Шаманы. Книга первая

— Ты полегче там! — рыкнула на самку Исхаг, — это тебе не волчонок, понимать надо!

Волчица взглянула снизу-вверх умными глазами, мотнула головой и облизала живот девчонке. Та опять залилась смехом, точь-в-точь хрустальный ручеёк весной. Вот и пусть пока играют, а её дело найти малышке одежду, затем придётся собрать маленький караван и тронуться в путь. Надо бы покормить найдёныша, но заниматься готовкой некогда, да и готовить не из чего. Из запасов у шаманки наличествует кусочек высохшего орочьего сыра. Сколько старая Исхаг могла заметить, штук шесть зубов у детёныша уже есть, так что лепёшку сжуёт и не поморщится. Им надо спешить!

Спустя малое время всё было собрано, уложено, навьючено, и орка обратилась с речью к волкам.

— Я ухожу на Юг, двух старых кляч оставляю стае, вам на первое время хватит. Прощай, Корноухий, надеюсь, встретимся ещё.

Крупный вожак прижался боком к её ноге и горестно взвыл! Его понять можно, волкам его стаи отныне суждено жить без покровительства старой шаманки. Раненным в драке и покалеченным в пылу погони хищникам придётся рассчитывать только на милость судьбы, ибо Исхаг уходит навсегда. Теперь некому их лечить, и некому приманивать добычу в тяжёлые годы бескормицы. Шаманка потрепала Корноухого по загривку и ухмыльнулась. Ещё год назад он не допускал таких вольностей, случалось ей залечивать и глубокие укусы! Но в их пятилетней дружбе гораздо больше хороших воспоминаний, так что ей тоже жаль расставаться с крепким помощником и другом.

— Слушай, Корноухий, а почему бы тебе не повести стаю вслед за мной, а? Поселимся друг подле друга и будем кочевать вместе, как и всегда. Ты поразмысли об этом, только недолго, нам пора выступать. Кому как не тебе известна моя нынешняя беда. А с чужими волками я тебе помогу сговориться, ты меня знаешь. Ну как?

Корноухий уселся на задние лапы, и старой шаманке вдруг показалось, что он потянулся почесать в затылке правой лапой. Исхаг сморгнула, тьфу ты, Хогр тебя забери, привидится же такое! Она сунула детёныша в плоскую корзину, выстелив её тёплым меховым одеяльцем. Тщательно укрепила корзину впереди и слева от седла, уравновешивая небольшой тючок и с кряхтеньем уселась в седло. Пока она разбирала поводья и крепила понадёжнее повод первой из вьючных лошадей, Корноухий сидел неподвижно, как заколдованный. Стоило маленькому каравану тронуться с места как вожак, коротко взвыв, обернулся к стае и рыкнул так грозно, что сплошной меховой клубок откатился в сторону. Две самки-подруги встали рядом с вожаком и рыкнули на остающихся трусливых шавок.

Старая Исхаг кивнула волкам, повернула коня к Югу и её маленькая стая торопливо двинулась в путь. Не позабыла шаманка и о родовых духах. Навьючивая трофейных лошадей, успела поговорила и с ними, предложив следовать за ней в поисках лучшей доли или чего похуже, тут уж как получится. Трое из восемнадцати отказались сменить клан. Жаль, конечно, но у неё всё же остались пятнадцать сущностей, способных на многое. Они служили верой и правдой всем шаманам бывшего клана, её собственному наставнику, а теперь служат ей и будут служить другим шаманам после неё.

Мерное покачивание усыпило девочку, очень кстати... Поскольку волки пожелали сопровождать старую шаманку, то можно послать Корноухого на охоту в сопровождении духов. К закату надо добыть что-нибудь на ужин. Хорошо бы волкам спугнуть молоденького кабанчика, благо, в степи встречаются дубовые рощицы. Но лучше бы им добыть птицу, детёныша-полукровку не стоит кормить кабанятиной. Можно сварить похлёбку, у покойных родителей девчонки нашёлся приличный запас крупы. Кстати, какое имя дать найдёнышу? Вряд ли такая маленькая девочка способна внятно произнести имя, которым её нарекли отец с матерью. Орка заглянула в корзину, совсем крошечная малышка, скорее всего, она и говорить-то ещё не пыталась.

