Скрипка. Дорога к Истокам

ПРОЛОГ

-Сашка, на учебу опоздаешь!!! -донесся сквозь сон крик Ульяны, моей соседки, вырывая меня из объятий Морфея и шмякая об бренную землю. Вдобавок она еще и загремела чем-то на кухне, снова что-то мастрячит вкусненького. Она это умеет, специально встает раньше и придумывает всевозможные вкусняшки. Неугомонная. Спать бы и спать!

А чего она там так разоралась-то? Учеба? Какая учеба? О Господи, точно! На занятия пора вставать. Но так ле-е-ень. Улеглась вчера, скорее, наверно, уже сегодня, под самое утро, все с нотами разбиралась, репетируя. Вот теперь расплачиваюсь за свою самодеятельность. А-а-а, я теперь знаю, почему меня Ульянка так поднимает рано. Явно мстит! Я ей полночи спать не давала, теперь и она мне с утра спать не даст. У-у-у, вредина.

И зачем я туда поступила, а? Ведь говорила мама: "не надо!", прибавляя при этом: "Доча, ну чего тебе не хватает? Ведь отучилась на экономиста, так работай!". А то, что эта профессия мне не "в масть", никого не интересовало. Ну отучилась я на этого самого экономиста, так сказать, рабочую профессию "с которой не пропадёшь" — как говорил папа, но это же было по желанию родителей и их нравоучению! А мне нужно было совсем другое, моя душа требовала свободы и чего-то большего. И я ее получила, поступив в консерваторию! Вот так взяла и поступила! Родители были в шоке.

Вот так я и попала в такую ситуацию, где с утра пораньше меня будят криками и, по-видимому, скоро приготовленным завтраком. Потому что уже сейчас с кухни доносились превосходные запахи чего-то, запечённого и неимоверно вкусного. И когда эта девушка все успевает делать, а? Ведь тоже учится не покладая рук, получая, как и я, второе образование. Мы нашли друг друга. Фанаты своего дела.

Вздохнув, перевернулась на другой бок, натянув одеяло на голову. Чтоб хоть как-то отогнать запахи, которые мешали погрузиться обратно в такой желательный сон. Может, выходной устроить? Внеурочный, так сказать. Полежав еще немного, поняла, что все равно, рано или поздно, а придётся вставать — эта неугомонная все равно не отстанет — поэтому лучше рано, чем пинками, а потом еще и носиться по комнате в поисках шмоток.

Корить кого-то в раннем подъёме некого, сама поступила в консерваторию и, надо сказать, не без труда. Хотя могла бы уже работать по профессии и в ус не дуть. А сколько-разговоров-то было при поступлении! И все из-за возраста, чтоб его. Преподаватели даже не поверили, что я пришла тогда на экзамен. Такая "дама" среди молодняка, только выпустившегося со школы. А сколько косых взглядов! У-у-у! Были и смешки за спиной, и язвительные слова. Но все закончилось, как только коснулась смычком струн, вырывая из гула голосов тишину. Ошарашенные взгляды мне стали наградой. Преподаватели как один подались вперёд, вслушиваясь в виртуозную игру. В их глазах читалось недоверие, удивление происходящему. Были и сверкающие злобой с потаённой завистью. Но мне было все равно, у меня была цель, и я шла к ней с упорством носорога, которого раздразнили и показали направление.

Я тогда играла полную импровизацию, что шло вразрез с вступительными экзаменами, и именно этим привлекла внимание всех. Нет, я потом сыграла все что нужно, но именно та мелодия помогла убедить преподавателей и самого декана принять меня на обучение. Где и учусь, по сей день.

Младший брат, когда узнал, куда я поступила, пальцем у виска крутил и говорил, что я больная на всю голову. Добрый какой! Нет, он тоже молодец, отучился на кого хотел и живет припеваючи. Но я ведь тоже поступила именно туда, куда хотела, и теперь не хочу упустить свою возможность стать скрипачкой высшего уровня. Не для этого я прошла такой путь к своей мечте!

