— Что будем делать с остальными, пастырь? — Скуба расслабился, что ж Ласаб не подвёл его ожиданий и не купился на игру в сломленного и загнанного в угол старика. Старый сподвижник и опасный конкурент в борьбе за верховное лидерство, тот ещё пройдоха, гребущий под себя. Жрец оказался умнее и прозорливее многих, сумняше решивших, что он — Скуба, засиделся на троне эрарха касты воинов и пора бы ему потесниться. Ишь, чешет, как по-писанному, видать давно всё просчитал, на все случаи жизни приготовил заготовки.
— В расход. Ещё почисть "мелочь" на орбите и станциях слежения, нам ни к чему лишние свидетели.
— В расход, так в расход. Я рад, что мы пришли к взаимопониманию.
— Это война, друг мой.
— Как думаешь, а не могли...
— Не могли. Слишком далеко от планеты, чтобы открыть "окно" на станцию и корабль. Им надо было построить свою установку в космосе. Не твои ли люди следили за пространством с той стороны? Напомни-ка мне, какой радиус у станции слежения? Хотя, можешь не напоминать. Подпространственное слежение и малые "окна" не зафиксировали ничего, кроме нескольких десятков допотопных спутников. Работали свои, изнутри. Момент подобран удачно. Мы слишком долго жили в мире, отвыкнув от интриг и настоящей крови, Скуба. Размякли, пожирая плоды столетней победы. Твои ребятки слишком расслабились, совсем мух не ловят.
— Полноте, воюй за умы, у тебя это получается лучше всего, а грязь, так уж и быть, прибирать буду я. Закрыли тему, — негромко хлопнул по столу главный воин Игрума, которого продолжал грызть червячок сомнений. Каждый член экипажа проходил многоступенчатое психокодирование, и диверсия изнутри... Маловероятно, но доказать обратное пока нет никакой возможности. Даже слепой нащупает белые нитки в версии Ласаба, да кто ж ему даст?
— Когда выступаем? — спросил Скуба.
— Конклав соберётся через четыре часа.
— Я буду готов, — ответил старый вояка, ухмыльнувшись, — армия, плоть от плоти народа, поддержит духовных пастырей.
— Вот и чудно. Поверь, у тебя не будет отбоя от добровольцев...
— Поверю, ты всегда был изворотливой сукой.
— Как и ты, друг мой, как и ты.
* * *
*
Земля. Россия. Н-ск...
— Япона мама...
Василий Иону, будто не веря собственным глазам, вывел на главный экран лаборатории последние данные, поступившие со спутников группировок "Сателлит" и "Щит", а также стационарных постов, расположенных в районах геомагнитных аномалий".
— Началось...
— Что началось? — переспросил Василия Николаевича один из молодых сотрудников.
— Глаза разуй! На графики глянь... — отмахнулся Иону, нащупывая рукой трубку внутреннего коммуникатора. — Илья Евгеньевич, Иону... Да... Уже обработали... Началось, Евгеньевич... Я понимаю... Мать их, бомбы... Произошло смещение... Есть одно полное раскрытие... Как предполагалось... Амурские столбы... Д-да... Да-да... Там армейская спецбригада уже неделю дежурит и заложены электромагнитные заряды... Что ещё? На очереди Новокузнецк, Пермь, Алтай, так сказать, остальное обрабатываем... Э-э-э, Египет, Междуречье... На всех реликтовых зонах положительная динамика... Понял, через двадцать минут буду.
Положив трубку, Иону посмотрел на замерших подчинённых, напряжённо прислушивавшихся к разговору начальства с вышестоящим боссом.
— Чего стоим? Кого ждём? — взвился Василий. — Работаем, ребятки, работаем! У нас есть десять минут на обработку данных. Давайте в темпе вальса.
Земля. Россия. Н-ск. Час спустя...
— Насколько мы можем доверять словам мальчишки? — человек на том конце виртуального провода слишком приблизился к глазку камеры, его голографическая голова увеличилась в размерах, обзаведясь громадным гротескным шнобелем.
