Сказка - ложь...

-Так-так, ещё интереснее, женить, говоришь, хотели?

Ведьма призадумалась, а потом востро взглянула на Костия:

-Пойдем-ка, Адамович, посекретничаем!

И отведя Костяна подальше — огорошила:

-Костий, ты что, совсем ничего не понял?

-Про что?

-Про василиска вашего?

-Ну как... славный пацан, храбрый, шустрый, моего увальня постоянно тормошит, друзья они с ним первейшие, Петяньке только Феля и дороже.

-Эх, мужики, слепыши!

-Да скажи толком, что?

-Даньша этот ваш... девчонка, и не оженить её хотели, а замуж отдать, судя по всему, за какого-то старого василиска, чтобы от неё родились детки сильные. А она совсем ещё ребенок и смогла вот убежать, скрыться. Сейчас же Даньша в большой опасности — по всплеску силы василиски быстро найдут её, а поскольку она почти все выплеснула, спасая других, они просто спеленают её и унесут.

Костий присвистнул:

-Ничего себе!! Что делать-то, жалко ведь пац... девчушку?

-Тут дело ещё и в том, что после этого выплеска она вряд ли сможет родить, силенок-то не осталось, а василиски, они в утробе матери уже усиленно развиваются. Самые сильные самки после родов долго в себя приходят, девчушку просто загубят.

-Яфилья, помоги!! Не могу я эту храбрую душеньку на погибель отдать, да только сладу с василисками-то нету, закаменеем все — они её и утащат.

-Есть у меня один вариант, если сумеешь уговорить своего сына, то может и отступятся эти ...

-Что нужно делать??

-Зови, хотя нет, пошли на поляну, там все проверенные, да и чем больше свидетелей будет при клятве, тем лучше!

-Петянь, — как-то встревоженно обратился к нему папка, — Петянь, выслушай все внимательно, от твоего решения зависит жизнь Даньши.

-Я согласнай на всё! — тут же откликнулся сынок. — Лиш ба он оживел!

-Послушай, что расскажет Яфилья.

Ведьма быстро обсказала про всё.

-Ну и што?? Девчонка, подумаш! Я што, с ей не так стану разговоры весть? Он... она мне давно роднее роднова, родной то исть, я согласнай. Чево надо сделать?

-Не передумаш?-всунулся кот.

-Чево энто я передумаю??Я што,последня тварюга?

-Значит, Петянь, мы сейчас же, при всех наречем тебя и Даньшу женихом и невестой!! И ты должен произнести клятву, капнуть несколько капель крови вот в этот напиток и выпить.

-Я-то выпью, а вот Даньша как жа?

-Даньше тоже в рот вольем, появятся у вас на левой стороне груди знаки, что вы связаны!

-Давайте скорея! Не ровен час, энти навернутся вскорости!

Вася поспешил сказать:

-Петянь, только ты уже никово не сможешь взять в жены другова, окаменеешь, ежли заобидишь!

-Дядечка, мне сколь лет, я, может, вона как папка, и не скоро соберуся, а Даньша пущай спокойно станет жить. Только маракую я, морду он мне набьёт, очнумшись. А и пусть, зато с нами останется, подумаш — взгляд у ево, не боюся! Давайте скорея!

Когда после Петянькиной крови капнули в плошку несколько капель Даньшиной — чуток укололи ей палец, из плошки выметнулся небольшой язычок огня.

Как засияла Яфилья:

-Даже лучше, чем я предполагала.

Петянька глотнул жидкости,поморщился:

-Горька кака, Даньша сможет ли глотнуть-то?

Глотнула-таки и Даньша, Петяня зашипел:

-Ай, чево-то опять как вона огонь тама.

-Потерпи чуток.

И разглядывали всё на появившееся с левой стороны груди, чуть пониже ключицы изображение василиска у Петяньки и какогось воина-богатырского у Даньши.

-От, я сказывал, когда кладенец тебя признал — быть тебе, Петянь, воем могутным! — подпрыгнул Васька и замер. На поляну враз приземлилось аж три василиска, два вышли вперед, а третий остался на краю поляны, явно как охрана. Костий вышел вперед и низко поклонился:

-Приветствую вас, новые родичи, звиняйте, что принимаю вас во сыром лесу, да случилась у нас тут беда нежданная — стригои, аж пять штук. Ворвалися в мирную жизнь, пришлось на битву с ними всем миром идти.

