Ягоды зарники

— Все, теперь свободен.

Задержать его Диего и не попробовал. То, что случилось вчера, отбросило их отношения почти к самому началу. Кай не понимал, почему так получилось. Ничего, уже скоро он вернется в Дарат.

На следующий день его отправили помогать ставить помосты и лотки для ярмарки, и через день — тоже. Диего иногда появлялся, проверял, как идет работа, и уезжал. Если бы не естественные потребности, Кай быстро бы о заднице забыл, а так, заставлял себя беречься, чтобы боком не вышло. Ярмарка — это интересно, даже больше, чем телеги с десятиной. Жаль, что здесь у него и монеты нет, но посмотреть он хотел. Может, Диего хватит совести не запрещать.

— Эй, ты! — окликнули с площадки для тренировок, когда Кай возвращался с обеда на строительство. — Иди сюда.

Он помялся, прикидывая силы, но решил, что топор и доски мускулам только на пользу пошли. Антуан снова дал ему меч, но выставил против других. Тоже сильных, Кай изрядно потрудился, чтобы победить. На последнем ударе заметил Диего, который съехал с пандуса и направлялся к ним. Теперь Кай точно проиграть не мог. Он глубоко вздохнул, прогоняя лишние мысли. Не смотреть на лорда, видеть лишь меч противника, угадывать его движения, опережать их и не позволять себя коснуться. Все как на занятиях со старым учителем, который выбил из Кая дурь. Будто он испытание на зрелость сдает, и никакого Диего тут нет и в помине.

У Кая все получилось. Только рубашку распороли сбоку, но ребер меч не коснулся ни разу. Дружинники восхищенно хвалили, забыв о распре, просили показать "вот этот и еще тот" приемы, а Кай позволил себе повернуться к Диего. И понял, что будет сейчас, хорошо если не здесь. Диего молча указал на замок и развернул кресло, не оглядываясь, уверенный, что Кай идет следом.

В спальне Диего перебрался на кровать так быстро, что и помощь Кая не понадобилась. Он лишь рядом сел, и тут же охнул, придавленный всем телом. Диего целовал жадно, не раздевал, лапал через одежду, и, едва вытащил из-под ремня член — Кай тут же кончил. Диего откатился и лежал, глядя в потолок, ничего больше не делал, даже не прогонял. Кай приподнялся на локте, неуверенно разглядывая профиль и полные губы, которые зубами драл. Снова неясно ничего. Разозлиться бы, уйти самому, но Кай лишь потянулся к ширинке рукой, да губами к вырезу рубашки.

На ярмарку его отпустили, с условием, что за круг не выйдет. Кай сбегать не собирался, хотел бы — раньше сбежал, а так, велика охота подставлять клан. С рубашкой вопрос решился сам и неожиданно: накануне мимо прошла жена управляющего, швырнула скомканную тряпку и буркнула, чтобы не возвращал. Кай удивленно развернул, оказалось, что не ношеная еще рубаха с красивой вышивкой. Простая совсем — манжеты без завязок, надевать через голову, и вышит только ворот в один цвет, но достоинств это не умалило. Кай прокричал вслед спасибо. Зима уже, конечно, в разгаре, все равно придется куртку надевать, а приятно, когда можно расстегнуть на танцах. Не привык Кай быть последним замарашкой. Пусть тетка его не баловала, как родители, пока живы были, но родительских накоплений всегда хватало, чтобы и в необходимом себе не отказывать, и пустяки всякие позволять.

На длинных шестах развевались флаги всех кланов, которые приехали сегодня в Хайррат, Кай с волнением увидел даратское пурпурное полотнище с изогнутой веткой. Интересно, кто тут? Он покрутился, но пока не увидел никого. Зато заметил судью возле красивой девушки. Судья что-то вешал ей на уши, а девушка морщилась и искала взглядом разносчика эля. Каю всегда нравилось оказывать женщинам услуги, назло судье — и вовсе святое, поэтому он остановил разносчика, взял кружку и подал девушке с поклоном. Она удивилась, потом заулыбалась, судья был, как всегда, непробиваем, и Кай, еще раз поклонившись, собрался уходить. Жаль, не вышло пронять хоть немного.

