Казанский поход (Крестоносцы 2)

Впрочем, было одно дело, которое никому другому наш герой перепоручить не мог. А посему, в один из солнечных дней конца июля, он нарядно приодевшись, заседлав одного из теперь уже своих аргамаков и взяв сопровождающими Ойвинда и Карла направился наносить визит вежливости.

По счастью воевода оказался на месте, в своей городской усадьбе, и гостя принял без всякого промедления.

— Здравствуй князь Даниил Васильевич — зайдя в просторную горницу, Костя трижды перекрестился на иконы в красном углу, отвесил уважительный поклон хозяину хором.

— И тебе здоровья гость дорогой — приветливо откликнулся Щеня, радушным жестом приглашая гостя — проходи, проходи. Рад видеть тебя. Как раны твои, не беспокоят?

— Все хорошо, благодарю — кивнул Щебенкин — спасибо тебе княже за заботу. Кабы не твой инок Кондрат, вряд ли бы я сейчас с тобой разговаривал.

— Ну, инок положим не мой — улыбнулся в бороду воевода — божий.

— Господу за выздоровление свечки я уж поставил. И в Лавру пожертвование отослал. Прими и ты княже, не побрезгуй. Пусть скромны подарки, но от души, в знак благодарности и уважения.

С дозволения хозяина дома Ойвинд и Карл втащили в горницу сундук. На подарки пошли: оставленный специально в представительских целях комплект стеклянной посуды, изготовленный московскими чеканщиками по специальному заказу из серебра письменный набор с сотней листов мелованной бумаги и пару Костиных пистолетов, сразу после штурма найденных Мошкиным на месте ранения их владельца и сохраненных.

Подарки Даниил Васильевич принял не без удовольствия. Особенно порадовался оружию.

— Наслышан, наслышан Константин Лексеич про твои малые пищали — приговаривал он, разглядывая тщательно вычищенный и смазанный механизм курка — забавная вещица. Так говоришь на всей Москве таких только две пары?

— Не только на Москве — улыбнулся Костя — на всей Руси, а может и во всей Европе. Одну пару я государю подарил, вторая теперь у тебя будет.

— Изрядно, изрядно. Ну а сам-то ты как без них теперь будешь?

— Обойдусь, княже. В ближайшее время я вроде воевать ни с кем не планирую. А после рождества буду в путь-дорогу собираться. Пора уж и домой возвращаться.

— Уезжаешь значит — кивнул воевода — а я признаться на тебя рассчитывал. Люб ты мне господин посол. Голова у тебя светлая, труса в сече не празднуешь. И заботы державы нашей как свои принимаешь, хоть и иноземец. На будущий год по слову государеву новый поход задумали, куда, пока не скажу. Думал тебя с собой зазвать.

— Смоленск?

— Сам додумался или подсказал кто? — подозрительно покосился на него Щеня.

— Это всего лишь мое предположение. Так сказать исходя из международной обстановки — успокаивающе поднял ладони Щебенкин — рад бы Даниил Васильевич, но надо ехать. И так задержался. Я ведь уже этой осенью по всем расчетам вернуться должен был, да вот, какая нескладность вышла. Да и чем могу там помочь?

— Вот, я же говорю, голова светлая. А, ты Константин Лексеич не скромничай. Вон как у тебя в Казани то ловко получилось. Такой человек мне ой как пригодился бы.

— На Руси своя школа нужна, чтобы артиллеристов готовить и военных розмыслов — предложил Костя — набрать отроков посмышленей и пусть военные науки постигают.

— А, что, где-то в землях немецких есть уже такие? — с любопытством уставился на него воевода.

— Нет, в Европе нет ничего такого. Ну, насколько я знаю.

— Вот то-то и оно. Отроков набрать недолго, а кто учить будет?

— У нас в Форте Росс при артиллерийской школе, есть класс военных инженеров. Учат физику, математику, химию, фортификацию, баллистику. Дело конечно новое, сами осваиваем методом проб и ошибок, но с чего-то, же надо начинать. Кстати — Щебенкина вдруг посетила идея — могу взять с собой, если наберете, ребят потолковей. Устроим в университет, в военные училища. Пройдут у нас обучение, практику, лет через пять вернутся годными специалистами.

— Об том, с государем поговорить надо — задумчиво огладил бороду Даниил Васильевич — но, задумка мне нравиться. А знаешь, что Константин Лексеич, пойдем, отобедаем, чем Бог послал, да за столом об сем и подумаем.

Продолжение беседы состоялось уже через несколько дней, но совсем в другом месте.

В Кремль Щебенкина "вызвали" неделю спустя после визита к воеводе. Не будем утомлять читателя описанием долгой беседы, но итогом ее все-таки стало получение новоросским послом разрешения на основание и деятельность Московско — Новоросской торговой компании со штаб квартирой в Москве, представительствами в Новгороде, Твери, Устюге и Казани, и портом-факторией на острове Ягры в устье Северной Двины. Помимо всего прочего представительствам компании разрешалось вербовать для переселения за море "гулящих, нетяглых и иных вольных сословий людишек". Собственно на этом Костина миссия на Руси была успешно завершена, и наш герой имел полное право начинать подготовку к своему отбытию в Холмогоры.

