Спустились мы только к закату — поесть и снова посмотреть карту. В последнем не было никакой нужды, но это простое действие чем-то успокаивало, придавало уверенности в себе. Окраины Болота с воздуха я уже видел. Неприятное местечко.

Ван вручил мне мой кусок мяса и хлеба. Сумку с едой, как самое тяжёлое, он забрал себе, спрятав в единственный на данный момент пространственный карман на серебряной розе. Меньше мне забот, а уж голодным брат меня никогда не оставит, скорее, я поесть сам забуду.

Поёжившись, я взглянул в сторону востока.

— Может, переночуем здесь, а? Что-то мне никуда этой ночью не хочется.

— Да и мне не очень, — признал брат. — Утром отправимся, перед рассветом. А пока давай место получше выберем.

Дожевав ужин, мы пошли искать подходящее для ночлега место.

— Знаешь, что происходит с аватарой, когда её пробуждают? — издалека начал светлый.

— Ну... — я почесал в затылке, лохматя и без того безнадёжно спутанные волосы. — Полагаю, она получает относительную свободу и выходит из летаргического сна.

— Ага, — кивнул Ван. — А ещё первый раз пробуждённая перенимает черты характера и личности пробудившего.

Я резко затормозил и уставился на светлого. Это не одна из твоих подколок?! Нет?! Точно?!

— Так это она из-за меня такой стала?!

— Хм... — усмешка на лице брата не прибавила мне оптимизма. — Ну, тут есть ещё один момент. Если бы вы не были изначально похожи, то она бы не проснулась. А тут на её и без того нескучную личность наложились твои черты характера. Получите гремучую смесь по имени Таэш, пробуждённую богиню без силы, но с таким нравом!.. В общем — нажил ты головной боли себе и мне заодно. Кажется, в основном мне... — задумчиво закончил светлый, заметив улыбку, которую я не сумел сдержать.

Это всего лишь значит, что она не способна на предательство. Что каноны Рыцарства для неё не пустой звук. Что она не будет проливать кровь, если её можно избежать. Это значит, что она будет жить, а не существовать и жизнь ей никогда не наскучит.

Закрытая с трёх сторон непроходимыми кустами, мелкая полянка была найдена быстро и отвечала всем нашим запросам. Выкопав костровище, собрав дрова на всю ночь и разведя незаметный бездымный костерок, мы решили не отказывать себе в более плотном ужине. Я поджарил себе и брату пару кусков слабо вяленого мяса, Ван добыл из сумки пару яблок. После ужина спать захотелось неимоверно.

— Моя стража вторая, — зевая, сказал я и завернулся в плащ, ложась поближе к костру.

— Хорошо, — кивнул брат, садясь спиной к огню.

Сознание плавно скользнуло в ласковые объятья тьмы...

...Две тени плавно скользили по тёмной улице избегая тусклых фонарей. Они двигались бесшумно, быстро, как-то... профессионально. Дорога вывела парочку к огороженному высокой стеной особняку. Одна тёмная фигура присела на колено, сложив замком руки и легко подкинула вверх вторую.

— Всё чисто, — через несколько мгновений послышался шёпот такой тихий, что он мог только почудиться.

Второй участник сего действа по-кошачьи ловко взобрался на стену. Через несколько мгновений двое уже пробирались к особняку, стараясь не шелохнуть и листика в саду.

Почуяв, что двоим грозит опасность, я, не думая, отвёл рукой контур охранного круга, позволяя этой парочке скользнуть внутрь. Хм... рукой?.. Но ведь меня здесь нет...

Пока я отвлекся на осознание собственной роли, двое успели взобраться по стене на второй этаж и пробраться в дом через распахнутое окно. Их нельзя упускать! Тень моего сознания устремилась за ними. В одной из остановившихся у двери в коридор теней я почуял девушку. Второй тенью оказался парень.

— Посвети чуток, Мань, — шепнул парень.

— Щас, Дань, — ответила девушка, зажигая крохотный, тусклый фонарик.

Мань... Манька... Данька... Маньяки! Маньяки мои! Куда ж вас занесло, поганцев?!

