Разбивая сердца (Современный Лр)

— Как там Антошка? — спросила вдруг Саша, подняв на Свету уставшие глаза, вынудив сестру удивленно вздрогнуть. — А Лёлька? — продолжала Саша устало, но твердо. — Еще не бегает?

Девушка заставила себя улыбнуться. Племянников она просто обожала.

На удивленном лице Светы расплылась светящаяся улыбка, даже сердце забилось чаще.

— Уже бегает, — одобрительно проговорила она. — Максим говорит, что скоро за ней один не угонится, так быстро она по дому стала передвигаться, — рассмеявшись грудным смехом, сильнее сжала холодные пальцы сестры. — А вчера, когда я пришла, Макс мне с радостью сообщил мне, что Лёлька ЕМУ "папа" уже сказала, представляешь? — снова улыбнулась, ловя счастливыми глазами сияющий Сашин взгляд. — Радовался, как ребенок, только что по комнате не прыгал от счастья. Если бы ты его только слышала! — улыбаясь, вздохнула Света и вдруг опустила глаза, через секунду тихо добавив: — А Антошка по тебе очень скучает...

Саша застыла, сглотнув подступивший к горлу комок, и, не глядя на Свету, поджала губы.

— Всё время спрашивает, когда тетя Саша придет... — проговорила сестра, не поднимая глаз.

Всё внутри Саши словно заледенело, отдаваясь в сердце иной болью, нежели та, что терзала ее целый год. Болью, которая была равна той, что ее мучила. Невидящим взглядом девушка уставилась в пустоту. И эта боль была по силе еще мощнее, ощутимее и острее. Она ломала и кромсала на кусочки ее будущее...

Сжимая ладони сестры, Саша пыталась сдержать рвущийся изнутри нее крик. А слезы всё подступали...

Она так хотела детей! Они с Мишей строили планы и мечтали. О мальчике. С такой же непокорной копной волос, как у отца, и такими же невинными серо-голубыми глазами матери. Он должен был родиться первым. Мальчик. Чтобы смог защищать сестру, маленькую принцессу, истинную папину дочку, шатенку с яркими зелеными глазами и курносым носиком, упрямую, но очаровательную кокетку, от всех невзгод.

Она бы непременно стало папиной дочкой, в этом не было сомнений. Миша уже тогда мечтал, как будет укладывать ее спать и перед сном читать сказки о настоящих принцессах, что будет покупать ей куколок и розовые платьица с рюшками и кружевами. И объяснять непонятливой продавщице, какого именно слоника хочет получить на день рождения его дочурка. И негодовать, когда девочка нечаянно прольет стакан с водой на только что распечатанные для журнала фотографии. И изводить себя, сгорая от нетерпения и переживания, когда она впервые пойдет на свидание. И он, конечно же, заставит старшего сына проследить, чтобы "этот подозрительный парень" ничего плохого не сделал его маленькой девочке...

Мечты, мечты, мечты... Воспоминания о будущем, которого уже никогда не будет. Ничего этого уже не будет! Ни сына-защитника, ни лапочки-дочки. Ни семьи. Потому что Миши в ее жизни больше нет. И так нестерпимо больно от осознания этой жестокой истины, что, кажется, будто сердце не выдержит ее.

Саша сжала руку сестры, вынуждая девушку посмотреть на себя. Света подчинилась, подняв на Сашу глаза, наполненные тоской и сожалением. Она не произнесла ни единого слова, слова были излишними.

Остро ощутив необходимость прижаться к сестре всем телом, совсем как в детстве, когда ей было плохо, Саша опустила голову Свете на плечо и закрыла глаза, успокаиваясь. Она часто так делала в детстве. Когда боялась грозы, или когда ночью снились кошмары, и она бежала в комнату старшей сестры, укрываясь под одеялом у нее под боком. И не было страшно. Наступало утро, унося с собой злые ночные видения. И как бы Саше хотелось, чтобы и сейчас этот кошмар закончился! Но в сознании эхом отдавалось — не вернешь!..

— Я тоже скучаю, — проговорила она вдруг, словно признаваясь в чем-то интимном. — Я очень скучаю по Антошке, и по Лёльке тоже. Я так давно ее не видела.

