Букет фрезий

Я принес Лену в палату, надо дождаться, когда она очнется и убедиться, что все в порядке. А пока надо позвонить Ольге.

— Успел, — сразу, без предисловий начал я. И почти физически ощутил, как Ольга облегченно выдохнула. Она-то тоже в положении. — Я не понимаю, почему. У нас все было хорошо. Правда, она волновалась, вы же детдомовские...

— Это из-за Глеба, — еле слышно ответила девушка. А я в сердцах чуть не выругался. Как я сам об этом не подумал! Я-то просто вычеркнул произошедшее. Затолкал на задворки памяти. Как говорят — что было, то быльем поросло. Это мой ребенок! Наш! И я должен убедить в этом любимую.

Вскоре, как и говорил доктор, Елена начала приходить в себя и попыталась открыть глаза. Ее взгляд скользнул по мне, а узнав, широко распахнула глаза.

— Руслан? — прошептала Лена. — Как ты здесь?

— Нет! Это как ТЫ здесь? — я был зол. И на жену, и на себя в первую очередь. Что не понял, не заметил в каком она состоянии. Правда, сейчас разговора не получится. Ей надо прийти в себя. — Ты поспи, я буду здесь. Потом поговорим.

— Ребенок? — спросила она еле слышно, отводя взгляд.

— С ним все нормально, — ответил я, удовлетворенно отмечая, что это известие принесло ей радость.

Лена уснула, а я сидел и мысленно прокручивал предстоящий разговор. Искал все новые аргументы, и все же, когда любимая проснулась, оказался к этой беседе не готов.

— Попить дашь? — первым делом попросила Лена. А напившись, начала первая. — Руслан, я тебя очень люблю, и видеть осуждение в твоих глазах мне очень больно.

— Мне тоже не весело, — я помолчал. И сразу высказал главное: — Ты хотела избавиться от нашего ребенка, зная, как я хочу стать отцом.

— А если отец не ты? — она напряженно смотрела мне в глаза, и комкавшие одеяло пальцы выдавали ее тревогу.

— Не важно чей головастик оказался самым ловким. В первую очередь, это твой ребенок, в этом же ты не сомневаешься? — и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил: — А значит и мой. Наш.

— Даже если он будет голубоглазым блондином? — недоверчиво переспросила Лена.

— Даже если он будет зеленоглазым негром, — твердо ответил я.

Елена

Очнулась я в палате. Наверное. Странно, почему я не чувствую никаких изменений в организме? Наверное, где-то должно болеть? Голова тяжелая, но тело легкое. Глаза свинцом налиты, я попробовала их открыть, но получалось с трудом. И первым кого я увидела, оказался Руслан. Как он сюда попал? Как узнал, что я здесь? Как меня нашел? Именно это я у него и спросила. Язык еле ворочался, но муж меня понял. И он был зол. Видела, как сведены его брови, образуя гневную складку, как раздуваются его ноздри, тяжело гоняя воздух, как сжаты кулаки. А про взгляд и говорить нечего.

— Нет! Это как ТЫ здесь? — прошипел Руслан. Глаза сами закрывались, но не спросить тоже не могла.

— А ребенок? — я отвела взгляд. Чем я думала, когда пришла в клинику? Когда решилась на такой поступок... Тревога и раскаяние сжало сердце. А когда услышала ответ, испытала облегчение. Не знаю, что дальше будет с нами. Пытаясь хоть как-то собрать мысли, я уснула. Сон разогнал туман в голове. Наверное, в глубине души, я надеялась, что муж ушел. Хотела оттянуть неизбежное. Но почти не удивилась, увидев Руслана, сидящего у постели. Что ж, не стоит оттягивать.

— Руслан, я тебя очень люблю, и видеть осуждение в твоих глазах мне очень больно, — смочив горло начала я. Будь я на его месте, что бы чувствовала? Как поступила? Он и так многим поступился. Сам поверил и меня заставил поверить в то, что в произошедшем с Глебом моей вины не было. А теперь ребенок. И мой поступок никак меня не красит, да и, оглядываясь назад, сейчас не могу сказать, что на меня нашло. Ведь в любом случае это — мой ребенок. Мой! И если Руслан от него откажется... Его можно понять.

— А если отец не ты? — задавая этот, самый главный вопрос, я даже дыхание затаила в ожидании ответа. И он меня очень удивил.

— Не важно, чей головастик оказался самым ловким. В первую очередь, это твой ребенок, в этом же ты не сомневаешься? — я кивнула. — А значит и мой. Наш.

— Даже если он будет голубоглазым блондином? — переспросила я недоверчиво.

— Даже если он будет зеленоглазым негром, — твердо ответил Руслан. — Только, пожалуйста, пообещай мне, что больше не будешь принимать опрометчивых решений. Пообещай, что сначала поговоришь со мной.

Он сжал мою руку и внимательно смотрел мне в глаза.

— Я и сама не знаю, что на меня нашло, — почему-то вдруг показалось, что я должна ему объяснить. Хотя бы попытаться. — Пришла на работу и как затмение какое-то. Ты и так простил мне историю с Глебом...

