Тем временем начавшая угрожающе раскачиваться на морских волнах "Карающая десница Отца Небесного", ритмично взмахивая веслами, все ближе подходила к кораблю, созданному не людскими руками, но кровавыми ритуалами колдунов-демонопоклонников. И, тем не менее, волею Создателя избранного иерархами матери-церкви, дабы принести в варварский град свет Истинной Веры! Однако, дерзость проклятых демонопоклонников была столь велика, что при виде галеры экипаж клипера и не подумал ни выстраиваться вдоль борта с мольбою о принятии крещения из рук святых отцов, ни поднимать приветственные флаги, ни хотя бы спускать парадный трап. Последнее неприятно удивило и субминистратора Ордена Знания, и спутников его.
Ведь за время стоянки южные варвары обязаны были наизусть выучить правила чествования официальных лиц, находящихся на борту военного корабля, следующего под флагом Святого Престола! Как того требовали законы, принятые Конклавом сразу же после получения известия о захвате Тарсеса ратями Тьмы под предводительством омерзительного Безымянного. В ответ на безжалостное истребление последним мириадов Истинно Верующих, ценивших бессмертные души больше, нежели слабые бренные тела.
Именно тогда эдиктом первослужителя фиргусского пресветлого Бонифация Праведника, доступ ворожеям, нелюди и приспушникам темных богов на территорию благословленного Всеблагим и Милосердным Каритоса был запрещен. А немногие иностранные суда, чьи владельцы имели выданное церковным капитулом разрешение на торговлю либо провоз товаров, под страхом смертной казни для всего экипажа с конфискацией и груза, и корабля, не имели права ни заходить в порты, ни отпускать на берег кого бы то ни было из команды. Чужеземным парусникам разрешалось бросать якорь только и исключительно на внешнем рейде.
Кроме того, общаться с иноверцами в период стоянки мог лишь ограниченный круг лиц. Сделано это было, дабы не подвергать мирян искушениям, день и ночь насылаемым прихвостнями Тысячеликого Ужаса на хранимых Отцом Небесным любимейших Детей Его. С той же целью, во время пребывания в Святой Земле, на борту чужеземного корабля обязательно должен был присутствовать специально обученный bellator Creatoris из Ордена Чистоты. Бдительно следящий за тем, чтобы незнакомые со Словом Творца варвары тщательно изучали божественные заповеди и правила поведения в Оплоте Света, Любви и Милосердия, избегая греха и проводя свободное время в посте и искупительной молитве. А также не допускающий исполнения еретиками и демонопоклонниками их, воистину, отвратительных обрядов и принесения кровавых жертв омерзительным тварям Инферно.
Тем не менее, несмотря на принятые святыми отцами меры, факт оставался фактом: боевая галера Его Святейшества, имеющая на борту лиц благородного и духовного сословия, о чем однозначно свидетельствовали поднятые на мачте сигнальные флаги, находилась в какой-то полудюжине полетов стрелы от клипера проклятых чернокнижников! А те — цинично продолжали делать вид, будто в море, кроме них, никого нет...
Единственной реакцией тарсесских язычников на происходящее было появление какой-то фигуры на кормовой надстройке "Dalgalar`a". Немедленно принявшейся размахивать руками столь быстро, что зажатые в них куски ярко-красной ткани превратились в розовые полосы. Вспомнив о коварстве ворожеев Юга и священном долге по защите смертных от гнусного колдовства, благочестивый клирик, осенив Его Сиятельство и дружинников знаком Создателя, громким голосом запел псалом, долженствовавший разрушать злые чары. Почти сразу же к нему присоединился духовник графа Мерридо, капеллан Антиох. И храмовые воины. После небольшой заминки, голоса отважных соратников доблестного графа, следуя примеру благородного Александро-дель-Сантано дер Валенто влились в общий хор. При этом полное отсутствие голоса и слуха, равно как и слабое знание канонического текста доблестные воители компенсировали громкостью пения и искренностью чувств, исходящих из самых глубин их сердец.
