Младший. В тени отца

Добираясь до бара с прозаическим названием "Пиво и рулька", лениво раздумывал: есть ли где-то кабак "Вино и ветчина" или "Водка и холодец"? И можно ли, опираясь на фантазию держателей питейных заведений, собрать из запчастей целого кабана? По всему выходило, что нет: "Сердце борова" или "Мозги хряка" не вписывались в концепцию — недостаточно пафосно. А без сердца и мозгов животинки не выйдет, такими только люди бывают.

Кабак, где отирались наемники, порадовал почти забытой за месяцы путешествия атмосферой — обстановка другая, но если закрыть глаза, почти как в Слободку вернулся. Адреса точек заставил заучить Санни еще на первых порах знакомства. Несколько названий потом подкинула Мадлен, но там были места сбора техников. Тоже из разряда "только для своих", но в них я собирался появиться, только если нужны будут деньги.

— Ути-пути! Кто это тут у нас такой сладкий нарисовался? — поднялся с места сидевший у стойки здоровяк. Первая часть проверки началась.

Охранника узнал по эксклюзивной татуировке — брат ее подробно описал, и вряд ли найдется еще один шутник, набивший на предплечье... скажем так, мое второе прозвище.

— Привет тебе от Санни, Малыш! — и подкрепил пароль распальцовкой, не приведшей, однако, к нужному результату.

— Что?! — взревел вышибала, — Этот гавнюк!.. — и захлебнулся собственными зубами. А я ведь до последнего сомневался: брать или не брать кастет? Но стоило вспомнить нравы Слободки, как гнутая железка сама скользнула в карман пальто. И так-то неспортивно, а сорок четыре замаскированных руны — не чета грубо сляпанному прототипу — кого угодно надолго отправят созерцать фейерверк перед глазами.

— Не тебе, Малыш, поганить это имя! — когда не особо крупный юноша называет огромного лба Малышом — это нормально, не я виноват в специфическом юморе наемников, присваивающих клички. Но то, что я проговаривал эти слова, возвышаясь над лежащим вышибалой, многих впечатлило.

— Пива? — невозмутимо спросил толстый бармен, когда я подошел к стойке, — Кумыса не держим.

— Темного чешского.

— И как там?..

— Пыльно.

Обмен короткими репликами показал, что пошел второй этап проверки. Но она не потребовалась, потому что меня окрикнули из глубины зала:

— Кабан!

Обернулся на зов. В который раз убеждаюсь, что мир тесен — окликнул меня наемник, которому когда-то перенастраивал отцовский браслет.

— Рулька, это Кабан! — представил меня бармену неспешно перешагнувший через тело все еще пребывающего в стране снов Малыша, подошедший к стойке Клещ, — Я его знаю. Рунист от бога, трофеи взламывает влет.

— Привет! — поздоровался с неожиданным поручителем.

— Привет! — удостоился сначала крепкого рукопожатия, а потом не менее крепких объятий, — Кабан! Если б не ты! И не тот браслет!

— Жарко пришлось? — понимающе спросил знакомого.

— Не жарко — адски жарко! Защита держалась, как видишь, живой, но и то досталось! — он с готовностью продемонстрировал еще красный уродливый рубец выше локтя.

Пристальное внимание, вызванное в баре моим появлением, пошло на спад. Хотя отметил, как некоторые буквально насторожили уши после слов Клеща — говорил он громко, а чистый, непривязанный ни к кому артефакт мог стоить заоблачную цену, и у кого-то в загашнике наверняка валялось что-то подобное. Меньше всех заинтересованным выглядел сам бармен. Ну-ну, верю-верю!

