Дзёдзюцу. Часть третья

— Танака-ку-у-ун!.. — Заныл Кано, в очередной раз, вцепляясь в руку друга и пытаясь стащить того с дивана.

Однако, тушка спящего дизайнера была неподъемна и легкий и худой Кано только скользил ногами по полу. К тому же тушка, хоть и была спящей, оказывала активное сопротивление всем внешним раздражителям, начиная с будильника и заканчивая верным другом Исида Кано.

— Отвали. — Беззлобно махнул рукой Юджиро и повернулся носом к стене.

— Танака-ку-у-ун.....!

— О, Господи, какой же у тебя противный голос!

— Ну Тана-а-а-ааа...

— Ну все, все, я попытаюсь проснуться...

— Сделать тебе зеленого чая?

— Нет!!!

— Ну чайник то я не спалю, что ты так пугаешься?

"Это он еще про наш вчерашний ужин не знает". — С радостью подумал Исида.

— Не надо. Не подходи к плите, я сам все сделаю. — Юджиро, с совершенно трезвым и бодрым видом поднялся с дивана и, в чем был вчера — в клубной майке и сиреневых штанах, прилично, к слову, помятых, принялся заваривать зеленый чай. — Ты ведь не просто так меня будил, я прав? Выкладывай, что тебе от меня нужно.

— Я просто соскучился по тебе. — Оскалился Кано в самой искренней улыбке, демонстрирую все здоровые и крепкие зубы. — И хотел извиниться за вчерашнее...

— Как так получается, что ты постоянно делаешь какой-нибудь необдуманный и эгоистичный поступок, извиняешься за него и снова потом поступаешь так же?

— Ну я же извиняюсь!

— Это бесполезно.

— Ты злишься на меня?

— Нет. — Вздохнул Юджиро печально.

"Так уж получилось, что я почти никогда на тебя не злюсь"...

— Вот и славно. — Обрадовался Кано. — Тогда ты съездишь со мною к моим родителям?

— Кано! — Танака дернул рукой, разлив чай по столу, чертыхнулся и оглянулся в поисках полотенца. — Где у нас...

— А я его выкинул.

— Зачем??

— Оно испачкалось в краске.

— Как твоя чертова краска попала на кухню??

— Она была на моих руках. — Пожал плечами художник, старательно сохраняя невинное лицо.

Юджиро только глубоко вздохнул лишний раз, уговаривая себя сохранять спокойствие, и достал новое чистое полотенце из шкафа.

— Почему ты просто не можешь вызвать такси? Оно отвезет тебя к твоим родителям, а таксист не будет читать тебе нотаций всю дорогу. Видишь, как удобно? И всего-то пятьсот — шестьсот иен.

— У меня нет денег. — Нахмурился Кано. — Я поэтому и еду...

— Ага. И поэтому — я тоже еду, да?

— Мне просто захотелось, чтобы ты составил мне компанию! Рассказал, что было в клубе, как дела у ребят...

— Ну да, естественно, так все оно и есть. Ты позавтракаешь со мной?

— Скорее уж пообедаю. Юджиро, я действительно просто хочу, чтобы ты съездил со мной! Ну, хочешь, мы поедем на такси, а не на твоей машине? Только за твой счет. У меня нет денег.

— Это мы уже поняли.

— Так ты отвезешь меня?

— А ты дашь мне спокойно выпить чаю?

— Только после того, как удостоверюсь, что ты не считаешь меня эгоистичной сволочью, которая использует всех окружающих в своих корыстных целях. — Серьезно произнес Кано, уперев руки в бока.

— Ну что ты! Нет, ты не эгоистичная сволочь. Что же поделать, что ты просто иногда бываешь на нее похож... — Улыбнулся Танака.

Художник расцвел на глазах, заулыбался и воспрял духом.

— Спасибо, Танака-кун, спасибо!!! Тогда я пойду одеваться!

— Но я не сказал, что...

Юджиро посмотрел вслед другу.

"Нужно научить себя злиться на него хотя бы иногда".

Кано свернулся клубочком на переднем сидении и откровенно клевал носом.

