— Не волнуйся, потом верну. Думаешь, приятно сидеть на подушке, у которой на уме одни неприличности? Зато теперь мне не жестко, и я готова слушать дальше. Так кто из собравшихся внизу единорог?

— Думаю, все, Эсме, — кротко высказалась Гита после долгого размышления. — Они все здесь очень странные люди.

— Они не люди, — авторитетно высказалась Эсме. — И я до сих пор не могу понять, чем они занимаются.

Две почтенные дамы вслушались в декламируемые строки:

— Ромашка беленеет среди бури... — закрыв глаза, вещал молодой — не старше столетия, — аут-лорд.

— Хорошенький какой, — расплылась в улыбке Гита. — ушки остренькие, волосики голубенькие, глазки тигриные...

Грибо ревниво всхрапнул.

— Какая тебе от него в хозяйстве польза? — Завелась Эсме. — Вот скажи, он тебе дымоход починит?

— Так я его не для дымохода беру, — логично возразила Гита. — А для культурного развивательства. Вот прикормлю его крошками, посажу в скворечник — будет внучикам моим театру показывать.

Эсме сурово поджала губы и поерзала, выражая свое возмущение безалаберностью подруги:

— Твое любимое театральное событие, "суету", которая "суёт", детям показывать нельзя.

— А твои, исключительно народные и правдивые сказки про вурдалаков, зомби и изготовление колбасы, думаешь, можно? — нашла весомый довод Гита.

Внизу захлопали. Очень кстати — спор романтики и прагматики как раз зашел в логический тупик.

— По-моему, у них здесь какие-то соревнования, — пробормотала Гита. — Навроде наших ведьмовских Испытаний.

— Отлично, — Эсме хрустнула пальцами, разминая руки. — Какой приз нам вручат?

Дамы в четыре глаза, и Грибо — одним, полузакрытым, внимательно всмотрелись в толпу, выискивая приз.

— По-моему, приз — это вон тот молоденький парнишка, в красном мундире и с красной помадой на лице, — облизнулась Гита.

— Фу, как тебе не стыдно, Гита Ягг! Мужчина в помаде! Я-то думала, тебе мужик для дымохода нужен, а не пчел на него приманивать! И вообще, это Чарли-Чучело, на нем сейчас будут отрабатывать проклятия.

— Да? А такой хорошенький...

Чтобы прекратить споры, Эсме прищурилась, шепнула — и голова Чарли-Чучела взорвалась.

— И пламенеющим тайфуном крыла ея рванутся ввысь, — продолжал остроухий аут-лорд.

Ба переглянулись и на всякий случай оттащили тело гвардейца в кусты.

— Так, теперь у нас будут Испытания по сглазу, — радостно потерла ладошки Эсме Ветровоск.

Расположившиеся под яблоней ценители поэзии почувствовали неладное, когда над ними сгустилась туча и разродилась миллионом мелких москитов. Однако этикет Райского сада неумолим — декламация продолжилась, правда, под постоянные аплодисменты, выполняемые одной рукой по собственным щекам, открытым рукам и ... ай! Прочим частям тела.

Бабах!

Сорвавшаяся с ветки кругленькая старушка элегантно упала на ближайшего аут-лорда, подскочила, отряхнулась и, мило улыбаясь, принялась ползать на коленях, собирая рассыпавшиеся яблоки.

— Я звиняюсь, — проворковала она, мимоходом выпихнув из летающего шара ближайшую аут-леди. Остроухого чтеца, впавшего в культурный шок, она запихнула себе под ноги, и бодренько взлетела к вершине яблони.

— Ты угонщица, Гита Ягг! Мало того, что воровка, так и угонщица! Теперь-то я поняла, куда запропастилась моя старая садовая тачка, ослик старика Квадроцыпа и тот летающий домик, который чуть нас не раздавил по пути в Орлею.

— Не ворчи, Эсме, — отмахнулась румяная старушенция. — Поехали, единорогов половим. Или еще кого, коли попадется... Мне в хозяйстве всякая живность сгодится. Села?

