Периметр

Ровные, словно при построении, ряды босых ног на сером бетонном полу...

Разум отказывался верить в реальность происходящего. Странный бункер, которого, по сути, не должно быть, полузамерзшие люди без одежды... Кто они и чем именно занимались, я ведь так и не понял... Гермозатворы, освещение, вентиляция, местами не завершённый евроремонт...

Но было кое-что ещё. Элемент мозаики, упущенный при осмотре сооружения.

Назвать данное место лабораторией было сложно. Компьютеры, большие ТВ-панели на стенах — скорее исследовательский центр. Или офис IT-компании. Что характерно — ни одного системного блока или серверной стойки. Только тонкие клиенты без жёстких дисков. И ни одной бумажки. Ни на столах в лабораториях, ни в жилых блоках, куда я тоже успел заглянуть. Очень похоже на электронный документооборот. Либо архивы уже вывезли. Даже личных вещей абсолютный минимум — словно в келье у аскета.

Непонятным оставалось главное — чем тут занимались... И что стало причиной пугающего, до мурашек по коже, собрания возле выхода на поверхность...

Единственное, что пока радовало, так это отсутствие надписей и знаков, предупреждавших о радиационной, бактериологической и прочей опасности.

Некоторые из встретившихся на пути стальных дверей — усиленные дополнительными замками — открыть нажатием на ручку не получилось. Ответ вполне мог находиться там.

Прежде чем погас фонарь, оставив меня в полной темноте, я успел насчитать двадцать три неподвижных фигуры — восемь женщин и пятнадцать мужчин, которые не просто столпились возле выхода, а стояли — как мне показалось — по какой-то схеме.

Я беззвучно чертыхнулся и, с лёгким приступом паники, полез в карман за телефоном. Воображение уже рисовало посиневшие холодные руки, тянущиеся к шее... На мгновение заложило уши, и подкатил комок тошноты к горлу.

Не прекращая поиски, нащупал локтем стенку и медленно сдвинулся назад, под прикрытие лестничной шахты. Потратив ещё несколько секунд, снимая перчатки и снимая блокировку с экрана, добрался до фонарика и снова осветил помещение.

Сюрреалистическая компания никуда не делась. Рассеянный пучок холодного света, запустивший игру теней на стенах, резко прибавил желания сделать ноги как можно скорее...

Но запас везения, выданный на эту неделю, судя по всему, подошёл к концу, потому что на этом неприятности не закончились.

Число '17' в правом верхнем углу экрана смартфона плавно сменилось на '16', что стало полной неожиданностью. Перед спуском в тоннель индикатор показывал почти восемьдесят процентов, я это точно помню. А ведь с таким зарядом прежним путем мне уже не выбраться...

Идти к двери не хотелось. Ещё не факт, что у меня получится её разблокировать. Там ведь наверняка несколько таких дверей — защитных и герметических. Не хотелось протискиваться через толпу и прикасаться к неестественно бледной, неприятной на вид коже. Даже в перчатках. Хрен его знает, может, они заразные... И, что самое главное, не хотелось видеть их лица. Почему-то эта мысль пугала меня больше всего.

На мгновение накатило — грусть и злость на самого себя... Завтрак, разговор с женой на повышенных тонах; любимая кружка Юрки, которую я, вспылив, задел локтем и случайно разбил; забытый на зарядке внешний аккумулятор — powerbank...

Сам виноват. И утром, и потом, когда полез в темноту, не подготовившись...

Ладно... Допускаю, что переносные фонари-лампы на таком объекте где-то должны быть обязательно. Равно как и автономный источник энергии. А мобильники, которых я, кстати, нигде не видел, могут храниться в сейфе у тех, кто отвечал за безопасность и смотрел в камеры. Это как альтернативный вариант. В общем, нужны ключи от закрытых помещений и нужен свет.

Мозг лихорадочно просчитывал возможные варианты. Времени всё меньше и меньше...

Словно в подтверждение моих панических мыслей, число на экране снизилось ещё на одно значение.

Люди... Бросать их нельзя. Независимо от предмета активности в данном бункере и того состояния, в котором они находятся. Нет, я не собираюсь, как Моисей, организованно выводить народ отсюда. Но ситуация ведь реально стрёмная...

Исключить, что здесь не работали с биотехнологиями, я не могу. Отсутствие одежды, опять же... Что-то ведь вызвало ступор? Стоят, как впавшие в спячку зомби у Круза.

Нет, домой мне тоже нельзя... Пока не выясню, что произошло — хотя бы примерно. Не хочу становиться угрозой для собственной семьи... Как же поступить?

Перефразировав известное выражение Лаврова, я еле слышно ругнулся и начал спускаться по лестнице.

Ящик с фонарями обнаружился на первом по счёту этаже, в центральной части коридора. Причём, как потом оказалось, точно такие же ящики находились и на всех остальных уровнях. Как я ухитрился ранее не заметить пиктограмму с изображением лампы, висевшей под потолком, было непонятно. Относилась ли данная опция к стандартным для сооружений подобного типа, либо именно здесь так основательно подготовились к нештатным ситуациям, я не знал.