— Подождите. Мы не знакомы, конечно, но окажите еще любезность — потанцуйте с дамой.

— Рада! — простонал судья, но девушка быстро утащила Кая в сторону.

— Не представляете, как я благодарна. Он... ужасно утомителен.

— Охотно верю, — Кай отцепил ее пальцы от своего рукава. — Простите, но боюсь, вам лучше поискать другого партнера для танцев. Мой статус может повредить вашей репутации.

— Что? — она отдернула руку, но чтобы прижать ее к губам. — Ах-х, да, вы тот даратец. Я представляла вас иначе. Спасибо, что предупредили, — девушка присела в полупоклоне и ушла, на ходу прихлебывая из кружки.

Кай покачал головой, усмехнулся и пошел дальше искать сокланников.

— Кай?! — он едва расслышал имя за ревом праздничных труб.

Обернулся и увидел Хилле. Не лучшего друга, но как же рад был видеть сейчас. Кай бросился обнимать, бил по спине и не выпускал, пока Хилле сам не отпихнул со смехом.

— Кости поломаешь. Ну, тебя тут хоть кормят, я посмотрю. А то тетка твоя перенервничала вся, отощала кровиночка. Да, тебе тут собрали гостинец, — Хилле потянулся снять объемистый мешок с плеча.

— Погоди, — остановил Кай. — Найдем спокойное место, поговорим, заодно покажешь, что привез, — он задумался, вспоминая устройство поместья. В кладовку вести не хотел — тесно, темно и душно. — На крышу взберешься?

— Обижаешь! Перед тобой первый покоритель крыш в Дарате. Покажи любую — она станет моей.

С шутками они залезли на овин, Кай смахнул снег вниз и сел, подстелив под себя плащ.

— Тут зима больше на нашу весну похожа, — Хилле глубоко вдохнул морозный воздух.

— Лорду местному не скажи, — усмехнулся Кай. — Он в начале осени мерз, словно в проруби по шейку.

— Такой неженка? — удивился Хилле.

Кай задумался. Напраслину возводить на Диего он не хотел.

— Нет, крепкий мужик, мерзнет вот, но терпит. Иначе давно на юг бы уехал. У него жена там, я понял, хорошая женщина.

— Как понял? Приезжала?

— Нет, письма из Ариата пишет, а лорд читает и улыбается, рад всегда их получить, — Хилле смотрел, раскрыв рот и выпучив глаза, поэтому Кай пояснил. — Он же... не бить меня стал и не к свиньям отправил. То есть сначала к свиньям, а потом заставил себе прислуживать. Чтобы на глазах был всегда.

— А, это я слышал сегодня уже, — Хилле улыбнулся с облегчением. — Я просто подумал... нет, ничего не подумал, но странно, когда так много о личной жизни врага знаешь.

— Я не предатель и не стану им никогда, — Кай возмущенно толкнул Хилле, тот сполз ниже, кое-как забрался обратно и встал на четвереньки, уронив на руки голову в покаянной молитве. Вот всегда он так, невозможно злиться. — А говорят, что да?

— Всякое говорят. Большинство не верит, конечно, только ты правда сытый, рубашка вон новая. Я думаю, лорд здешний понял, что не твоя затея была, глупо тебя винить и гнобить. Кто-то считает иначе.

Кай слепил снежок и откусил от него, переваривая новость. Что Диего уверен в виновности лорда Микалли, он не сомневался, а что в клане то же думают — удивило.

— Все равно из-за меня он в кресле, неважно, кто приказ отдавал.

— Это если он в тебе видит полноценного человека, а не орудие вроде... — Хилле показал ножны, туго замотанные проволокой с печатью.

Вот утешил! Кай чуть снова не толкнул, да опомнился, что его, вроде как, отношение Диего волновать не должно.

— Ладно. Главное, чтобы свои человека видели и предателем не считали. Показывай подарки и рассказывай, как там у нас.

В мешке Хилле нашелся пакет с теткиными пирожками, специально замороженными для долгого хранения, только разогреть — и будут как из печи. Теплые подштанники и нижняя рубаха из козьей шерсти, новый ремень с бляшками, оберег, вырезанный Райей из мягкого дерева.

