Периметр

— Что у них там произошло?

— Никто не знает. Тоннель оказался взорванным, — кровать под Максом в очередной раз скрипнула. — Попасть внутрь они не смогли.

Глава 30

Вот и ещё один элемент мозаики сложился. Дотошность полковника, его интерес к деталям теперь ясны и вполне понятны. Но что это дает? Убирать меня — допустим, я на самом деле единственный свидетель — смысла нет. Более логично взять под наблюдение, устроить повторный допрос с применением полиграфа или спецпрепаратов, в конце концов. Похищать семью и тем самым шантажировать... Нет. Причин, которые заставили бы их так поступить, я не вижу.

Каким образом задействован Макс? Кроме того, что всё время втирался в доверие, шпионил и играл в контрразведывательные игры... Какая роль у него? Связан ли он в таком случае с исчезновением сына и жены? На вербовку не похоже.

— Первому было известно о тебе и твоих задачах? — в голове наконец-то сформировалась цепочка последовательных вопросов.

— Нет, — Макс отрицательно покрутил головой. — Для него я был простым офицером медицинской службы. Я ведь не штатный особист, закреплённый за подразделением...

Даже так? Получается, что товарищ, с которым я выпил не одну кружку чая у себя в кабинете, 'приглядывал' за поведением всего офицерского командного состава, включая шефа. Однако...

— Зачем понадобилось устраивать цирк с задержанием на дороге? — сопоставить факт жёсткого захвата с озвученной историей пока не получалось. Догадки имелись, но хотелось услышать ответ медика.

— Это работа местных, я к этому отношения не имею. Там свои материалы. Как ты у них там проходишь, не знаю. Времени выяснять не было...

В теории похоже на правду: если брать во внимание 'негласность' миссии Макса. Подобные внедрения в большинстве случаев предусматривали серьёзное легендирование и работу в 'чужом' — где отсутствуют родственники и знакомые — регионе. Без прямого взаимодействия с какими-либо местными службами. Валера как-то рассказывал про таких 'бойцов невидимого фронта' применимо к своей специфике...

— О том, как у тебя получилось выйти на объект, мы с тобой ещё побеседуем, — медик снова включился в разговор: — Обнаружилось очень много странностей, к тому мои же коллеги отказались раскрывать карты полковнику. Их рассказу особо можешь не верить, да и...

— Впрочем, как и тебе... Скажи, по поводу этого, — не дав медику закончить фразу, я показал глазами на карабин: — Есть предположения, почему я решил вооружиться?

Дульный тормоз-компенсатор в сторону Макса ещё ни разу не направлялся, но угроза незримо витала в воздухе и медик, по всей видимости, её ощущал. Хотя особого возмущения по этому поводу не выказывал. Реплика касаемо пальца не в счёт. Спокойствие спокойствием, а получить пулю в мягкие ткани явно не хочет... С другой стороны — может, просто пытается продемонстрировать лояльность и положительность: 'я вот типа под оружием сижу, всё рассказываю, позволяю над собой доминировать...'

— Вероятно, решил использовать в качестве вспомогательного аргумента, — Макс попал практически в точку. — Чтобы надавить и закончить начатое на заправке... Я тебя немного обломал тогда. Ты не ожидал и теперь пытаешься наверстать упущенное...

— Разговор был бы немного другой, открой ты дверь двадцать минут назад... — сказал я, обращаясь больше к себе, нежели к собеседнику.

— Ты поднимался ко мне? — медик изобразил вполне искреннее удивление. — Я как пришёл, сразу в душ отправился. Наверно, не слышал...

Оправдание Макса звучало неправдоподобно — когда я стоял на площадке, шум воды отсутствовал. В домах, где туалет с ванной примыкают к стенке подъезда, подобные звуки ночью хорошо слышны. Врёт?

— Ты весь такой засекреченный, — сидеть в одной позе стало неудобно, я взял карабин в руки и вытянул ноги. — Можно сказать, Джеймс Бонд, только значительно круче. С какой стати душу решил излить? За последние сутки случилось столько, что меня уже сложно чем-то удивить, но у тебя получилось... Поздравляю.

— Ну, Бонд ближе к твоей фамилии, — сослуживец попробовал отшутиться. — За столь лестное сравнение спасибо...

Пора закругляться. Разговор ни о чём, надо менять формат... Но тут медик продолжил:

— Первому, по должности, не полагалось знать о сути проекта в бункере. Он, равно как и я, имел доступ к ограниченной информации. Но с учетом того, что главный вход на объект находился под одним из складов — организационные моменты и логистику, не поставив в известность командование части, провернуть было невозможно. Идея расконсервирования объекта в пределах вверенной территории по вполне очевидным причинам, ему не понравилась — но приказ был с самого верха, пришлось смириться...

— Макс, мне это неинтересно, — я прервал поток ничего не значащей информации. — Лучше расскажи, зачем вытащил меня ночью из дома? Если было желание обсудить мои приключения и последние события, почему отморозился на заправке? Разговор у нас не получится, пока ты доходчиво мне это не объяснишь...

