Казанский поход (Крестоносцы 2)

Внутренняя обстановка практически ничем не отличалась от Гамбургского "офиса". Те же груды и штабеля бочек, ящиков и тюков с товарами и деловито суетящиеся между ними приказчики, которым, казалось, не было никакого дела до очередного посетителя. Однако послание Кугеля оказалось поистине настоящей волшебной палочкой одним только упоминанием о себе магическим образом изменившим ситуацию. На суровых и сосредоточенных физиономиях клерков мгновенно расцвели подобострастные улыбки, а после каких-то десяти минут ожидания перед важными гостями предстал сам управляющий конторой — среднего роста, начинающий полнеть и лысеть мужчина лет сорока.

— Пауль Кляйненпферд к вашим услугам, ваша милость — представился он — мне сказали, вы прибыли из Гамбурга с рекомендательным письмом?

— Да, мне рекомендовали обратиться именно к вам, сказав, что здесь мой корабль могут обеспечить необходимыми припасами для дальнего путешествия — кивнул Константин.

— Вы позволите письмо, ваша милость? — господин с "лошадиной" фамилией взял документ, быстро пробежал его глазами — да, герр Кугель просит обеспечить вас всем необходимым в счет наших с ним взаиморасчетов. Где находиться ваше судно? Сити, или Саутворк? На какой срок планируете уйти в море?

— Нет, в Портсмуте. Каравелла "Надежда". Экипаж сорок пять человек, припасы нужны, на три месяца.

— Гм, Портсмут это несколько сложнее. Но, впрочем, ничего невозможного. Послезавтра утром в устье Темзы отправляется барка с товаром, она возьмет и ваш груз. Оттуда переправим его в Портсмут. Где вы остановились?

— Пока нигде — пожал плечами Костя — мне рекомендовали "Голову кабана".

— Вполне приличное заведение — кивнул Кляйненпферд — значит послезавтра утром за вами заедет мой человек и проводит в порт.

* * *

Гостиница "Голова кабана", вход в которую, украшала вывеска с соответствующим изображением, оказалась именно там, где и говорил Джереми. То есть примерно в двух кварталах от моста. Представляла она собой большое двухэтажное строение, снаружи выглядящее довольно убого, как впрочем, и все рядом стоящие дома. Внутренняя обстановка роскошью также не поражала. Просторный зал, занимавший практически весь первый этаж, освещался несколькими, нещадно чадившими масляными светильниками и той малой толикой солнечных лучей, которые попадали туда, сквозь подслеповатые, затянутые какой то мутной пленкой окна. Однако стены несли на себе следы недавней побелки, пол был устлан относительно свежей соломой, а большие деревянные столы и широкие скамьи, на которых чинно расселись немногочисленные посетители, были тщательно выскоблены.

— Доброго дня господа. Чем могу служить? — к гостям подскочил шустрый, скромно, но опрятно одетый парень лет семнадцати.

— Мне рекомендовали гостиницу мастера Готварда как одно из лучших заведений города, где можно получить чистую комнату и достойный ужин — Костя окинул взглядом помещение, несмотря на весь свой аскетизм производившее в целом благоприятное впечатление — надеюсь, я не ошибся в своих ожиданиях?

— Ваша милость! — словоохотливо откликнулся слуга — тот, кто порекомендовал вам нашу гостиницу, без всякого сомнения, весьма достойный и честнейший человек. Здесь вы получите самое лучшее, из того, что могут предложить вам во всем Лондоне, а то и во всей Англии. И хотя мой дядюшка, упокой Господь его душу уже три года как ушел в мир иной, у его вдовы, миссис Джулии твердая рука и железный характер.

— Чарли! Чарли! Где тебя носит, несносный мальчишка! — прервал беседу высокий, визгливый голос, а вскоре появилась и его обладательница — худощавая женщина лет сорока.

— Я здесь, тетя Джули — откликнулся юноша — знатный господин желает снять у нас жилье!