— Я могу попросить Максима привезти их сюда, — предложила Света таким же тихим голосом.

— Нет, не нужно! — воскликнула Саша. — Зачем им видеть меня в таком состоянии? Лучше потом, — через силу, сипло, — когда я приду в себя... — какая сладкая упоительная ложь!

Света обняла Сашу за плечи и прошептала ей в макушку:

— Хорошо. Как скажешь, моя хорошая, как скажешь.

Замолчали, словно не зная, что сказать. Минута, две, три... Они могли сидеть так часами.

— Тебе Марина звонила, — произнесла Света вдруг и замерла, ожидая реакции сестры.

Саша даже не вздрогнула. Лучшая подруга. Точнее, когда-то была ею. А сейчас... Кто остался рядом с ней после гибели Миши? Кто выдержал замкнутость, депрессию и угнетенность? Кому было не все равно? Многое изменилось за этот год. Включая и круг тех, кого Саша допустила до своей боли и своего сердца.

— Чего она хотела? — спросила, скорее, для чистой формальности, а не потому, что было интересно.

Друзья звонили ей лишь для того, чтобы узнать, как она себя чувствует. Саше хотелось наорать на них, сорваться, плеваться матом и оскорблениями, спрашивая в ответ, а как, они думают, она может себя чувствовать?! Но она ни разу ни на кого не накричала. Монотонно отвечала на интересующие их вопросы, столь же монотонно отвергала предложения встречи и прощалась, не надеясь, что когда-либо еще услышит их голос. Просто исключила всех из своего пространства, куда впустила собственную пустоту.

— Она интересовалась насчет встречи выпускников, — сказала Света, пытаясь поймать Сашин взгляд. — Ваши собираются вместе на шашлыки, у кого-то на даче, у Ерёмина, что ли?..

— Ааа, — равнодушно пожав плечами, протянула Саша. И какая собственно разница, где? Ей неинтересно.

— Марина спрашивала, пойдешь ли ты с ними? — продолжила Света, чувствуя, что сестра хоть и не подает вида, но внимательно ее слушает. — Я сказала, что ты подумаешь...

И тут Саша напряглась, подняв на сестру измученные удивленные глаза.

— Зачем ты так сказала? — лишь спросила она. — Ты же знаешь, что я никуда не пойду.

Света тяжело вздохнула, прикрыв глаза, словно собираясь с мыслями, а потом выдавила:

— Родная... его не вернешь...

Саша вздрогнула. Как же больно это слышать! Вновь и вновь. Его не вернешь... Не вернешь...

Черт возьми, она прекрасно это понимала! Но смириться... или забыть?.. Не могла.

Девушка почувствовала, как по щеке скользнула одинокая слезинка. Сглотнула, задержав дыхание.

— Я знаю, — пробормотала она. — Просто... без него так сложно... Так больно...

Взгляд упал на фотографию, висевшую на стене. Улыбающаяся влюбленная пара. Она и он, в осеннем парке, целуются. Рядом еще одна фотография. Ее сделала Саша, на Мишин день рождения, за неделю до... несчастья. На ней ОН. Улыбается в объектив фотокамеры и шлет девушке воздушный поцелуй. На другой — кривляясь, улыбается, шутит и грозит ей пальцем. На третьей — тоже он, сидит в своем кресле, уткнувшись в книгу, в очках, такой весь серьезный и деловой... А рядом они вновь вместе. Держась за руки, идут по улице, смотрят друг на друга и смеются... Воспоминания... Кругом одним воспоминания! Остатки того, что у нее осталось от счастья.

— Я так его любила... — прошептала Саша сквозь слезы. — Я его так сильно любила!..

Света прижала ее к себе.

— Я знаю, моя хорошая, я знаю, — обнимая сестру всё крепче, шептала ей Света.

— Почему он ушел? — прохрипела девушка надрывающимся голосом, будто устав сдерживаться. — Почему? Ведь он обещал, что всегда будет со мной! Мы строили планы, мы хотели пожениться... — голос срывается, слезы застилают глаза. — Он дочку хотел в честь бабушки назвать! Он так хотел дочку! — заплакала в голос. — А теперь... теперь... Что мне делать без него с одними лишь мечтами и воспоминаниями? Как мне жить дальше без него?! — зарыдала Саша в голос. — Ведь вся моя жизнь была в нем. Вся моя жизнь...