Василиски обернулись тремя мужиками. Средних лет мужчина ответствовал:

-То ваши заботушки, мы пришли за своим, отдайте то, что принадлежит нам и мы уйдем!!

-Да я бы и рад, только малость опоздали вы — наша стала девочка.

Как зашипел самый старый из них:

-Шшштоо ты стоишь, пусть окаменеют все!

-Мы-то окаменеем, а вот девочку вы всё одно не сможете забрать — обряд полностью завершен! — вступила в разговор Яфилья. — Пора бы тебе уже и угомониться, Илив, стар ведь уже, а девчушка совсем юная, погубить задумал смеску? Не поверю, что не знаешь — не выживет ни она, ни дите!!

-Шшто ты понимаешь, ведьма?? Замолчччи!

-Нет у тебя власти надо мною, и не хватит у тебя силы камнем меня сделать. А ты, Ардин, почему собственное дитя отдаешь старому да гадкому?

-Какое дитя, обычную смеску из низших.

-А то, что эта низшая остановила в таком юном возрасте стригоя здоровенного, и окаменел он, это ни о чем тебе не говорит?

-Как стригоя? Не врете? Где она? Хочу посмотреть сам!

-Вон, с Потапычем спят!

Шагнул было средний к ведьмедю, да только и двух шагов не сделал, как зарычал грозно ведьмедь, а к нему с разных сторон набежали все звери, недвусмысленно показывая, что будут защищать спасшего многих, мелкого дитенка.

Поднял обе руки вверх Ардин:

-Покажите хоть мне её, должен же я убедиться, что вы говорите правду.

Петяня попросил Потапыча:

-Михайло Потапыч, дозволь мне Даньшу на несколько минок взять!

Потапыч разжал лапы, отрок осторожно взял на руки своего, свою Даньшу и, пройдя пять шагов, сказал:

-Вот, смотритя!

Сейчас-то и Петянька разглядел, што у него на руках лежит девушка, да кака симпатична.

Мужик, который навроде отец Даньшин, сначала недоверчиво, а потом жадно стал вглядываться в её лицо. Знать, что-то углядел знакомое и резко повернулся к старому:

-Значит, из низших и с каплей крови нашей?

-Я, я тебе всё объяс... — начал старый и окаменел.

-Постой пока так, слишком много непоняток стало!!

Потапыч рыкнул:

-Несу ужо, не ворчи! — ответствовал Петяня.

Опять отнес Даньшу под бок ведьмедя, а ведьмы и папка уже рассаживались в кружок, для разговору.

-Кто расскажет, как все было?

-Я зачну, — выступил вперед кот и повел речь, да так справно, истинный внук Баюнов. Кой чево дополнял Петяня, потом сказывала Досифея. А Ардин становился все печальнее.

-Это выходит, я собственное дитя проморгал, но как? Мы же сразу чувствуем, когда младенец только родился, насколько у него василисковой крови.

-Не забывай — у неё мать человек, да знать, с толикой ведьминской крови. Вот поначалу и не проявлялась у девочки василискова сущность.

-Даньша сказывал — мамка ево давно погибла, а он рос сиротою.

Ардин аж зубами заскрипел:

-Вот оно как вышло, а я болван, все верить не хотел — сказывал мне старшой наш:

-Твоя дочь станет одной из самых сильных и мудрых, но не вижу я ее в нашем клане!!

-Я все смеялся — нет у меня дочери, два сына только, а она оказывается сироткою... — он поперхнулся, долго сидел молча, удрученно качая головой.

Никто ему и не мешал, все занялися какими-то делами, только Петяня, привалившись к боку Потапыча, не сводил настороженного взгляда с Ардина.

-Поешь нашего немудрящего супца, — подошел к нему с плошкой Костий.

-А? Благодарствую, Кощей, не полезет теперь никакая пища в горло — свою единственную дочку и такую судьбу...

-Дочка твоя, ты извини, мы её привыкли пацаном считать, если обмолвимся, что он — не обижайся, дочка у тебя сильная духом, в одиночку убежать, скитаться одной, суметь выжить... Гордиться надо таким ребенком, мой-то был гора сала, Даньша его тормошил, ехидничал, заставлял шевелиться, сейчас вон воин без пяти минок. Видишь у него ножны простые?

