Ликирия. Книга первая. Некромантка

ПРОЛОГ.

Постоялый двор был наполнен суетой. В преддверии праздника урожая жители всех окрестных деревень стекались в Загор — небольшой приграничный городок. Ярмарка в Загоре одна из самых крупных. Здесь можно было купить и продать товары из трех империй, всего лишь заплатив пошлину за въезд.

Сам Загор находился на территории Ортана. Десять лет назад это была маленькая деревушка в десяток домов у горной реки Загоринки. Во время последней войны яростной силой безвестного мага гигантский обломок скалы, оторванной, по слухам, с самой вершины Берканских гор, угодил прямиком в Загоринку, заставив течение разделиться и изменить направление. Один из протоков соединился с судоходной Орией, тем самым многократно повысив стратегическое значение Загора.

Война с аракнидами разрушила большинство приграничных городов, но не каждый из них смог возродиться и вернуть прежнюю значимость. Керар, что в двух днях пути от Загора, так и остался пепелищем. Тогда как Кендар марги возвели с нуля.

Таверна эста Эмбри располагалась на южном тракте. Оттого и частыми гостями хозяина Гердина Эмбри были берки, оборотни с северного склона гор, отделяющих Ортан от Беркании. Горная гряда служила естественной границей трех империй: Ортанской, Лидейрийской и Берканской.

Въезжающая во двор таверны четверка берков резко отличалась от привычных оборотней. Первое, за что цеплялся взгляд, — лошади. Это не низкорослые тяжеловозы, на которых передвигались охотники, и не тягловые ортанские мерины, вспахивающие земли, а чистокровные линорийские скакуны. Высокие, тонкокостные, изящные, под стать линорийцам, эльфам, на родине которых и водились такие красавцы. Каждый из четверки стоил состояние. Вторым взглядом оценивалась царственная осанка седоков и презрительно-снисходительное выражение лиц, так свойственное благородным вейрам. А покрой и материал одежды, драгоценные камни, которыми изобиловало оружие не оставляли сомнений: гости принадлежали высшей аристократии.

Гердин Эмбри только увидев всадников у ворот, тотчас сорвался с места, чтобы лично встретить дорогих гостей у входа. Шерлон Эмбри, супруга досточтимого Гердина, не мешкая, отправилась к постояльцам, чтобы выселить их из лучших комнат. А то и выгнать прочь. Лурх, высоченный детина, работающий в таверне на подхвате, поплелся следом за хозяйкой. Иной раз клиентам была необходима демонстрация живой силы, чтобы донести необходимость перебраться из уютного номера на сеновал или даже на улицу.

— Шерли! — старая лидейрийка смерила женщину брезгливым взглядом, — ты поплатишься за свою жадность.

— Они аристократы, Эрсида! Маги. От нашей таверны останутся лишь головешки, если не угодить. Я же предлагаю тебе крышу над головой. Не гоню на улицу, как остальных, — Шерлон раздражала старуха-дроу. Однако просто выгнать ее не могла. Слишком уж славилась эта раса своим мстительным характером. И, как назло, даже в самом захудалом дроу имелась частица темной магии. Однако высших аристократов жена трактирщика боялась больше. Слишком легки на расправу, но и невероятно щедры, если им угодить.

— Загон для животных, сквозняки и сырость, по-твоему, хорошее место для измученной болезнью старухи? — скептически поинтересовалась Эрсида.

— Мои дети тоже будут спать на конюшне. Не могу же я пустить тебя в свою спальню? Гостиницы Загора переполнены. Не время качать права.

— Ну-ну, — процедила старуха, — готова предложить гостям самое лучшее? И надеешься на королевскую плату? Что же, ты получишь много золотых райсов. Тебе и твоим детям хватит до конца жизни. Но и заплатишь за это самую высокую цену.

Оставив хозяйку осознавать полученное благословение (или проклятие?), дроу молча вышла во двор. Ночевать она планировала под открытым небом, потому что не хотела находиться в том месте, где вот-вот должна разыграться трагедия.

— Сиана! — Шерлон, наконец-то спровадив старуху, выловила младшую из дочерей, — опять без дела шатаешься? Чтобы у загонов я тебя не видела! Бегом прибираться в комнатах. И белье постели свежее. Подмети, да пыль вытри. Благородные вейры к нам пожаловали. Глядишь, и на ярмарку с отцом попадешь. И приданое мы тебе справим, — добавила мать уже вслед помчавшейся по лестнице девчонке.

Сиана быстроногой ланью взвилась по лестнице на второй этаж. Лучших комнат на постоялом дворе не так много. И если мать выгнала оттуда постояльцев, и так заплативших двойную цену, значит, на самом деле гости пожаловали высокие.

Вот бы посмотреть на них одним глазком! — размечталась девушка, — благородные вейры, по рассказам, все, как один, красавцы и марги. А то приезжают обычно крестьяне, торговцы да охотники. На них Сиана уже вдоволь насмотрелась. Ничего интересного.

Помощница стащила с кроватей недавно постеленные простыни, сложила их ровненько. Еще пригодятся. Не благородным вейрам, конечно. Эти каким-то образом узнавали, что кто-то уже пользовался бельем, и всегда учиняли скандал.

