Козырная карта Апокалипсиса

Литература — не самый плохой предмет. А потом — побег дворами в сторону дома. Ну, а завтра... До завтра еще дожить надо.

Но план на быстрый и незаметный побег дворами проваливается. Каким-то чудом они меня все же вычислили и отловили. Главное, расположение домов играет против меня — слева муравейник, справа детский сад, сзади муравейник, впереди... вообще, стена высоченной общаги с мусорными баками. Как раз три бака... Персонально для каждой грымзы.

— Ты чего ухмыляешься? Совсем обнаглела, что ли?! — злобно ухмыляется одна из близняшек.

Но тут ко мне неожиданно приходит подмога.

— Ринка? Что ты тут делаешь? — вот уж кого я не ожидала здесь увидеть и кому ужасно рада.

— С одноклассницами выясняю, кто из них троих самая страшная, — спокойным голосом уточняю я. Пышущая гневом близняшка кидается вперед и натыкается на Сашку, вставшего передо мной.

— Я с девчонками не дерусь, — произносит он, не подпуская их ко мне. — Но и своих друзей в обиду не дам.

— Фу! Птица! Дичь!!! Да ты сам, как девчонка! — гневно кидает одна из волчат.

И эта парочка набрасывается на моего защитника, но он только уворачивается от их ударов, довольно успешно, а сам действительно старается не бить. И я вдруг понимаю, что эти две тетери, хоть и волчьего племени, но драться совсем не умеют. Да, они сильные, как все оборотни, но не более того. А обернуться, чтобы устроить настоящую бойню, не рискуют. Детям до семнадцати оборачиваться без сопровождающего взрослого категорически запрещено.

Тут третья из компании грымз не выдерживает и с воинственным визгом кидается на защиту. Но я тоже решаю прийти на помощь и стукаю ее сумкой с учебниками по голове. И с ужасом смотрю, как девчонка медленно оседает на асфальт.

— Нам пора, вы меня утомили, — гордо объявляю я, хотя внутри липко-страшно от того, что я только что если и не убила, то уж точно сотрясение мозга (если он, конечно, у нее есть) человеку сделала. Близняшки сидят возле своей подруги и смотрят на меня озверевшими глазами, но не дергаются, а та приподнимает голову и выдает в мою сторону довольно длинную цветистую фразу. Значит, жива.

Всучив Сашке сумку с учебниками, я быстро тащу его в сторону моего дома.

— Слушай, а они тебя постоянно достают, да? — спрашивает он, оглядываясь в сторону пострадавшей в неравной схватке троицы.

— Ага, — киваю я и тоже оборачиваюсь. Третья из подружек уже сидит. Судя по всему, мозгов у нее все же не было. Это радует.

— Значит, тебе надо научиться драться. Рюкзаком по голове — это надежно, но неправильно...

Я хмыкаю и пожимаю плечами. А что еще я могу ответить на подобное заявление? Ну, да — надо. И да — рюкзаком, конечно, неправильно. Зато, сам сказал, надежно.

И тут Сашка выдает мне предложение, от которого я вряд ли смогла бы отказаться:

— Хочешь, я тебя научу?

Сначала он тренирует меня сам, а потом я начинаю ходить вместе с ним на занятия по карате. Они проходят в одноэтажном здании подросткового клуба и заканчиваются как раз перед тем, как в видеосалоне запускают очередной вечерний фильм ужасов. И мы всей группой из одиннадцати человек заваливаемся его смотреть. Потом Сашка провожает меня домой, и по дороге мы обсуждаем или просмотренный фильм, или интересный новый прием, или не получающийся у меня или у него старый, или книгу, или...

Он не делал никаких намеков, что я ему интересна как девушка. Но одноклассники быстро прознали, что я встречаюсь с парнем, старше на два года, и уважительно оставили меня в покое. С мальчишками я продолжала дружить, а грымзы обходят меня стороной. Для этого мне, правда, пришлось еще несколько раз с ними сцепиться, уже в одиночку, причем до драки дело так и не дошло. Просто теперь уверенность в своих силах била у меня через край, и их это притормозило. Они притихли.