— Четыре года, — прошептала Света, поглаживая Сашу по спине ладонями.

— Уже год прошел, а мне всё еще больно, — прохрипела девушка, будто не слыша слов сестры. — Мне так больно, что, кажется, я не смогу дожить до утра, потому что сердце просто не выдержит этой боли!..

— Я знаю, Сашенька, я знаю, моя родная...

— А он мне каждую ночь снится, — прошептала Саша. — И всё время уходит куда-то, исчезает, словно в дымке растворятся. Я бегу за ним, кричу, разрывая голосовые связки, молю его вернуться, а он уходит всё дальше и дальше. Я не могу даже до его руки дотронуться, — закрыв глаза, она сглотнула. — А утром я просыпаюсь и понимаю, что больше никогда его не увижу. И опять больно...

— Сашенька... — прошептала Света, стискивая сестру в объятьях. — Мне так жаль, так жаль... Боже!.. За что тебе это? Боже, почему именно тебе?..

— Я не могу без него, Свет. Понимаешь, не могу! — и вдруг срывается. — Ну почему же никто не понимает?!

Света стиснула зубы не в силах подобрать подходящие слова. Не зная, какие слова будут подходящими.

— Но нужно ведь жить дальше, родная! — воскликнула она, прижимая сестру к себе. — Ты думаешь, Миша был бы счастлив видеть, как ты страдаешь?

— Нет, — прошептала девушка едва слышно и вновь устремила взгляд на фотографии, с которых на нее смотрели любимые зеленые глаза. И прочитала в них укор!..

— Думаешь, он бы порадовался тому, что ты забросила друзей? — продолжала Света. — Превратила себя в монашку, заперев в четырех стенах? Что намеренно лишила себя всех радостей жизни?!

Саша задрожала, слезы заструились по бледным холодным щекам.

— Какие могут быть радости жизни, когда его нет рядом со мной? — прорыдала она, закрыв глаза в попытке спрятаться в себе. А любимые глаза всё смотрели на нее с немым укором и осуждением. Она чувствовала.

— Нужно жить дальше, слышишь! — упрямо сказала Света, а Саша, сквозь время и пространство, будто слышала Мишин голос, твердивший ей то же самое. — Ты не можешь заживо похоронить себя здесь! — вынуждая сестру посмотреть себе в глаза, Света приподняла Сашин подбородок. — Эта квартира — живое напоминание о том, чего ты лишилась, и ты намеренно загоняешь себя сюда, потому что здесь... — она запнулась, но все же вынудила себя закончить: — Он еще был с тобой! Поэтому ты пытаешься создать свой персональный склеп из воспоминаний! Хочешь быть с ним здесь, вдвоем, как раньше! Но это неправильно!

Решительность Светы была такой же, как взгляд, смотрящий на Сашу с фотографии и пронизывающий ее насквозь. Девушка даже поежилась от силы ощущений, пронзивших ее.

Нужно жить дальше... Нужно жить дальше!.. Нужно жить...

— Я не позволю тебе сделать этого, ясно? — продолжала настаивать сестра, глядя на Сашу и ее дрожащие губы. — Как бы не было больно, нужно продолжать жить. Миша бы не обрадовался, узнав, что ты похоронила себя рядом с ним. Тебе двадцать два года, твоя жизнь не закончилась! Мы похоронили Мишу, и я не хочу хоронить еще и тебя! Это ясно?! — Света погладила сестру по плечам. — Поэтому ты позвонишь Марине и скажешь, что согласна пойти на эту встречу. Хорошо? Там будут твои друзья, знакомые, там ты почувствуешь себя... лучше. Это будет первым шагом к тому, чтобы жить. Ради Миши. Он бы этого хотел!..

Он бы этого хотел... Нужно жить дальше... Живи. Живи!.. Должна. Ради него!..

Не в силах что-либо ответить, Саша просто кивнула. Прикусила нижнюю губу, сдерживая рыдания.