— А это от нас с парнями, — Хилле достал холщовый мешочек.

Десять медных монет и одна серебряная полушка. Кай шмыгнул носом от чувств и снова обнял, не жалея ребер. Пусть Диего считает хоть придверным ковриком, все можно, когда есть клан.

Сумку с подарками занесли в кладовку, а сами пошли гулять по ярмарке. Диего расщедрился, кроме эля, еще на пироги с капустой, поэтому тратились только на вино покрепче, когда эль надоел. Каю давно не было так легко и хорошо, разве когда Диего целовал, но о Диего он не хотел сейчас думать. Выпивка сняла все запреты, которые Кай сам себе поставил, слишком плохо могло стать от таких мыслей.

На площадке для танцев он мельком заметил судью с его подругой. Надо же, уговорил. Он точно из тех, кому проще дать, чем объяснить отказ. Кай хихикнул и тут же протрезвел, увидев через всю площадку разъяренного лорда. Смотрел Диего не на него, но рядом. Кай скосил глаза — на Хилле. И почему? Суд не запретил общаться с сокланниками! Он некстати вспомнил слова Хилле насчет орудия. Вряд ли собственность, но вещь, да? Кай отвернулся и пошел еще за вином.

Первый день закончился на рассвете. Торговцы спали в шатрах, одиночные гости — в палатках или вповалку на складе, освобожденном как раз для ночлега. Хилле ушел к дяде, с которым приехал торговать горным медом, а сам Кай задержался подышать воздухом. В толпе, где все разгорячены спиртным и перчено-чесночной едой, это трудно. Опьянеть заново ему так и не удалось, хотя Диего больше не попадался.

Зимнее солнце вставало медленно и неохотно, высветляя небо с черно-синего до бело-голубого. Кай стоял на самой границе круга, дальше — нельзя, и смотрел на дальний лес, за которым поднимались горы. Скрип колес заставил вздрогнуть, он правда не ждал.

— Тебе кто позволил общаться с ним?

— Мне никто не запрещал, — огрызнулся Кай, не успев прикусить язык: а вдруг сейчас и запретят.

— Просчет, — согласился Диего.

— Зачем вам это, а? — спросил Кай. — Как часть наказания?

— И так тоже. Чтобы слишком не радовался.

— Ну, подожду еще несколько месяцев с радостью, не сдохну. До сих пор не сдох. Все равно после суда всех увижу.

— Вот после суда и смотри, — Диего развернул кресло и поехал к замку.

Кай проводил взглядом и снова повернулся к рассвету. Надо, пожалуй, спать идти, а то приспичит лорду чего до полудня. Массаж или завтрак, например. Еще что вряд ли — даже в утренних сумерках видно, как устал. Кай опомнился и одернул себя. Непрошеную заботу в сумерках не видно, конечно, только и нечего. Все равно не оценит.

Глава пятая.

То, что дружина сочла концом зимы, а Кай — полноценной весной, вгоняло Диего в уныние. Снег больше не падал, но лежал огромными грудами, которые медленно таяли на холодном солнце. За ночь потеки замерзали, и Диего не мог выехать из замка, пока не собьют лед. "Зацвели ваши любимые орхидеи, мой любезный супруг", — изводила его жена. Если бы не начавшая возвращаться чувствительность и не Кай, благодаря которому Диего это заметил, он бы начал войну с соседями. Ну, или помечтал о ней. С Даратом пока все равно повода нет.

— Микалли живет тише, чем вы, — рассказал судья месяцем раньше, в разгар морозов, когда Диего из-под одеяла вылезал только на горшок. — Дороги замело, из Дарата не выбраться. Если что происходит — то у него в кабинете, а туда мне доступа нет.

— Почему? — из принципа возмутился Диего.

— Дороги замело, — терпеливо повторил судья, а Диего мысленно сплюнул.