Данька поковырял в замке отмычкой и через несколько секунд раздался едва слышный щелчок.

— Готово, — улыбнулся Маньяк.

Когда мои драгоценные друзья скользнули в коридор, реальность сместилась, поплыла, вознамерилась было совсем потеряться, но стальные тиски моей воли вернули сознание к родному миру. Родному миру?..

Двойняшки уже уходили, через то же окно. Мне казалось, прошло всего пару мгновений, но на самом деле — гораздо больше. Слаженные, выверенные движения, ни одного лишнего, плавно, грациозно скользящие в ночи... Как же они хороши! Я снова приоткрыл им проход в охранном контуре и последовал за друзьями.

Маньяки перемахнули высокую стену и легко побежали по тёмной улице. Какие же они... замечательные, достойные восхищения, ловкие-умелые! Как долго я мог бы говорить о них, сознавая одну простую истину — я люблю своих друзей. Да, именно так... этого не понять тем, кого никогда не связывали такие желанные и крепкие узы настоящей дружбы. А кто знает... тому не нужно ничего объяснять.

Пока я любовался двойняшками, они успели забежать в закуток между домами. Данька достал телефон и, набрав номер, коротко отрапортовал:

— Готово. Да, ушли. Да. Хорошо, дедушка, мы уже идём.

Та-ак. Насколько мне известно, своих дедушек у Мани-Дани нет. Были, да почивали в могилках. Стало быть... Дарий Завоеватель позволяет младшему поколению называть себя дедом только в знак наивысшего доверия. Не просто наивысшего, а буквально семейных уз. Значит, он признал двойняшек тенями Владыки. А тени Владыки... это нечто гораздо большее, чем отношения "сюзерен-вассал". Это сплетённые пути и судьбы. Дед, демонов интриган!

— Теперь уже скоро доберёмся до Острова, — вздохнул Данька, рука об руку с сестрой направившись куда-то вниз по улице.

— А из Обители — за нашими принцами, — эхом отозвалась Манька. — Боюсь я за них, Дань.

— И я...

Остров и Обитель...

— Малолетние недоумки!!! — заорал я, пытаясь отвесить им подзатыльники. — Куда вас понесло, дурная двойня?!

Маньяки затормозили так резко, будто налетели на стену. Переглянулись.

— Глюки? — приподняла бровку девушка.

— Глюк у нас один и отнюдь не я! — не получается схватить за вороты и как следует столкнуть лбами паршивцев! — Чтобы не смели соваться на Остров Даах, психопаты несчастные! Выживите — сам обоих удавлю! И дед туда же, псих чешуйчатый!

— Ирдес, ты живой! — воскликнул Даня чуть громче, чем следовало.

Что это... вы слышите меня, хотя не должны. Если это не мой бред, что я вполне допускаю. Вот только... Вы двое ведь слышите меня по "призрачной" связи, верно? Значит, где-то неподалёку пространство настолько истончилось, что близко к Разрыву!

— Я живой, и Ван живой, а вот вы будете трупами, если сунетесь в Обитель. Даже не думайте! Кроме того, у нас с Ваном тут дела образовались. Дождитесь и не пытайтесь нас вытащить — пока не до того! И деду передайте, что рисковать своей шеей я ему запрещаю! И вам запрещаю! Это ясно?!

— Ясно, милорд, — хмыкнул Данька, ехидно щурясь.

— Ну-ну, — буркнула Маньячка, изучая дорогу под ногами. — Только мы не обязаны подчиняться.

— Манька! Прибью, заразу!

— Рука не поднимется! — скопировав выражение лица брата, сообщила девчонка. И тут же, оглянувшись, тихо испуганно ойкнула.

С той стороны, откуда двойняшки пришли, по их следу двигался живой клубящийся мрак, с запахом прелых водорослей и могильного праха.

Резко вспомнился весь запас матерных выражений братца.

— Валите отсюда бегом! — рыкнул я, перестраивая сознание. — Быстро к деду!

Маньяки пулями сорвались с места, а я ринулся навстречу голодной пасти тварей Хаоса. Улица не такая широкая, а тварь не слишком большая. Если не остановить, то задержать её можно попробовать. Теперь вспоминаем детальную структуру "сети" Призраков. Делаем её подобие из собственного сознания... пару мгновений до столкновения с этой дрянью мечтаем выжить...