Оставшееся до Рождественских праздников время было занято в основном составлением устава новообразованной Компании и подбором людей для ее представительств пока из местных кадров. В Московской штаб-квартире "за главных" оставались Карл и Хэкон Скряга, на которых временно до прибытия из Форта — Росс более подходящих кандидатур и нового посла возлагались обязанности представителей компании и Тимоха Скрынь на которого были возложены обязанности по присмотру за посольской усадьбой. Впрочем, "Тимохой", бывшего купеческого холопа выкупленного Константином и отпущенного на свободу, уже не звали. Ходил он теперь важный, нарядный и дворня, ломая шапки, величала его не иначе как "Тимофей Никанорович". Шутка ли сам заморский посол, "государев немец", назначил его "комендантом". Что за титул такой, никто толком знать не знал, но и в его высокой значимости сомневаться не приходилось.

Нельзя сказать, что наш герой в полной мере доверял бывшему норвежскому пирату, который несмотря на то, что за время вынужденного Костиного отстранения от дел показал себя только с положительной стороны, тем не менее, оставался человеком подневольным, но другого выбора в условиях жесточайшего кадрового голода не было. Кроме того за Скрягой оставался присматривать Карл, который хотя и не обладал особо острым умом, был человеком исполнительным и чрезвычайно надежным. Да и Ойвинд, отправлявшийся за море вместе с хозяином, по сути, являлся заложником, гарантирующим лояльность и благонадежность своего брата.

В делах и заботах пролетели осень и зима, ну а ближе к весне, время и вовсе понеслось вскачь, да так, что момента отъезда морально и физически вымотанный и чувствовавший себя выжатым лимоном Щебенкин ожидал как манны небесной.

Глава 21. В которой, Костя возвращается домой.

— Земля! Земля! — радостно вопящий впередсмотрящий едва ли не приплясывал от восторга на мерно раскачивающейся формарсовой площадке грот мачты, снизу ему восторженно вторили собравшиеся на палубе матросы и пассажиры. Долгое и утомительное путешествие подходило к концу и уставшие от качки, скудной пищи и несвежей воды люди, с жадным нетерпением всматривались в очень неторопливо, просто катастрофически медленно приближающуюся темную полоску суши.

Никто из находящихся на борту каравеллы моряков и пассажиров не мог назвать эту землю своей родиной, а многие вообще впервые видели эти берега. Но среди них не было, ни одного человека, который не мечтал бы почувствовать под ногами твердую почву вместо опостылевших досок палубы и услышать шелест листвы и пение птиц, вместо скрипа такелажа, воя ветра в снастях и монотонного плеска волн.

Щебенкин, в очередной, наверное, сотый раз приложил к глазам подзорную трубу, всматриваясь в приближающуюся землю, улыбнулся своим мыслям. Этого дня ждал долго, невыносимо долго. Ранней весной 1505-го года, он покинул Новый Свет, отправляясь практически в неизвестность, и вот теперь, спустя почти два с половиной года, возвращается с победой. За "Надеждой" неторопливо, немного неуклюже переваливаясь, карабкались с волны на волну: большая каракка, английской постройки и пять пузатых, двухмачтовых кочей. Первые ласточки, прокладывающие пути для больших торговых караванов, которые со временем, а в этом Костя совершенно не сомневался, будут каждый год доставлять в Америку русские товары и самое главное сотни новых поселенцев.

Но главной своей наградой наш герой считал не все это свалившееся на него богатство, и даже не и личный дар московского правителя — щедро изукрашенные золотой и серебряной чеканкой бахтерец и шишак. Главным был указ Великого князя Московского об основании в Холмогорах фактории Новоросской — Московской торговой компании, представительства которой, как мы уже упоминали, были открыты также в Москве, Новгороде, Твери, Устюге и Казани.

И еще одна мысль грела душу. Почти на полвека раньше было уничтожен нависавший с востока над Русью враг, своими набегами, да и самой угрозой своего существования значительно тормозивший развитие будущей Великой Державы. История в очередной раз поменялась. В хорошую или плохую сторону, Щебенкин не знал, но надеялся он все-таки на лучшее. И пусть на территории бывшего ханства сейчас разгорался поднятый татарским и черемисскими мурзами мятеж, но самое главное было сделано. Огромные территории стали частью Русского государства, а по пыльным, разбитым дорогам в обозе победоносной армии вернулись тысячи освобожденных из рабства русских людей. И очень часто так случалось, что возвращаться им было некуда. Дома сожжены, родичи и соседи убиты, сгинули в татарском плену или разбрелись по другим городам и весям. Кто-то находил в себе силы начать все заново на родном пепелище, другие же в поисках лучшей доли скитались по Руси. Среди последних, находились и те, кто не прочь был оставить родные края, где их больше ни чего не держало, и отправиться за моря к далеким берегам. И текут в тех богатых краях молочные реки в кисельных берегах, и земли, всяк желающий, получит столько, сколько сам поднять сможет, а мудрые правители не воюют друг с другом, щедро проливая кровь своих подданных, а только и делают, что заботятся об их счастье и благосостоянии. И лежала дорога таким горемыкам прямиком в новоросские вербовочные конторы.