Я просто обожаю и люблю свою скрипку. Очень! С самого детства бредила ею. То, какие проникновенные звуки она издаёт и насколько глубоко она может проникнуть в душу, вынимая все самое сокровенное, даже не передать словами. Беря смычок в руки и прикасаясь к струнам, я словно попадала в другой мир: где нет больших высоток, вздымающихся к самым облакам, закрывающих синее небо и полуденное солнце; где нет машин, снующих, гудящих и испускающих зловонные выхлопы, где нет толп людей, постоянно куда-то спешащих и недовольных своею жизнью. А есть поля — поля и леса, простирающиеся своей изумрудной зеленью и полевыми цветами настолько далеко, что конца и края не видно, а воздух настолько чист, что пьянит и кружит голову от изобилия кислорода. И что самое невероятное в моих видениях — это то, что я плыву над всем этим великолепием, то плавно и не спеша, поднимаясь на головокружительную высоту, то падая вниз, убирая свои золотистые крылья и камнем падая к земле.

Крылья! Они были великолепны и всегда вырастали за спиной, как только я попадала в эти неведомые, настолько захватывающие видения. И за мной тянулся шлейф из золотых искр, что складывались в невесомые, невероятно красивые и сверкающие на солнце узорчатые крылья.

Как-то после занятий, находясь еще под впечатлением ярчайших видений за все время, я зашла в тату-салон и сделала себе на спине крылья в развёрнутом виде золотого цвета. Художник сначала никак не мог понять, почему именно золотые, однако, все же сделал именно то, что я хотела. И знаете, никогда об этом не жалела и не пожалею. Я просто чувствовала, что они мне нужны.

Видения были всегда разные и такие близкие, что порой казалось — только протяни руку, и ты дотронешься до изумрудных макушек деревьев или зачерпнешь прохладной, кристально чистой воды в небольшом озерце. А чаще всего я просто ощущала дыхание ветра и всю ту радость, что придавали мне эти ощущения. Все мои видения всегда были в те моменты, когда я играла на скрипке, какая бы музыка не звучала при этом. И как только она смолкала, а смычек покидал свое законное место, я возвращалась обратно, в обычный мир, с высотками, затхлым воздухом, редкими деревьями и хлорированной водой.

Все эти ощущения и видения у меня появились относительно недавно, и порой мне требовалось некоторое время, чтобы вернуться из них — настолько захватывающими и яркими они оказывались. Поначалу мой преподаватель очень волновался, видя мое состояние после таких провалов. Как он мне однажды рассказал: невменяемый вид, стеклянные глаза и замедленная реакция — вот что происходило со мной. Хотя сама я этого даже не ощущала. А уже позже, поняв, что со мной все нормально, просто давал время, чтоб я могла прийти в себя.

Откуда у меня такой эффект, никто не мог понять. Даже пару раз обращалась к врачу с этой проблемой, но все обследования и всевозможные анализы говорили, что со мной все хорошо, и я здорова как бык. Поэтому просто перестала обращать внимание на это, так же, как и все остальные. Просто отдавалась этим видениям всей душой. Главное, музыке это не мешало!

Подняв, наконец, свою тушку с кровати, (занятий пока еще никто не отменял), я, не открывая глаз, протопала до ванной, каким-то чудом не задев косяки мебели по дороге. Мы с подругой снимали небольшую, но уютную квартирку на окраине, недорого и к учебным заведениям близко.

Кстати, вот еще один чокнутый человек, который тоже получает второе образование и фанатеет своими занятиями. Учится в колледже на кого-то там, я даже не выговорю профессию. Нет, она мне говорила, но, простите меня неразумную, такого длиннющего названия я точно не запомню, да и не выговорю. В итоге это чудо постоянно бегает с чемоданом, полным семян всевозможных растений, и, как единственная соседка, я теперь знаю множество примочек — как надо и не надо обращаться с семенами. Еще бы не знать, на мне же она и отрабатывает свои экзаменационные вопросы и всевозможные дипломные работы. Нет, вы не подумайте, я многое и так знала, все же у нас тоже имеется и дача, и небольшой огородик на ней, да и бабушки в деревнях присутствуют. Но все же, такого количества всевозможных ухищрений и подходов к выращиванию провианта я не видела никогда. Ну, вот, например, где бы вы узнали, как проращивать глазки картофеля? Спросите: а оно нам надо? Есть же уже клубни для этого. А оно вон как все непросто, и такие знания тоже нужны, и я их теперь знаю. И все благодаря кому? А все благодаря своей подружке — Ульяне.