Лёгкое и простое решение проблемы немного воодушевило. Теперь, когда один фонарик в руке и ещё три в рюкзаке, можно было подумать о более внимательном изучении лаборатории. Обнаружение людей — по всей видимости, персонала — делало ситуацию более понятной и конкретизировало цели поиска.

Хотя насчёт того, что это был персонал, имелись сомнения. Почему без одежды — вот в чём вопрос. Очень хотелось верить, что это не 'материал', над которым проводились исследования. Просто если так рассуждать, получалась очень нехорошая картина, которая фактически всё и объясняла. Некий эксперимент, который пошёл не так, как надо. После чего последовала эвакуация сотрудников и консервация объекта. Выбитые двери и решётка в тоннеле — причём выбитые изнутри — тоже что-то значили. Но смоделировать развитие ситуации, которое к этому привело, пока не получалось...

В помещении с фильтро-вентиляционной установкой на нижнем уровне, которое я проигнорировал во время первоначального осмотра, за приоткрытыми гермодверями обнаружилась уходящая в темноту потерна.

Несмотря на широкие трубы воздуховодов, в туннеле оставалось достаточно места для свободного передвижения одного человека. Недавно проложенный, судя по внешнему виду, светло-серый пластиковый короб на заплесневелой стене с потеками выглядел чуждо и сразу бросился в глаза. Такие обычно используются при прокладке кабельных коммуникаций.

Инстинктивно пригибая голову — потолок всё-таки здесь был значительно ниже, нежели в самом бункере — я перешагнул порог второй двери и двинулся вдоль короба.

Очередной предбанник, на этот раз с большим количеством дверей — открытых и закрытых — появился метров через двести.

Высокое просторное помещение, напоминавшее формой и размерами ангар, в котором я очутился после короткой потерны за раскрытым затвором, стало сюрпризом.

Офисные столы и стулья в свете фонаря казались игрушечными и, на фоне пары синих двадцатифутовых 'морских' контейнеров, сразу уходили на второй план.

Потом, проследив лучом дорожку из толстых многожильных проводов на бетонном полу, я обнаружил ещё более неожиданный объект.

Сразу за контейнерами — возвышаясь внешним антенным модулем — стояла РЭБ 'Красуха' на базе КамАЗа.

Глава 17

Сначала появился звук. Негромкий, размеренный и смутно знакомый. Совсем рядом. Потом добавилось ощущение холода, ноющая боль в затылке и чувство дикой усталости...

Затем возник свет. Пульсирующий и занявший всё свободное пространство. Через некоторое время мутное пятно обрело резкость и превратилось в отдельные синхронно мигающие точки. Сочетание звука и света, объединённых одним ритмом, успокаивало и расслабляло. Захотелось снова закрыть глаза...

Резкий порыв воздуха качнул машину и вывел из оцепенения. Перевести взгляд и сфокусироваться на новом объекте — красных огнях удаляющейся фуры — оказалось нелегко.

Затошнило. После первого рвотного позыва пересохшее горло начало першить. Накатил второй. Я закашлялся и попытался выбраться из машины. Сразу не получилось. Онемевшими пальцами нащупал блокировку, открыл дверь и вывалился наружу.

Подняться было сложно. Ноги дрожали и отказывались слушаться. Холод и колючий ветер всё же сделали своё дело: в голове немного прояснилось. Окружающий мир окончательно приобрёл привычные очертания — машина, дорога, лес, темнота... Вспышки работающей аварийки теперь отдавались в голове и действовали на нервы. Что за фигня...

Меня вырвало. Потом ещё раз. Но желудок — судя по тому, как его скрутило — был уже пуст. Теперь понятно, откуда такой мерзкий привкус во рту...

Придерживаясь за капот рукой, я обогнул машину и опустился на колени рядом с сугробом. Резкий холод и настолько же резкий жар от пригоршни снега обожгли лицо. Утолив таким способом ещё и жажду, я вернулся в машину. Стало легче, но начало знобить...

Нужно согреться... Ключ с брелоком сигнализации обнаружился в замке зажигания. Осталось только повернуть. Проверив автоматическим движением нейтралку, я завёл двигатель и включил печку на обогрев. Хрен с ним, что воздух холодный. Пусть дует.

Откинувшись на сиденье, я снова закрыл глаза. Но тут же их и открыл. Неприятная карусель вызвала очередной приступ тошноты. Появились первые и как будто кем-то вложенные мысли: блин, чем же я так траванулся? Вроде ничего такого необычного не ел. Разве что пару хот-догов на заправке... М-да, и после эпопеи с колесом развезло нехило. Больше часа возился на холоде. Неудивительно, что так крепко заснул после горячего перекуса... Опять мутит... В аптечке есть левомицетин, правда, воды с собой нет. Снегом заесть не получится, они ведь горькие... Приму уже дома. Сейчас движок прогреется, и поеду потихоньку...

И тут тонким ледяным ручейком где-то на задворках сознания появилось сомнение. Сначала — практически незаметное. Но уже через пару секунд маленький ручей превратился в мощный, сбивающий с ног тревожный поток. Что-то не так...