Очень скоро пришлось вспомнить, за что Клещу дали его прозвище. Найдя свежие уши, он вцепился в меня всеми конечностями, увлек за собственный столик и где-то час вещал о своих приключениях. И пули свистели над головой, и шрапнель, зато он, такой-сякой... по мере пополнения ряда пустых бутылок враги становились все сильнее, но он их ух! Если принимать все на веру и не делить на восемь, то только его участия не хватало королевским войскам, чтобы наконец-то разгромить повстанцев. Не отрицаю роль человека в истории, лично мне посчастливилось знать одного такого, и это даже не Санни. И уж тем более не Клещ, о чьем существовании вряд ли знал кто-то за пределами бара. И только с приходом товарищей Клеща удалось вырваться из его общества и снова подойти к барной стойке.

— Интересует работа? — спросил бармен, когда я, получив свой заказ, не стал возвращаться к столику.

— Не совсем, хотя не откажусь. Информация, а точнее человек, который может мне ее найти.

— Что-то конкретное?

— Что-то конкретное, — согласился я, обломав любопытство собеседника.

— Здесь или за границей? — сузил область бармен.

— Здесь.

— Тогда надо к Умнику. За плату он соберет все, что надо.

— Умник?..

Вместо ответа бармен подтолкнул ко мне уже набившее оскомину водное кольцо. У этого разве что кривая привязка к владельцу имелась, а так — ничего выдающегося.

Щелк, щелк! Для настолько простой работы инструменты мне теперь не требовались. Четыре выпавшие руны, кольцо на палец, зарядка, активация — на стойку полилась струя чистейшей воды.

— Штамповка! — презрительно бросил, возвращая артефакт, — Две тысячи рублей, и только из уважения к материалам.

— Ты, Кабан, как будто не в Аравии работал! — возразил бармен, пряча безделушку в карман, — Три, не меньше! Сейчас в Египте дела завертелись, а там такие поделки тоже в цене!

Если этот пройдоха говорит три, значит впулит за четыре-пять, не меньше. Взял на заметку: по общей классификации водосборники едва вытягивали на первый класс в основном благодаря компактности, если бы не она, цена бы существенно снизилась.

— Так как насчет моего дела?

— Умник обычно к восьми приходит, но не каждый день. Посиди, свистну.

Умника удалось застать только через неделю ежевечернего посещения "Пива и рульки". Рулька у одноименного владельца-бармена удавалась нежнейшая, с картошечкой шла на ура, кроме них в меню присутствовали и другие блюда. Отъедался понемногу, принимал заказы. Ничего дорогого пока не просили, так что не столько ради денег, сколько чтобы освежить навыки, да и без мастерской сам бы за сложное не взялся. Параллельно немного поспрашивал людей об Умнике и его коллегах, но все, кто сталкивался со схожими задачами, в один голос рекомендовали Умника — да, дорого, зато максимально полное досье и без проблем с конфиденциальностью.

За семь дней сложился какой-никакой распорядок: утром прогулка по столице с посещением первого попавшегося на глаза музея, после полудня — к Рульке, малый походный набор инструментов, тщательно отобранных еще в Слободке, как ни странно, в результате всех перипетий так и остался со мной, шлифовальная машинка отлично заменялась лезвиями, сляпанными не из песка, а из абразива, вместо резака — те же лезвия, только огненные, для работы хозяин предоставлял отдельный кабинет. Если заказов не было — читал в баре газеты, поздно вечером в гостиницу, и так по кругу.

Уже в номере, скрывшись от чужих глаз, заканчивал начатые еще на "Лабрадоре" расчеты подарочка для "опекуна". Пока что выходил неподъемный, за полцентнера, а как облегчить — идей не хватало. Можно было и маленький соорудить, но тогда и мощность получалась соответствующей. Еще меньше идей было, как провернуть это на голой силе — манипуляции с потоками другой нормальный маг может заметить и выставить противодействие, а в старом княжеском роду такие маги обязательно будут. Руны тоже фонили, но на несколько порядков слабее. Учитывая, что попытка у меня явно будет только одна, рунный конструкт выглядел предпочтительнее.

Очень переживал, что в результате задержки слово потянет на подвиги, но тщательно продуманный план — это вещь, подсознанию не за что было уцепиться, каждый день так или иначе приближал меня к цели.

