Мы выжили

— Молодец, — одобрительно кивнул Юра, — будет тебе оружие... попозже, хорошо?

— Хорошо, — согласилась Маша и пододвинула мне пистолет.

— Ну, тогда "по коням", — сказал Юра, вставая, — Наташа, Сергей и Маша, давайте на "Хивус", будете принимать там все, а мы соберем оставшееся.

Несмотря на минус двадцать, мы втроем просто упрели, пока перетаскали все, загрузили и закрепили. Юра "поерзал" на "Хивусе" по склону минут десять, привыкая к управлению, я сел за руль "Хайса", а Вовка в "буханку".

— Красный в канале, выдвигаемся. Заедем попрощаться в деревню, — прошипела рация.

— Белый принял... — Черный принял, — ответили мы с Вовкой по очереди.

Попрощаться старики вышли на улицу.

— Я вот шанежек напекла в дорожку вам, — вручила Мария Степановна большую миску, завернутую полотенцем и газетами, Сережке, — неси скорей, сынок, в корабель ваш, стынут же.

— Мы тут со Степанной подумали, много нам не надо... вы, может, это... курей-то возьмете? Комбикорма дам, еще вон и кукурузы много.

Мы переглянулись, ошарашенные.

— А чего? Вдруг найдете пристанище себе... куре-то, поди, мало у кого выжили.

— Дед дело говорит, — первым вышел из ступора Вовка, — только куда мы их?

— А я вам клетки дам, пошли в дом, — решительно махнул дед рукой.

Загрузили в "Хивус" две клетки с пятью несушками и молодым петухом, перетаскали мешки с комбикормом и, попрощавшись со стариками, поехали сначала по реке, а потом просекой ЛЭП к трассе. Первая остановка запланирована на АЗС. По федеральной трассе решили не ехать, а махнуть через заповедник, поселки по пути небольшие, заправки есть, минуя большие города, мы, надеюсь, не найдем неприятностей. Отмахали порядка двухсот километров и недалеко от села Ивановка остановились на трассе у АЗС. Картина, как и везде, неприглядная — холодная белая мгла, только лес плотнее и нет никаких следов, от слова вообще. На АЗС никто не пытался даже хозяйничать, все цело, замки не сорваны, что наводило на мысль, что и село мертво.

Провозились около двух часов, сначала поработали лопатами, потом заполняли все емкости топливом и залили баки "под пробку", девушки с Серегиной помощью приготовили ранний ужин и, немного перекусив, мы двинулись дальше, уже по руслу реки Арсеньевки, надеясь проехать максимально больший путь, не заезжая в поселки. А уж устанем — будем искать место для ночлега и стоянки. И оно подвернулось, примерно через сотню километров пути — зимовье на берегу реки, разглядел его совершенно случайно Серега, шаря мощным фароискателем по берегу. Торчащая из-под снега двускатная крыша была почти не заметна, а вот асбестовая труба печи, закопченная сверху, очень сильно выдавала постройку. Повозились немного, откопали вход и часть поленницы. Внутри все было аккуратно, два широких топчана, под потолком широкая полка, которую тоже можно приспособить под спальное место, и лампа керосиновая, и кое-какие припасы в сетках подвешены за балку, ну и довольно просторный сруб для зимовья, и видно, что относительный новодел.

— Ну что, раскочегариваем печь, ням-ням и спать? А то уже сил нет у меня, да шея и спина от нашего автопрома затекла совсем, — осмотревшись внутри и зажигая лампу, спросил Вовка.

— Да, — кивнул Юра, располагайтесь, а я пройду по округе, осмотрюсь...

— 25 —

Натопили так, что пришлось снимать верхнюю одежду. Самодельная буржуйка из столитровой бочки, с приваренным тепловым контуром, внутри которого был засыпан песок, очень быстро прогрела сруб. В большой кастрюле сварили рыбный суп, поужинали и теперь, разомлев от тепла, все сидим и ждем, когда закипит чайник из "местной" посуды. Серега "обжил" верхнюю полку и, скатав куртку и положив ее под голову, не дождавшись чая, уже уснул. Два других спальных места мы уступили дамам, а сами, раскатав пенки вокруг печи, сидели на полу.