-Да!

-А в них меч-кладенец, признавший его.

-Да возможно ли такое, меч-то, всякий знает, на дне моря-окияна.

-Петянь, покажь меч-то!

Что-то пробурчав, явно нелестное, отрок вытащил меч, который как-то мрачно засверкал на солнце.

-Серчает он, сказывает Даньшу не отдадим!

Сверху на плечо этого без пяти минок воя опустился немалых размеров молодой золотун. Отрок явно обрадовавшись, что-то негромко сказал птицу. Тот повернул красивую голову и уставился в глаза василиску, явно тоже намекая — Даньшу он не получит.

-Да не стану я, не стану забирать её, просто хочу понять и разобраться во всей этой каше. И заварена она явно вот кем, — он покосился на окаменевшего старика, — и похоже, догадываюсь я, с какой целью.

-Скажи, ведьма, я чем-то смогу помочь... — он запнулся, — девочке?

-Силушку свою она почти всю израсходовала, долго будет вот так-то спать, это спасибо, Потапыч её принял — она сейчас сильно мерзнет, а возле него тепло, быстрее в себя придет. Но Потапыча в город не возьмешь, силушки бы ей вашенской, да вот примет ли она?

-Может, попробуем?

-Ты точно уверен, что она именно твоя дочь?

Ардин невесело усмехнулся.

-За левым ухом пятнышко родимое в форме капли посмотрите, есть?

-Петянь, глянь, тебе Потапыч доверяет.

Петяня вздохнул:

-И так знаю, есть, чай рядом спали!

-Вот и у меня посмотри, отрок! — василиск повернул голову, Васька подскочил, проверил:

-Вона каки делы, знать, Даньша наш не просто смесок?

-Да, дочь моя, про которую я не знал!! — Ардин аж застонал. — Надо быть таким болваном.

-Не убивайся так-то, лучшее помоги скорея ему проснуться, а то у меня ужо сердечишко прихватыват!

-Дядечка, ты чево, я вона аверяновки припас, на всякой случай! — тут же вскинулся Петяня. — Ты энто не шуткуй!! У нас сколь делов непеределано, да и котенков с Вандочкою увидеть надо. Небось ужо попискивают? А тама у Досифеюшки сынка крестины подойдут — дяденька Тритон жа в кресных станет! Не, дядечка, мы без тебя совсем загоримся! — засуетился, заволновался Петяня. — Мы пока сюда по нормальному лесу шли, Даньша цветики чудны углядел. Сказывал, на обратной дороге для Вандочки и нарвем. А я... — Петяня судорожно вздохнул, — смеялся над им, што он как девка, от, дубина!

Васька аж растёкся от таких слов.

-Хорошо, на старости летов вона как любют, не то што, которы в осторге сидючи. Ну, тама ум-от последний, што посля погановки оставалси, в любви иноземской угробилси! Слыш, Лешай, у тебя на примете дева кака младая вона из засруловых, косоглазых, не завелася? А то можеть...

-Вась, Вась — ведь не помрешь ты своею смертию! — проскрипел понемногу приходящий в себя Лешак.

-Энто кака судьба выпадет, одно маракую — всяко лучче в своем уме дожить-то!

-Досифеюшка, подашь ли водицы немощному? — Леший обессиленно прислонился к стволику дерева, Досифея помогла ему напиться.

-Благодарствую, дева многоразумна. Костяян, скажи, как нас с Лонькою хватилися? Я ужо с белым светом попрощался, Лоньку стало до того жалко — слезьми весь облился! Ладно я — пожил, много чево натвОрил, а Лонька — мать-отец для всех малых зверушек? Так обидственно стало, мотрю ужо по ноздри водищи, и как-то враз и ничево не стало, а как стал слышать сызнова — один противнай голос меня поносящий и услышал. Змей ты, Васька, ехиднай!