Стоя на носовой надстройке галеры, смиренный Томас с нескрываемым удовольствием смотрел, как уже при первых звуках с каждым мгновением усиливающегося хорового исполнения церковного гимна демонопоклонник прервал богомерзкое чародейство. И, спустя несколько мгновений, скрылся в трюме клипера cum magno ignominio. А на борту "Dalgalar`a", наконец-то, начало наблюдаться какое-то шевеление. Сопровождаемое громкими криками и смехом. Причем, стоило галере приблизиться на полет стрелы, как благочестивый клирик, к вящему удивлению, обнаружил, что звуки сии исходят явно из женских уст.
Но не успел субминистратор Ордена Знания выяснить у отважного риттермейстера, истинно ли, будто у южных варваров в экипажи судов берут и женщин, как дерзкий и невоспитанный капитан галеры, вновь дал о себе знать. Не спросясь разрешения ни у Его Сиятельства, ни у командующего храмовыми воителями префекта Микаэля, оный презренный мужлан хрипло закричал, обращаясь непонятно к кому:
— Всем немедленно сесть на палубу и держаться покрепче! Шевелись, улитки немощные, якорь вам в филей!
И, прежде чем благородный граф Мерридо озвучил испытываемое им, равно как и его дружинниками возмущение от столь неподобающего поведения какого-то простолюдина и отдал верным вассалам приказ спустить с наглеца шкуру, последний громко и страшно заорал:
— Табань! — и в тот же миг весла "Карающей десницы Отца Небесного" разом опустились в воду, отчего галера, резко дернувшись, замерла. Подобно лошади, осаженной на полном скаку крепкой рукой искусного наездника.
Не устояв на ногах, смиренный Томас, доблестный Александро-дель-Сантано дер Валенто граф Мерридо, его храбрые воины и оруженосцы, а так же значительная часть bellatorum Creatoris повалились друг на друга, произнося слова, в присутствии избравших смыслом жизни служению Творцу обыкновенно не употребляемые. Но эти невольные возгласы немедленно были перекрыты дерзким гоготом и улюлюканьем матросов и гребцов, самым хамским образом выкрикивавших низкопробные ругательства "не способным удержаться на ногах сухопутным крысам". Ухмыляющиеся же надсмотрщики нагло делали вид, будто ничего не происходит. И не выказывали ни малейшего желания пустить в ход висящие на поясах кнуты для наведения порядка среди галерных рабов.
Одновременно, с клипера раздался громкий хохот и крики варварских мореходов. Произнесенные ими на неизвестном языке слова юноше были непонятны. Но, судя по интонациям, демонопоклонники отнюдь не интересовались самочувствием будущих пассажиров.
Встав на ноги, благочестивый клирик с удивлением наблюдал, как южане зачем-то опускают вдоль борта корабля более двух десятков канатов, к чьим концам были прикреплены корзины замысловатой формы, совсем немного не достающие до поверхности воды. И швыряют на палубу галеры дюжину тросов. Каждый — толщиной с руку взрослого мужчины. Схватившись за последние, ригенские матросы сноровисто подтянули свою красавицу к возвышающемуся над флагманом Святого Престола словно крепостная стена корпусу судна. Откуда немедленно спустили богато украшенную и покрытую резьбой лестницу из драгоценных пород дерева. Дабы и избравшие смыслом жизни служение Ему, и доблестные воители, равно как и состоящие в подлом сословии не испытывали неудобств при подъеме.