А-а-ах-ха!..

...Проснулся от собственного крика и беспощадного, хлёсткого удара по лицу.

Сознание корёжило. Слова на древнем языке Демиурга и Демона сами собой сложились в короткую, отчаянную молитву. Молитву моему мёртвому богу. Перед глазами рвались нити "Сети" сплетённой из меня самого, голодные пасти хаотичных тварей драли на части. Перепуганный, бледный брат. Кажется, он даже кричит, но я не понимаю слов, не слышу голоса... Слышу только отдающийся звоном в голове визг и вой пытавшейся прорваться сквозь меня мерзости!

Новый удар по лицу окрасил мир в красный цвет и частью заглушил голоса Хаоса. Нервы свело болью, мышцы — судорогой. Боль в прокушенной губе походила на красную вспышку в безумии.

— Да что же с тобой, малыш... — Долетел до сознания отдалённый голос. Кажется, брат попытался меня обездвижить, продолжая что-то говорить.

— Придушишь... — просипел я через пару минут, когда немного отпустило.

— Насмерть не задушу, — пообещал светлый, тут же разжав руки. Тревожно заглянул в лицо. — Это что было? Кошмар?

— Я бы так не сказал... — меня невольно передёрнуло.

— Посиди, я сейчас, — сказал Ван, быстро перебравшись к костру.

Через минуту в моих руках оказалась кружка с чем-то горячим.

— Пей и рассказывай, — тоном, не терпящим возражения потребовал светлый.

Да жалко мне, что ли... Самую малость приоткрыв душу ему навстречу я, не забывая делать глотки из кружки, рассказал о своём "сне". Брат слушал не перебивая, душа его то и дело тянулась к моей.

— Н-да, на многое способна призрачная связь... Новые Иглы ещё не все секреты раскрыли... — только и сказал он, когда я закончил.

Все, или нет, но я рад, что увидел их. Что смог помочь моим драгоценным двойняшкам. Эх, безумные авантюристы! Мм... внутренний хронометр говорит, что моя стража уже наступила. Покосившись на брата, отметил его крайнюю усталость. Я бы даже сказал — вымотан он до предела.

— Спать ложись, — жёстко бросил я.

Он вскинул голову. Взгляд сказал больше любых слов. Поднявшись, я накинул на плечи брата свой плащ и сел рядом. Брат молчал, но... понимать с полувзгляда бывает тяжело. Потому что всё видишь, а что делать — не всегда знаешь. Уткнувшись лбом в его плечо, я глухо попросил:

— Прости.

— Обалдуй... — вздохнул светлый.

Как иногда необходимо просто знать — брат рядом. Друг не предаст. Почувствовать тепло родного плеча и понять — ты не один. Не один!

— Колыбельную? — ехидно предложил я.

— Давай, — хмыкнул в ответ брат и уже без возражений лёг у тлеющего жаркими углями в прогретой земле костра.

И я запел. Тихо, не пытаясь задеть душу, без гитары. Когда-то давно мне довелось услышать эту песню из уст другого певца. По моему скромному мнению, которое хрен оспоришь, стихи оказались гораздо лучше исполнения. Стихи я и запомнил... И теперь пел их по-своему, на другой мотив, вкладывая совсем другие интонации в слова. О том, что плевать, насколько братья разные. Ты и твой брат — это одно и то же. И я рядом с тобой, потому что я — это ты сам.

А тоску до дому и ещё одному братишке я быстренько задавил.

Песня была достаточно длинная, чтобы к последним строкам Ван уже спал. С минуту я смотрел как хмурится в тусклых отблесках углей светлый. Потом вынул из сумки запасной плащ, накрыл его, потихоньку взял арбалет и растворился в ночи. Поохочусь пока. Далеко отходить не буду... да и охранный контур обновлю. Может, повезёт чего-нибудь подстрелить. На сухом пайке, конечно, протянуть можно, но он имеет одно гнусное свойство — неоправданно быстро кончаться!

