Во все тяжкие

Пока мы переодевались, Валера сообщил:

— Кстати, перед тем как за тобой заехать, я в ментовку заскочил, "друзей" наших проверил. — он сделал многозначительное лицо.

— И как? — заинтересовался я.

— Плохо им, абстинентный синдром начался, ломает их сильно... Опера с дежурным следователем перед ними по "баяну" с дозой положили, уже много чего узнали... Одно скажу, очень сильно тебе повезло, что "упоротые" они были и в квартиру за бабками тебя отпустили, думали, никуда ты не денешься... Судя по тому, что мне опера рассказали, эти два урода не зря тебе нож демонстрировали...

— Понятно... — меня аж передёрнуло.

К полудню воскресенья у нас с Володей всё было готово. Как и в прошлый раз, я периодически выгонял своего напарника "покурить", на что он уже не обижался. Процедура закрытия лаборатории была один в один, как и в прошлое наше с Володей её посещение — незнакомый мне мужик чётко следовал инструкции. Когда мы доехали до моего дома, Валера проводил меня до квартиры.

Мама, открывшая мне дверь, сходу заявила:

— Сегодня утром приходили родители твоих одноклассников, ну этих, наркоманов я им не открыла... Так они через дверь за детей извиняться начали... Потом ушли, и только что Коломейцева звонила, умоляла, чтобы ты их сыновей от наркомании вылечил...

"Бл@дь!" — это было единственное, что пришло мне в голову...

Глава 19

— Мам, я очень устал и хочу помыться и хоть немного поспать! — вздохнул я. — Давай вечером на эту тему поговорим?

— Хорошо, хорошо, Лешенька! — закивала мама.

Ложась спать, я невольно стал думать о мольбах Коломейцевой. Вернее, о самом факте того, что она "посмела" меня о чем-то просить, после всего произошедшего. Её понять можно, дальнейшая судьба и, даже, жизнь сына, находятся под большим вопросом, как и у других участников "банды". Предположим, я дам им выпить мой препарат, затребовав в качестве компенсации морального вреда тысячи по полторы долларов с человека, сниму абстинентный синдром, но мозги-то у них при этом не поменяются! Жажда постоянного кайфа никуда не денется! И приволокут бедные родители ко мне моих одноклассников через год за очередным сеансом! Сначала этих нариков надо психиатрам показывать, а потом уже ко мне, иначе толку не будет...

А вообще, если рассуждать цинично, "торчки" — идеальная ниша для моего фармацевтического бизнеса, клиентов — море! Если других людей с болячками мои цены отпугнут, кроме "крайних" случаев, то наркоманов... У них ведь как, это по началу кайф, непередаваемые очучения и всё такое, но в дальнейшем, доза растёт, затраты на ширево увеличиваются, а потом они колются, нюхают и глотают только для того, чтобы "подлечиться", избежать ломки. Очень хорошо помню вопрос к аудитории препода по "Судебной психиатрии" Алмазова Бориса Николаевича — "Объясните мне разницу между пьяницей и алкоголиком?" Выслушав весёлое и очень бурное обсуждение студентов животрепещущей темы, этих "терминов" и их значение, в частности, господин Алмазов подытожил — "Пьяница реагирует на присутствие алкоголя в крови, а алкоголик — на отсутствие!" А тут новое средство для нарков — и здоровье поправит, и без особых физических мучений, и дозу уменьшит до минимальной... Главное — денег на это найти и "передоз" от "счастья" не словить...

Вот тут и возникает главный вопрос — где наркоману взять разом крупную сумму денег на таблетку? Наркоманов из состоятельных семей мы не берём, там ситуация с деньгами другая, редко кто из них на "винте" сидит. Про "богему" я вообще молчу, что нашу, доморощенную, что заграничную! Как же, творческие люди, наркота там "необходима" для стимуляции творческого процесса, а потом мы выходим из кинотеатров после просмотра очередной "нетленки" и спрашиваем себя: "Под какими грибами писался сценарий, и что употребляют актёры, согласившиеся это играть?" Обычные наркоманы всегда в поиске денег на дозу, они не работают, начинают тащить вещи из дома, воровать, грабить, убивать... Вот и получается такая ситуация, что этой таблеткой я могу спровоцировать волну серьёзных преступлений, что для меня абсолютно неприемлемо.

