| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Но, господа, как же мой вопрос? Ответа не будет? — спросил ЭмСи возмущенно.
— Конечно, будет, — весело ответил мистер Икс. — Во-первых, мы возобновляем деятельность КОКОМ и ужесточаем санкции к нарушителям закона Джексона-Веника. Кроме того, в ближайшие дни будет проведено несколько акций, которые помогут изоляции коммунистического режима от остального мира. Разрешите мне не открывать подробностей, тем более что некоторые из нас в них уже посвящены?
— Я бы желал более конкретной информации, но раз вы не желаете говорить, то верю вам на слово, — несколько обиженно ответил ЭмСИ.
— Заверяю вас, сэр, что акции будут весьма неожиданными и эффективными, — неожиданно раздавшийся голос мистера Би, поддержанный басом мистера Эй, заставил ЭмСи замолчать.
Несколько минут тишины прервал начавшийся на диване спор о хронооружии и возможных последствиях его применения. Спор все рос, пока его не прервал мистер Ди, заявивший, что такого накала бредоносных идей он не слышал с момента последнего семинара по физике.
— Подытоживая ваш спор, господа, — вклинился мистер Икс, — хочу обратить ваше внимание на одну маленькую и незамеченную вами подробность. Само Событие — это очень и очень большой рождественский подарок сразу всем. Не находите? Смотрите — СССР Сталина избегает тяжелой войны и получает возможность модернизации и даже сохранения своего режима. Мы получаем соперника, который практически не может нас серьезно уязвить, но зато позволяет мобилизовать нацию. Кроме того, мы имеем прекрасную возможность преодоления кризиса экономики. Так что неважно, кто это сделал, важно, что мы будем с этого иметь. А хронооружие... предлагаю ввиду полной бессмысленности споров о его наличии или отсутствии, а также о его владельцах, дискуссию по этому вопросу закрыть и заняться более практичными вещами...
Околоземная орбита.
Международная космическая станция.
В космосе все происходит бесшумно. По крайней мере — для человеческого уха. Зато на станции всегда присутствует звуковой фон. Тихий, на пределе слышимости, но вполне различимый и даже успокаивающий. Так как если он есть — значит, все работает и ничего опасного не произошло. Но сегодня и этот фон раздражал именно своей обыденностью. Александр отвернулся от экрана, на котором Земля, в полном соответствии с движением МКС, плавно поворачивалась ночной стороной.
— Все, Трейси. Плохие дела. Фантастика стала реальностью.
— Понимаю вас, Александр, — американка тряхнула головой, отчего ее развернуло в сторону от Скворцова. — Потерять родных и страну, — в голосе Колдуэлл слышалось неприкрытое сочувствие.
— Не только это, Трейси, не только, — в разговор вступил Уилкок. — Они потеряли и космос. Два упавших спутника, не подчинившиеся управлению сектора "Хьюстон-Москва" — это только начало...
— Это так? — удивление было ненаигранным, хотя Александру показалось, что в ее словах промелькнула некая фальшивая нотка.
— Для страны, отставшей от всего мира на семьдесят лет, космические исследования будут ненужной и невозможной роскошью. Если эта страна вообще уцелеет, — Уилкок словно бравировал своей прямолинейностью.
"Или провоцировал скандал", — мелькнула в голове Скворцова мысль. — Возможно, возможно, — ответил он примирительным тоном. — Хотя я могу вам напомнить, что в нашей истории Советский Союз отправил в космос человека всего через двадцать лет после начала войны и через шестнадцать после ее окончания. Несмотря на огромные потери во время боевых действий.
— Это было давно, — висящий у переходного люка Уилкок осторожно оттолкнулся м плавно пролетел мимо Скорцова, поближе к люку в российский сектор, словно перекрывая ему путь. Александр столь же плавным движением развернулся к нему, продолжая косится на висящую сбоку Трейси. "Не стоило читать на ночь американский сектор интернета, черт побери — мысленно выругался он, — паранойя разыгралась".