Леший отдышался, помолчал, потом как-то жалобно попросил:

-Хто небудь, доведитя до Лоньки, хочу сам понять, оживет ли мой первейшай боец? Не видывал я такова -сколь и живу, как Лоня и Потапыч энтих гадюков ломали-страшнаи, жуткова виду,стригои энти навроде и не восприняли всурьез нас троих, а мои как зачали... Потапыч-то силен, заломал одново сразу, а Лонька, как, разбежамшись, вдарил копытами-то — у другова дыришша в груди, и дух вон, а дальше ужо и не помню. Очнулся — в воде мокну, рядом Лонькина голова только и виднеется, замочили нас, вона, как грибы сушёны.

Лешай доковылял до спящего Лоньки, ощупал ево, погладил морду — Лонька фыркнул ему в руку.

-Жив, Лонь, жив!

А потом только и огляделся — увидев, что на поляне полно и людей, и зверей — выпучил свои маленькие глазенки.

-Мне, Вась, не блазнится? Энто все здеся?

-Здеся, здеся, жизню чуть не положили за всю твою вотчину — вона, василенок, засрула, Совушкин младшой, Забавушка — спят совсем давно, Потапыч еле оклемался! — забурчал кот, а Лешай подобрал сук, валявшийся неподалеку, потихоньку встал, опираясь на нево и сказанул:

-Немочной я пока што, не могу поклон глубокай всем отвесить... проститя, благодарствую всем за спасенье всей лесной живности!! Понадеялся я — справимся втроем с напастью гадской, ан нет. Лешай, он не совсем пропащай, умеет быть благодарственным, за любова из вас жись свою положу, завсегда на меня теперя расчет имейтя!

Проникся даже ехиднай кот, понЯл — от чистово сердца сказывает Лешак.

-Петянька, давай Даньшу у Потапыча забирай, попробует ейный навроде отец силушки добавить, не то станет ведьмедем, виш, как пригрелся возля Потапыча!

-Сказывала ведьма старша — я правильно сделал — ево... ее в тепло место перенес. -Да не тепло, тама баня настояща!

Петянька опять извинялся и осторожно забирал капельную супротив большого, чисто гора — ведьмедя, Даньшу.

Василиск уселся на мягкий лапник — натащили звери много — и уложил Петянька ставшу совсем худеньку Даньшу на ево колени. Тот возложил руки на лоб Даньшин, прикрыл глаза и замер. Петяня сидел неподалеку, не скрывая настороженности — боялся в душе он — вот как скрадут ево друга, он пока не воспринимал Даньшу как девчонку. Подумаш, какой-то рисунок у их получился — все одно же, ожениться никто не станет торопить, а василиски, он читал — коварны, мало ли — глаза отводют, иш, стара сволота в жонки схотел, не бывать такому! Петянька мысленно постоянно просил свой меч, штобы подмогнул за Даньшу вступиться!

Поначалу-то ничево и не происходило, василиск шумно вздыхал и негромко сказывал Яфилье, сидевшей рядышком:

-Што-то мешает, не пускает как!

Ведьма призадумалася, потом взяла маленькие Даньшины ладошки в свои и зачала наглаживать их, василиск враз дернулся, выдохнул и руки у ево заголубели, с них полился голубой же свет понемногу окутывая Даньшино лицо.

-Так, умница, — приговаривала Яфилья, — не спеши, пей понемногу, с передыхами!

-Вась, иди сюда, тебя она знает, больше поверит! Поговори!

-Даньш, ты не бойсь, мы все тута, возля тебя, энту енергию тебе... василиск настоящай отдает, саму пользительну, мы испереживалися за тебя сильно! Подкреписси и просыпайсь, спиш и спиш возля Потапыча, Мишутка вона возревновал ужо!

Васька говорил все, что приходило в голову — ведьма же сказывает — ему главно голос родной слушать.

-А дома-то котяты небось плачут — папка-кот запропал, неведомо где болтатся, да и Вандочка серчат, а и разобидится враз на меня-то — я ить самова бойкова котишку, не видя совсем, Тритону, царю морскому и посулил! А Вандочка, она ндравна кошечка, ох, и попадет мне! Мы тута все заждалися, с клятыми сволочугами разделалися, домой надоть!

Даньшина рука враз как-то зашевелилася:

-Даньш, чево? — не понял Васька, потом до нево дошло — подставил свою моську под руку и замурчал. И сказал негромко василиск:

— Совсем хорошо, пошла силушка!