* * *

Вечером, после приёма, мы разговаривали с родителями в гостиной под негромкое бормотание телевизора.

— Мам, я всё понимаю, но это не решит основной проблемы — жажды получения удовольствия! — ответил я маме, после того как она заявила мне, что мальчикам надо помочь, да и перед их родителями неудобно... — Они же по новой начнут, не остановятся без помощи психиатра...

Хоть я и говорил умные и правильные мысли, но в душе понимал, что основная причина моего нежелания помогать одноклассникам — банальная месть за попытку поиметь с меня денег...

— А ты помоги, потом пусть сами разбираются... — непреклонно сказала мама, отец согласно кивнул головой. — Я тебя очень прошу!

Бл@дь, не хватало мне ещё с родителями поссорится из-за каких-то наркоманов. С другой стороны, это же мой бизнес, ничего личного, вот и денег с них попрошу с учётом морального вреда, долю малую "зашлю" Владимиру, который в ментовке ситуацию весь вечер разруливал и разговоры профилактические разговаривал, лишним не будет... Он, в отличие от Матанцева и Валеры, за мою безопасность в тот момент не отвечал.

— Хорошо, мама, только ради вас с отцом! И стоить это им будет пятьсот долларов с каждого! Нам ещё Владимира надо отблагодарить, согласны? — они закивали. — Тогда тебе, мама, надо позвонить Коломейцевой, и пусть она согласует с остальными родителями день, первую половину, и время, когда они придут. И пусть приходят оба родителя.

Мама тянуть не стала и позвонила сразу после разговора.

— Всё, передала. — сказала она с видимым облегчением, усаживаясь обратно в кресло.

В этот момент зазвонил телефон.

— Да что ей ещё надо-то?.. — недовольно прокомментировала мама и направилась обратно в прихожую.

"Надо будет в коттедж радиотелефон купить, там не набегаешься..." — подумал я.

— Алексей, тебя. — крикнула мама из прихожей.

Я подошёл к маме, которая с ухмылкой протянула мне трубку.

— Алло?

— Лёшенька, я соскучилась! — услышал я пьяненький Ленин голос.

— Ты где?

— Я у подружки.

— И что ты от меня хочешь?

— Тебя хочу! — ответила Лена громким шепотом.

"А что, последние три дня мне старательно портили настроение, имею право расслабиться!" — подумал я.

— Это же замечательно, Лена! Говори адрес, скоро буду!

Набрав Валеру, я получил заверения, что он будет минут через пятнадцать.

— Ночевать буду на съёмной квартире. — сказал я, вернувшись к родителям в гостиную.

— Да поняли мы уже... — сказала со вздохом мама.

Отец с улыбкой подмигнул.

Дверь нам с Валерой открыла та самая бочкообразная подружка Лены, с которой она была в больнице в сентябре. С того времени она не сильно изменилась, кроме того, что была сильно пьяна. Увидев перед собой двух мужиков, она попыталась сфокусировать на нас свой взгляд. Когда ей это удалось, всё её внимание сосредоточилось на Валере. Поправив не первой свежести домашний халатик, эта "нимфа" облизнула губы, сглотнула и, пытаясь придать своей позе максимум фривольности, выдала:

— Чо надо?

Мы с Валерой, не сговариваясь, хмыкнули.

— А Лена гулять пойдёт? — спросил я.

Плотоядный взгляд Лениной подружки переместился на меня.

— А я тебя помню. — её качнуло. — Ты этот, как его... Лёха, вот!

— Да, это я.

— Ленка! — крикнула она вглубь квартиры, — Ёб@рь твой пришёл!

— Уже выхожу... — услышали мы Ленин ответ.