— Даже не это главное, — продолжил добивать своего собеседника Уилкок. — Вы уже прочли почту, Александр?
— Да, — признал Скворцов, — и, признаться, весьма удивлен.
— О чем вы? — удивилась Трейси, которая по графику отдыхала как раз во время сеанса связи.
— Хьюстон передал, что в течение двух дней со станции будет эвакуирован весь персонал, — ответил Александр. — Приказано законсервировать все...
— Буллшит, — от неожиданного известия сорвалась Трейси.
— Вот и я также отреагировал, — печально улыбнулся Александр.
— Они что, решили прекратить все космические исследования из-за одного События? — нет, удивление Колдуэлл было вполне естественным. Значит, она тоже ничего не знала, как и Уилкок, решил Скворцов. Тогда вполне вероятно, что американцы действительно решились на эвакуацию только из-за недостатка ресурса "Спейс Шаттлов". Только, как помнил Александр, вывод челноков из эксплуатации планировался лишь в следующем году. "Кажется, НАСА нашла какие-то другие задачи для своих аппаратов. Или американцы решили эвакуировать всех, чтобы потом спокойно вернуться на станцию одним, получив ее в свое полное распоряжение" — опять вспомнил свою первую реакцию на сообщение Александр.
— Неожиданное решение, — протянула Трейси, — но я так понимаю, что вы уже приступили к его выполнению, — посмотрев на влетевшего в отсек Михаила, заметила она.
— Александр, нужна помощь, — извинившись, перед американцами, заметил Корниенко, — там одна стойка не разбирается.
Извинившись и оставив американцев обсуждать последние новости и действия русских, Александр с Михаилом перебрались в модуль "Рассвет", где прицепившийся у стойки Юрихин изображал демонтаж недавно собранной для эксперимента с металлами схемы.
— Ну и что? — нетерпеливо спросил он.
— А ничего, — ответил Александр, — в смысле ничего хорошего. Трейси не в курсе, Уилкок хамит, но скорее по собственному почину.
— Я все же считаю, что американцы хотят отхватить всю станцию для себя, — заметил Федор, понизив голос. — Нашим сейчас не до станции, если они вообще что-то знают о космических программах.
— Знают, или нет, — отсоединяя кабель, произнес Михаил, — ничем помочь нам они не могут. Нет сейчас у СССр ни ракет, ни космодромов.
— А ракеты на Куру? А наш персонал там и в Хьюстоне? Неужели ничего нельзя сделать?
— Пожалуй, ничего. Разве что включить программу "Одиночество", — печально улыбнулся Александр.
— Это еще что за хрень? — Какую программу? — одновременно спросили оба его собеседника. Федор даже отцепился от неожиданности, отлетел в сторону и сейчас аккуратно возвращался назад, оттолкнувшись от соседней стойки.
— В самом начале создания наши программисты предусмотрел возможность враждебных действий против русских модулей. Ну и создали такую программу. Если мы ее запустим, то любой несанкционированный вход в систему управления приведет к отделению от МКС всех наших модулей с последующей их разгерметизацией...
— Это слишком, — заметил Федор, — Россия потеряет модули, а их можно еще использовать. Да и договариваться с другими странами после такого поступка будет невозможно.
Продолжая разбирать стойки и переводить аппаратуру в ждущий режим, космонавты еще долго обсуждали возможные действия. В результате было решено ограничиться сменой всех паролей в программах на известные только Александру и полной консервацией станции. У каждого, хотя они ни за что не признались бы в этом, в глубине души до сих пор тлела надежда, что все происходящее окажется всего лишь затянувшейся галлюцинацией...
Япония, траверз г. Вакканай.
