Закон Жизни

В последний раз убедившись, что ничего нигде не расстегнулось и не развязалось, я улыбнулся гномам, подмигнул встревоженной Валерии и забрался в средство передвижения, которое тут же двинулось к особняку.

* * *

Ждать, прежче чем меня наконец провели к этому Валеду, пришлось порядком. Несколько часов я сидел в просторном зале, любуясь стоящими в нишах статуями, искусной лепниной на потолке, и слушая журчание расположенного посереди зала, в окружении кадок с красивейшими цветами, фонтана. Симпатичные девушки принесли вазы с фруктами и налили вина в большой массивный кубок, но я пригубил совсем чуть-чуть терпкого ароматного напитка, хотя по вкусу он был просто божественен.

Никакого спокойствия, несмотря на приятную и располагающую обстановку, у меня не было. К тому моменту, как явился какой-то местный дворецкий, сказав идти за ним, я весь извёлся, предполагая худшее и в тысячный раз просчитывая самые негативные исходы и варианты событий. Смешно, вернее, не очень... Реальность вновь смогла удивить.

Меня вели куда-то довольно долго, пришлось пройти по ряду коридоров, помещений, парадных залов, и, в финале, даже по шикарной парадной лестнице, с покрытыми ковром мраморными ступенями. Но, наконец, дворецкий остановился, показывая жестом, чтобы дальше шёл один. Слуги, согнувшись передо мной в поклонах, одновременно ловкими движениями распахнули высокие резные двери... И мне тут же ударил в нос тошнотворный запах свежей крови, а уши резанул свист рассекаемого воздуха, с последующим смачным шлепком и тихим вскриком в конце. Я даже сбился с шага, оглядываясь — а точно ли мне туда? Лица и дворецкого, и слуг выражали полное равнодушие. И меня никто не принуждал, по крайней мере, явно...

Решившись, я вошёл внутрь, мысленно сжавшись от очередного звука удара. И к картине, которая открылась глазам, был уже даже в чём-то готов. Валед, этого типа узнал сразу, с оттяжкой хлестал кнутом висящего на цепях человека. Бедолага выглядел скверно: глубокие раны, исполосовавшие мускулистое тело, отходящие полосами пласты кожи... Светлые длинные волосы слиплись и местами были выдраны клоками, а волевое лицо с широкими скулами, ломанным носом и упрямым подбородоком искажала гримаса боли.

Этот гад, хозяин особняка, почти дворца — он не мог не знать, что меня приведут к нему. И даже не подумал прерваться ради приёма. Или — для меня специально подстроил всё это?.. Моральное воздействие, типа?

— Доброго Ока, Валед из рода Двонсов, — боги, каких усилий стоило сказать это спокойно!

— И я приветствую тебя, не пожелавший назваться, — тем не менее, хозяин особняка оставил на время свою жертву и повернулся ко мне.

Да, точно он. Глубоко запавшие, тёмные, похожие на бездну глаза, обтянутое кожей тощее лицо, смешно торчащие в стороны уши... Чисто, вампир. Впечатление не могла исправить даже улыбка, которая в иной ситуации и у иного человека могла бы показаться располагающей.

— Сожалею, этого требует безопасность...

— Понимаю. Но, тем не менее, это делает наше положение неравным... Ты знаешь, кто я, а я не знаю, кто ты. Не находишь?

— Это такая проблема?

— Обычно, я не веду дел с незнакомцами. Если бы не подарок... Даже не стал бы принимать.

— Отец предупреждал. Но... Сказал, что проблемы такого плана можно решить золотом.

Повисла тишина, и я ощутил, как по спине бегут мурашки, а на руках шевелятся волосы. Тонкий момент. Вот повисну сейчас рядом с этим несчастным, который, судя по всему, наслаждается неожиданной передышкой... Случайно поймал его взгляд, отчаянный, полный какого-то внутреннего огня и всесжигающей ненависти. Насколько этот человек выглядел непохожим тех отчаявшихся ободранцев, которые покорно тащились, подобно баранам, к пожирающим их одного за другим воротам!..

Будто подслушав мои мысли, Валед вновь хлестнул свою жертву.