Уверенность росла с каждым мгновением. Озноб сменился жаром, сердце ускорилось, перехватило дыхание... Выброс адреналина в кровь... Организм помнит эти ощущения.

Первым подтверждением нелогичности, неправильности происходящего стал ручник. Им я пользуюсь время от времени — чтобы тросики не ржавели. Но не для парковки и не зимой. Практически всегда ставлю на скорость. Лишь изредка — на склоне, к примеру — могу добавить ещё и стояночный тормоз. Сейчас же — на вполне ровной и прямой дороге — он был поднят.

Какая-то часть мозга сопротивлялась: фигня все это, сам поставил и забыл. С кем не бывает. И вообще — домой пора ехать, а не ерундой заниматься. И так весь день к псу под хвост с этим колесом...

Унять внутренний голос было сложно. Казалось, его не остановить. Нужно просто послушаться и тогда станет легче...

Потом, сменяясь друг за другом, начали всплывать странные неясные картинки: луч фонаря в тёмном помещении, несколько больших телевизоров на стене, низкий потолок в блестящих каплях... Иероглиф... Люди... там ещё были люди!

Память возвращалась кусками. Элементами без видимой логической и временной связи. Всё было перепутано. Снова заболела голова. Создалось впечатление, что таким способом мозг противился и пытался бороться с напрягавшими его процессами.

Потом пришла ясность. Беспорядочно разбросанные на чистом мысленном небе звёзды-образы внезапно сложились в хорошо знакомые созвездия. Боль и нашёптывающий на заднем фоне голос куда-то исчезли. Стало спокойно. Затем — неожиданно тревожно. Я вспомнил. Не всё, но этого пока было достаточно. Как будто стоял предохранитель, выдававший информацию — строго ограниченными и нужными именно сейчас — порциями...

Я вспомнил...

Осмотр первого контейнера много времени не занял. Внутри находилась мини-электростанция. Куча проводов, выхлопная гофрированная труба, уходящая в стену... Второй был похож на мобильный офис. Большое количество мониторов, серверные стойки с оборудованием, столы, несколько дорогих чёрных кресел.

Машина с разлапистыми антеннами, виденная мной ранее лишь в журналах и по телевизору, стояла чуть в стороне. Предназначенная для противодействия радиолокационным станциям противника, она позволяла ставить помехи в очень широком диапазоне частот и работать, судя по слухам, на расстоянии в несколько сот километров. Комплексу, который вроде как состоял из двух машин, приписывались и другие функции — радиоразведка, перехват беспилотных летательных аппаратов и контроль над ними... Понять, каким образом в подземном сооружении оказалась сильно засекреченная аппаратура РЭБ и с какой целью, было сложно.

Ответ лежал на поверхности и напрашивался сам собой: объект, так или иначе, связан с военными. В то же время, бункер по внутреннему устройству и отсутствию надлежащей охраны выглядел сугубо гражданским, что ставило предварительные выводы под сомнение.

Жгут проводов, торчавший из люка в боковой части кунга, уходил куда-то в сторону и терялся в противоположной стороне помещения. Другие провода — более крупного сечения — шли к генератору, а также в 'офис' с компьютерным оборудованием. Чем же они тут занимались? 'Красуха' явно не просто так стоит...

Вырубили меня на обратном пути, за контейнером. В памяти остались резкая боль в районе затылка, вспышка света в глазах и полнейшая темнота... Больше — с того момента — ничего нет....

Значит, всё-таки не отравление. Рвота, боли и слабость из-за сотрясения... Странно, что ран или шишек, после обследования головы руками, не обнаружилось.

Как же я оказался в машине? Сколько времени находился в отключке? И где я вообще сейчас... Вопросы, адресованные самому себе, перегрузили мозг и отозвались новыми болевыми ощущениями...

А вдруг вирус? Горячка, бред, галлюцинации как побочные явления... Выбрался из бункера, добрёл на автопилоте до машины и поехал. И сейчас ничего из совершённых действий не помню... Может такое быть? Увы, но такой вариант не исключён. Ладно, ручник... Но я ведь пришёл в себя в машине с заблокированными дверями. Их можно только изнутри закрыть, либо снаружи — ключом или пультом. Ключ был в замке зажигания. Не сходится. Хреново. Нет, всё равно не верю в этот вариант. Или не хочу верить...

Так, спокойно... Обнаружив трубку с целым, неповреждённым экраном в кармане куртки, я немного расслабился и даже обрадовался. Сейчас определимся: со временем, местоположением... Может, и по всему остальному появятся догадки...

Телефон — судя по отсутствию реакции на нажатия — оказался полностью разряженным. Пришлось подключить зарядное и подождать, когда смартфон соизволит запуститься.

Сразу после включения, одно за одним, посыпались сообщения о пропущенных звонках. Жена, сын, Макс, несколько неизвестных номеров... Что за фигня? Что у них там произошло?

Как только я собрался перезвонить Лене, телефон завибрировал, и на экране появилось лицо медика. Я сдвинул зелёный кружок в сторону:

— Привет, Макс. Что случилось? У меня миллион пропущенных...

— У нас всё в порядке, — не отвечая на приветствие, ответил сослуживец. — Ты как?