"Значит, не только у меня была бессонная ночь". — Сделал вывод Юджиро. И понял, что страшно ревнует.

Все эти шесть лет, пока они были друзьями, Кано всегда принадлежал ему. Если не как любовник, то хотя бы, как друг. Он всегда был у него на глазах, он проводил с ним все свое время и... просто был его. Такой удивительный, непредсказуемый и совершенно не приспособленный к жизни, Кано зависел от него. И... что-то изменилось?

— Как его зовут?

— Кого? — Напрягся Исида.

— Его.

"Что-то все-таки здесь не так".

— Ничего серьезного.

— Кано, я еще никогда не видел тебя таким задумчивым. Тебя ведь что-то тревожит?

— Нет. Меня никогда и ничего не может тревожить больше, чем я сам.

— И твои картины...

— И мои картины.

"Значит, что-то действительно не так".

— Просто мне показалось... Ты ведь никогда и никого не приводил к нам.

— Но ты же постоянно водишь всех своих любовниц и любовников в нашу квартиру?

— Но для меня это — в порядке вещей. А ты...

— Что я?

— Ты всегда мне казался слишком... закрытым, что ли. Для того, чтобы впустить в своих жизнь кого-то настолько сильно.

— Я всего лишь впустил человека в нашу квартиру.

— Судя по твоему обеспокоенному состоянию — не только.

— Ох, Танака-кун! — Кано улыбнулся, всем своим видом старательно демонстрируя уверенность в себе и в своей жизни. — Все, что меня сейчас беспокоит, это мое финансовое положение. Мне просто не слишком нравится, когда в моей привычной жизни меняется то, что давало мне стабильность и уверенность.

— Ты волнуешься об отце?

— О фирме моего отца! Если все так изменилось... не отразится ли это на мне? То есть, если сейчас отец не хочет, чтобы я стал его приемником... опять же, как это может повлиять на мое спокойствие?

— Мне всегда казалось, что ты и спокойствие — вещи не совместимые.

— Это только в том случае, когда я сам выбираю себе проблемы. А сложности, которыми я не могу управлять — мне не нравятся.

Юджиро печально усмехнулся.

— А я давно говорил тебе, Кано, что все в жизни просто и хорошо быть не может. Каким бы счастливчиком ты себя не считал.

— Звезды на моей стороне. — Самоуверенно улыбнулся Кано. — Они меня любят. Меня все любят... — Пробормотал он, снова закрывая глаза и облокачиваясь на сидение.

Машина свернула на знакомую улицу, проехала три деревянных домика с черепичной крышей и остановилась у богатого дома семейства Исида.

— Нас никто не встречает. Твои родители знают, что ты собирался приехать?

— Нет. А зачем?

— Затем, чтобы мы зря не теряли время! Так сложно было позвонить?!

— Ну... Я как-то не подумал об этом. Не волнуйся ты так! — Кано выпорхнул из машины, захлопывая за собой дверцу. — Чувствуешь, какой воздух свежий? — Он зажмурился, вдыхая в себя запах опавших листьев и прохлады, застегивая две верхних пуговицы на куртке.

— Почему ты такой безответственный?

— А ты видишь во всем только отрицательные стороны. Посмотри, как красиво в Тибе зимой!

Юджиро тихо зарычал, с трудом сдерживаясь, чтобы не сорваться на нецензурную брань. Но потоку его недовольства не суждено было излиться на бедовую голову художника, потому что дверь в доме все-таки отворилась, плавно отъезжая в сторону, и являя им удивленную Арако. Женщина подергала пояс кимоно, поправила рукой прическу, заправляя прядь за ухо, и быстрыми шажками направилась к гостям.

"Как же они с Кано похожи!" — В очередной раз отметил Юджиро, приветливо поклонившись ей.

— Кано? Юджиро? Почему вы не предупредили, что собираетесь приехать? А, впрочем, не важно! Так даже интереснее.

"Очень похожи"...

— Я же говорил, что все будет хорошо. — Повернулся к Танака Кано. — Ока-сан, отец дома?

— Он отдыхает... А ты что-то хотел от него? — Нахмурилась Арако.

— Да, я хотел с ним поговорить. У меня кончились деньги.