Ярких воспоминаний после появления в моей жизни Сашки — множество. Он просто раскрасил мою жизнь, но при этом со своей у него, явно, были проблемы. Сначала я не понимала, чего ему не хватает, но потом... Потом...

Началось все, когда мне было уже шестнадцать, за окном буянит очередная весна, все вокруг зеленое, цветущее, солнечное.

Я, балансируя по поребрикам, продвигаюсь в сторону дома. Сумка с учебниками впивается в ключицу — сейчас она весит столько, что ею точно можно было бы убить. Но меня это не беспокоит. До лета осталось всего ничего, и хотя мне и придется уехать, расстаться с лучшим и единственным, по сути, другом, но все же лето... Это — лето!

Радостная, я влетаю в квартиру и замираю прямо у входной двери. Туфли. Мамины туфли стоят в коридоре. А должны быть на маме, а мама — на работе. Мало того, рядом стоят незнакомые мужские ботинки. Или знакомые... Я напрягаюсь, пытаясь вспомнить, какие же ботинки у очередного маминого любовника. Черт! Да я его самого-то могу вспомнить с трудом.

Тут из-за угла стеллажа высовывается мордочка домового.

— Тимоша, кто у нас? — тихо спрашиваю я.

— Мать твоя с хахалем, — выдает тот и так очевидное.

— А хахаль старый или новый?

— Свеженький, раньше тут не появлялся, — Тимошка задумчиво смотрит то на меня, то на ботинки. — Из диких.

Ну, в этом я даже не сомневалась, мама на людей давно не разменивается. Только оборотни и только из элиты. Только те, от которых есть польза. Или семье, или маминому бизнесу.

— А ты не мог бы посмотреть, что они там делают? Все уже или как? — прошу я, состроив самую умоляющую рожицу.

Не хотелось бы матери обламывать удовольствие, да и мужики ее этого очень не любят.

— Фонариком в них посветить, что ли? — ехидничает домовенок. — Или по-простому, гаркнуть над ухом: 'Вы уже кончили али нет?!'.

— Тимоша! — укоризненно качаю я головой, и домовушка сжаливается, убегает, чтобы через минуту вернуться и отчитаться:

— Лежат, обсуждают что-то, резинки по полу валяются... Опять прибирать!

Домовенок у нас не то чтобы ленивый, но весь дом на себе тащить категорически отказывается. Объясняет это тем, что маленький еще, отселенный родней в новостройки. Лопает он при этом за троих, но опять же, потому что маленький. 'Молодой я еще, растущий организм у меня!'.

— Спасибо, — подмигиваю я Тимоше и тут же показательно хлопаю дверью и кричу: — Мама, я дома!

Первой из своей комнаты выплывает именно мама, за ней — незнакомый мужик, оборотень, птица, сокол... Убиться плеером!

— Рина? — ну, надо же, в кои-то веки мамин любовник знает, как меня зовут. Королева в восхищении.

— Да, очень приятно познакомиться! — я изучаю мужика снизу вверх, с ног до головы, отмечая и то, что ноги — красивые, ровные, не перекачанные, без кривизны в икрах, и то, что на нем под белой тонкой простыней ничего нет, и пресс на животе... и седину в голове. Старый оборотень, но обаятельный.

— Мне сказали, что ты встречаешься с моим племянником, — выдает он, тоже изучая меня, очень пристально изучая.

— И вы поэтому решили переспать с моей мамой?

Почему-то я сразу понимаю, что речь идет о Сашке. Просто потому, что больше в моем окружении соколов нет. И у меня срывает предохранительный клапан. Сразу.

Но вместо того, чтобы вступить со мной в пикировку, ну, или выдать моей матери что-то типа: 'Какая у вас невоспитанная дочь!', мужик заржал. И мне сразу расхотелось с ним ругаться.

— С твоей мамой я решил переспать, потому что она очень красивая женщина, — отсмеявшись, поясняет он и обнимает мою мать, по-собственнически, уверенно так. И мама, закрыв глаза, расслабленно льнет к его плечу. Хм-м-м.

Мужика зовут Глебом, и он оказывается реально нормальным, потрясающе нормальным. А, главное, неженатым. Вернее, разведенным, что среди оборотней большая редкость. А так как дети у него уже есть, он вполне может себе позволить...