— Везёт же этой сучке! Чтоб меня так драли! — недоразуменье в халате переместило свой взгляд на Валеру. — А ты ничего так... Выпить хочешь?

— Нет, спасибо! — с невозмутимым видом ответил Валера.

— У тебя, чо, пиzda припасена? — агрессивно "поинтересовалась" она.

— Не без этого... — спокойно ответил Валера.

Этот занятный диалог был прерван появлением Лены. Была она, конечно, пьяной, но, на первый взгляд, не до такой степени, как её подружка

— А вот и я! — Лена помахала мне рукой и, стоя к нам спиной, нагнулась, чтобы одеть сапоги.

"Она же в "Каньон" вчера собиралась, точно дома не была..." — подумал я, разглядывая Лену. Одета она была крайне легкомысленно — короткая юбка, светлые колготки, блузка светло-синего оттенка, что при её любви красить ресницы синей тушью было даже где-то в тон. Мы с Валерой переглянулись, он выразительно покачал головой, да и было от чего — Лена, нагнувшись, вольно или невольно продемонстрировала нам все достоинства своей фигуры — длинные прямые ноги и упругую попку. Пикантности добавило то, что юбка чуть задралась, и стал виден краешек белых Лениных трусишек. Закончив одевать сапоги, девушка разогнулась, держась за стену, привычным движением расправила юбку и начала одевать дублёнку.

— Я готова! — сказала Лена, и я понял, что пьяна она не меньше, чем хозяйка квартиры. — Пока! — девушка обняла подружку, поцеловала её в нос, оставив след от помады, и вышла к нам, на лестничную площадку.

На Валеру она не обратила никакого внимания.

— Слышь, длинный, ты не передумал?.. — вытирая нос от помады, спросила Валеру "кустодиевская женщина".

— Всего хорошего! — он был непреклонен.

— Зря отказываешься, длинный! — решил я его подколоть.

— Давай поменяемся! — ухмыльнулся он и начал спускаться по лестнице.

Задача транспортировки Лены до машины осложнялось тем, что дом был старый, без лифта, строили его пленные немцы после Великой Отечественной, и мне пришлось держать Лену под руку, контролируя каждый её шаг. Загрузив девушку в машину, мы буквально через пару минут были у пункта назначения. Подъём до съёмной квартиры прошел более быстро, и я открыл дверь. Казалось бы, всё, трудности героически преодолены, но... Тут я допустил роковую ошибку — по привычке пропустил девушку вперёд. Лена шагнула в тёмную прихожую и исчезла в глубине коридора, зацепившись носком сапога за порог. Раздался грохот. Мы с Валерой переглянулись.

— Что-то я даже свет боюсь включать! — сказал я.

В этот момент из квартиры донёсся Ленин возглас:

— Бл@дь!

— Вроде всё нормально. — усмехнулся Валера. — И где ты их находишь?..

— Места надо знать! — ответил я, включая свет в прихожей.

Зрелище, конечно, было ещё то... Лена лежала наполовину в прихожей, наполовину в гостиной, и вставать, судя по всему, не собиралась... Основной грохот был из-за двери санузла, которую, по ходу падения, и закрыла девушка.

— Леночка, ты как? — спросил я, улыбаясь.

— Всё zaябись! — ответила она, делая попытки подняться.

Осмотрев Лену после того, как помог ей подняться, никаких повреждений не заметил. Расслабленность мышц после алкоголя и дублёнка с шапкой нивелировали все ушибы, да и препятствие было одно — та самая дверь. Усадив девушку прямо в одежде на диван, я вернулся в прихожую к Валере.

— Всё нормально, жить будет. — сказал я.

— Ну, тогда до завтра?

— До завтра.

Мы попрощались, и я, закрыв дверь и сняв верхнюю одежду, вернулся в гостиную.

Раздевание девушки затянулось — ей вдруг стало весело, и она полезла обниматься и целоваться. Кое-как справившись с поставленной задачей, я метнулся к холодильнику за шампанским, чтоб хоть на чуть-чуть приблизиться к Лениному состоянию. Пить начал ещё на кухне, после того как открыл бутылку, а продолжил в гостиной, девушке же принёс сок.