— Это правда, ваша милость? — изможденное, изъеденное оспой лицо женщины озарилось приветливой улыбкой — я распоряжусь подготовить для вас самую лучшую комнату. Надолго желаете у нас остановиться?

— Думаю на пару дней.

— Большая и светлая комната для вас и ваших слуг обойдется вам всего один талер, и еще два шиллинга за корм и уход для ваших лошадей.

— Это подойдет — кивнул Щебенкин — и распорядитесь, хозяюшка подать в комнату хороший ужин для троих голодных путников. И еще хотелось бы помыться с дороги.

— Не извольте беспокоиться ваша милость, это будет самый лучший ужин, который вы только пробовали. Кстати он будет стоить вам три шиллинга. А еще за шиллинг для вас приготовят большую бадью и сколько угодно горячей воды.

— Этого хватит? С учетом утренней яичницы с беконом?— Костя показал три крупные серебряные монеты.

— Вполне, даже с хорошим обедом — деньги стремительно исчезли в поясном кошеле хозяйки, после чего она деловито распорядилась — Чарльз проводи гостей наверх и позаботься, чтобы все было в лучшем виде. Ужин будет готов через час.

Поскрипывающая под ногами лестница привела на второй этаж. Выделенная комната действительно оказалась достаточно просторной, чтобы разместить троих человек, а два широко распахнутых окна давали достаточно света, чтобы можно было, как следует, рассмотреть немудреную и более чем скромную обстановку. Вся меблировка состояла из большой деревянной кровати с гладко оструганным бревном в изголовье вместо подушки, стола у окна, нескольких грубовато слепленных, но прочных даже на вид табуретов и внушительных размеров сундука в углу.

— Ваша милость располагайтесь — радушно предложил слуга — тюфяк со свежим сеном принесут с минуты на минуту. Как только будет готова горячая вода, я вас приглашу.

— Я жду, поторопись — Костя достал из кошеля пару медяков, бросил пареньку.

— Будет сделано, ваша милость, благослови вас Бог за вашу щедрость — расплылся в улыбке Чарли — если только что-то понадобиться сразу зовите меня.

— Стоп! — Щебенкин резко остановил, уже скрывшегося было за дверью слугу — почему всего один тюфяк?

— А разве ваши слуги не будут жить здесь?

— Не понял? Ты, что мошенник, предлагаешь нам спать втроем на одной кровати?

— Но ваша милость! — растерянно развел руками слуга — я очень сожалею, но у нас нет больше свободных кроватей.

— Просто принеси сюда еще пару тюфяков — распорядился вошедший в комнату Михась и дождавшись, когда парень покинет комнату пояснил возмущенному Щебенкину — не удивляйтесь господин командор. В Европе действительно принято спать всем в одной постели. Иногда и слуги спят вместе с господами.

— Варварство, какое — возмущенно фыркнул Константин — и они еще считают себя цивилизованными людьми. Ну ладно сержант, это все лирика. Сегодня отдыхаем, делами займемся завтра.

Впрочем, несмотря на недовольное ворчание нашего героя "сервис" в "Кабаньей голове" оказался достаточно неплохо налажен. Уже через полчаса в небольшой комнате на первом этаже была подготовлена средневековая ванна. Представляла она собой большую бочку. К ней прилагалась глиняная плошка с какой-то осклизлой и довольно вонючей, но, тем не менее, неплохо мылящейся субстанцией.

Забравшись в горячую воду, Щебенкин расслабился и закрыл глаза, постаравшись отрешиться от забот и проблем. Вопрос с подготовкой к дальнейшему плаванью, вопреки ожиданиям, можно считать решенным. Дня три — четыре на погрузку и можно выходить в море. Грязную одежду слуги утащили в стирку, наверху ждет горячий ужин, впереди еще день отдыха, что еще нужно для счастья.

Из блаженно — дремотного состояния вывели шаги и негромкий разговор за тонкой, дощатой перегородкой. Беседовали двое.