— Села. Полетели, отсюда, Гита, — велела матушка Ветровоск. — Я догадалась, что здесь происходит — эльфов конфент...

— Шабаш? — отважилась уточнить нянюшка Ягг.

— Конфент, — строго поправила Эсме. — Конфент пополам с рекостьрукцией. Тьфу, эльфийские пакости...

— Удобно ли тебе на моей новой метелке, Эсме?

— Это не метелка, это шар.

— Конечно, Эсме.

— Но я все равно буду звать его метелкой. Чего ты мешкаешь, Гита?

— Не разобралась, где тут разгон...

— Будешь пленного эльфа у себя дома обыскивать, а при мне шарить у него под одежонкой не смей!..

— Ой, да не ревнуй...

— Что-о?!

— Я говорю — хочешь яблочка?

— Нет. Терпеть не могу сладкое.

— Эй, робяты, — бодро окликнула нянюшка Ягг примолкших поэтов. — Где тут у вас лук растет, или хренок какой? Не выращиваете, нет? Жалко, жалко... Ну, не поминайте лихом...

Дерево опустело, но тишина под его раскидистой кроной продлилась. Она тянулась и тянулась, ведь высокородным обитателям Цетагандийского Райского сада предстояло нелегкое испытание: они должны были признать, что действительно видели двух старых леди в черных платьях, сшитых чуть ли не до изобретения колеса. Кто первым признается, что его благородные восемь чувств — включая те, что ввела в геном аутов Императрица Лизбет, — были осквернены видом и... мрмрмр... прикосновением к лодыжке их драного, вонючего, одноухого котообразного создания с зашкаливающими показателями животного магнетизма?

Время шло. Яблочки падали. Бабочки порхали с ромашки на клевер, не ведая, что трепетание их крыльев поднимает бури за много-много парсеков от этой реальности.

— Прошу прощения, — смущенно откашлялся один из поэтов, тот, кому похищенный странными дамочками остроухий чтец не дал и слова сказать. — Могу ли я начать декламацию? Спасибо. Итак, экспромт. Я назвал его "Видение в Саду". Однажды, угорая летом, явился призрак из полей; и с луком, выделив секретом, за ним погнался Гименей...

С тех пор в Райском саду не устраивали поэтических конкурсов.

Под яблонями.

На полянах, в специально одичавших зарослях, на берегу пруда — сколько угодно. А вот устроить конкурс под яблонями стало считаться плохой приметой...

Хотя вообще-то аутам не свойственны суеверия. Просто они еще не достигли идеала — создание такого черепа, чтоб яблоки от него сами отскакивали...

Вот лет через пятьсот...

Шляпа N4. Рыженькая

В секторе Йоты Осьминога царила прекрасная черная ночь. На борту четырежды перекрашенного, восьмижды угнанного транспортника бывалый космический волк поучал юного, пышущего жаждой приключений новичка:

— Встретить бетанское судно — хорошая примета, — за разговором дежурство летело незаметно. — Что надо делать? Правильно, брать на прицел и по громкой связи передавать: так, мол, и так, вы взяты в плен Флотом Осьминогианских Наемников, предлагаем вам добровольно сложить оружие и не оказывать сопротивление при изъятии ценностей.

— А дальше что? — добросовестно записывал новичок.

— А дальше быстренько вскрываешь их трюмы и вывозишь самое ценное, пока они проводят демократические голосования по вынесенному на обсуждение вопросу. С эскобарцами этот фокус тоже пройдет, только плазменные пушки лучше все-таки держать наготове, а то без пары-тройки выстрелов их демократия не столь демократична... Радар засек джексонианский транспорт — к прибыли, — гласило следующее поучение, Главное, чтобы калибр твоего орудия, не пойми меня психоаналитически, оказался крупнее. Если же в прицеле появился цетагандийский крейсер, то самым полезным в данных обстоятельствах будет выбросить белый флаг и заявить о любви к Императору Цетаганды. Нет, лучше сразу ко всему цетагандийскому правительству, а то среди этих ребят встречаются настоящие ревнивцы...

— А если барраярский? — спросил новичок.

— Не-а, — тут же отсоветовал бывалый. — Разворачивайся и иди домой.