Исхаг отложила церемонию обретения имени до того момента, как они осядут на Юге. Кочевать с хрупким человеческим существом опасно, дитя не выдержит дальних зимних переходов. Значит нужно поселиться где-то поближе к долине гейзеров, но как? Коротышки не больно-то жалуют орков, особенно серых, как старая шаманка. И чего нам делить, удивлялась орка, общих предков не имеем, разве что общих врагов много — люди, люди и ещё раз люди. Жадное, хитрое племя захватчиков, распахивающих благословенную степь. Племя это копошится с утра до вечера на своих подворьях, серебришком позвякивает на праздниках и им всё мало, мало и мало. Исхаг вздохнула, земля родит на благо разумных много хорошего, но им всегда кажется, что у соседа всходы зеленее, жена плодовитее, а дети — красивее.

Слева в корзинке завозилась и захныкала девчонка, Исхаг торопливо зашептала простенький заговор на сон, и малышка снова засопела. Ты смотри-ка, орочий заговор действует и на маленькую полукровку! Старая шаманка всерьёз задумалась, а не правду ли пишут люди в своих книгах, что де орки и эльфы одной крови? Очень даже похоже! Она захохотала в голос, стоило ей представить рожу Одноглазого в эльфийском веночке!

И вздрогнула, когда справа взрыкнул Корноухий, приподнялась в седле... что там такое? Ух ты, двое коротышек топорами отбиваются от десятка людей, весело живут на Юге. Хорошо отбиваются, кстати, но силы всё равно слишком неравны. Да вон и лучник с дальнобойным эльфийским луком обозначился! Надо бы помочь... Исхаг призвала родовых духов, аккуратно вспорола запястье и вызвала трёх огневиков. Первым умер лучник, подавившись собственной стрелой, очень кстати. А один из гномов уже упал, жив ли? Она махнула рукой сторону нападающих и покорные её воле духи воздуха вспороли людей лезвиями по горлу, как баранов. Огневики добавили суматохи, отрезав ржущим и бьющимся лошадям путь с трёх сторон.

Торопливо спешившись, шаманка побежала к осевшему наземь старому гному. Этот если и ранен, то легко, а что со вторым? Ой-бой, невесёлое дело. Орка торопливо забормотала заговор остановки крови, взвыла, щедро плеснув крови духам земли. Ага, молодой порозовел, вот и глаза открыл, хорошо! Теперь перевязать его рану, по-хорошему зашить бы надо, но нечем пока, главное — залить заговорённым настоем открытую рану на груди, чтоб не воспалилась, а мелкие порезы уже не кровоточат. Исхаг сбросила в траву обрезки исподней рубахи молодого гнома, погладила повязку. Да уж, на лошадь этот бедолага сядет не скоро, придётся ездового духа вызывать, а куда деваться? Исхаг с трудом разогнула спину и опустилась на землю подле лежащего бойца.

Немолодой гном постоял над сородичем и низко поклонился старой шаманке.

— Благодарю тебя за спасение сына.

— Да какое там спасение, — отмахнулась старая шаманка, — вот если довезём живым до дома, тогда будешь благодарить. Придётся мне ездового духа вызывать, вот Хогр, а я и так много крови отдала.

— Так мою возьми, — вскинулся гном, — или вот сыновья кровь ещё не свернулась, много её.

Исхаг хлопнула глазами, а ведь и верно! Вскочила, как укушенная, быстро собрала густеющую кровь в маленькую чашечку и вызвала ездового духа. Паршивец выел всю кровь и затанцевал в воздухе.

— Окоротись, Хогрово семя! — прикрикнула Исхаг, — опустись к земле, и потише, потише, так... сдвигайся понемногу ... есть! Не вздумай гнать во весь дух или трясти лежащего, душу выдерну. Смотри у меня! Поехали потихоньку.

Так они и двигались, караваном из двух десятков выносливых степных лошадей, не оставлять же мёртвым разбойникам их животин. Пока старый гном хлопотал возле сына, Исхаг обобрала карманы нападавших, разбогатев на десяток золотых монет. Посмеиваясь, навьючила трофеями двух собственных лошадей и одного жеребца покойных неудачников. Кому как, а орке Исхаг день принёс даже некоторую удачу.