— Эй, ты! Не думай, что я забыл про тебя! Кстати, не хочешь присоединиться? — ещё и кнут мне протягивает... Что, проверка?..

Я отрицательно покачал головой.

— Обычно, поручаю такое главному надсмотрщику.

Валед захохотал.

— Да ты дерзок!

— Ничуть. Просто, говорю как есть. Без намёков.

— Конечно, так я и подумал. Никаких намёков. Но, дело твоё, а я вот... Люблю сам. Очень. И если кто-то кидает меня...

— Не утруждайся, про это я тоже наслышан. Отец отдельно просил, чтобы вёл все дела честно и не пытался обмануть Валеда из рода Двонсов.

Вновь смех. Похоже, совершенно случайно, я нашёл верную стратегию для разговора. Или он просто играется со мной?

— Обмануть меня... Да ты шутник, я смотрю!

— Нет, нисколько.

— Тогда, я тоже не шучу. Хочешь вести дела со мной — раскройся.

— Не вариант.

— Что ж... — Валед пожал плечами. — Тогда — не держу.

И вновь, размахнувшись, хлестнул свою жертву. Вроде бы, потеряв ко мне интерес. Что же делать? Как выкручиваться?.. Я не смогу подтвердить ничем своё происхождение, как это делают аристократы, демонстрируя какой-нибудь "родовой" трюк. Или, попробовать пойти ва-банк?..

— Ладно. Ты говорил про неравный обмен... Но, допустим, я сообщу нечто важное, не относящееся к моей личности. Это будет считаться за равноценный взнос?..

— Например? Какого рода информация?

— Она касается некоторых событий... Связанных с двумя известнейшими родами. Это может хорошо так изменить политические расклады.

— Да, такая информация может быть интересна.

— Так может или нет? — звон цепей и стон заставили вздрогнуть. Я забылся. Мы ведь тут не одни.

— Ну, забыв на время вопрос проверки достоверности того, что ты скажешь... Да, это мне интересно.

— Хорошо. Информация такая: Гранты взяли мелкого из рода Ли, сына Еремии.

— Тьера, что ли?

— Ага, его.

— И как я проверю, что ты это не просто только что придумал?..

Пожал плечами.

— Тут проблема, согласен. Могу только поручиться, что так оно и было.

— Откуда информация?

— Свои источники...

— Ну-ну, ну-ну...

— Не, раскрывать не буду. Даже не проси.

— Да. Я мог бы сказать, что эти слова не стоят ничего... Но не буду. Еремия руки назад отменил все приёмы, и с тех пор не появлялся на людях, ни разу. Ходили разные слухи, один другого бредовее... Но до такого, как ты сейчас рассказал, никто не додумался.

— То есть, можно считать, что мой взнос прошёл?..

— Да, допустим, это правда.

— Только, я тут подумал... А это ничего, что мы говорим о делах в прсутствии постороннего?

Недолгое молчание, и хозяин особняка снисходительно усмехнулся.

— Этот раб... Скоро он не сможет никому ничего рассказать.

— Совсем? Это же расточительно... Отец всегда говорил — надо беречь своё хозяйство!

— Верно. Но этот из новых. Варвар, необучаемый. Зачем только это мясо притащили сюда... Даром, что недорого взяли за него.

— Да? Если честно, сейчас вот во мне проснулся некий... Скажем так, азарт. Наш надсмотрщик славится тем, что ломает кого угодно. Всегда.

— И что? Хочешь попробовать?

— Да, типа того. Стало интересно, получится ли. Убить-то всегда успеется.

— Ну, если бы этот раб был твой — ты мог бы делать с ним, что захочешь.

— Мы можем заключить пари. Я сейчас куплю его, допустим... Ну, чтобы был не пустой интерес — за десять золотых. Это выше его цены, наверняка. Если через полгода пришлю его, и он станет мирным и послушным, выполняя всё, что ты пожелаешь... Ты вернёшь мне эти десять золотых, и ещё столько же сверху.

Валед опять расхохотался.

— Ты так уверен в успехе?