— Что, стреляют, а потом спрашивают?

— И стреляют, и спрашивают, воспитывают и перевербовывают, да еще, знаешь ли, так активно, активно... Нет, тронуть барраярский транспорт — крайне плохая примета. Самая лучшая примета, — бывалый пират аж зажмурился от удовольствия. — Это корабль квадди! Вот уж с кем никогда никаких проблем! И постреляют, и налажают, и промахнутся — рук у них хоть и четыре, но все не тем концом вставлены, к оружию никак приспособиться не могут. С ними постреляешь всласть, потом высадишь десант, и давай проводить среди четвероруких разъяснительную беседу, кто в этом секторе венец эволюции!.. А когда душеньку отведешь, там столько добра всякого...

Глаза новичка зажглись предвкушением.

Проверить приметы на практике выпало буквально через несколько дней.

Транспортник Союза Свободных Поселений, тяжелый, неповоротливый рудовоз успел сделать два залпа по левому борту, пока пиратский десант орудовал резаком. Джентльмены космической удачи ворвались в паутину коридоров; по стенам заплясали красные лучи их прицелов. Раз — доложить командующему, что сопротивление отсутствует. Два — занять командный мостик. Три — проверить каюты. Четыре — обнаружить Очень Странного Пассажира.

Большой, толстый квадди с печальным мудрым лицом, облаченный в меховой оранжевый костюм, восседал на летучей платформочке в полупустом трюме и сосредоточенно ел бананы. Точнее — три банана; сдирая кожуру с одного верхними руками, и придерживая два других нижними.

— Ну ты, отвечай, где груз? Где ценности? Где остальные залож... пассажиры?

Оранжевый квадди доел первый банан, почесал нижнюю пяточку и принялся за фрукт номер два.

— Чего молчишь, ты, обезьяна?

— У-ук, — ответил квадди.

С тех пор пираты сектора Йоты Осьминога зареклись оскорблять и грабить четвероруких.

Шляпа N5. Металлическая

— Космическое пиратство? Торговля наркотиками? Контрабанда? — строго осведомился таможенник.

Лорд Марк Форкосиган отрицательно замотал головой.

— А хотели бы? — подмигнул таможенник.

Марк с удовольствием бы устроил парню шоу "Младший Лорд Дома Форкосиганов Оберегает Родовую Честь", но сил не было. П-в прыжки, пересадки, ночевки в номерах отелей, в которых разве что таракан может вытянуться во весь рост, кормежка плитками военного рациона... Марк устал, чувствовал себя грязным, донельзя небритым, помятым, и хотел одного — вернуться домой.

Черт его дернул полететь на "Олимп 3000", изучать торговлю вином... Как будто дома нельзя поучиться. Майлз охотно бы поделился опытом...

Майлз. В этом-то и проблема! Марк до сих пор не изжил в себе стремления как можно меньше походить и зависеть от брата-породителя. Конечно, возможно, ему стоит поработать над этим "пунктиком" психотерапевтически, но, право слово, поездка, три месяца на "Олимпе 3000" и путь домой обойдутся дешевле, чем очередной сеанс психоанализа.

В конце концов, лорд Марк хотел стать мультимиллиардером сам, а не обеспечить роте бетанских психотерапевтов безбедную старость.

Но это так, кстати.

Получив паспорт с транзитной визой, Марк взгромоздил на летающую платформочку чемодан, присел сам и полетел искать ночлег — до рейса на Комарру оставалось еще двадцать стандартных часов.

— Эй ты! Да, ты, на платформе! Слышь, коротышка, притормози! Дело есть.

"Коротышка"?! Марку хватило секунды, чтоб перейти из режима "устал, поэтому раздражен", в состояние "Взбешен, Разъярен, и Лучше Вам Не Приближаться".

Обитатель станции, не знакомый с тонкими материями форкосигановской души, беспечно приблизился. Рассмотрев нахала, Марк чуть-чуть снизил градус ярости: станционер действительно имел право называть его коротышкой.