Шаманка погрузила молодого гнома в сон, остаток короткого дня они провели в дороге и к ночи раскинули шатёр, настоящий орочий шатёр на сорока рёбрах. А старший гном молодец, практически в одиночку поставил шатёр пока Исхаг обмывала у ручья девчонку, очищала трофейную одежду и готовила ужин. Молодому гному сменили повязку, и он открыл затуманенные сном глаза. Исхаг помогла ему облегчиться, напоила эликсиром, восстанавливающим кровь, заставила проглотить несколько ложек похлёбки и велела спать.

Молодой покорно смежил веки и его отец позволил себе расслабиться. Странная шаманка, клянусь молотом первого гнома! Где это видано, чтобы орка бросилась на помощь гномам? Кому рассказать, не поверят. Впервые вижу шаманку, кочующую в сопровождении человеческого ребёнка и стаи волков. Как же вовремя им встретилась эта орка. Если бы не старая Исхаг (а она сама назвалась), отец и сын остались бы в этой степи навеки. Гном Фахадж, сын Фана и внук Финиана, ценил не только собственную жизнь и жизнь несовершеннолетнего сына. Он держал при себе легендарную секиру первого подгорного короля из рода Гехордов и вёз её королю Дорраду по прозвищу Большой Камень.

Тот оружейник-человек, у которого Фахадж обнаружил неповторимое оружие, за тридцать лет так и не понял, что именно валялось среди металлического хлама в подвале его мастерской-кузни. Оружие, откованное столько столетий назад, что никто и не помнит, когда... заклятое на крови первого владельца, легендарная Секира Судьбы. Артефакт, дарующий владельцу силу и непобедимость в бою. Много интересного можно было рассказать о Секире Судьбы, но у Фахаджа хватило сил и рассудка сдержать эмоции и вот результат — он везёт легендарное оружие своему королю. Старый кузнец-человек половину утра уговаривал неприступного коротышку купить "этот хлам" за два золотых и очень обрадовался, когда старый несговорчивый гном с видом "как ты мне надоел" нехотя выложил два золотых и сварливо затребовал себе ещё и чехол для секиры. Они сошлись на старой кожаной сумке, полностью скрывшей артефактную секиру от глаз любопытных горожан. Старый гном хмыкнул, ему везёт. Впрочем, как говаривал его знаменитый дед, везёт тому, кто сам везёт!

Фахадж засмотрелся на странную картину — крупная орочья самка, украшенная татуировками, с виду крайне неповоротливая особа, весьма ловко управлялась с хрупким человеческим ребёнком. Вот вытащила спящую малышку из круглой плоской корзины, поцокала языком, призвала воздушного духа, и заставила его нежно помассировать тельце ребёнка. Девчонка проснулась, села и звонко рассмеялась. После умывания найдёныша все, кроме спавшего молодого гнома, были накормлены вкуснейшей похлёбкой из крупы и зайчатины. Девочку уложили на кошме близ нежаркого костра, устроенного гномом, рядом улеглись две волчицы, свернувшись вокруг малышки кольцом. Крупный волк улёгся у входа.

Удивительное зрелище, эта старуха явно умеет разговаривать с животными. А как насчёт птиц? Фахаджу доводилось читать, что орочьи шаманы умеют не только призывать на службу хищных птиц, но и смотреть птичьими глазами на происходящее за много лиг от стойбища.

И вообще непонятно, почему такая сильная шаманка кочует отдельно от рода. На изгнанницу не похожа, клановым изгоям наполовину выбривают торс, иногда обнажают спину, иногда грудь. А эта старуха может похвастаться роскошным серым, точнее, полуседым мехом. Но всё же близится зима и придётся кутаться в меха... вот только мехов в её небогатом хозяйстве нет... за исключением детского одеяла из шкурок восточной короткошёрстной лисицы. Кочевать по зимней степи без тёплой одежды могут только сумасшедшие, а безумных орков не бывает что бы там не писали эльфы в своих летописях. Это серая орка из не самого воинственного рода. И что делает в её шатре человеческий ребёнок, да ещё девочка?