Дойдя до туалета и сделав все дела, встала перед зеркалом, полюбоваться своей заспанной рожицей. М-да, отпад, такое впечатление, что пила вчера весь вечер текилу и запивала все это литрами лимонада. Нет, надо прекращать воду на ночь употреблять, а заодно и ложиться не вовремя. А то неправильно поймут, увидев мою милую мордашку.

Умывшись и кое-как приведя себя в порядок, опять взглянула в зеркало, из которого на меня смотрела уже совсем другая девушка. Славянская внешность. Невысокий рост. Светлые волосы, скрученные в тугие кольца, доходящие до плеч. Всегда мучилась с ними из-за крупных кудряшек. Как мне постоянно говорила Ульянка: "Ты похожа на одуван" — при этом ржала как лошадь, засранка. Голубые глаза с зеленью обрамляли длинные темные ресницы. Прямой носик и немного припухлые губки — вот, что отражалось в зеркале. М-да неплохо, только фигура немного подкачала — надо спортом заняться, что ли, а то вот животик появился небольшой, да и попу отъела, но это поправимо, в форму я быстро прихожу.

-Сашка, давай быстрей, опоздаешь! -прокричала стоящая за дверью Уля, проходя мимо. Вот... будильник на ножках. Хотя и правда, надо ускоряться, а то что-то задержалась я, рассматривая свою физиономию. Выйдя из ванны, быстро оделась и явила свою физиономию пред очи подруге. Она, действительно, успела наготовить свежих пирожков и сварить умопомрачительно вкусный кофе, от которого можно было проглотить язык. В этом мы с ней были солидарны. Поэтому в нашей квартире растворимый кофе — табу! Все друзья, приходящие к нам на посиделки, были в курсе и только пользовались этим. На кофе мы не скупились.

Позавтракав, договорились после занятий встретиться и сходить по магазинам.

Учеба... Ну, учеба как учеба — скажете вы, но это для других. Я же учиться любила — даже изучая экономику, я никогда не пропускала занятий и была очень внимательным слушателем. Потому и закончила с отличием. А поступив в консерваторию, так вообще уходила с занятий одной из последних. Преподаватели нарадоваться не могли и пророчили большое будущее.

Отучившись и проведя со скрипкой целый день, довольная, неспешным прогулочным шагом направлялась к месту нашей встречи с Ульяной. Подойдя к магазину, увидела, что она уже стоит возле входа с полным пакетом продуктов и высматривает меня в толпе прохожих.

-Не поняла, а ты чего в такую рань?— удивлённо спросила ее.

-Да вот, отпустили пораньше. Решила в магазин зайти, чтоб не торчать как тополь на Плющихе,— ответила подруга, глядя на пакеты и о чём-то задумавшись.

-Ясно.

-Блин, сигареты забыла купить! — вдругвоскликнула она, ударив себя ладонью в лоб. -Ты иди, я догоню. Слушай, возьми чемодан, а то с ним крутиться неудобно. Я быстро! -прокричала эта нахалка, всучив мне чемодан в руки, и смылась за дверью магазина. Покачав головой (не одобряла я ее привычку к курению) я подняла пакет с продуктами и потопала в сторону дома.

От магазина до нашей пятиэтажки идти было минут двадцать, обычной дорогой, обходя все дома стороной, и десять, если коротким путем. Только этот путь лежал по тёмным, плохо пахнущим подворотням и проулкам. Поздно вечером я бы не решилась сунуться в эти "милые катакомбы", но на часах было часа четыре, на улице еще довольно светло, поэтому, недолго думая, шагнула под обшарпанные своды арки.