Рост жителя станции не дотягивал и до пяти футов. Четыре и десять дюймов, если считать башмаки на толстенной подошве и коническую шляпу с узкими полями.

— Ты чё-то хочешь сказать, коротышка? — спросил станционер, подойдя вплотную. Сдвинутый набок крупный нос, ссадина на щеке, всклокоченная борода и разбитые костяшки кулаков подсказывали, что новый знакомый Марка не дурак подраться.

— Я? — Марк слишком устал, чтобы решать загадки и быть вежливым. — Нет. Но, может быть, ты что-то хочешь сказать мне, коротышка?

Станционер цыкнул зубом. На секунду Марку показалось, что без хорошего мордобоя ему дальше не уйти, но вот секунда прошла, и коротконогий забияка расплылся в хитрой ухмылке:

— А ты, видать, из наших! Я сразу понял... Ну, значит, если что, запоминай — наши ребята собираются в "Жестяной Шляпе". Обидит кто, или просто захочешь посидеть, выпить — милости просим. А если кто докапываться станет — говори, тебя Бетончук прислал.

— Бетончук?

— Я тут, типа, под своего кошу, — подмигнул станционер, протягивая визитку. Марк автоматически принял кусок пластика, — На самом-то деле я Айробетонссен, из-под Овцепикских Айробетонссенов, но мы давно уже перепрыгнули век Летучей Мыши, надо идти в ногу со временем, не находишь? Ну, лады, до встречи в "Жестянке".

Бетончук ловко ввинтился в толпу, а Марк потряс головой, избавляясь от странного впечатления, которое на него произвел странный человечек.

И поехал дальше.

Не успел он проехать и двухсот метров, как его снова назвали коротышкой. "Почему я не ценю бетанскую политкорректность?" — спросил себя Марк, оборачиваясь к очередным любителям пустых разговоров.

Взгляд его уперся в нечто огромное, покрытое то ли лишайником и пятнами селитры, то ли замаскированное под огромный валун.

— Коротышка, — гулко прохрипел валун. Тьфу ты, станционер за номером два. — Ты чаво тут?

— А ты чаво здесь? — не стерпел Марк.

Огромный человек-камень задумался и принялся чесать череп — плоский, с массивными надбровными дугами.

Догадавшись, что задал слишком сложный вопрос, Марк попробовал сменить тактику:

— Если у вас какое-то дело, то говорите. А нет — извините, я спешу.

Фразу пришлось повторить дважды, пока великан вдруг не спохватился:

— Дело? А, есть дело!.. — поднял руку и изо всех сил ударил Марка по голове.

Сознание вернулось с дикой головной болью.

Приподнявшись, Марк с тоской осмотрел серые стены и решетку вместо двери.

— Живой? — осведомился кто-то рядом.

На мгновение Марку показалось, что это Бетончук, но, проморгавшись, он понял свою ошибку. Говоривший был еще ниже и еще более расцарапанным, чем его новый знакомец.

— Чего шлем не носишь? — заботливо спросил коротышка. Его борода, заплетенная в аккуратные четыре косички, розовела атласными бантиками. — С булыганами без шлема никак нельзя. У, грязееды...

Марк тихо икнул: через узкий коридорчик располагалась другая камера, на полу которой лежали без признаков активной, социально-направленной жизни большие тела.

— Это я их так?

— Ну, допустим, не только ты, — кокетливо поправил Атласнобород. — Ты откуда будешь?

— Я?.. — Марк был не в том состоянии, чтобы вспоминать астрографию. — Я оттуда... Бета... Бетончук...Нет, как-то иначе...

Атласнобородый посмотрел на него с уважением:

— Ух ты, родня у тебя, что надо!

— О, да, — признал Марк.

— Супер. Слушай, — коротышка понизил голос до едва различимого шепота. — Значит, ты теперь с нами?

— Я? Наверное...

— Отлично. Значит, сейчас за мной придет адвокот...

— Кто?

— Это здешние пустословы. Денег требуют лишнего, но хорошо, что не зомби. Так вот. Адвокот придет по мою душу, но я тебя велю ему вытащить. Встречаемся в "Жестяной Шляпе". Готовься.

1234

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