Исхаг вытянула босые ноги к огню, за этот длинный день устала так, что хочется рухнуть там, где стоишь. Поела она совсем немного, зато выпила столько жидкости, что впору поспорить с ритуальным орочьим бурдюком. Молодой гном выживет, это уже ясно и сейчас, вот только ехать ему придётся лёжа и на ездовом духе. Завтра нужно будет укутать болящего потеплее и попробуем ехать с большей скоростью, так что оставляем человечьи тёплые плащи на виду, чтобы не связываться с лишней работой при сворачивании стоянки. Спохватившись, Исхаг вышла из шатра в морозную ночь, украшенную огромными лучистыми звёздами, вдохнула живительный воздух благословенной Орочьей степи и вызвала родовых духов. Все пятнадцать согласились охранять разумных и два десятка лошадей этой ночью, а попробовали бы они не согласиться!

Успокоенная орка вернулась в тёплый шатёр, вновь устроила голову на старом седле... Видимо, она на краткое время нырнула в сон, поскольку вскинувшись от прикосновения к предплечью, едва не укоротила старого гнома на голову.

— Не делай так больше,— хмуро сказала Исхаг, — я могу и не сдержать удар. А после вмешательства моего хранителя от тебя останется только пепел.

— Извини, но ты заснула с открытыми глазами... я приготовил отвар из листьев дерева "тай", его сила поможет тебе пережить завтрашний поход. Не будет ли нескромным спросить, куда ты держишь путь? Я мог бы помочь тебе и приёмышу. Прости за прямоту, но похоже, вам некуда идти.

Исхаг приняла деревянную чашу с благодарностью, отпила половину и прикрыла глаза от удовольствия. А насчёт помочь... Ей и детёнышу нужен доступ в долину гейзеров, иначе придётся откочевать далеко на Юг, а тамошние места ей не слишком знакомы. Кто знает, какие испытания уготованы неосторожной орке, рискнувшей в одиночку пересекать степь с севера на юг. Не стоит рисковать жизнью детёныша. Исхаг никогда не спорила с судьбой и, наверное, поэтому госпожа Судьба всегда была милостива к ней, оберегала от смертельных ударов и дарила орке понимание своей сущности и роли в этой жизни. И сейчас эта роль определилась со всей доступной пониманию ясностью — постижение трудной науки воспитания человеческого детёныша и нелёгкое осознание ответственности за этого ребёнка.

Старая шаманка открыла глаза.

— Мне и детёнышу пока некуда идти, это правда, — на прямой вопрос она ответила со всей прямотой, — поразмыслив, я отказалась от кочёвки на Север, Запад и Восток.

Старик понимающе кивнул, ещё бы! Для любого орка все три направления чреваты.

— Поэтому я прошу твоей помощи в трудном деле и надеюсь, что мне разрешат поселиться в долине гейзеров. Шаман может кочевать и в одиночку, если он совсем выжил из ума. Ты сам видишь, со мной слабый человеческий детёныш, и для него опасность не миновала. Я не могу сказать тебе больше, но поверь, это дитя живо только потому, что шаманы хорошо умеют заметать следы.

— Ты не преувеличиваешь? Только сумасшедший осмелится противостоять орочьему шаману!

— Конечно, меня можно назвать хорошей шаманкой, но без поддержки клана мне не удастся сохранить жизнь ребёнку. Долина гейзеров может считаться неприступной, там тепло и, возможно, безопасно. К тому же я могу быть полезной народу гномов, мой наставник научил меня отслеживать опасные горячие источники и смирять их силу.

Помолчав Исхаг, добавила:

— Сколько я помню, орки и гномы враждовали, но сам видишь, выбора у меня нет.

Фахадж ненадолго задумался. Долг и благодарность за спасение сына обязывают его помочь обеим спутницам обрести покой. Существует вероятность, что соплеменники с пониманием отнесутся к его просьбе, долг жизни ко многому обязывает. Любой из разумных, спасший гнома от неминуемой смерти, становится желанным гостем в любом доме — таков обычай. Не стоит также забывать, что речь идёт о несомненной выгоде, старая орочья шаманка вполне способна справиться с духами воздуха, а уж утихомирить огненных духов земли ей сам бог Стаун велел. И дело не только в прямой выгоде для гномьей общины, эта шаманка сможет обучить и гномов общению с духами долины гейзеров. А если у гномьих шаманов получится договориться с духами гор, как Исхаг договаривается с земляными духами... не станет ли это новой вехой на пути развития подгорного народа?