Для перегрузки на тарсесский клипер перевозимого "Карающей десницей Отца Небесного" имущества благородного Александро-дель-Сантано дер Валенто графа Мерридо, равно как и его соратников (оружие и доспехи, заводные лошади и боевые единороги, а также неисчислимое множество всевозможных тюков, ящиков и бочек) с рей первых двух мачт парусника прямо в трюмы галеры были спущены на лебедках опутанные сетями прочные настилы. Слуги и дружинники Его Сиятельства уже сноровисто заводили на плотно сбитые доски недовольно фыркающих и нервно прядающих ушами животных, обеспокоенных запахом моря, солеными брызгами и сильной качкой.
Но сделав лишь первый шаг по палубе "Dalgalar`a", субминистратор Ордена Знания в тот же миг осознал: он находится не просто на судне нечестивых язычников, но в подлинном логове греха и порока. Причиной тому были отнюдь не впервые в жизни увиденные смиренным Томасом тарсесские мореходы с золотыми и серебряными серьгами в ушах, по варварскому обычаю словно непотребные девки выкрасившие волосы и бороды в яркие цвета: грубые, дерзкие и поголовно таскающие на поясе длинные кривые ножи самого разбойничьего вида. И даже не то, что при виде доблестного Александро-дель-Сантано и идущего следом благочестивого клирика богомерзкие дикари и не подумали поклониться благородному графу, равно как и испросить разрешения на поцелуй руки посвятившего жизнь служению Всеблагому и Милосердному, дабы тот смилостивился к грешникам и помолился о спасении их заблудших душ.
Нет, юношу до глубины души возмутило зрелище почти двух дюжин продажных женщин в чьих распущенных волосах, в знак принадлежности к соответствующему цеху, переплетались когда-то красные и белые, а теперь — бурые и серые пряди. С пьяным смехом и грязной руганью, едва державшиеся на ногах после буйной оргии путаны столпились у противоположного борта клипера. За которым явно находилось еще какое-то суденышко. Вопреки церковному эдикту, доставившее на корабль демонопоклонников целую толпу презренных meretricibus.
А всего в нескольких шагах от Его Сиятельства, бурно жестикулируя, громко ругались (каждый — на своем языке) двое: здоровенный темнокожий орк в едва прикрывающих срам полотняных штанах, чья бритая голова, руки и обнаженный торс были сплошь покрыты замысловатыми татуировками и напоминающий злобно ощерившуюся крысу как внешностью, так и поведением каритец в когда-то богатой, а теперь грязной, изодранной и засаленной одежде. Спорщики орали друг на друга, не обращая ни малейшего внимания на стоящих возле них лиц духовного сословия удивленно разглядывающих творящееся вокруг непотребство.
При виде символов веры на плащах храмовых рыцарей, пораженных увиденным даже больше святых отцов, ни одна из портовых блудниц и не подумала пасть на колени, дабы истово молить паладинов Ордена Славы о прощении грехов. Напротив, узрев монашеские рясы, одна из непотребных девок привычным движением сбросила разорванное сверху донизу платье на палубу, богохульно обнажив тело, и, дерзко вскинув голову, во всеуслышание заявила благочестивому клирику:
— Не желаешь развлечься, святоша? Всего пара серебряных грошей, и ты испытаешь, воистину, райское наслаждение!
Пока же попеременно то бледнеющий, то краснеющий смиренный Томас, стыдливо отводя глаза от непристойного и омерзительного, но, тем не менее, притягивающего взор зрелища, мучительно пытался найти слова, способные вернуть заблудшую душу в лоно матери-церкви, в разговор вмешалась другая распутница:
— А если святой отец, по примеру корабельного надзирателя, отпустит нам грехи, мы согласимся и на одну серебрушку... Каждой!
— Где брат Клеменс? Что вы с ним сделали, твари? — разъяренный увиденным до последней крайности, и желая как можно быстрее навести порядок в вертепе, риттермейстер храмовой стражи выхватил меч. И попытался приставить его к горлу ближайшего язычника.