Тейго Ёсино, капитан, пехотная группа "Карафуто" 7-й пехотной дивизии
По сравнению с встретившим его неподалеку от острова большим, футуристических очертаний, похожим на легкий крейсер, боевым кораблем "Курама", пароход "Сикока-мару", несмотря на внушительное водоизмещение в пять тысяч тонн, сразу показался устаревшим и каким-то незначительным, словно рыболовный катер против линкора. Почему-то мелькнула мысль, что потомки специально выделили для встречи такой корабль, чтобы унизить прибывающих на гражданском суденышке предков. И хотя умом Есино понимал, что это не так, внутри все равно саднило, не давая успокоиться. Стараясь сохранить невозмутимый вид, он лишь слегка покосился на группу стоящих у борта чиновников, словно цыплята наседку, окруживших губернатора. Масаёси Огава выглядел обеспокоенным не менее своих подчиненных. "Шпаки" — пренебрежительно подумал Ёсино, старательно изображая абсолютно невозмутимый вид и сдерживая стремящийся вырваться удивленный выкрик при виде взлетевшего с кормы "Курамы" необычного летательного аппарата, похожего на большую стрекозу.
— Красиво, — стараясь даже интонацией не выдать волнения, произнес он, слегка повернув голову к лейтенанту Асагура. Лейтенант, несколько секунд промолчав, словно в раздумьи, произнес хокку:
— О стрекоза!
С каким же трудом на былинке
Ты примостилась!
Вежливо улыбнувшись, капитан ответил ему:
— Над волной ручья
Ловит, ловит стрекоза
Собственную тень.
Оба одновременно кивнули, подтверждая, что сегодняшний раунд закончился вничью.
— Лейтенант, нам еще примерно два часа до берега, — капитан решительно повернулся, придерживая ножны с фамильным клинком, оформленным, как син-гунто , рукой,— поэтому стоять подобно крестьянам у ворот храма, глазеющим на процессию, нет никакого смысла. Предлагаю пройти в салон.
— Слушаюсь, капитан, — заметно было, что Асагуро настроен более весело, чем Тейго. "Молодость все переносит легче, — раздраженно подумал Ёсино, — даже полную потерю всех родных и близких И привычной жизни тоже". Но раздражение сразу прошло, едва подошедший стюард, худощавый кореец в безукоризненно сидящем костюме и белых перчатках поставил перед севшими за столик офицерами токкури с подогретым саке, чоко и блюдо с сашими. Пока офицеры под традиционное: "Кампай" поднимали свои чоко, в салон вошли еще несколько чиновников. Один из них, осмотревшись, подождал, пока офицеры допьют и подошел к столику. Вежливо поколонившись, он спросил:
— Не разрешат ли высокоуважаемые господа офицеры разделить с ним томительную тяжесть ожидания прибытия на землю предков?
Капитан, улыбнувшись, ответил:
— Конечно разрешат. Как простые армейские офицеры могут отказаться от чести выпить с секретарем канцелярии самого губернатора. Тем более, за счет самого губернатора, — неприминул съязвить Тейго, после чего познакомил лейтенанта и чиновника. Стюарду пришлось бегать к их столику дважды, добавив к закускам блюдо "японского флага" .
После выпитой чашечки щеки секретаря сразу покраснели, а еще стало весьма заметно, что он сильно взволнован.
— Вы уже видели потомков, господа? — спросил он, доливая саке капитану.
— Только что, издали. Все это время до нынешней поездки мы "отдыхали" в Котоне, — ответил капитан, посылая успокаивающий взгляд встрепенувшемуся лейтнанту.
— Укрепления готовили, — понимающе протянул чиновник, тут же добавив, — не волнуйтесь вы так за секретность. Для потомков все наши секреты, словно раскрытая книга. Но самое неприятное, они совсем другие. Вы их не видели, а я видел. Мне приходилось встречаться со множеством гайдзинов, они другие, не похожие на японцев. Но они мне понятны. А эти, — он подхватил свою чоко и жесом предложил всем выпить, — хе, эти совершенно другие. Словно в тела японцев вселились западные демоны, завладев их душами. Они совершенно другие, совершенно...
— Да перестаньте вы пугать моего лейтенанта, — улыбнулся Ёсио, — он видите, уже готов сбежать с парохода, чтобы не встречаться с этими... "кумо"
— Если бы это были все лишь оборотни. Они из другого времени, понимаете, — секретарь еще раз долил саке обеим офицерам. — Жаль, я плохо владею словом, не могу донести до вас увиденное, — тут секретарь вдруг продекламировал:
— Бедствия сердца.