— Что тебе ещё объяснить? — сослуживец дёрнулся и сменил позу. — Да, я планировал разговор. Но в другое время и в другом месте. Более подходящем, учитывая его содержание. Ты слишком переоцениваешь важность своей персоны. Твоей разработкой я не занимался: времени за полгода, чтобы понять: 'who is who' в этой части, было достаточно. В категорию 'плохих' парней я тебя не заносил и соответствующий ярлык нигде не клеил...

Макс выдохнул, сделал паузу и снова заговорил:

— Наши с тобой отношения, до этого самого момента, подпадали под категорию дружеских. Думаю, ты не будешь опровергать данный факт. Это никак не связано с моими непосредственными обязанностями. Не нужно делать из меня чудовище. У каждого своя работа. И ты, и я — мы оба нормальные люди. Поэтому я вполне мог позвонить тебе просто так, без какой-то задней мысли или специальной задачи. То, что произошло на заправке: да, я, возможно, был слишком резок... Но поставь себя на моё место: два ЧП — не залёта, а именно ЧП — одно за другим!

Да, с этим не поспоришь. Что касается дружбы... Имелось такое. Друг — это слишком громко сказано, скорее приятель. Фальшь иногда можно почувствовать, особенно когда тесно общаешься с человеком. За Максом я такого не замечал: у каждого тараканы своей модификации, но наши с медиком были чем-то похожи. Это надо признать. Иначе бы так плотно не контактировали до этого момента...

Пока я прокручивал мысли в голове, пытаясь сосредоточиться, Макс продолжал монолог.

— Плюс ещё это ДТП... Как случайность оно совсем не вписывается в общую картину, впрочем, как и инфаркт... В общем, надо подумать, как вам — тебе, Ленке и малому — обеспечить безопасность. Он, как мне рассказали, у тебя боец — хорошо держался в лесу и даже пытался драться...

В районе желудка появился неприятный холодок осознания — Макс не врёт. Что-то не договаривает, где-то умалчивает, но не врёт. К исчезновению сына и жены он не причастен. Он даже не в курсе того, что они пропали...

Глава 31

На пятый этаж вернулись вместе. Пустая квартира встретила холодным светом энергосберегающей лампы в коридоре и тишиной. Хмурый, задумчивый Макс медленно прошёлся по комнатам с небольшой коробочкой в руке и, всё так же молча, зашёл на кухню. Обежал глазами помещение слева направо и, показывая на люстру, поинтересовался:

— Сколько вчера было лампочек? Две или три?

Недорогой осветительный прибор под потолком, переезжавший с нами с одной квартиры на другую так заинтересовавший медика, горел на две трети от своей обычной мощности. Одной лампочки не хватало.

— Хрен его знает. Обычно всегда три. Лене нравится, когда много света, — ответил я, не понимая, куда клонит собеседник. При чём тут люстра? Какое отношение она может иметь к отсутствию семьи...

— Ты говорил, вы ужинали, — сослуживец, продолжая гнуть свою линию, наклонился и заглянул в мусорное ведро под раковиной. — Вспоминай! Было светло или как сейчас?

Объемная картинка совместного принятия пищи на мгновение всплыла перед глазами, подержалась секунду и затем исчезла: было как обычно — тарелки с борщом и сметаной, белый хлеб на столе, отражение трех ярких огоньков за тюлью в окне напротив...

— Лампочки были на месте. Все три штуки, — ответил я, ничуть не удивившись очередному просветлению памяти. На усталость и отсутствие сна организм реагировал совершенно алогично.

— Скорее всего, у вас кто-то был в гостях после твоего ухода. Ну, и соответственно, раньше... — Макс озвучил пока не совсем понятный для меня вывод и задал новый вопрос: — Что с кошельком?

В то время как медик изучал люстру и лазил по мусорным вёдрам, я успел проверить перспективную, как мне казалось ранее, зацепку. Вывернул содержимое Ленкиных вещей на стол, прощупал подкладки и теперь был в раздумьях касательно дальнейших действий.

— Ключи и деньги на месте... — пришлось констатировать очевидный и неприятный факт.

Макс провёл коробочкой — которая при близком рассмотрении оказалась допотопным мобильным телефоном в чехле, с маленькой внешней антенной — над кошельком и ключницей.

— Что это? — спросил я, заранее зная, что примерно скажет сослуживец.

— Детектор напряжённости электрических и магнитных полей, — ответил медик, продолжая смотреть в прибор. — Наподобие той ручки... Позволяет находить аудио— и видеозакладки.

— Я на кухне уже проверял, — я решил на всякий случай напомнить.

— Тебе случайно повезло, — сослуживец спрятал устройство во внутренний карман куртки. — Подобную спецтехнику, если она грамотно установлена, обнаружить очень сложно. Особенно последние разработки. В радиодиапазоне она старается не отсвечивать...

Свои предположения и догадки я выложил Максу во время разговора у него в квартире. После того, как увидел реакцию на информацию о пропаже жены и рёбенка. Рассказал всё подробно, включая историю с садиком, экспериментом Лены и микрофоном в пуховике.