— Искал? — вот почему я решил, что если Умник, то значит щуплый и в очках?! Амбал, мало уступающий в габаритах все еще зло косящемуся на меня Малышу, внешностью меньше всего подходил под кличку, но судя по подтверждению от бармена, являлся долгожданным талантом по сбору информации.

— Умник? — все же для порядка переспросил я.

— Он самый. А ты Кабан — Стальные яйца, работал в Слободке сам по себе, но под Христ и Пустынным Ужасом. Можно полюбопытствовать?

Осторожно поощряющее кивнул.

— А ты на самом деле брат Санни и племянник Христ, или это только слухи?

— Побратим, — не стал отпираться, — а для Христ... если только приемный. Кстати, хорошо, что напомнил, я ей весточку задолжал.

— Шнобель с группой завтра поедет, можешь с ними передать. Вон он, — и показал на столик, где опять гудела компания Клеща. Угадать Шнобеля сложности не составило: носастый выделялся.

— Лады, спасибо.

— Так что за дело?

— Вот, — выложил на стол короткую записку со всеми фактами, что знал о семье матери, — Нужно все, что сможешь собрать: где живут, чем живут.

— Солнцевы?.. — задумчиво протянул Умник, — А посвежее ничего нет? — все мои данные имели почти двадцатилетнюю давность.

— Чем богаты! — развел руками я.

— Пять тысяч, — огласил он цену, — Одну вперед, остальное по результату.

— Устраивает, когда ждать?

— Предварительный отчет через неделю, максимум две.

Примерно на такой срок я и рассчитывал.

— По рукам! — и отсчитал аванс.

И снова потянулись дни ожидания, отличающиеся только подкидываемыми заказами. Приносимые на мелкий ремонт или очистку от привязки простые артефакты кончились, пошел материал посложнее. Без мастерской не очень-то хотелось за них браться, но пройдохе Рульке как-то удавалось раз за разом уговаривать меня. Этот день от других не сильно отличался.

— Чего тебе? — неласково встретил сунувшегося в кабинет мужчину.

Днем в баре почти не бывало народу, и бармен часто заходил поболтать. Какое-то время я был не против, пока однажды не поймал себя, что мало-помалу этот жук почти вытянул меня на рассказ об отцовской мастерской, а оттуда уже недалеко было и до семьи. Ушлый толстяк, уловив перемену настроения, сделал вид, что все так и надо, мигом переключился на одну из своих баек, но после того случая я по-другому посмотрел на "безобидного" бывшего наемника, язык прижал и старался в разговоры не вступать, ограничиваясь скупыми отговорками. Если Рульку и задела чем-то смена стиля моего общения, то виду он не показал, по-прежнему зависая иногда у стола и развлекая анекдотами из жизни, коих знал неимоверное количество. Отказывать хозяину в этой малости было не с руки — жизнь в столице дорогая, после жарких краев пришлось еще раскошелиться на зимний гардероб, да и вообще, не слишком-то я рвался хоть в чем-то себя ограничивать. Мог, но не хотел, — хватило дней, когда считал каждый рубль. А тут один билет в оперу, которую, поддавшись желанию духовно обогатиться, решил посетить, обошелся в тысячу целковых. А к представлению еще ведь особая одежда требовалась! Без костюма в театр не пускали! В итоге один единственный вечер, который потом вычеркнул из жизни и вспоминал исключительно как страшный сон, обошелся даже не в одну, а в три тысячи! С другой стороны, урок, что опера — не моё, может быть и стоил потраченного.

— Заказчик, — коротко ответил Рулька.

— Ёпта, так разберись сам! — несмотря на назойливость и любопытство владельца бара, его посредничество меня устраивало. Пусть я получал намного меньше, зато не приходилось убеждать каждого клиента в собственной компетентности. Уже достало всем подряд объяснять, что возраст делу не помеха. И второй момент: если говорил, что не могу (а такое случилось пока что дважды, один раз банально подходящих инструментов не было, и разоряться на целый станок без собственной мастерской было глупо, а в другом случае, сколько ни бился, так и не смог понять задумку автора — то ли он гений, а я идиот, то ли наоборот, но предложенный к ремонту артефакт по моему мнению был искусно сработанной фальшивкой, не делающей ровным счетом ничего кроме видимости срабатывания), то переговоры с недовольными заказчиками тоже брал на себя бармен.