Но Руслан перебил меня, качая головой.

— Мне нечего было тебе прощать.

— А тут ребенок, вероятно, чужой. И я..., — продолжила я, а слезы сами покатились из глаз. — А теперь мне страшно, если бы ты не успел...

Руслан лег рядом со мной, устраивая мою голову на свое плечо.

— Не надо, не плачь. Все хорошо, у нас все будет хорошо. Я тебя люблю. Вас, — поправился он.

— И что дальше? Опять ДНК? Не знаю, на каком сроке...

— Никаких тестов не будет. Ребенок наш, вот и все.

Муж перебирал мои волосы, касаясь легкими поцелуями, говорил что-то нежное, ласковое... Я снова заснула. Через несколько часов мы вернулись домой. Еще мне пришлось пережить выговор от Ольги и от Алисы. Хотя Руслан меня защищал даже от подруг. По его настоянию, два дня посидела дома, а после вышла на работу. Муж вернулся в спортивную жизнь, а меня накрыли все радости беременности. Появилась утренняя тошнота, оказалось, что у туалетной воды Руслана противный запах, а уж у его пены для бритья... Я перестала любить то, что любила раньше, и вкусовые пристрастия стали совсем другими... Меня постоянно клонило в сон и хотелось есть. А однажды мы с Ольгой уселись перед вебкой и, переговариваясь по скайпу, ели маринованные огурцы, макая их в кетчуп. Наши мужья немало повеселились за всем этим наблюдая.

В конце февраля подруга позвонила мне с загадочным видом. Но долго удерживать информацию у нее не получилось.

— Слушай, мне кажется, я нашла твоих родителей! Точнее, не родителей, а бабушку. В тот день, когда вы с Русланом родились, в роддоме была еще всего одна роженица, родившая девочку. И у нее такая же группа крови, что и у тебя. Ее звали Жанна Викторовна Гаврилова.

— Звали? — из всего потока удалось вычленить только это слово.

— Да, — голос Ольги погрустнел. — Ей вообще рожать нельзя было. Она сильно болела, и так и не оправилась после родов. Ее не стало через полгода. Об отце ничего не известно, в карте записей нет.

Слезы из глаз потекли сами.

— Ленусь, не плачь, зато жива мамина мама, то есть твоя бабушка. Она уже в возрасте, но вполне бодра и здорова. И та новорожденная девочка... Она живет с бабушкой. Мы можем к ним съездить.

Руслан, стоявший во время разговора за моей спиной, решение принял сразу.

— У меня игра в субботу, в воскресенье будем у вас.

За оставшиеся до выходных дни чего я только не передумала. Возможно, у меня есть бабушка? Возможно, сестра Руслана живет у моей бабушки? Муж успокаивал меня, однако я видела, что и он сам волнуется.

Руслан

Мы словно вычеркнули из наших жизней все плохое, постепенно начиная строить семью. Елена успокоилась и стала обычной беременной. Хотя, для меня это все впервые — и жена, и будущее отцовство. Так что, какие они — обычные беременные я точно не знаю. Но учусь узнавать! Наслышан о разных капризах, у нас ничего такого — типа разбудила среди ночи и сказала: 'Хочу маракуйи', — не было. А вот наблюдать, как Лена макает соленый огурец в кетчуп или делает бутерброд из конфеты и оливок... довольно занимательно. Впрочем, радует, что и Иван переживает нечто такое.

Известие о том, что Ольга, возможно, нашла Ленину бабушку и мою сестру — повергло нас в шок. Конечно, хотелось сломя голову нестись в Нижний и узнавать все самим. Но у меня игра. Пришлось ждать выходных и уже после ехать. Я как мог пытался успокоить жену, ей нельзя волноваться!

И вот мы стоим перед обычной дверью, обитой дерматином и не осмеливаемся позвонить в звонок. Собственно, чего тянуть? Я решительно нажал на кнопку.

Спустя несколько томительных мгновений дверь открылась, и мы трое буквально замерли на пороге. Напротив меня стояла моя женская копия. Чуть ниже ростом, с чуть более мягкими чертами лица, но все же было понятно — это точно моя сестра. Она тоже с удивлением смотрела на меня.

— Лера, кто там? — в коридор вышла женщина лет семидесяти. — Жанна? — прошептала она бледнея, едва увидев Елену.

Когда первый шок прошел, нас проводили на кухню. Мы смотрели друг на друга, альбомы с фотографиями, взахлеб делились событиями из жизни, узнавая, знакомясь с новыми родственниками. В том, что мы родственники ни у кого сомнений не возникло. Через несколько часов подъехал мой дед, и, увидев Леру, попросил накапать корвалола. Обрести давно потерянную внучку — не слабый удар, даже для самых крепких нервов.

n месяцев спустя, примерно начало-середина августа

В Нижний Новгород мы приехали на свадьбу. Хотя, свадьба — слишком громко сказано. Мой дед и Еленина бабушка решили связать свои судьбы и жить вместе. Вот мы и собрались маленьким семейным кругом. И Ольгу с Иваном пригласили — все таки, это их немалая заслуга в том, что наша семья нашла друг друга.