Я пожал плечами:

— На самом деле, Жаба, ну, надсмотрщик наш... Он говорил, что — да, мол, может кого угодно сделать послушным, и до сих пор только так и случалось. Вот я и хотел как раз, какого-нибудь такого, как этот твой, заполучить. Чтобы строптивый был, прямо ух! Проверить его слова. Так что, я, если честно, вообще ничего не теряю. Если что — поставлю Жабу на место. Чтобы врал, да не завирался.

— Ну, если тебе так охота заниматься этим... Давай на двадцать золотых!

— Не-не, это уже не конструктивно.

— Но ты же не покупаешь его, ведь так? Ты потом сможешь получить все эти деньги назад! Если всё выйдет, как скажешь. Так чего тогда торговаться? Только больше получишь! — ух хитрый, жук! Такой вид сразу приобрёл, будто ищейка, взявшая след. И ведь эти двадцать золотых ему, что капля в море. Но всё равно торгуется, видя мой интерес. Инстинкты, что ли?

— Риск всё равно есть. Это отец тоже просил, не быть особо самоуверенным... Да и давать целых двадцать за этот кусок мяса, который может и не доживёт... Я лучше другого поищу.

— Так я попрошу, его подлечат. Так что в пути не издохнет. И в комплекте неснимаемый ошейник ещё, с возможностью поиска.

— С возможностью поиска? Это как? Не слышал о таких.

— Как мог, не слышать! Этот ваш, как его — Жаба, да? — совсем мышей не ловит. Новинка, недавно появились. На юге делают. Если раб в таком ошейнике вдруг сбегает... Его потом можно найти.

— Где угодно?

— Нет, конечно же, ограничение есть. Не дальше дня пути во все стороны, дальше не видит.

— А снять такой... Совсем-совсем нельзя?

— Там особые крепящие чары. Простой кузнец не справится. А если попробует... Ошейник убьёт носителя.

— Интересная штука. Забавная. Сейчас на нём?

— Да, можешь посмотреть.

Я подошёл к дёрнувшемуся в цепях рабу, стараясь не смотреть на его лицо и раны. Присмотрелся к ошейнику, внимательно. Усмехнулся. Знакомая работа...

— Знаешь, Валед, раз так... Я бы взял этого раба только ради ошейника.

— Могу несколько штук ещё подогнать.

— А есть? Было бы неплохо. Дам любую цену... Ну, в разумных пределах.

— Есть, есть. О цене договоримся, не переживай. Только, слушай... Ты же не ради раба сюда явился, незнакомец?

— Конечно, нет! На самом деле, мне нужно следующее.. Но, теперь-то точно нужно говорить без лишних ушей.

— Да без проблем. Эй, вы там! Уведите раба к лекарю, пусть подлатает... И приведите второго, того, помоложе. Вместо этого забью!

* * *

Я спустился в подвал, и, звеня ключами, открыл обитую железом дверь. В полутьме было плохо видно — но он там, этот купленный мною раб, точно там.

— Эй! Я принёс поесть.

Угрожающее молчание в ответ. А чего ещё можно было ожидать? Он справедливо считает, что я ничем не лучше того душегуба, Валеда. Этот человек лишь чудом избежал смерти, и наверняка думает, что главные неприятности ещё впереди. Совершенно логично, сам бы так думал.

Я переступил порог, поставил поднос на пол и сам уселся рядом. Варвар, если и удивился, никак этого не показал.

— Думаешь, я — местный? Купил тебя для себя, буду делать всякое? Так?

Молчит. Да мне и не надо, чтобы говорил.

— Фокус в том, что нет. Я не тот, кем старался казаться. Не аристократ и даже не имперец. И тебя купил вовсе не потому, что мне нужен был раб. Нет. Я никогда их не имел, и иметь не буду. Тем более — я ведь сам, вроде как, варвар... Да, друг, не удивляйся, типа того, сородичи. Меня просто хорошенько загримировали перед делом. А купил я тебя, только чтобы спасти от гибели и отпустить на волю.

Смешок, раздавшийся из темноты, постепенно перешёл в гомерический, безумный хохот. Я безучастно сидел и ждал, когда пройдёт всё это "безудержное веселье". Ничего, нормально, бывает. Бывает же, да?..