— Он в Лондоне, сэр — первый говорил сипловатым голосом, что называется "в нос", словно был сильно простужен.

— Вот как — голос второго, твердый, уверенный, явно принадлежал человеку привыкшему отдавать приказы — он в доме графа Суррея?

— Да сэр, приехал сегодня днем.

— Но как он умудрился пробраться через наши посты и засады? Мы ведь перекрыли все. Мышь не должна была проскочить.

— Я слышал разговоры о том, что вчера на Хаслмирской дороге с ним приключилась некоторая неприятность. Нападение разбойников, или что-то вроде этого и лишь вмешательство некоего шотландца спасло ублюдку жизнь.

При этих словах Костя, до сего момента прислушивавшийся к разговору только из чистого любопытства, насторожился.

— Шотландца? — переспросил тот, кого почтительно именовали "сэром".

— Да, люди лорда Суррея разыскивают его по всему Лондону.

— Постарайся узнать о нем побольше. Теперь о главном. Что граф думает делать с бастардом дальше?

— Насколько мне известно, переправить на север. Я получил приказ вывести его из города, ваша милость.

— Когда?

— Завтра около полуночи.

— Только вывести из города?

— Да, ваша милость. И тотчас же вернуться обратно.

— Дичь сама лезет в силки. Остается только взять ее без лишнего шума.

— Да, да сэр. Вы очень точно изволили выразиться — подобострастно захихикал "сиплый" — но я хотел бы узнать, что будет со мной?

— Выведешь его к Кенсингтону. Там будут ждать мои люди. Можешь не трястись за свою шкуру. Бастарда схватят только тогда, когда он останется один. Так, что в глазах лорда Суррея ты останешься чист.

Судя по наступившей тишине, собеседники за стеной закончили свои переговоры и разошлись, а Костя еще некоторое время сидел в остывающей воде, "переваривая" услышанную информацию. Слишком уж много совпадений "проскочило" в рассказе "сиплого" с недавними событиями, произошедшими с ним именно на Хаслмирской дороге. Единственное, что несколько смущало так это "некий шотландец". Некоторое время он просто не мог сопоставить упоминание о нем со своим "псевдонимом" выбранным несколько лет назад еще в Ливонии в наивной попытке быстрее легализоваться в средневековом "обществе". А когда, наконец, "дошло", последний элемент головоломки, щелкнув, встал на свое место. От благодушной расслабленности не осталось и следа. Щебенкин, негромко чертыхнувшись, наспех закончил мытье, напялил на себя заранее припасенный, запасной комплект одежды и быстро направился в свою комнату.

Михась и Карл, ограничившие свои водные процедуры обливанием у колодца на заднем дворе гостиницы, сидели у стола и терпеливо ожидали прихода начальства, не притрагиваясь к еде. Хозяйка действительно расстаралась для щедрых постояльцев, накрыв пусть не самый изысканный, но достаточно плотный и сытный ужин. Лоснились капельками жира на золотистой корочке жареные куры, серой горой возвышались на большом оловянном блюде куски отварной говядины. Исходила ароматным паром тушенная с беконом капуста в больше напоминающей таз цирюльника, огромной миске. Одуряющим, хлебным духом дразнил и без того разгулявшийся аппетит почти двухкилограммовый свежий каравай. Венчал все это великолепие жбан с ледяным пивом, "плачущий" в тепле капельками испарины на крутых, глиняных боках.

Как бы ни был наш герой озабочен, открывшаяся его взору картина заставила на время забыть обо все кроме зверского голода, поэтому все заботы он отложил "на потом", дал отмашку своим спутникам и поспешил приступить к трапезе.

Некоторое время проголодавшиеся путешественники, молча, воздавали должное кулинарным талантам тетушки Джулии. Только когда, наконец, блюда и тарелки значительно опустели, а посудина с пивом показала дно, Костя, предварительно отправив Карла проверить, не стоит ли кто-нибудь за дверью, коротко, пересказал Михасю подслушанный в мыльне разговор.