Знатоком человеческих душ я не был, равно как и великим физиономистом. Но то, как сослуживец отреагировал на новость, показалось мне вполне убедительным, чтобы поверить. Хотя бы частично. Других вариантов на тот момент я не видел. Впрочем, как и сейчас. Хотя это уже не столь важно. Будь он хоть монстр в человеческом обличии — плевать! Без союзника — постоянного или временного — даже такого, чьи интересы и задачи до конца не понятны, не обойтись. Его знания, специфика работы и доступ к закрытой для меня информации могут действительно помочь в поисках. Учитывая, что выложенный мною объём сведений стал для медика большой неожиданностью, наше сотрудничество для него — реальный шанс попробовать разобраться в непонятной ситуации вокруг вверенного объекта.

— Лена тебе здесь рисунки показывала? — Макс продолжил расспросы.

— Да. Сидели за столом, разговаривали...

— Смотри... С учетом твоего рассказа, наблюдений малого и отсутствия лампочки, есть вероятность, — Макс ткнул пальцем в люстру и продолжил: — Что вас какое-то время слушали. Когда операцию свернули — закладку забрали, скорее всего, чтобы не оставлять следов. Впрочем, в определённых организациях подобные устройства часто являются подотчетными. Зачем понадобилось забирать семью и есть ли прямая связь с закладкой — сказать сложно. Информация от тебя требует дополнительного анализа. Не исключено, что ответ может находиться там. Но, сам понимаешь, на это требуется время...

Выводы медика ничего нового не содержали, а лишь подтвердили мои предположения касательно микрофонов в квартире. Связано ли это с исчезновением сына и жены? Скорее всего да. Макс ещё у себя в квартире после того, как ознакомился с полной версией произошедшего, сразу допустил возможность существования в городке ранее неизвестных 'игроков', интересы которых были сфокусированы на детском садике и — исключать данный момент тоже не следовало — на исследованиях, проводившихся внутри подземного объекта. В глаза хорошо бросалось, что сослуживцу, чьи должностные обязанности, как оказалось, перекрывали не только медицину, но и другую не менее важную сферу, было тяжело — чисто профессионально — признать и согласиться с подобным положением вещей.

Если допустить, что микрофон на кухне действительно был, тогда становится понятным исчезновение рисунков в первоначальной редакции, сделанных младшей группой по инициативе Лены во время второго теста. Получается, что лампочку, на которую намекает Макс, подменили в промежуток между первым и вторым тестом или даже раньше. Но в любом случае, ещё до того, как Лену официально закрепили за новой группой. К сожалению, факт контроля за разговорами совершенно не объясняет причину странной уверенности в оригинальности 'поддельных' рисунков. Значит, ноги действительно растут из садика. Так или иначе, всё крутится вокруг детей. И, соответственно — вокруг их родителей и других воспитателей, в том числе... Об этом тоже не стоит забывать.

— Понимаю. Что делать будем? — я взглянул на сосредоточенное лицо медика.

Это волновало больше всего. Когда в руках есть хоть малейшая зацепка — ты двигаешься. Правильно или нет, наверно, и не столь важно. Не сидишь на месте, сложив руки, а планомерно прорабатываешь одну версию за другой, отсеиваешь лишнее и пустое. Получаешь новую информацию и таким образом становишься на шаг ближе к решению проблемы. Да, ещё присутствует фактор времени. Его никто не отменял. Но так или иначе, следов насилия в квартире нет. Шанс есть, шанс должен быть. Нужно только не останавливаться... Надеюсь, Макс в этом мне поможет...

— Покажи ещё раз список транспорта, — прозвучало от сослуживца после небольшой паузы.

Я протянул Максу смартфон с выключенным радиомодулем. Симка, по его совету, была переставлена в старую кнопочную Nokia 2100, хранившуюся в коробке из-под обуви вместе с другими вышедшими из повседневного оборота предметами. Медик, а точнее, контрразведчик в нём, ожидаемо посоветовал как можно скорее избавиться от трубки и найти себе новый аппарат.

— Инфа устаревшая, — Макс сделал зум, посмотрел на увеличенную фотографию и вернул телефон обратно. — Белинский неделю или две назад продал машину прапорщику с вещевой службы. Кроту, если не ошибаюсь...

Глава 32

Костяшки саднили и кровоточили. Тяжёлый, не предназначенный для работы без перчаток, мешок позволил провести несколько серий, после чего покрылся красными разводами. Сделанные на выдохе и в полную силу удары по местами потёртой брезентовой поверхности немного успокоили нервы, но так и не смогли успокоить совесть.

Пелена, сузившая поле зрения до одной единственной точки, незаметно ушла. Лихорадочный пульс, отдававший до этого резкими толчками в виски, постепенно снизил свою бешеную амплитуду и вскоре перестал ощущаться. Возврат в действительность вернул и чувствительность рук...

Перекись водорода и лейкопластырь, выставленные Максом на стол, дали ещё пару минут времени и позволили окончательно прийти в себя после выброса накопившегося адреналина.

— Что будем делать? — я опустился на стул, обхватил голову руками и, не глядя на медика, задал вопрос в пустоту.