Стрелы Саошьянта

-Христос воскресе! — радостно сообщила девушка, невольно разъясняя мне загадку непонятных букв... ну, почти разъясняя.

-Допустим. — осторожно ответил я, не торопясь принимать из рук бледной остролицей девицы сей дар птицеводческого хозяйства. — А яйцо тут при чем?

-Союз православной молодежи Петрограда проводит в честь святой Пасхи раздачу освященных яиц, — затараторила она, блестя небольшими голубыми глазками, — в память о том, как Мария Магдалина преподнесла крашеное яйцо императору Тиберию, знаменую свою веру в воскресение Господа нашего Иисуса Христа, в...

-Девушка! — невежливо перебил я ее. — Крашеные яйца, вообще-то, в своих ритуалах только ленивый не использует, от друидов до парсов, а у староверов они хотя бы разрисованы. Это во-первых. А во-вторых...

На свет вновь появилась табула с номером.

-...вы тут главная или кто?

Девица побледнела еще больше, так что все веснушки на ее лице проступили ярче прежнего.

-Отец Илья! Отец Илья!

Явившийся на зов паренек в долгополом черном одеянии на ее отца не походил никак — разница в возрасте явно была недостаточной. Русины все же не цыгане, в одиннадцать лет рожать. Впрочем, у христиан, кажется, отцами величают любых священников. На груди его красовался здоровенный ставрос с распятием... бррр, извращение какое, так выставлять напоказ изуверскую и позорную казнь. Мазохизм какой-то, честное слово! Невольно потянуло перекреститься.

-Здравствуйте, квирит стражник. Какие-нибудь проблемы? — молодой "отец" тоже лучился улыбкой, не столько радостной, сколько отечески-ласковой, чем изрядно настроил меня против себя.

-Еще бы. У вас, по-видимому, и немалые. Пока с памятью, но если не уйдете отсюда, начнутся проблемы с законом. Вам такой эдикт Юлиана Философа о запрете на публичную проповедь христианства знаком? Его никто не отменял, помнится. А электровоз — как раз публичное место.

Золотоволосый священник — как же нелепо смотрится русин в этих диких азиатских одеяниях! — продолжал невозмутимо улыбаться.

-По-видимому, здесь какая-то ошибка, офицер. Мы, союз православной молодежи Петрограда, не проповедуем, мы всего лишь поздравляем всех со светлым днем Христова воскресения и угощаем освященными яйцами и куличами.

-Так, а то, что мне сейчас рассказывала эта девочка про эту... Марию... и Тиберия — по-Вашему, это не проповедь?

-Если я не ошибаюсь, офицер, Вы сами задали вопрос, и Ира Вам на него ответила. Ответ любопытствующему трудно назвать проповедью, не так ли?

Он все еще улыбался. Скользкий народ эти сектанты, а из всего списка "деструктивных восточных сект" так называемое православие в Невогарде самое распространенное, даже неутомимых вайшнавов чуть-чуть потеснило в последние годы. "Овцы Христовы"... даже терминологию у нас смаздакиздили.

Псы.

Волки.

Овцы.

Хорошо утро начинается.

Не моя это головная боль! У нас есть отдел по борьбе с сектами, вот пусть он и потеет. А с меня хватит Лучника. Хватит, и еще многим останется.

-Я могу идти, квирит стражник, или у Вас еще есть какие-то вопросы? — а золотоволосый Илья все улыбался с выражением бесконечного терпения на молодом лице, и несколько девчонок в такой же уродской одежке, как и несчастная Ира, топтались у дверей капсулы, робко поглядывая в нашу сторону. Я, наверно, казался сейчас несчастным девочкам августом Неро, Старшим братом Шабурканом и Влком Гутлой в одном лице.

Я вздохнул.

-Вообще-то один есть. Что это за Петроград такой?

-Так мы, православные, называем Невогард, ибо из церквей Христовых первой была возведена здесь церковь первого ученика господа нашего, апостола Симона, прозванного Петром, что по-гречески обозначает...

-Достаточно. До свидания, квирит Илья.

Все так же улыбаясь, он поклонился мне, сцепив руки на животе. Кушаньщина какая-то, ей-Богу! Одно слово, Азия. Я кивнул в ответ.

Квирит Илья — не "отцом" же его называть! — прошел к дверям следующей капсулы и из-за них раздалось радостное:

-Христос воскресе!

-Следующая остановка — Малая Фонтанная. — откликнулось металлическое эхо.

Хвала Митре, моя.