Варвар, однако, не испытывал ни малейшего желания покаяться в содеянном несущему мирянам Слово Его. Более того, южанин неуловимым движением отпрянул назад. Обманчиво медленными движениями перетекая с места на место вне досягаемости клинка bellatoris Creatoris. С длинным ножом в правой руке и несколькими метательными шильями в левой. За оружие схватились и другие матросы, бывшие на палубе. Одновременно находившиеся на носовой и кормовой надстройках клипера демонопоклонники четкими движениями, свидетельствующими о большом опыте в делах подобного рода, выстроились в шеренги. Держа в руках богомерзкие арбалеты, запрещенные специальным церковным эдиктом к применению в войнах между государствами Каритоса. С легкостью пробивающие на полутора сотнях шагов самый прочный доспех. Уже заряженные и взведенные — только нажми на рычаг.
Тишина на палубе нарушалась лишь криками парящих в воздухе чаек и шелестом разбивающихся о борт волн. Даже не обращавшие доселе ни на кого внимания спорщики прекратили ругаться на глазах у окружающих, эмоционально сопровождая каждый выкрик взмахами крепко сжатых кулаков. И, скрывшись за перевернутой шлюпкой, продолжили выяснение отношений еле слышным шепотом. На борту "Dalgalar`a" наступило затишье перед бурей. Ведь для начала побоища между язычниками Юга и воинами Святой Земли недоставало совсем чуть-чуть. Громкое слово, неосторожный жест, дерзкий взгляд... Поводом для резни могло стать все, что угодно.
— Уважаемые! С каких это пор гости угрожают оружием хозяевам прямо на пороге их дома? — вслед за заданным на безупречном карит вопросом, перед моряками развернулись полотнища колдовских щитов, а между ощетинившимися оружием шеренгами — зависли сгустки шаровых молний.
Посвятившие жизнь служению Творцу не боялись ни сметри, ни битвы с численно превосходящим противником. Не страшились они и богопротивных самострелов вкупе с недостойным Истинно Верующего чернокнижием. Однако, никто в славном городе Ригене не знал, как управлять громадным тарсесским клипером. А самый большой и надежный из портовых коггов физически не мог совершить переход во многие сотни, если не тысячи миль по бурному осеннему морю. Вот почему, сознавая всю важность полученного задания, префект Микаэль предпочел не обострять отношения с варварами и демонстративно вложил клинок в ножны.
В тот же миг из кормовой надстройки на палубу вышел распространяющий запах дорогого вина и еще более дорогих благовоний юноша в расшитых золотом мягких туфлях, белых шелковых штанах и голубой безрукавке с жемчужными пуговицами. Дабы определить в нем ворожея, благочестивому клирику даже не потребовалось рассматривать висящий на шее у южанина нефритовый медальон на изящной цепочке. Свидетельствующего: данный колдун обучался богомерзкой волшбе непосредственно у демонов Инферно!
Достаточно было просто взглянуть истинным зрением на ауру чародея, буквально истекающую всеми пятью стихиями, наиболее сильными из которых были Воздух, Вода и Холод. А ведь идущие Путями Тьмы живут тем дольше, чем щедрее одарил их Падший. С данной точки зрения, стоящий перед благочестивым клириком прислужник Тысячеликого Ужаса вполне мог принимать участие чуть ли не в самых первых сражениях Войны Богов.
— Благородные рыцари и воины Храма! Я, Ибрагим-эль-Кырж-Замак, магрриб первого круга Вечного города, настоятельно прошу Вас успокоиться. И не совершать бессмысленного кровопролития. — изобразив околоприветственное движение, чернокнижник замер, сложив руки в позиции, отлично известной вчерашнему студиозусу по занятиям в Академии. Одинаково пригодной как для приветствия долгожданных гостей по всем правилам этикета, так и для стремительного удара сразу и Льдом, и Огнем. Либо, продолжая оставаться недосягаемым для честной стали, воззвать к порождениям Мрака. Что в один миг изымут всю, до последней капли, влагу из человеческих тел, превратив живых в иссушенные беспощадным Временем мумии.