Санин, позади которого возвышалась гора, в миру зовущаяся профессором Керимовым, и перетаптывались с ноги на ногу ответственные сотрудники научного центра, поморщился. Генералу, мягко говоря, не нравились душевные терзания президента. Время раздумий закончилось, сейчас важен каждый час, и промедление смерти подобно. Первое лицо государства не может позволить себе метаться из угла в угол, как неврастеничная баба с ПМС. Понятно, что "гарант" пытается удержать штурвал давшего крен судна, опасаясь "торпеды" Игрума, и которые сутки не спит, координируя деятельность сонма оперативных штабов, но ему, тем более сейчас, не к лицу публичная демонстрация слабости. Безусловно, он живой человек, а не каменный истукан. Порой и железные нервишки пошаливают, лопаясь от напряга, но надо держать себя в руках. Даже когда твой корабль идёт на дно, истинный мужчина должен вести себя, как настоящий английский джентльмен, что с выражением полного спокойствия на лице раскуривает сигару на уходящей под воду палубе. Как жаль, что не получалось курить, ни сигар, ни трубок, ни сигарет.
Когда привычный мир рассыпается, как карточный домик, а непривычный рушится в тартарары. Когда в стране объявлено военное положение. Когда порталы, построенные в крупнейших городах, эвакуируют десятки миллионов человек, причём основная масса воспринимает насильственное переселение в штыки. Когда десятки передвижных портальных комплексов, оторванных от сердца и отданные спасателям, работают на износ в Индии и Японии, добавляя к бесконечному потоку россиян нескончаемые колонны иностранных беженцев. Когда армия и силы правопорядка из последних сил сдерживают хаос. Когда, когда, когда... Когда сам находишься на грани нервного срыва и мечтаешь нажраться до беспамятства и помутнения рассудка, тебе не остаётся ничего, кроме как закусить удила и работать до потери пульса и полного истощения. Сомнения остались в прошлом и тебе суждено либо выжить, либо сдохнуть. Не правы те, кто считает, будто до заката мира доживут лишь крысы и тараканы. Есть существа, которые намного более живучи, чем описанные выше виды. Люди дадут фору крысюкам и пруссакам. Мир изменится безвозвратно, исчезнут цивилизации, утонут в песках города, но люди выживут.
Санин скрипнул зубами, костяшки на его сжатых кулаках побелели до цвета слоновой кости. Боже, как он устал:
— Слова Белова ничем подтверждаются, только опытами на малых моделях. Я уверен, что он говорил правду, а не выплёскивал на нас шизоидный бред воспалённого воображения. Впрочем, исходя из логических умозаключений, нам слили дезу и запудрили мозги. Не буду отрицать такой вероятности. Возможно, что он ошибся, тогда мы поимеем жопу во всей красе, а если нет? Если пирамиды действительно являются древними накопителями маны системы планетарной обороны, что тогда?
— Как это не обзови — это военная операция в чужой стране, — президент успокоился. Отпрянув от камеры, он тяжело примостился в обычное офисное кресло. Минутная тишина, сплетённая из клубящегося тумана тяжёлых размышлений, прервалась фразой:
— Начинайте переброску войск, к утру пирамиды должны быть под нашим контролем, — адресовался президент к кому-то вне пределов обзора объектива камеры. Закончив отдавать приказы, он воззрился за спину Санина. Вычленив Керимова, президент спросил:
— Что по "окну" под Хабаровском?
— Псаны, как мы и предполагали.
— Псаны... На сколько процентов это достоверно?
— На все сто. Мобильная бригада успела столкнуться с их охотничьими зондер-командами. Загонщики уничтожены. Военными спасена пара местных рейнджеров. Парень и девушка. Сейчас с ними беседует старец Дионг. По оперативным данным на той стороне псаны, с помощью насланного мора, предприняли попытку задавить последний свободный человеческий анклав, — Керимов, стукнув кулаком по столешнице, отодвинул в сторону генерала. — Господин президент, я по-прежнему выступаю за нанесение ядерных ударов по жреческим центрам и некрополям. Эту заразу можно выжечь только калёным железом.
Иланта. Великий Лес. Ирина Белова...