Варвар, успокоившись, всё-таки изволил заговорить сам:

— Думаешь, я тебе поверю? Что ты держал меня в этом подвале всё время только для того, чтобы отпустить?

— Нет. Даже не надеюсь, что ты поверишь.

— Зачем тогда говоришь всё это?

— Сейчас расскажу всё, а потом уйду, и оставлю тебя здесь.

— Прекрасно придумал.

— Но спустя время, ты вспомнишь об этом. И поймёшь меня.

— Я мог бы убить тебя. Прямо здесь, — вновь зловещий звон.

— Не сможешь. Цепи...

Всё-таки попробовал. Не достал. Я хорошо рассчитал, куда сесть.

— Успокоился? Убедился? Иди к себе в угол, и слушай дальше. Иначе уйду, а ты так и не узнаешь ничего.

Он таки отполз в сторонку, звеня цепями. А я продолжил:

— Опять, можешь не верить. Повторюсь: я просто рассказываю, а потом исчезну отсюда. Пройдёт время, и за тобой придут. Тогда ты сможешь получить свободу. Что делать с теми, кто придёт... Решай сам.

— Зачем это всё? Ты играшеь со мной?

— Нет. Я тут не просто так. Мне нужен был тот тип, Валед. И я не мог рисковать. Надо было сделать, чтобы никто не узнал про наши с ним дела, устранить любую возможность прокола. Если бы тебя увидели на воле... Это был бы серьёзнейший прокол. Я приказал посадить тебя в этот подвал исключительно для того, чтобы из-за тебя случайно не сорвались наши планы. Если б не это, отпустил бы сразу. И... Знаешь, мне кажется, это стоит того — потерпеть ещё чуть-чуть, посидеть здесь, прежде чем получить свободу. Нет, разве?

— Нет!

— Нет?.. — я, если честно, не сдержал удивления.

— Нет, твою мать, нет, мелкий гадёныш!.. Пока я здесь, эта тварь истязает мою жену и дочерей!.. Он убил моего сына!.. На моих глазах!..

— Извини. Не знал...

— Извини? Да как ты!..

— Забываешься! Вспомни, кто ты и где. Охолони, друг! Ты должен был погибнуть ещё тогда...

— Должен был, да. Но вместо меня, этот Валед забил до смерти моего сына...

— Плохо. Можешь не верить... Но мне жаль.

— Жаль?..

— Да. Если бы мог, я бы прибил этого гада. И отпустил бы всех, кого он держит в неволе. И не только он.

— Но не сделал этого, — опять нервный смешок, и угрожающий звон цепей.

— Не сделал. На мне обязательства, обещал помощь друзьям. Есть те, кто от меня зависит...

Варвар сплюнул. Я скинул с плеча принесённый с собой мешок и скинул в угол. Встал, сделал шаг к выходу, обернулся:

— Знаешь, я мог бы оставить всё как есть, да. Тебя бы забили до смерти в тот же день. Твой сын, может, остался бы жив... А может, и нет. Боюсь, если он хоть сколько-то похож на тебя — всё равно не избежал бы этой участи, рано или поздно. Просто, это случилось бы позже. Не знаю. Да я же не какой-нибудь бог, чтобы всё знать и просчитывать последствия любого поступка. Возможно, и правда, от моего вмешательства стало только хуже. Но что сделано, то сделано. Ты сохранил жизнь и сможешь получить свободу. Не сейчас, мы должны успеть уйти. После этого — делай, что хочешь. Но прошу. Не погибни глупо. Не попадись. Если просто сдохнешь, пытаясь отомстить — это уже никого не спасёт. И этот дурацкий ошейник, помни про него. Честно, я не знаю, как от него избавится. Тут уж как-нибудь сам...

Я, наконец, вышел, захлопнув за собой дверь и закрыв замок. Надо ли говорить, что на душе было очень скверно?..

* * *

После всего пережитого, увидеть наконец Тюрина оказалось огромным счастьем. Мы крепко обнялись, и я с лёгким удивлением отметил, что, кажется, чуть вырос за прошедшие дни.

— Ну как ты, человече? Скучал, небось?

— А то! Очень...