— Я... попробую начать жить сначала, — прошептала она дрожащим голосом. — Я, правда, попробую...

Света притянула ее к себе, прижала к груди, улыбнулась мягкой полуулыбкой и проговорила:

— Вот и хорошо, моя умничка, — поцеловала Сашу в висок, затем в щеку. — Всё будет хорошо, всё у тебя будет хорошо, вот увидишь!.. Бог не оставит нас. Всё будет хорошо!..

И впервые за прошедший год Саша поверила, что это правда.

5 глава

Это казалось странным. И отчаянно раздражало, к тому же!

Даже когда он в знак внимания, которое ей оказал, отсалютовал девушке стаканом, наполненным виски, которое, кстати, специально для него прикупил Павел, маленькая кокетка лишь нахмурилась и опустила глаза, скрывая пылающие щеки под копной темных, распущенным по плечам волос. Никак не отреагировав на этот непримечательный жест. Даже не ответив на его приветствие улыбкой! Или хотя бы кивком головы. Хоть как-нибудь, заявив о том, что отметила и оценила его внимание. Черт, будто его не было вовсе. Будто он — ничто. Будто она... стояла выше его. А потому позволила себе на его внимание не ответить.

Черт побери, все девицы, с которыми ему так или иначе приходилось иметь дело, поступали одинаково. Вешались ему на шею, крутились вокруг него змеями, увлекая и соблазняя, да они из кожи вон лезли лишь бы завоевать толику того благословения, которое снизошло на нее!

— О, вы тот самый?.. Известный фотограф?..

— Я читала о вас в газете!.. Вы, действительно, запустили свое дело в двадцать четыре года?..

— Я давно мечтала с вами познакомиться, вы просто...

— Можно с вами сфотографироваться?.. Я мечтала об этом...

— Вы очень красивый мужчина... Не хотите ли?..

Все прочие были одинаковыми! Все!.. Но не эта. Эта отличалась от остальных.

Наверное, этим и привлекла его с первого взгляда. С того единственного короткого взгляда, который он бросил на нее случайно. Чтобы потом буквально испепелять ее магнетическим взглядом темно-синих глаз. Она привлекла его, она его... удивила. Своей непосредственной "отличительностью" от всех остальных.

Черт побери, эта... девчонка вообще никак не прореагировала на его к ней внимание!

Денис прошипел под нос проклятия, сжал стакан, раздраженно стискивая стекло холодными пальцами.

Словно его и не было вовсе! Словно его и не существовало. Чертовщина какая-то!

Она лишь взмахнула ресницами, бросила в его сторону мимолетный взгляд, стремительно отвела глаза в сторону и опустила голову, будто скрываясь от него за копной каштановых волос. Он наблюдал за ней, как искусный хищник. Она быстро сказала что-то подруге, а затем и вовсе повернулась к нему спиной!

Мыслимо или немыслимо? Просто отвратительно.

Денис зло стиснул зубы, сдерживая нарастающую в груди ярость, отдававшуюся в теле разъедающей, вязкой отравой — унылым разочарованием, смешанным с раздражением и горьким недовольством.

Как она только смела так поступить?! А точнее — поступить никак! Вообще ничего не сделать, чтобы хоть как-то заинтересовать его. Не сделала ничего из того, что делали десятки девиц, подобных ей, до нее. Кокетливо взмахнуть ресницами?.. Надуть губки?.. Послать ему дерзкий взгляд?.. Остаться и посмотреть, что он может ей предложить!? Ничего подобного. Она осталась равнодушной, ничем не выдав собственной заинтересованности, если таковая вообще была.

И этим заинтересовала голодного, уставшего от подчинения хищника, сильнее, чем все до нее, которые отчаянно пытались это сделать.

Денис отпил виски из полупустого стакана, осушая его, и поджал губы. Продолжив сощуренными глазами наблюдать за незнакомкой в простеньком белом сарафанчике, который ей отчаянно шел. Он знал — она чувствует его взгляд кожей. Может, поэтому и не..?

Мужчина застыл, мрачнея, наблюдая за тем, как незнакомка, подхватив подругу под руки, стремительно двинулась в сторону дома и через минуту-две скрылась где-то на веранде. Убежала!