Тишина. Как странно. Эля утверждала, что рядом с дугаром нет звуковых пологов, и не ощущается гасящих щитов, но стоит преступить невидимую границу, как звуки пятидесятитысячного города остаются позади. Шум и гам вязли в незримой стене, дробясь на глухие шепотки и затихая в вязкой атмосфере. К древесной химерической клинике вело несколько усыпанных прошлогодними листьями дорожек. Листва, подсушенная ветром, который свободно проходил через незримую препону, хрустела под ногами, вминаясь в мраморную крошку тропы, вихлявшей между миорановыми* стволами. Фруктовые деревья, произраставшие на нижнем ярусе мэллорновой пущи, наполняли воздух приятным сладковато-пряным ароматом, разбавляя землисто-зелёный пейзаж густыми сиреневыми шапками крон. Вокруг цветущего сада раздавался тихий пчелиный гул. Мириады насекомых, привлечённых запахом, собирали нектар и пыльцу среди тюльпанообразных цветов.
Ирина неторопливо брела привычным, набитым за неделю маршрутом, стараясь наступать на свои вчерашние, поза— и позапозавчерашние следы. Вмятая в дорожку листва служила для женщины путеводной нитью Ариадны, крошками, которые разбросали Гензель и Гретель, пробираясь через чащобу. Ирина не знала, чем её привлёк этот заповедный уголок, в который почти не наведываются смотрители. Именно этот заброшенный кусок сада успокаивал гостью волшебного мира и дарил краткое и такое необходимое умиротворение. Удивительно, Эля тоже предпочитала ходить именно здесь, что-то бурча про себя о дурных вкусах землян, но Ирина лишь усмехалась на фальшивое ворчание эльфийки. Поворот налево, рука, едва коснувшись бархатной коры миорана, обняла ствол, будто тонкую девичью талию. Весело усмехнувшись над посетившем голову сравнением, Ирина усмехнулась. Отпустив ствол, она двинулась дальше. Раскидав кучку прелой листвы, девушка вышла на очищенный от растительности пятачок перед дугаром. Глядя на дерево-химеру, увешанное стручками-коконами, сквозь зелёные стенки которых просвечивались контуры человеческих тел, Ирина окунулась в омут воспоминаний недельной давности.
* * *
*
В самый последний момент, когда транспортную медкапсулу закатили в переходной тамбур портала, Вадим запаниковал. Его здоровый глаз, не прикрытый повязкой, бешено завращался в глазнице, налился кровью и уставился на жену. Видимо муж что-то хотел сказать, но прозрачный плексиглас надежно держал внутри булькающий набор звуков, исторгаемых горлом парня. Ирину, шагавшую сразу за транспортным боксом, моментально оттёрли медики, среагировавшие на предупреждающий писк аппаратуры.
— Чёрт! Варя, немедленно отправь запрос на прямой портальный переход на той стороне, — отдал распоряжение старший бригады миловидной медсестре. В этот момент над дверью тамбура зажегся зелёный огонь, сопровождаемый переливчатой трелью сигнального зуммера. Бронестворки разъехались в стороны, открывая взору серебристую арку перехода.
— Покатили! — скомандовал врач. Капсула нырнула за грань миров, Вадим, выплёвывая тёмные кровяные сгустки, забился в судорогах, обмякнув через несколько секунд. Из открытого рта потянулась тягучая кроваво-красная нить. Капсулу чуть ли не бегом везли в медблок базы землян на Иланте.
— Вадим! Вадим! Что происходит? — перепугалась Ирина, едва поспевая за спешащими медиками.
— Девушка, не мешайтесь! — отмахнулся от неё врач из встречающей бригады реаниматологов. — Охрана, что здесь делают посторонние? Быстро уберите их отсюда.
— Стоять, — звонкий командный окрик Элиэль охладил пыл парней, двинувшихся к Ирине и эльфийке. Охранники узнали грозную белобрысую жительницу лесов, не один десяток раз сопровождавшую туда и обратно группы магов и землян, направляемых на обучение. — Не берите лишнего на себя, вам понятно? — обратилась Элиэль к стушевавшемуся врачу. Придавленный тяжёлым ледяным взглядом, последователь Эскулапа нервно сглотнул. — Делайте своё дело, не отвлекайтесь. Ирина Сергеевна, давайте отойдём. Не будем мешать людям.