— Странно, я думала, он перевел их тебе на счет еще вчера. — Арако нахмурилась еще больше. — Уже первое число нового месяца. Но, лучше, если ты сейчас не будешь ему мешать. Я приготовлю чай... Кано!

Но Кано уже решительно направлялся к дому.

— Он никогда не поймет ничего... — Покачала она головой.

— Боюсь, что когда-нибудь обстоятельства сложатся так, что ему придется понять. — Ответил ей Юджиро, провожая глазами друга и раздумывая, почему ему вечно приходится смотреть тому вслед.

— Куртку не забудь снять! И волосы заплети! — Крикнула Арако, прекрасно понимая, что убеждать её упрямого сына в чем либо бесполезно.

Кано всю жизнь поступал только так, как ему хотелось. Иногда так — как хотелось его левой ноге или чему уж там, она не знала... Но ему часто везло. И Арако уже давно смирилась с тем, что ее сын живет по какой-то, одной ему ведомой, системе. А может быть, и что вероятнее, вообще без всякой системы.

— Юджиро, пойдем, я напою тебя чаем.

16*

— Ты больше не получишь от меня денег. — Спокойно заявил ему Отогору, сидя в своем плетеном кресле — единственной мебели в доме европейского стиля, и опираясь обеими руками на трость. — Теперь — живи, как знаешь.

— Почему? — Растерялся Кано. — Как я буду жить без денег, о чем вы говорите??

— Ты отказался пойти по моим стопам, ты отступился от нашего семейного дела, ты почти что отвернулся от нашей семьи... Отныне я полностью вверяю твою судьбу — в твои руки. Мне нужно было сделать это еще намного раньше. И я бы сделал, если бы не губительная жалость твоей матери. Это она сделала из тебя безвольного и разбалованного великовозрастного ребенка. Я надеялся, что ты повзрослеешь... А сейчас я и сам не понимаю, как я только допускал такую мысль — вверить управление "Ичибан" тебе.

— Но как же я буду жить?? — Снова повторил Кано, не веря своим ушам.

— Свободно, как ты и хотел. Ты будешь работать на меня и на Ито-сана. Если, конечно, тебе хватит ума переломить свою гордость и лень.

— Я не хочу рисовать одежду! Это не интересно, у меня не получится...

— А я не хочу тебя больше слушать. Единственная моя просьба к тебе — не позорь меня и мое имя. Ты всю жизнь портил свою репутацию и вредил репутации нашей семьи. Не заставляй меня отрекаться от тебя полностью. Все-таки, ты единственный сын в нашей семье и важен для своей матери.

— А для вас? — Прошептал Кано, все еще не воспринимая и не принимая услышанное.

— А для меня важно мое имя. А ты можешь неблагоприятно повлиять на его чистоту, Кано.

— Но почему, ото-сан?? Что я такого сделал?! Чем я заслужил такое ваше отношение к себе?!

— И ты еще спрашиваешь? Ты всю жизнь делал все мне наперекор! Ты вызываешь только насмешки и непонимание окружающих и не можешь понять, почему я не хочу иметь с твоими сумасшедшими поступками ничего общего?

— Но я просто хотел быть собой... — Произнес Кано побелевшими губами, сам не понимая, почему ему хочется оправдываться, а в груди сживаются легкие, не давая сделать хотя бы глоток воздуха.

— Не думая о других. А теперь дай мне продолжить прерванный тобою отдых. Уходи.

Кано сделал шаг к двери, чувствуя, как у него подгибаются ноги, ставшие вдруг ватными.

— И еще, Кано... Если ты вдруг решишь, что хочешь работать. Если ты вдруг наконец-то поймешь это... То появись, пожалуйста, на официальной церемонии объединения наших с Ито-саном компаний. Только, будь добр, оденься прилично.

Исида молча кивнул, поклонился и покинул помещение, чуть не врезавшись плечом в перегородку с нарисованным на ней серо-зеленым драконом. Этот хмурый дракон с длинными седыми усами с детства ассоциировался у Кано с Отогору.

— Мама... — Кано опустился рядом с матерью на татами, чуть не плача.