— Так, подставляем кружки, — засуетился Вовка, когда из носика чайника повалила мощная струя пара. — Сергей, чай будешь?

— У-у, — сквозь сон ответил тот и отвернулся.

— Смотри не грохнись оттуда, — сказал Юра

— Угу...

Вовка забросил три чайных пакетика прямо в чайник и начал закидывать в кружки по паре кубиков рафинада.

— Мне не надо сахар, — сказала Маша. Она сидела, забравшись на топчан с ногами, обхватив ладонями колени, и смотрела в щель приоткрытой топки на огонь.

— Маша, ты училась где, работала? — пододвинулся я ближе к ее топчану.

— В прошлом году университет закончила, поработать толком и не успела.

— А специальность какая?

— Педиатр.

— Это детский врач, что ли? — уточнил Вовка, передавая ей налитую кружку. — Осторожно, горячий.

— Спасибо. Да, детский врач... А брат старший и отец в милиции, то есть, в полиции служили, а мама в школе работала. Перед тем как все случилось, отец нас с мамой в убежище заселил... через месяц мы вышли оттуда, и начался этот ужас. Я вообще тогда подумала — лучше бы мы умерли, как отец... а брата убили, толпа затоптала... он склады охранял, вот. Потом муж маминой знакомой предложил в пригород Шахтинска выехать, там коттеджи, один нашли, нас семеро было, ну, начали жить, кое-как приспособились, дядя Паша с сыном в город ходили и продукты носили и одежду. И морозы пережили и снегопады, а потом, мужчины в очередной раз пошли в город и не вернулись... Сутки их прождали, искать пошли... и наткнулись на этих уродов, удалось убежать, а они по следам приехали...

— Дальше можешь не рассказывать, — прервал я ее, понимая, что дальнейшее повествование может вывести ее из равновесия.

— Хорошо, — согласилась она, а потом спросила: — А ты кем работал?

— А на все руки от скуки, в основном по части строительства.

— Андрюха у нас элитный "Джамшуд и Равшан" в одном лице, — гоготнул Вовка.

— Дурак ты, боцман, и шутки у тебя дурацкие.

— Ага, точно, а я боцманом на рыболовном траулере был, — сказал Вовка, а потом снова гоготнул и добавил: — а Юра вот водолаз, в общем, среди нас только Наталья вроде как самая нормальная, она педагог.

— Ну, не романтики, что ж поделать, — громко отхлебнул чай Юра.

— Не скромничай, — ответила Наталья, — а кто на днях Пушкина наизусть цитировал?

— Ну... память просто хорошая.

— А вообще, Маша, мне нравятся наши мужики, и даже хорошо, что не романтики... нет, конечно, женщинам романтики нравятся больше, но вот так случись беда какая, а "оно" стоит, слезки из глазок, ручки из жопки и положиться на него нельзя.

На эту фразу мы все рассмеялись, и Маша даже улыбнулась и хихикнула, при этом посмотрела на меня и пару раз хлопнула своими длинными ресницами... ого! Держись, брат, в этом зеленом омуте и утонуть можно. Мы, не отрывая взгляда, еще несколько секунд смотрели друг на друга, но все испортил Юра.

— Ладно, я, конечно, никаких следов в округе не нашел, но ночное дежурство все равно выставляем. Дежурить будем в "Хивусе", салон отапливается, все равно надо греть, чтобы куры не померзли. Я первый заступлю, потом тебя, Андрей, разбужу, ну а ты на утреннюю вахту Володю поднимешь, — сказал Юра, одеваясь, после чего, прихватив автомат, вышел на улицу. А мы поболтали еще полчаса "ни о чем", я подкинул в печь пару поленьев и, завернувшись в спальник, вытянулся на пенке.

— Андрей... Андрей, вставай, — терзал мою ногу Юра.

— Что, в караул?

— Да, твоя смена... А где мой спальник и пенка?

— Залазь, — ответил я, соображая, где скинул верхнюю одежду и оружие, — что погода?

— Холодно. Ты на прогрев технику заведи хоть разок.

— Хорошо.