— Но... я не понимаю, ведь... ведь всё было нормально.
— Всё будет хорошо, успокойся, пожалуйста. Всё будет хорошо, — эльфийка чувствовала себя умудрённой жизнью старухой, на груди которой вздрагивала перепуганная молодка. В памяти Элиэль всплыл образ Энианиэль. Нянечки, которая точно также всякий раз утешала расстроенную девчушку — дочку Владыки Рателя. Где ты сейчас, что с тобой, тётя Эни? Вопрос, адресованный небесам, остался без ответа. Впрочем, как всегда. Богини предпочитали молчать, безмолвно взирая на хрупкий мир внизу.
— Вадим пытался что-то сказать, о чём-то предупредить.
— Когда? — уточнила Элиэль, хватаясь за мелькнувшую на задворках сознания мысль. Где-то на горизонте забрезжила неясная догадка.
— Перед переходом, словно он передумал ехать сюда. Мне так показалось, а потом ему стало плохо.
Элиэль, отпустив Ирину, обдумывая слова землянки, несколько раз прошлась перед дверью медицинского бокса туда-сюда:
— Боюсь ошибиться, но ничего другого в голову не приходит...
— Ну, ну, не тяни.
— Не нукай, не запрягала, — огрызнулась эльфийка, старательно пряча за грубостью душевные терзания. Показывать окружающим, что её волнует судьба Вадима, она не собиралась.
— Извини.
— Проехали. — И когда она успела нахвататься земного сленга? Всё же чужой мир затянул её в свои сети. Элиэль недавно стала подмечать, что она начала даже думать на русском языке. — Я подозреваю, что твой муж тянул энергию из мэллорна. Образовавшаяся связь с Лесом поддерживала в нём жизнь, подпитывая маной. Полагаю, что он пытался сообщить нам это. Мы имели возможность наблюдать неприятные последствия разрыва калана во время и после перехода на Иланту.
— Что теперь делать?
— Ничего, — спокойным тоном ответила эльфийка.
— Н-и-ч-е-г-о?! — яростно сверкнув глазами, возмущённо-ошарашенно протянула Ирина.
— Ничего, — настаивала на своём Элиэль. — Ты забываешь, кто твой муж.
— В каком смысле забываю? — казалось, из Ирины разом выпустили весь воздух.
— Через десять-пятнадцать минут будет организован портал в столицу Великого Леса, где плотность магического поля просто занебесная. Вадим получит источник энергии для лечения. Кроме того, дугар сам по себе не даст ему умереть. Если есть хоть один процент из ста, химера использует его, главное, чтобы он не отправился на свидание с Хель, до того, как его уложат в кокон. И прошу тебя — молчи!
Эльфийка чуть-чуть ошиблась. Капсула с пациентом, напичканным различной химией, в Великом Лесу оказалась не через пятнадцать, а через двадцать пять минут. Несколько переходов через городские транспортные порталы, которые заменяли жителям Леса общественный транспорт, привели людей и сопровождавших их эльфов к раскидистому древу с гибкими ветвями-щупальцами. Бессознательного парня избавили от одежды и уложили в кокон. С противным, чавкающим звуком захлопнулись истекающие слизью створки не то ракушки, не то стручка, не то кокона. В мутной толще мелькнули тени жгутов, вцепившихся в голову, грудь и паховую область обнажённого человека, который, затопленный "маточной" слизью, инстинктивно принял позу эмбриона.
Завершив полагающиеся процедуры, колдомедики отправили землян устраиваться в местное подобие гостиницы, к тому же Ирине предстояло несколько сеансов по изучению языка с менталистами и курс иммунизации. Вняв законным требованиям, Ирина и Элиэль пошли в город. Эльфийка хотела оставить у дугара несколько шпионских конструктов, но заметив в тридцати метрах от себя рябь мимикрирующего доспеха, отказалась от здравой идеи. Не осторожничай она так явно, Элиэль могла стать свидетелем беготни магов и колдомедиков вокруг "сопливого" дерева. Маги жизни всполошились из-за яркого свечения Вадимова кокона.