— Не могу, хотят поговорить с мастером, — общий бледный вид и бегающие глазки Рульки подсказывали, что клиент попался непростой.

— Тогда пусть идут в ..., — уточнить конкретно куда, не успел, толстяка как пушинку отодвинули с порога, а передо мной уверенно расселся очень старый полностью лысый мужчина, испещренный шрамами. Не редкость в "Пиве и рульке", но этот выделялся бы даже на фоне обычного контингента наемников: явно выжил когда-то лишь чудом и неимоверными усилиями высококвалифицированных целителей.

— Неожиданно! — вынес после короткого осмотра вердикт наглый посетитель, намекая на мой юный вид.

— А мне-то как!

— Гоша, ты уверен? — обратился он к кому-то оставшемуся за дверью, и, получив утвердительный ответ, вновь обратился ко мне, — Кабан, я так полагаю? — вопрос ответа не требовал, — Меня зовут...

— Без имен, мистер! — язык сработал вперед ума, но я на самом деле не хотел знать его имени, а обращение после нескольких месяцев на "Лабрадоре" вылетело машинально.

— Даже так? Что ж... зови меня "дед"! — и попытался придавить взглядом из-под кустистых несимметричных бровей.

Промолчал, продолжая изучать гостя.

Стар, не маг, хотя с правой рукой что-то не то, и очень, просто очень опасен. Пока я только соберусь, успеет накрошить меня десятком разных способов, ни разу не повторившись в процессе. Бывший военный... нет! — скорее поставлю на разведку и шпионаж. Спецслужбы?.. Незабудка?.. Подобрался.

Дед, пусть будет так, засучил правый рукав, дернул за что-то у плеча, и на стол легла рука, то есть, конечно же, протез.

— Что скажешь?

— Вы богаты, — от облегчения тянуло рассмеяться, чего я не мог себе позволить с этим собеседником, — Романовская работа! — пояснил на приподнятую бровь, вертя в руках и рассматривая творение отца, — Лично романовская, а не поделка по его чертежам.

— Один взгляд, и сразу же вывод?..

— Мистер Дед! — специально произнес это с английским акцентом, приближая обращение к "мистеру Смерть", — Я умею читать! — и повернул протез креплением к хозяину, указывая ногтем на спрятанное отцовское клеймо.

Пустил силу по артефакту и сразу же понял, что изделие полноценно работает только до локтя, до кисти импульс почти не дошел. Сквозь имитацию мышц и кожи постарался нащупать проблемное место, но это ничего не дало, с причиной помех требовалось разбираться. Под внимательным взглядом опасного посетителя и под судорожный вздох Рульки, который всё так же маячил у порога, рывком снял чулок псевдоплоти с металлических костей.

— Руки бы оборвать!.. — и смущенно замолк, осознавая бестактность.

Я мог не до конца понимать замысел отца, но увидеть инородные вставки, портящие его совершенный рисунок, — это все равно, что посреди выверенного печатного издания наткнуться на безграмотную рукописную вставку. Говорят, хорошим музыкантам фальшивые ноты режут слух, мне точно так же резали взгляд чужие ошибки.

Налюбовавшись, надел обратно эластичную часть на металл и отодвинул сломанный протез от себя.

— Не хочу даже предполагать, что с вами произошло, Романов в свои изделия закладывал десятикратный, если не больше, запас прочности. Четыре попытки ремонта. Последний — явно от Серковского, узнаваемый стиль. Вы не просто богаты, вы очень богаты, мистер Дед, — но еще раз глянув на гостя, исправился, — Хотя, скорее у вас хорошие связи.