Пару минут сержант обдумывал полученную информацию.

— Позвольте спросить, господин командор? Вы уже приняли решение? — прервал он слегка затянувшееся молчание, уставившись на Щебенкина испытующим взглядом.

— Сам то, что думаешь сержант?

— Не наше это дело, господин командор. Я ведь еще тогда подумал, что этот дворянин не тот, за кого себя выдает. И видимо у него есть веские причины скрывать свое настоящее имя и титул. Не знаю, кто он, но судя по всему, его враги достаточно влиятельны и опасны, чтобы доставить нам большие неприятности, если мы влезем в это дело. У нас и своих хлопот полон рот. Тот человек, сказал, что вас разыскивают по всему городу. Тут уж не до жиру. Схорониться бы, до поры, а потом убраться отсюда подобру, поздорову.

Костя слушал безопасника и кивал. А, что тут говорить? Прав он, во всем прав. У экспедиции есть своя задача: добраться до Москвы и наладить дипломатические и торговые отношения с Русью и вернуться обратно. Живым и здоровым. Задача сама по себе сложная и опасная, как говориться со многими неизвестными. И в свете всего этого, вмешиваться в чужие интриги и рисковать своей головой и жизнями вверенных ему людей это в высшей степени опрометчиво и безответственно. Глупость, граничащая с безумием. И ладно бы они с этим юным англичанином были родственниками, друзьями, боевыми товарищами, съевшими вместе не один пуд соли. Просто, ни к чему не обязывающее дорожное знакомство. Да и то трудно назвать знакомством в полном смысле. Ни настоящего имени, ни титула своего недавнего спутника он так и не узнал. Едва ли кто-то могущественный настолько, что может перекрыть своими людьми все дороги, ведущие в Лондон, будет размениваться на охоту за простым эсквайром. Ну, вытащил этого юнца из неприятностей один раз, выручил второй. Что же теперь постоянно его опекать? Так вроде ангелом — хранителем быть не нанимался. Но с другой стороны...

— Значит так! — Щебенкин хлопнул ладонью по столу, утверждая принятое окончательно решение — дело это действительно не наше, и лезть мы в него не будем. Предупредить, предупредим, а там пусть выпутывается, как знает. Кроме того, хотелось бы знать, кто меня в розыск объявил.

— Воля ваша, господин командор. Мы с Карлом в полном вашем подчинении — поднялся со своего табурета Михась — но вы, сами понимаете...

— Да доложишь, доложишь, своему начальнику. С ним уж я, как ни — будь, разберусь. Садись не маячь — отмахнулся Константин — значит, завтра с утра пойдешь в город, найдешь дом этого графа Суррея и постарайся узнать о нем побольше. А уже от этой информации и будем плясать дальше. Поищем более — менее безопасный способ предупредить Гариссона, или как его там на самом деле зовут и самим во все это безобразие не вляпаться.

ГЛАВА 7. Как выпутаться из чужих неприятностей. Лондонский туман.

Утро внезапно взорвалось шумом большого средневекового города: грохотом деревянных колес, воплями вездесущих торговцев-разносчиков и неумолчным трезвоном множества церковных колоколов. Щебенкин поднялся с зашуршавшего сеном тюфяка, подойдя к окну, распахнул закрывающие его ставни, поежился от заползшей в комнату сырой прохлады. Лондон словно утонул в белесом, промозглом тумане, постепенно опускающимся вниз, оседающим холодными каплями на стенах и крышах домов, темных от влаги камнях мостовой, крупах лошадей, неспешно тянущих тяжелую повозку, шлемах и алебардах сопровождающих ее городских стражников, одеждах торопящихся уступить им дорогу прохожих.

Поморщившись от несущихся с улицы запахов, Костя отошел от окна сделал короткую, но весьма энергичную разминку и опустившись на кулаки приступил к отжиманиям.