Вышел из зимовья и, ежась от холода, отбежал сначала к ближайшему дереву "до ветру", а потом забрался в "Хивус"... да уж, надо или на суп пускать этих пернатых, или делать перегородку, запах от них, конечно, жуткий. Ну что у нас тут, хоть разгляжу все более подробно. Завел двигатель и включил верхний свет, потом сбегал к "Хайсу" и УАЗу, их тоже завел — пусть потарахтят полчасика. Вернулся на пост, от нечего делать, включил КВ-шную радиостанцию и пару раз запускал сканирование — треск, шипение и все. Утопил кнопку фароискателя, пошарил им по деревьям и кустам, верхушки которых теперь выглядели как трава на поверхности снежного покрова. Хоть бы глаза зверюги какой отразились бликом... но нет, никого. Кругом мгла, молчаливая, давящая, снежная и холодная мгла. Прошло некоторое время, в салоне тепло, к пернатым принюхался и, вытянув ноги на тюк с нашим барахлом, развалился на сиденье... Нет, так дело не пойдет, усну. Встал, прошелся в конец кабины и присел у клеток. Что, пернатые, думаете, вам повезло? Ну, это бабка надвое сказала, так что начинайте молиться своим куриным богам. Да уж... так хоть стоящие рядом прогревающиеся микроавтобусы тарахтели и не давали уснуть, а теперь кругом вообще тишина, пугающая тишина. Еще с полчаса провел в изучении панели "Хивуса", управление действительно не сложное — вперед, назад, руль, газ, с десяток кнопок подписанных и вполне понятного назначения... все. Надо будет выпросить у Юры порулить этим монстром.

Черт! Заснул... Подорвался, включил фароискатель. Пронесло, на полчаса, как говорили в армии "прикипел", и это "залет"... Выйду, проветрюсь да делом займусь. Одевшись, направил фароискатель на наши микроавтобусы на гусеничном ходу, перекинул ремень автомата за спину и, спрыгнув вниз, осмотрелся... заправлю лучше технику пойду. Периодически замирая и прислушиваясь, залил топливо в УАЗ и "Хайс", опустошив четыре канистры. Ну вот, время... Пойду будить Вовку.

Но его будить не пришлось, застал друга возящегося у печки.

— Проснулся? — спросил я его шепотом.

— Угу, что-то замерз. Чайник согрел, будешь? — прошептал мне в ответ Вовка.

— Конечно, — ответил я, поставив автомат у двери и снимая лыжный костюм.

— Новенького, я так полагаю, ничего?

— Да, тьма вверху, белая мгла внизу с торчащими из неё деревьями.

— Понятно.

Допив чай, Вовка собрался и вышел, я посидел еще немного, пытаясь в слабом свете керосинки разглядеть лицо Маши... подрагивающие веки, какие-то слабые эмоции из сна, похоже, тревожные. Да уж, теперь неизвестно, сколько будет длиться в ее снах один и тот же кошмар. Вздохнув, залез в еще теплый Вовкин спальник и сразу же заснул.

— Просыпаемся, цыгане, табору пора в небо уходить, в смысле дальше ехать, — разбудил меня голос Юры.

И закрутилось, быстро позавтракали остатками шанежек с каким-то персиковым повидлом, собрали вещи и закинули в висящую под потолком сетку пару банок тушенки, в благодарность за приют. Прогрели технику и выехали навстречу неизвестности, или побежали от очередной напасти на головы тех, кто умудрился выжить. Маршрут разработали еще вчера, и теперь предстояло отмахать без остановки еще километров двести, а там дозаправка и до упора, то есть, сколько выдержим в дороге.

Темень, дорожные условия и Юра, который еще не совсем освоился с управлением "Хивусом", не позволяли ехать быстро, три часа тащились не больше 20-30 километров в час. Потом преодоление перевала с третьей попытки, опять же из-за "Хивуса", не мог он выскочить вверх на большой уклон, но наконец, прилично разогнавшись, Юра справился, единственное, потом, когда посудину потащило вниз, пришлось включать реверс и гасить обороты нагнетающих винтов, дабы весом погасить скорость скольжения. Справились и, оказавшись с западной стороны Восточного Синего хребта, прибавили скорости и поехали "с ветерком" вдоль реки Арсеньевки. В паре мест пришлось останавливаться и работать бензопилами, не смотрели электрики за своими просеками... бездельники. Вообще наличие ЛЭП в данной ситуации очень выручило, а у Вовки были карты, на которых эти ЛЭП отмечены, где он их добыл и какими средствами, неизвестно, но папка "Maps" у него на ноутбуке была полна картинками.