Задумавшись на очередном повороте, налетела на что-то "крупное". Пробурчав извинения, хотела уже двинуться дальше, но меня бесцеремонно остановили, схватив за руку, и дернули обратно. Кое-как устояв на ногах и не свалившись от такого маневра, собралась уже возмутиться, но тут же от увиденного захлопнула свой рот. На меня смотрел бугай, выше меня примерно на голову. И взгляд его, я вам скажу, не предвещал ничего хорошего. Для меня, так точно. Такими взглядами обладают мужчины, с радостью и предвкушением убивающие своих жертв, пред этим пытавшие ее не один день. В голове всплыла только одна мысль: "Убьет или еще чего похуже". И вот этого "чего похуже" ой, как не хотелось, лучше сразу.

Выглядел он еще страшней: темные засаленные волосы свисали до подбородка, неровно остриженная челка скрывала глубоко посаженные глаза тёмного цвета, отливающие каким-то потусторонним холодом, от которого меня передернуло. Крупный нос и тонкие губы, изогнутые в ухмылке-оскале, сквозь которые можно было видеть гнилые желтые зубы. А амбре от него исходило такое, что любой бомж с городской свалки продал бы душу за такой парфюм. Хотя по одежде бы и не сказала — кожаная куртка, рубашка и плотные штаны, заправленные в высокие сапоги со шнуровкой. Странный вид... для бродячего.

Все это богатство я уловила краем глаза, все так же напряжённо следя за мужиком с замашками убийцы. А то, что он им был, сомнений не оставалось. Страх расползался и сковал все тело. Хотелось с криком убежать и спрятаться где-нибудь в укромном уголке, но его убийственно пристальный взгляд словно пригвоздил к земле и не давал сдвинуться хоть на миллиметр. Внутренности жгутом крутило от того ужаса что он сулил. Нервно сглотнув, я сморгнула. Видение не исчезло, а только усилилось.

Мужик явно был доволен тем эффектом, который производил. Смерив меня еще раз замогильным взглядом, ухмыльнулся своей "прекрасной" улыбкой и, дыхнув мне в лицо: "Пойдёт!" — швырнул в стену. Я ожидала всего, что угодно: удара, пинка в спину и еще кучу всего — но не того, что случилось в следующую секунду. Удара не последовало! Я прошла сквозь стену, как нож сквозь масло, провалившись в темноту. Как только пакет из рук не выпустила, понятия не имею. Да и вцепилась я в него как за спасательный круг. Паника застилала глаза. Падала я долго, и даже за это время не смогла осознать того, что со мной происходило. Падение окончилось так же внезапно, как и началось — в грязь... лицом. Как только еще жива осталась.

Воздух из легких вышибло напрочь. Задохнувшись от боли, попыталась приподняться, но куда там. Руки не слушались, и все тело ломило. Чтобы не задохнуться, мне пришлось приложить немало усилий, чтоб приподняться и сделать первый глоток воздуха. Лучше бы я вовсе не дышала. Легкие опалило огнем и, закашлявшись, я снова упала в месиво. Каждый вздох — приступ истерического кашля, от которого все внутренности хотелось выблевать. Тело пылало и плавилось, хотелось орать и рвать на себе волосы, но сил не было. Меня выгибало и корчило, опаляя внутренности огнем. Кожа горела, суставы выкручивало, а мозг отключился от боли, что накатывала на меня все сильней.

Сколько все это продолжалось, я понятия не имела, минуты, часы, дни. Мне казалось, прошла вечность, прежде чем боль стала утихать. Не сразу и не по чуть-чуть, а рывками, словно ее выдергивали из меня, оставляя тупеющее чувство пустоты. Обхватив себя руками и попытавшись открыть глаза, сделала только хуже. Проникший свет ударил в самую черепную коробку, и голова снова взорвалась очередным атомным взрывом. Зажмурившись и обхватив голову руками, я застонала.