Тоску, печальную память
Снесу безмолвно,
И все же, о этот мир,
Где былого мне больше не встретить!
— Не расстраивайтесь так, — попытался успокоить чиновника лейтенант, — Япония существует, император, да живет он тысячи лет, существует — значит существует и дух Ямато. И никаким временам, никаким гайдзинам не изменить этого.
— Полагаю, вы правы, — неожиданно согласился чиновник. — Поэтому выпьем же, господа за Императора! — тост подержали все, находящиеся в салоне.
— Тенно хейка банзай! — дружный крик привлек внимание находящихся на палубе и сюда потянулись стоящие на палубе. Посмотрев на начинающееся столпотворение, капитан предложил пойти отдохнуть.
Почти через полтора часа на горизонте появился берег. Вышедшие на палубу офицеры застыли, увидев вместо привычного полудеревенского Вакканая нечто, напомнившее гравюры из книг об Америке.
— Неужели это Вакканай? Почти настоящие небоскребы, — от удивления Тейго даже забыл свою обычную самурайскую невозмутимость и лишь команды фельдфебеля Мияки, выводившего на палубу полуроту, заставило его очнуться.
"Сикоко-мару" приближался к берегам, родным и в тоже время совсем неведомым...
Турция, г. Трабзон.
Лиза Евсеева, гражданка РФ
Сегодня не мой день. Совершенно точно.
Утром Дашунька рассадила коленку. Не то, чтобы сильно, но кровь никак не хотела останавливаться. Пришлось тащиться в медпункт, где вдруг выяснилось, что медицинская страховка, за которую заплачены немаленькие деньги, не действует. Хорошо хоть неприятность всплыла после того, как обработали рану. Доказать свою правоту удалось явочным порядком: Я предложила врачу подать в суд и, громко хлопнув дверью, гордо удалилась. Вслед не побежали, и полицию не вызвали. Не тот повод...
Медицинский скандал наложился на и так не самое лучшее настроение, и я решила, что мое пребывание в гостеприимной Турции несколько затянулось. В конце концов, я не обязана высиживать в отеле все оплаченные дни. К тому же напрягали эти непонятки с заменами стран. Поменять билеты... Счаз! Сайт "Аэрофлота" радовал трехзначным номером ошибки. Гид группы, как растворился с вечера в дверном проеме отеля, так и не материализовался. Пришлось собственными ножками идти в город, в представительство фирмы. Зря по жаре ноги била! Офис встретил большим "амбарным" замком на дверях и от руки (!) написанным на скверном английском объявлением. С полчаса я продиралась через частокол грамматических ошибок чужого языка. Продралась. Для того, чтобы понять, что в связи с исчезновением компании, все рейсы отменяются, билеты не действительны, денег никто возвращать не будет, и претензии предъявлять можно только Господу Богу. Точнее, Аллаху, учитывая вероисповедование турок.
Рассчитывать на милость Аллаха никто не собирался. А потому, раздасадованно плюнув на дверь фирмачей-предателей, мы с Дашунькой прямым ходом отправились в российское консульство. И тоже совершенно напрасно. Замка на двери, правда, не оказалось. Но назвать заведение работающим язык не поворачивался категорически. После долгого хождения по коридорам, удалось отловить лишь какого-то субтильного вида клерка. "Добыча" ни на минуту не переставая жевать жвачку и снисходительно-оценивающе поглядывая на мою грудь, соизволила сообщить, что поскольку России больше нет, то бывшая российская гражданка есть никто, звать ее никак, а защищать от щедрот замечательной страны Турции никто не обязан. И не будет. Поэтому, если Елизавета Андреевна не хочет оказаться в местном доме удовольствий, то ей стоит покинуть страну, как можно быстрее. И единственный шанс это сделать и не попасть всё в тот же самый дом — за пять тысяч евро отправиться "дипломатической почтой" в Болгарию.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