Вечер был в самом разгаре, когда взволнованная Ольга отозвала мужа в сторону. Чуть позже в комнату влетел Иван.

— У нас воды отошли! — завил он. — Мы поехали рожать.

— Мы вас отвезем, — непререкаемо отозвалась Елена, — тебе в таком состоянии нельзя за руль.

— Может, я один их повезу? — спросил я у жены. Тоже мне развозчица нашлась. У самой пузо на нос лезет.

— Я тут больше нервничать буду, — непреклонно заявила любимая. Ладно, не стану спорить, тем более, что до роддома ехать минут десять. Время не очень позднее, но, надеюсь, пробок не будет.

Добрались мы действительно быстро. Как оказалось, 'родильная' сумка была у Ольги с собой, поскольку ПДР (предполагаемая дата родов) вот-вот должна была наступить. Мы сдали ее в приемный покой и собрались домой, когда Елена вдруг схватилась за живот.

— Ты чего? — обеспокоенно спросил я. Нам-то до срока еще полтора месяца.

— Не знаю, как-то потянуло вдруг резко. И поясницу прострелило... Сейчас пройдет.

Она побледнела, и я усадил ее на диванчик.

— Может водички? — я видел беспокойство в ее глазах. Боль явно не проходила.

Жена покачала головой. Чем я думаю? Мы же в роддоме! Надо врача пригласить! Чуть погодя медсестра увела Елену в смотровую. Следующие минут пятнадцать мне показались вечностью.

— Можете оба ехать домой. Первые роды обычно длительные, раньше утра результатов все равно не будет. Мы вам позвоним.

Мы с Иваном переглянулись. С ним-то все понятно. А у нас почему роды?

— Девушка, у нас срок только в сентябре. Какие роды? — взволнованно поинтересовался я.

— Для близнецов ранние роды весьма характерны, — отозвалась медсестра.

— Каких еще близнецов?

— Папаша, — с ноткой иронии отозвалась девушка, — вы что, не в курсе? У вас близнецы. И это еще дольше затягивает процесс.

Я растерянно посмотрел на Ивана, качая головой. Когда мы ходили на УЗИ, не помню на какой-то там неделе в начале, нам ничего такого не сказали. А очередной осмотр как раз на следующей неделе должен был быть. Теперь я точно никуда не поеду!

Медсестра сдалась, оставив нас в приемном покое. Я ходил из угла в угол, беспокойно поглядывая на часы. Иван казался спокойным, но те, кто его хорошо знает, легко могли заметить, что это не так.

— Кто тут Огнев? — занятые переживаниями и волнениями, мы не сразу услышали голос медсестры.

Я машинально глянул на часы — почти два ночи.

— Я! — Иван встрепенулся.

— У вас мальчик — три семьсот двадцать, пятьдесят четыре сантиметра. Мама и малыш чувствуют себя хорошо.

Друг смотрел завороженным взглядом, словно не верил в происходящее. Его глаза как-то подозрительно заблестели, а губы чуть слышно шептали: 'Сын!'

— Поздравляю! — сказал я, пожимая ему руку. Везунчик! Для него ожидание окончилось.

— А Елена Баюнова? — метнулся я к медсестре.

— Все идет своим чередом, — отозвалась она и исчезла за дверями.

Иван, не смотря на ночное время суток, принялся посылать смс-ки со столь радостной новостью. А мне ничего не оставалось, как снова погрузиться в беспокойное ожидание. И все же под утро меня сморило.

— Мужчина! — кто-то неласково тряс меня за плечо. Я приоткрыл глаза. — Это вы — Баюнов?

— Я! — сон мгновенно слетел.

— Мальчик — два сто, пятьдесят сантиметров, девочка — кило восемьсот, сорок семь сантиметров. Поскольку дети недоношенные, они пока в боксах. Но для такого срока все показатели в норме.

В носу запершило, а в глазах защипало. У меня теперь двое детей! Спасибо, Господи!

Дрожащими руками я набрал смс-ку Елене: 'Спасибо, любимая! Я самый счастливый человек на Земле!'

Вместо эпилога

Два пятилетних мальчишки дрались в песочнице.

— Я ее брат! — кричал один.

— А я ее жених! — кричал другой.

А причина их ссоры, в некогда красивом, а теперь испачканном и порванном, розовом платье сидела неподалеку на скамейке и с грустью рассматривала валяющиеся в грязи два кусочка именинного торта. Сегодня у всей троицы был день рождения, и брат с его лучшим другом поспорили, кто именно принесет ей торт. Девочка фыркнула. Мелюзга! Что с них возьмешь? А вот сын тети Алисы... Тим уже второклассник и если бы торт принес он... Именинница скосила глаза в сторону старших мальчишек. Но у Тима и Васи, который был уже совсем взрослым четвероклассником, нашлись свои мужские дела.

— Сложно быть женщиной в этом мужском мире, — прошептала девочка сидящей радом кукле. — Ну ничего, вот в следующем году мне будет уже шесть и тогда они у меня попляшут!

Комментарии приветствуются! А также принимаются блохи и прочие тараканы