Мошкин, вместе с большой частью взятой на меч добычи, пленниками -татарами, и завербованными из освобожденных рабов переселенцами направился к Белому морю, готовиться к дальнему путешествию, а Костя оставался в Москве до конца зимы 1507 — го года. Лишь в конце апреля когда полностью очистились ото льда северные реки, он смог окончательно разобраться с делами и, наконец, распрощавшись с "первопрестольной" и по санному пути выдвинулся в Холмогоры. С собой он вез десяток молодых парней в возрасте от тринадцати до восемнадцати лет из числа детей купцов, посадских и мелких служилых дворян, двух иноков назначенных присматривать за моральным обликом будущих студентов новоросских учебных заведений. Вместе с ним отправилась из Москвы в Форт-Росс и полноценная дипломатическая миссия: возведенный в чин посольского дьяка Теглева с небольшой свитой из парочки подьячих, писаря, а так же доброго десятка слуг и холопов.

Путешествие к Белому морю в столь представительной компании прошло без всяких приключений и, наконец, к концу мая был сформирован караван, в который вошли прошедшая ремонт и кренингование "Надежда" и пять больших кочей, два из которых приобретены новороссами, а остальные снаряжены за счет русских купцов — соучредителей Новоросско — Московской торговой компании.

Путешествие по суровым северным морям назвать легким и приятным было нельзя, но, тем не менее, уже через полмесяца караван достиг побережья Британских островов, а еще спустя несколько дней, по левому борту показались маяки залива Ферт оф Форт. Столица Шотландии встретила усталых путешественников прохладной и дождливой погодой и яркой зеленью покрытых цветущим вереском утесов, у подножья которых раскинулся большой застроенный одиннадцати — пятнадцати этажными башнями-домами, окруженный высокой каменной стеной, портовый город. Над ним на высокой скале высилась могучая крепость Эдина — резиденция Шотландских королей.

Впрочем, наслаждаться красотами Эдинбурга у Кости не было ни времени, ни желания. Склады, арендованные оказавшимся весьма оборотистым малым, литвином, были полны необходимых припасов, довольно быстро перекочевавших в порядком опустевшие трюмы судов. Долго задерживаться Щебенкин не стал, дав людям отдохнуть на твердой земле лишь три дня, снова вышел в море, взяв курс на север.

Основанное в городе торговое представительство, главой которого был назначен Михась, давало караванам возможность отдыхать, пополнять запасы и производить небольшой ремонт, но это была лишь треть пути. Прочерченный на карте Щебенкина маршрут тонкой змейкой стрелочек огибал Скала-Флоу, и "убегал" на северо-запад, "цепляя" зеленую "кляксу" Исландии.

Может быть, сведущему в морском деле читателю это покажется странным, но у Щебенкина, как руководителя экспедиции, ведущего за собой суда груженные товаром и перевозящие на своих палубах сотни людей, не было разработано даже четкого маршрута путешествия. Точнее был, но только до залива Ферт оф Форт. В Эдинбурге как мы уже знаем было основано торговое представительство, главной целью создания которого была отнюдь не торговля новоросскими товарами на Британских островах. Это была лишь перевалочная база, достигнув которой караваны могли пополнить запасы, при необходимости провести текущий ремонт и снова выйти в море. Распоряжаться здесь остался Михась с пятью надежными парнями из числа моряков и гвардейцев, прибывших сюда на борту "Надежды".

Вообще по большому счету все это путешествие было задумано нашими героями, скорее в надежде на извечное русское "авось", нежели на точный расчет. Замышляя его, уроженцы двадцатого века даже близко не представляли себе всех трудностей и опасностей их поджидающих в реалиях века шестнадцатого. Слишком много всевозможных непредвиденных факторов могли помешать успеху экспедиции. Каравелла могла не дойти да Белого моря, погибнув во время шторма или в результате нападения пиратов. Михась и его небольшой отряд вполне могли не справиться со своей задачей, будучи ограбленными или убитыми местными разбойниками, или попав в неприятность, связанную с полным незнанием языка и местных реалий и законов. И сам Костя вполне мог сгинуть в далекой России, что собственно едва с ним и не произошло. Да мало ли, что еще могло случиться, в общем одна сплошная авантюра, сродни игре в рулетку. Но, с другой стороны, с чего-то надо было начинать. Давайте задумаемся дорогой читатель, а не было ли в те далекие времена опасным любое другое, пусть даже самое недалекое странствие? Ведь, даже мирный торговец, отправляющийся со своим немудреным товаром по знакомой дороге из пункта "А" в пункт "Б", или крестьянин, выехавший из родной деревни на ярмарку в ближайший город, не могли быть совершенно уверены в благополучном окончании своего путешествия. Независимо от того происходило это в Европе, на Руси или какой-нибудь азиатской стране. Что уж тут говорить о тех, кто выходил на утлых суденышках в океан, практически в полную неизвестность?