— Красный в канале, привал и дозаправка, — раздался голос Юры в радиостанции.

— Принял, — ответил я и через полминуты остановился рядом с "Хивусом".

Посмотрел на часы, времени 16:20, и в желудке урчит, и поспать бы пару часиков, иначе есть вероятность просто не вписаться на очередном повороте. Выбрался из "Хайса", пара наклонов и покачиваний поставили на место позвоночник. А ведь я тут был несколько лет назад... ездили на рыбалку. Петляющая в заболоченной местности река, заросли калины по берегам и раскрашенный осенними красками лес... О! Тут же до Яковлевки недалеко! С этой мыслью и пошел к ребятам.

— Давайте этого проглота заправим, — сказал Юра, когда я подошел.

На заправку, приготовление обеда и собственно сам обед ушло около полутора часов.

— Юр, тут до деревни одной недалеко, — сказал я, грея руки о кружку горячего чая... Облить руки бензином на морозе — то еще удовольствие.

— А на что она нам? Надо шпарить дальше, километров через сорок АЗС, вот там и заночуем.

— Мальчики, — вытянула шею Налалья, — вы как хотите, но с этим курятником надо что-то делать... мы же задохнемся.

— Да, есть такое, — согласился Юра, — воняет уже конкретно.

— Ну есть же пленка, подстелите под клетки, — сказал я.

— Хорошая мысля, приходит опосля, — сострил Сережка.

— Вот, молодец! — "похвалил" его Юра, — пообедаем, я клетки передвину, а ты помет соберешь, и за борт. А потом пленку постелем.

— Может, я с Володей поеду, — предложила Наталья.

— Да! — оживился Вовка, — а то свихнуться можно в одиночестве.

— А Маша пусть к Андрею пересаживается, — продолжила мысль Наталья.

— Ну хорошо, давайте устроим ротацию личного состава, — улыбнулся Юра, — внимательно только, не балаболить в пути.

По замерзшей, мертвой земле ехать очень тоскливо, но теперь у меня есть попутчица. Маша периодически смотрела на меня, несколько минут я чувствовал ее взгляд и поворачивался.

— Что-то хочешь спросить? — прервал я неловкую тишину.

— Да... скажи, а ты совсем ничего не почувствовал, когда убил... ой... казнил этих троих.

— Совсем, — ответил я, — знаешь, я бы их... если б была возможность, оживил, а потом опять убил бы.

— После того, как все произошло, люди стали хуже зверей.

— Не все...

— Все, Андрей, просто ты еще этого не понял.

— В смысле? — я даже немного сбавил скорость.

— Ну... — замялась Маша, — если честно, я и вас боюсь. Я же видела, как вы их всех убили...

— Тебе их жалко?

— Мне всех жалко.

— А себя?

— И себя.

— И мне тебя жалко... а этих тварей нет, совсем не жалко! Ильича со Степанной жалко, потому что знаю: не выживут, а мы уехали, хоть и знаю, что не уговорили бы мы их, просто хорошие они, лучше многих из тех, кто выжил... Много кого жалко, но всё, что происходит, имеет четкие границы человечности, — начал я почему-то заводиться, но поняв, что могу напугать Машу, "сбавил обороты".

— Думаешь, эти границы кто-то еще видит?

— Надеюсь... Думаю, ты видишь.

— Я? Ты же меня совсем не знаешь.

— Не знаю, но чувствую, что человечности в тебе хоть отбавляй... это ж надо — жалеть этих уродов, которые...

— Это уже в прошлом, — спокойно ответила Маша, — а мы в настоящем.

— Ну да, настоящее то еще...

— У тебя эм... были близкие, семья?