— Ну что, синявка, рассказывай! — улыбнулся я.

Связного рассказа я так и не услышал, понял только одно — на дискотеку она сходила, после чего поехала к каким-то одногруппницам, где веселье продолжилось, домой в таком состоянии являться она постеснялась, и поехала к подружке, которая до этого пила "в одного". Потом позвонила мне... К концу рассказа Лена начала откровенно "клевать носом", была раздета и уложена спать. Я же, включив негромко телевизор, "приговорил" ещё одну бутылку шампанского и начал готовиться ко сну.

* * *

В прошлые наши встречи Лена добиралась домой самостоятельно, но на этот раз, учитывая "обнажённость" её ног, я решил её подвезти, для чего позвонил Валере и попросил заехать за нами к четырём часам.

Оказалось, что вчерашний вечер Лена помнит очень плохо, особенно после телефонного разговора со мной. Проснувшись утром в смутно знакомой обстановке, она обнаружила меня, спящего рядом, и немного успокоилась. После совместного принятия душа был утренний секс, потом был завтрак, приготовленный Леной из остатков продуктов в фартуке на голое тело, после которого наступило время дневного размеренного секса. Позже, лежа рядом со мной, Лена призналась, что потратила все деньги, а ещё целая неделя каникул, и не мог бы я... В общем и целом, настроение у меня было благодушное, голову я проветрил неплохо, да и телом отдохнул, так что материальную помощь девушка получила.

Когда за нами зашёл Валера, я их познакомил, и Лена начала его с интересом разглядывать, но вопросов никаких не задавала.

— Она что, ничего не помнит? — спросил меня Валера, когда мы высадили девушку у её подъезда.

— Ага. — подтвердил я Валерины догадки.

— Красивая же девчонка, а эта жаба, подружка её, дурно на неё влияет! Обе же в "гомно" вчера были. У меня дочка на пару лет моложе этих, знаешь как я за неё переживаю? — он посмотрел на меня.

— Да я Лену в первый раз такой вижу, она просто сутки не спала, вот и развезло...

Валера пробурчал себе под нос что-то непонятное, но явно неодобрительное. Проводив меня до квартиры, он попрощался со мной и отправился по делам.

— Лёш, Коломейцева звонила, — рассказывала мне мама, пока я раздевался, — мы с ней на среду, с десяти часов утра восемь человек поставили, каждые полчаса. С деньгами они согласны.

— Хорошо.

Как же мне не хотелось лечить этих тварей! Но придётся... Кстати, во избежание различных эксцессов, да и для солидности, надо будет попросить Валеру поприсутствовать на "сеансе".

* * *

В среду утром я проснулся разбитым.

Вечером, во вторник, мама предупредила, что звонила Коломейцева и подтвердила визит всех восьми моих одноклассников с родителями. Казалось бы, мелочь, но это сообщение испортило мне настроение. Засыпая вечером, я старался не думать о предстоящем "сеансе", но мысли, всё равно, нет-нет да возвращались к встрече с этими уродами.

Даже пришедший к половине десятого Валера обратил внимание на мой мрачный вид.

— Ты чего такой смурной?

— Да всё будет хорошо, просто неприятно... — отмахнулся я.

"Гостей" по заведённому у нас порядку, встречала мама, мы с Валерой расположились в гостиной, я на своём привычном месте, на диване, Валера же на одном из кресел, отодвинутом чуть в сторону. Для пациентов поставили дополнительные стулья. Первыми были Коломейцевы. Сначала в гостиную зашли родители Дениса, а потом и он сам. Выглядел он, скажем прямо, очень плохо — бледный, осунувшийся, с испариной, выступившей на лице. Не поднимая взгляда, он остановился в дверном проёме. На какое-то мгновение, мне стало его жалко, но потом перед глазами промелькнул нож, которым мне угрожали в подъезде... Волна ненависти захлестнула моё сознание...