Короче, через полгода они поженились!

Но, незадолго до их свадьбы, я познакомилась с сыном Глеба, Артуром. Сашкиным двоюродным братом. Они были ровесниками, внешне абсолютно не похожими, но вот по характеру... Было в них что-то общее, какой-то отчаянный надрыв, жажда экстрима. Большинство оборотней любит риск, но редко кто живет так, как будто постоянно дергает смерть за усы или хвост. В их случае — за перья.

И вот, когда я познакомила этих двоих... Вернее, они были знакомы, давно, в раннем детстве, а потом не общались, долго... и тут, наконец, встретились.

О! Сначала эти два сокола напоминали больше боевых петухов, притираясь и выделываясь друг перед другом. Яростно изображая, что у них есть какие-то права на меня. Но я своим обостренным чутьем понимала — эти павлиньи танцы предназначались не мне.

И как-то, приехав к Артуру в гости, я наткнулась на заспанного полуголого Сашку. И никакая вина не могла скрыть удовлетворение, написанное на его лице. Ну, и на лице хозяина квартиры — тоже.

Что ж, теперь у меня было уже два старших брата, любимых, надежных и более родных, чем двоюродный 'летний', с которым в другое время года мы почти не общались.

А на свадьбе матери я впервые почувствовала 'его'. Какое-то странное ощущение, что вот где-то рядом находится... магнит? Да, наверное, больше всего это было похоже на магнит. Меня притягивало с бешеной силой, мне жуть как надо было... влево... еще чуть влево... Там были гости со стороны жениха, оборотни. И там же... Он! Тот, за кем мне суждено ходить и бродить с картой?! Обломись, зараза! Даже не двинусь с места, чтобы посмотреть! Пусть и крутит от любопытства, но, сжав кулаки с такой силой, что ногти впиваются в ладони, я стою... Стою, как упертый ишак. Борюсь с желанием бежать, искать, притягиваться... Не дождетесь!

Но второй раз удержаться я, к сожалению, не смогла.

Мы отмечали мой переход на второй курс института. Мы — я, Артур с Сашкой и контрабандой вынесенный из дома домовой Тимошка. Он так хотел навестить свою лесную родню, так заманчиво описывал отличное место для пикника, ягодную полянку, травяную наливку, гостеприимного молодого лесопаркового лешего... Короче, я запихнула Тимку в карман и вывезла с собой.

И вот пикник, шутки парней, действительно веселый лешак, которого так и зовут, Леша, тающая во рту черника, жареха из грибов...

— Мы полетаем?

Чуть виноватый Сашкин взгляд и рука Артура на его плече.

— Конечно, мальчики, — улыбаюсь я. — Леша с Тимом не дадут мне заскучать. Но не увлекайтесь!

Парни кивают, и тут же два сокола взмывают вверх. Я любуюсь, как они красиво танцуют, именно танцуют, вырисовывая в небе петли, пикируя и взлетая, летая то рядом, парой, то наперегонки, то навстречу друг другу. Выделываясь и красуясь, как будто бы передо мной. А потом они исчезают, наверное, полетев размять крылья.

И тут я чувствую... этого гада! Намагниченного для меня гада... Убиться плеером!

— Эй, красавица, ты куда? — Лешка подпрыгивает рядом, а Тимка нагло виснет на моей ноге.

— Куда собралась, хозяюшка? — спрашивает он, но я даже ответить внятно не могу.

Меня тянет... Тянет куда-то, за кем-то... И я иду, иду, иду. Сначала по лесу, затем по вязкому, прозрачному мареву, потом проваливаюсь куда-то и падаю.

А прихожу в себя, стоя на большом холме и глядя на большой средневековый город. Герб над воротами напоминает мне что-то... Из детства. Из детских сказок.

— Вот ведь козлица взбалмошная, куда ты нас занесла?!

Обернувшись, я увидела за спиной высокого и чем-то неуловимо знакомого парня. Нахмурившись, я попыталась вспомнить...

— Тимка?! Где мы?!

