Ну а если граница отодвигается, то и сами казаки должны отодвигаться вместе с ней, ну или лишаться части привилегий.

— А почему должны-то? — с подковыркой спросил Наследник.

— А ты представь себе Сечь ну возле Москвы хотя бы, да с их привычками — набегами на соседей без особого разбора и прочим...

Подростка аж передёрнуло.

— Воот, — удовлетворённо сказал Наставник, — теперь понимаешь, что их надо либо менять, либо переселять — и третьего не дано.

— Мда, — протянул Павел, — то есть я им могу даже сочувствовать, но...

Если Померанский в Киеве только работал, оставляя время только на сон и и сокращённую (всего-то часика три!) тренировку, то с цесаревичем такой номер не прокатывал...

— Работать в моём режиме? И не проси — свалишься через три дня.

— Но ты же так работаешь, — возразил подросток.

— И? У меня организм один, у тебя другой. Все мы по разному устроены — вон, с математикой ты меня обогнал, да и другие точные науки тебе замечательно даются. Так и с остальным.

Аргументация Наследника не слишком убедила, если верить недовольно поджатым губам. Впрочем, через пару дней он нехотя признал правоту Наставника.

Рюген считал важным не столько помощь от Павла, сколько его обучение — по этому принципу он старался подкладывать подростку максимально разнообразные дела. Ну и... Подросток есть подросток, а тут ещё и с женщиной успел побывать, так что частенько мысли его принимали самое фривольное направление.

К такому повороту попаданец давно подготовился и его люди приготовили целую картотеку подходящих женщин в Киеве. Оставалось только свести их... Именно их, поскольку подростковая влюблённость могла стать большой проблемой. Поэтому каждый день Павлу подкладывали новую женщину... Разумеется, он не забывал про себя и конечно же — не забывал о противозачаточных.

Грязно и не слишком достойно? Ага, вот только Вольгаст насмотрелся на правителей, излишне робких и романтичных по отношению к женщинам — как-то получалось, что толковых управленцев из них не выходило...* Впрочем, цинизм Наставник тоже прививать не спешил и честно объяснил подопечному причину...

— У тебя возраст такой, что половина мыслей рождается не в голове, а в штанах, так что нужно разгружать.

— Ээ, — промычал покрасневший подросток, — а не проще ли найти постоянную женщину?

— Пока не проще. В ближайшие год-два ты слишком уязвим и женщина может тобой легко манипулировать: поджатые губки, томный взгляд — и вот ты уже даришь поместье её папеньке, повышаешь по службе брата...

— А так нельзя?

— Можно и даже нужно, но ПОКА из тебя вытянут слишком многое за столь малое. Потом ты уже научишься понимать женщин и тобой станет сложнее манипулировать.

Лекции такого рода были не редкостью — пусть Померанский и вознамерился твёрдо строить своё государство, для своих детей, но — Россия прежде всего. Главная цель его — не победа в какой-то конкретной войне и не нормальная (с точки зрения попаданца) амуниция у солдат, а толковый, хорошо образованный правитель без каких-то комплексов. Тогда будут и успешные, НУЖНЫЕ войны, освоение Сибири и Кавказа, армейские реформы...

Нельзя сказать, что Рюген сидел безвылазно — напротив, пару раз в день он непременно выбирался на свежий воздух, чтобы "потолкаться в народе". Ну и донесения разведчиков помогали быть в курсе настроений.

А настроения были не самые простые — неприязненные отношения между православными с одной стороны и католиками с униатами с другой, были давно. Ну а после вступления в войну Турцию на стороне конфедератов, вражда достигла накала — противников открыто обвиняли в том, что они "продали крест".

Учитывая, что именно конфедераты настойчиво втягивали (и втянули-таки!) Турцию в войну с Россией, обещая ей Подолию и Волынь, то католиков с униатами в Киеве пусть и не забрасывали камнями, но... Вид последние имели кислый.

С делами Рюген разобрался даже раньше, чем оправились войска от длительного перехода, так что несколько дней он потратил на развлечения. Выходили на соединение с Минихом ранним, удивительно ясным утром, но зевак собралось предостаточно — событие-то не рядовое.

Герцог оглядел на крестившихся людей, благословлявших гвардию и... Дал знак музыкантам играть — играть мелодию, которую они никогда не исполняли на публике и даже репетировали в великой тайне. Заиграла прекрасная музыка и над Киевом раздались слова "Прощания Славянки":

Много песен мы в сердце сложили,

Воспевая родные края,

Беззаветно тебя мы любили

Святорусская наша земля.

Высоко ты главу поднимала,

Словно солнце, твой лик воссиял.

Но ты жертвою подлости стала

Тех, кто предал тебя и продал.

И снова в поход

Труба нас зовет.

Мы все встанем в строй,

И все пойдем в священный бой!

Встань за Веру,

Русская Земля!

Ждут победы России святые,

Отзовись, православная рать!

Где Илья твой, и где твой Добрыня?

Сыновей кличет Родина-мать!

Под хоругвии встанем мы все,

Крестным ходом с молитвой пойдем.

За российское правое дело

Кровь мы русскую честно прольем.

И снова в поход,

Труба нас зовет.

Мы все встанем в строй,

И все пойдем в священный бой!

Встань за Веру,

Русская Земля!

Все мы дети великой державы,

Все мы помним заветы отцов.

Ради Родины чести и славы

Не жалей ни себя, ни врагов!

Встань, Россия, из рабского плена,

Дух победы зовет, в бой пора!

Подними боевые знамена

Ради Веры, Любви и Добра.

И снова в поход,

Труба нас зовет.

Мы все встанем в строй,

И все пойдем в священный бой!

Встань за Веру,

Русская Земля!

Толковых управленцев из них не выходило...* Действительно, статистика показывает, что наибольшего успеха в карьере добиваются либо бабники, либо какие-нибудь импотенты/евнухи, целиком сосредоточившиеся на карьере. Исключения есть, разумеется, но в целом это именно так.

Глава четвёртая

Миних изначально стоял возле Полтавы и по своей привычке, превратил район в настоящую крепость. Однако позднее из-за нерешительности Голицина, фельдмаршал сам взялся за дело, произведя рокировку. Теперь войсками в Молдавии командовал сам Бурхард, а гедиминович отправился под Полтаву.

— А куда его ещё? — Ворчливо сказал старик, — он ведь не дурак и не трус, просто человек такой. В обороне, да ещё и готовой, стоять будет насмерть даже с малыми силами, а вот где самому решать надо — не справляется.

Павел слушал рассуждения своего кумира... Да, кумира — и он не скрывал этого. Минихом многие восхищались — прекрасный инженер и администратор, блестящий полководец и государственный деятель... Не идеальный человек, но Личность. Так что подросток, пусть и царских кровей, взял его как один из примеров для подражания.

Были у Павла и другие кумиры — сам Рюген (но это вроде как тайна для Наставника, тс!), Фридрих, Иван Грозный, Македонский, Тамерлан, Макиавелли и ещё полтора десятка человек. Что интересно — их недостатки подросток прекрасно видел и не пытался "заретушировать" какие-то не самые удачные решения "звёзд", ища какие-то оправдания. Ну и кстати говоря — Пётр Первый в их число не входил...