— Что случилось, Кано? — Испугалась Арако, отставляя свою чашку с чаем. — Что тебе сказал отец?

— Мама, Юджиро... — Исида, упав грудью на котацу, обнял Танака и спрятал лицо у него на плече. — Ну почему, почему все считают меня таким легкомысленным эгоистом??

Арако и дизайнер, одной рукой опирающийся о татами, чтобы не упасть, а другой — обнимающий безутешного Кано, переглянулись, имея в виду почти одно и то же: "Потому что, в принципе, так оно и есть".

— Что произошло, Кано? — Повторила Арако еще раз.

— Почему он так меня не любит??

— Не правда, он тебя любит. В глубине души... — Добавил Юджиро неуверенно.

Арако мрачно на него покосилась.

— Он сказал, что перестанет давать тебе деньги?

— Да!! Он сказал, что мне придется работать, чтобы прокормить себя!

— Ну, Кано... Кое в чем он прав. Тебе действительно уже пора найти себе занятие по жизни...

— У меня есть занятие! Я рисую!

— Но это не приносит тебе больших денег...

— Но ведь любимое занятие и не должно приносить много денег! Оно должно соответствовать жизненным устоям, идти от сердца и делать человека счастливым! — Уверенно воскликнул Кано, поднимая голову и обводя взглядом маму и друга. — Разве не так?

— Оно должно еще и деньги приносить... — Тихо добавила Арако.

— Но ведь у меня есть вы! У нас же богатая семья, так зачем мне работать?? Я не понимаю...

— Ох Кано... — Арако просто не знала, что ответить на это заявление. — Выпей ка лучше чаю и съешь рисовое пирожное. Я попробуй поговорить с отцом...

Кано весь оставшийся вечер находился в разбитом состоянии. Он был в шоке. Он не мог сбросить с себя оцепенение от охватившей его паники и пребывал в крайней растерянности. И думал, думал, думал... Как так произошло, что жизнь поставила его перед таким сложным выбором? Он чувствовал себя так, как будто его предали.

Разговор его матери с отцом не дал никаких положительных результатов. Всё, что удалось добиться женщине от ее мужа, это несколько слов о том, какая она слабохарактерная. Вообщем то, как и ее сын...

— Я повешусь. Вот прямо на поясе от кимоно и повешусь. — Пожаловался он Юджиро.

— А, по-моему, ты преувеличиваешь. У тебя же так много энергии... Почему бы тебе не потратить ее на работу? Конечно, я понимаю, что работать на Ито-сана тебе будет не слишком приятно. Хотя, я опять же, не слишком понимаю, чем он тебе так отвратителен.

— Всем!!! — Гаркнул Исида. — Как ты не понимаешь? Если я начну работать, мне придется забыть о творчестве! Мне придется думать о земном, о простом, об обыденном... Я стану похож на обычного скучного человека! Я стану себе отвратителен и возненавижу себя! И весь окружающий мир!

— А ты не преувеличиваешь? — Слегка обалдев, приподнял брови Юджиро.

— Преувеличиваю?? Мне кажется, что я должен умереть!! Только так я могу...

— А мне кажется, что ты должен купить себе хороший костюм и туфли. Я одолжу тебе денег...

— Одолжишь? Правда? — Художник недоверчиво поглядел на друга.

— Правда одолжу. — Танака улыбнулся. — Кано, тебе нужно начинать зарабатывать деньги самому. Ты можешь придумывать одежду в том стиле, который тебе самому понравится. Ну, разве, это не привлекательная перспектива? А потом будешь носить ее сам.

— Вряд ли Катсухико она понравится.

— Катсухико? А причем здесь он?

— При том, что он хозяин "Махоу"! — Быстро произнес Кано. — А вся творческая работа будет лежать на них!

— Ну-у... Я надеюсь, ты найдешь с ним общий язык. Ты же знаешь, перед твоим обаянием трудно устоять. — Подольстился к нему Юджиро, в надежде поднять художнику настроение.

— Общий язык? Да, я думаю, мы его найдем...

— Вот и замечательно! Тебе больше не хочется повеситься на поясе?

— Нет! Значит, мы пойдем покупать мне костюм и туфли?