— Так и я тебе о чем! — возмутился резко увеличившийся в размерах домовой. — Ты же перла, как лось к водопою, три подпространства перешла. И вот тебе, здрасти-приехали! Запрягайте сани, выносите вещи. Жжешь, хозяюшка! — последнюю фразу он произнес с плохо скрываемым уважением. — Так куда ты нас завела?

Go home

Глава 2

Попадалово

От ворот к нам уже бежал с десяток мужчин, судя по мечам на перевязи — городская охрана. Тот, кто добежал раньше всех, оглядел нас с Тимошкой и только себе под ноги не плюнул.

— Мальчишки опять! Вот что ты будешь делать, а?!

Стараясь не привлекать внимания, я сделала пару шагов назад, чтобы оказаться за спиной у Тимки. В его половой принадлежности, сколько не смотри — не усомнишься. А я все-таки вроде как девушка, у меня даже намек на половые признаки есть, небольшой, правда, и под легкой свободной курточкой, застегнутой на молнию, совершенно незаметный. Курточка, к счастью, длиннее бедер и прикрывает другую часть тела, которая тоже не совсем соответствует требуемым стандартам. Джинсы, кроссовки, короткая стрижка — да, я сторонница стиля унисекс. И домовенок у меня любитель удобной одежды, так что на нем тоже джинсы, кроссы и рубаха из плотной ткани. У маленького народца даже свои телеканалы есть, а уж одежду и обувь на их размеры, вообще, на каждом углу приобрести можно. И парикмахерские у них есть, но Тимка предпочитал ходить лохматым и взъерошенным, с нетерпением ожидая, когда вместо жалких трех волосинок вырастет борода, и он тогда станет, как настоящий домовой из старых книжек.

Но сейчас, увеличившись в размерах, он превратился в широкоплечего богатыря, с всклокоченной кудрявой шевелюрой всех оттенков серого. Глаза у Тимошки тоже серые-серые, а кожа белая, как снег, потому как городские домовые обычно в закрытом помещении по хозяйству шустрят, загорать некогда. Тонкокостное русоволосое нечто, едва достающее макушкой ему до плеча, прекрасно терялось на его фоне.

— Ты первый добежал, тебе их в мэрию и вести, — усмехнулся добежавший вторым, хотя последние метры он отчаянно пыхтел, пытаясь обогнать потенциального победителя.

И тут неподалеку землю буквально пронзило ослепляющим лучом света, я едва успела зажмуриться. А, когда, спустя пару минут, снова рискнула открыть глаза — вокруг вновь был обычный ранний вечер, а на небольшой полянке, сразу за холмом, стояли, прижавшись друг к другу, три босоногие девчонки в старинных сарафанах. Одна, всплеснув руками, заголосила, отшвырнув корзинку с ягодами, и побежала прочь, к лесу. Вторая застыла, вцепившись в свой туесок, и с ужасом смотрела на столпившихся вокруг мужчин, выясняющих, кому какая достанется, и кто в этот раз добежал первым. Зато третья меня порадовала — размахивая своей корзиной, она умудрилась огреть парочку наиболее активных, а потом тоже припустила в лес, вслед за подругой.

Обычному, кстати, лесу, хвойному. Елочки, сосенки... И трава вокруг привычная, одуванчики вон даже желтеют, родные такие, как будто и не переносились ни куда.

Ясное дело, толку от побега было мало — девчонок быстро поймали, перекинули через плечо и потащили в сторону города.

— Особого приглашения ждете или как?! — рыкнул на нас тот из мужиков, которому полагалось вести нас в мэрию. Ему почему-то ни одной девицы не досталось, так что настроение у него было заметно нерадостное.

Всю дорогу он шел молча, игнорируя мои попытки наладить беседу и выяснить, где мы, и что, вообще, происходит. Понятно, что через минут десять я тоже заткнулась, смирившись с отсутствием ответов на мою кучу вопросов.

Городок был в европейском стиле. Вполне себе чистенький, но плотно заселенный — дома в два-три этажа крепились друг другу впритык, стена к стене. Балконы нависали над узенькими тротуарами, как крыши, а по дороге со скрипом могла проехать одна телега. Учитывая то, что движение было двухсторонним, думаю, при встрече парочки разнонаправленных четырехколесных объектов, тут очень весело и шумно.