Мне повезло подстрелить в Светлом Лесу самого обычного глухаря. Отойдя подальше, чтобы не тревожить Вана, разделал и ощипал эту птичку, а с рассветом занялся готовкой. Так что разбудил светлого вовсе не я, а запах готовящейся дичи.

Проснувшись, он потянулся, поглядел на занятого делом меня и совершенно искренне, радостно рассмеялся.

— И что же заставило тебя пойти на такой подвиг? — веселясь, спросил Ван.

И на большее пойду, лишь бы слышать такой смех.

— Голод не тётка! — хмыкнул я, пытаясь сделать так, чтобы тушка не подгорела с одной стороны и не осталась сырой с другой.

— Вот же руки не из того места... — Стараюсь для тебя, брат! — Дай сюда! — и светлый решительно отогнал меня от костра.

Я умею готовить! Временами даже люблю! Не-е, не отгонюсь так просто, не надейся. Сейчас буду мешать, лезть под руку и пытаться отобрать работу обратно...

В итоге всё же получилось так вкусно, что сгрызли даже кости. Лететь в столь сытом состоянии было верхом идиотизма, поэтому мы, ещё пару часов отдохнув, отправились в путь пешком. Да и просто прогуляться хотелось по лесу. Ближе к болоту деревья поредели, стали мельче, проплешины в лесном ковре заросли луговой травой и цветами. Жаль, что здесь не растут ирисы.

До болота мы добрались часа за три, не заметив как они пролетели. Пока ещё безобидное, если не присматриваться, то и не сразу поймёшь, что болото началось — поле и поле...

— Ну что, попрыгаем по кочкам или полетели уже? — с любопытством взглянул я на брата.

Он ответил мне весёлой клыкастой усмешкой и поинтересовался:

— А сам-то как думаешь?

— Попрыгаем! — решил я, так же весело скалясь. Первый рванул вперёд, выбирая кочки понадёжней и через плечо кинул в брата мелким электрическим разрядом.

— Зараза! — ругнулся мне в спину Ван, уворачиваясь.

И мы побегали. Вволю! Извозились в грязи и подпалили друг друга основательно... Так основательно, что когда решили всё же лететь, мне пришлось пять раз подряд воспользоваться ритуальным жестом, прежде чем удалось привести себя и брата в относительный порядок. Это действие отняло немало сил, чем весьма неприятно удивило. Все ритуальные жесты, "тёмные стрелы", "заживалки" и прочие прелести работы с Силами — весьма далёкое понятие от того, что люди привыкли называть магией. Мы искажаем пространство вокруг себя, перенаправляя и формируя его потоки в нужные образы и форму. Это требует затраты внутренних резервов, но чтобы так вымотало столь простое действие... Я же не новичок, чтобы так ослабеть. Может, дело в моей "болезни"? Да уж, скорее всего. Надо бы закрыться, чтобы Ван не понял, как мне опять паршиво. Снова же во всём себя обвинит, придурок несчастный.

— Н-да-а... — протянул брат, рассматривая подпаленный рукав. — Развлеклись.

— А то ж, — подавившись смешком, ответил я.

Стоя на относительно большой кочке, я занимался самым нужным делом — раздирал шевелюру расчёской. Более менее справившись с этим делом, завязал хвост шнурком. Слишком привык я к тому что волосы всегда в порядке, и — да, чистоплюй, что говорю и подтверждаю уже не в первый раз.

— Ну что, пора в небо? — спросил светлый, сориентировавшись с направлением, пока я расчёсывался.

— Угу, — кивнул я и тут же взлетел, расправив крылья.

Через миг брат, стрелой взмыв вверх, легко меня обогнал. Куда?! Кто тормоз?! Сам ты!.. Я первый!..

Солнце клонилось к закату. Стоя на лейтэре позади брата и держа его за плечи, я рассматривал унылый пейзаж под ногами. Болото — оно болото и есть. И воздух над ним другой, иной ветер. На крыльях лететь тяжелее. Безграничная топь под ногами, торфяники, изломанные "болотным недугом" деревья. Чёрная мерзость топи. Мне нравится чёрный цвет, но здесь... хотелось бы синей воды.