И за это время вряд ли что изменилось — в горах снег растает еще позже, чем здесь. Когда ездили на северную границу Хайррата, Кай у костра рассказывал. Антуану, но Диего подслушивал. Решить, как он относится к опеке старшины над приблудным убийцей, так пока и не сумел. Антуан упирался в том, что нельзя губить талант, а что эти умения Кай осенью может использовать против него — если будет война с Даратом, отметал. Мол, и ему повод совершенствовать навыки. Амила после жалобного письма намекнула, что узнает восторженные речи времен своей юности. Диего подумал и вспомнил — да, таким же был, пока мог драться без оглядки на семью и земли. Поэтому не мешал старшине натаскивать мальчишку. А еще потому, что больше растрепанного Кая с мечом в руках его возбуждал только он же в постели.

Хотя не взял его Диего больше ни разу. Не смог простить себе того, как верхом ехать заставил. И того, что это не простил, простить тоже не смог. И сам не понимал, как накладываются, сплетаются и заменяют друг друга недавняя ярость, желание ударить и нынешний страх причинить боль. Такой страх, который до сих пор испытывал только за Амилу и детей. И даратский щенок вызывать его даже права не имел. Диего каждую ночь вспоминал, как сопротивлялось узкое тело, и как сам Кай перебарывал это сопротивление. Зачем? Диего хотел бы спросить, но не решался. Он трусливо избегал разговоров. Тогда он не сможет отрицать больше, как привязался, а хуже этого — только попросить прощение за судебные пытки.

Кай тишиной не тяготился, лишь смотрел иногда удивленно, будто не понимал, почему его ласкают, но не трахают больше. И тоже тянулся приласкать. Диего бы запретил — невозможно так, но запретить, когда теплые, неуверенные губы обхватывают головку, сумеет не каждый святой. "Он так же красив, как ты", — писал Диего Амиле. "Тогда чему ты удивляешься, Диегито? — смеялась жена. — Вот если бы он был похож на моего исповедника. Только серьги покупать ему не вздумай, как Хуану. Лучше меч. В горах-то он будет носить оружие. Или ты не отпустишь?" На это письмо Диего так и не ответил, написал свое, совсем о другом.

Из окна донеслись крики, Диего подъехал и подтянулся на руках, чтобы посмотреть. Молодняк сцепился, поодаль стояли дружинники и радостно ржали, не спеша разнимать. Из кухни выскочила Кора с бадьей, взмах могучих рук — и мальчишки разлетелись, как коты ошпаренные. Смех стал еще громче, Диего усмехнулся и поехал в тепло, к камину. Вспомнил рассказ Антуана, как Вингдир купался в ледяной реке, решив подкараулить Кая. Диего это пропустил, видел лишь сражение. Он вытянул над огнем руку. Снова думает о Кае. Может, позвать? Хотя сейчас труднее будет выдумать задание для охранника — прислуги много шастает.

— Лорд Диего, — из-за двери позвал Хайнс. — Дело важное.

— Заходи, — буркнул Диего. Подождал — видимо, управляющий не расслышал. — Заходи, говорю!

— В Ельниках судилище затеяли, а судья Вандорф уехал в Линнрат, дня три его не будет.

— Вечно нет, когда нужен. Что за судилище?

— Воров поймали. Один свой, наводчик, и два пришлых. За месяц десять дворов обнесли. Овцу захотели, на ней и спалились, а то б еще до весны могли воровать.

— Раз воров — пусть вешают, — Диего пожал плечами. — Я им зачем, веревку натянуть?

— Так один свой, — Хайнс недоуменно моргнул. — А вдруг невиновен?

Ясно, не хотят на себя грех брать, а лорда не жалко, лорд для того богами и дан. Святой Герд, посредник между людьми и небесами, вот куда ты смотришь? Или тебе от зрелища этого не так скучно в загробном блаженстве? Диего вспомнил жития и пробелы в них. Если заполнить — земная жизнь у Герда Нимского точно была веселее, чем все описания рая.

— Позови Кая, пусть поможет с плащом.

Диего научился вынимать вещи из сундуков и шкафа, но обычно избегал — нагрузка на ослабевшие мышцы и позвоночник такая, что хрустнет что-нибудь, потом и сидеть не сможет. Диего откинул голову на спинку и вздохнул. Тяжело восстанавливаться будет, когда поднимется на ноги. Снова привыкать, как привыкал к креслу. Ладно, главное встать, а там разберется.