Но если на них и ночи поспать не успели, разве ж нужно его стирать? — этого Сиана не понимала. Другое дело простые эсты. Им лишь бы клопов не было, да сальных пятен поменьше. Они же первые, кто руки о простыни вытирали. А то и еще, какие органы, — девчушка хихикнула. Несмотря на малый возраст о том, что происходило между мужчиной и женщиной, уже знала. И даже подглядела раз или два за Лурхом и посудомойкой. Ничего особенного: дергаются, дышат громко, да стонают.

Фу! Мерзость какая! — хмыкнула она, — я-то точно этим заниматься не стану. Ни с Юргусом, что в учениках у кузнеца бегает. Ни с Дизом, что каждую неделю с отцом на торг приезжает. Первый потеет страшно. После кузни от него несет за километр. И губы слюнявые. Пытался он как-то зажать у конюшни и поцеловать. — Бе-э! — припомнила собственные ощущения от первого неумелого поцелуя, — как это может нравиться? А Диз? От него ж псиной несет. И вместо поцелуя лизнул в нос. Щекотно же!

Перетряхнув постель и застелив чистые простыни, Сиана сбегала в чулан за метелкой и пару раз махнула ею в комнате. Пыль, до этого спокойно лежащая на полу, взмыла в воздух.

— Апчхи! — среагировала девушка. — Надо проветрить, — распахнув створки единственного окна, высунулась в него по пояс. — Эй! Гердин-младший, — увидела во дворе брата, — что там интересного?

Брат хоть и был старше всего на год, но нос задирал неимоверно. Как же! Отец в прошлом году брал его с собой на ярмарку. Учил счету и письму. Старший-то, женился уже, да в Кендар укатил. Лавка там у его супруги, хозяин ей надобен. А то, что отцу помощники нужны, побоку. Младшенький подрастает, он и будет опорой. Сестры тоже в городе давно. Обе замужем и детей растят.

— Лошадки там, — с придыханием ответил Герд, — эльфийские! Такие... ух!

— Вечером сходим? — предложила Сиана, — как все улягутся?

Сговорившись с братом, девушка решила посмотреть и на хозяев лошадок.

А вдруг эльфы? Настоящих-то, ни разу не видела. Откуда они в здешних краях? Только дроу да оборотни.

Прошмыгнув на кухню, столкнулась с Мажиной, кухаркой и подавальщицей. Она как раз взялась за поднос, на котором была наставлена уйма вкусной еды.

— Мажина! Позволь, я отнесу? — попросила Сиана, — уж больно на вейров посмотреть охота.

— Тю! И чего там смотреть! Мужики, как мужики. Две ноги, две руки, голова. Заносчивые больно, да спесивые. Вино им кислое, хлеб черствый, тарелки грязные. Золото им подавай, иль серебро. Кто разберет?

— Неправда! Матушка с вечера свежего хлеба напекла! И тарелки у нас чистые. И вообще!

— Я и говорю, смотреть там не на что. Даром, что благородные, а ругаются не хуже купцов проезжих. И торгуются также. Но это те трое. А самый важный молчит все время. Но глазами так зыркнет, душа в пятки уходит. Будто зверь на тебя смотрит лютый. У меня от него мурашки по коже, да колени подгибаются.

— Спорим, я в глаза тому вейру посмотрю и не сробею! — в глазах Сианы зажегся огонек азарта.

— Дурында ты! Бесшабашная. Я даже спорить не буду. Смотри, — Мажина вручила поднос девушке, — от матери влетит, не прибегай плакаться.

— Я же не плачу, Мажи! С самого детства.

— А и зря, Сианушка. Иной раз со слезами горе-то и выходит. Иди, постреленок! Отнесешь и возвращайся. Поможешь мне. На завтра нужно заготовки сделать. Постояльцев пруд пруди, не прокормим.

Схватив поднос, Сиана изумленно хмыкнула. Ну, да тяжеловато, но не в первый раз.

Перед тем, как выйти в столовый зал девушка выпрямилась, приосанилась, делая вид, что ноша совсем ничего не весит. В помещение, наполненное гулом голосов, вплыла с гордо поднятым носиком. Величественно прошествовала через весь зал, где ужинали простые люди, и остановилась у самого дальнего столика. Расположен он чуть в стороне от остальных, для таких вот важных персон, чтобы лишний раз подчеркнуть значимость благородных гостей. Сам градоправитель Загора, иной раз, любил посиживать за этим столом.

— Приятного аппетита, благородные вейры, — с улыбкой пожелала Сиана, ловко составляя блюда с подноса, — желаете что-то еще? — спросила, с вызовом посмотрев на самого главного гостя.

Его сложно было с кем-то перепутать. Рослый, мощный, широкоплечий. Немного страшный, но скорее из-за выражения темных глаз, которые в обрамлении густых черных ресниц и широких бровей смотрелись особенно жутко. В отличие от простых оборотней, заросших чуть ли не по самую макушку, лицо гостя было идеально гладкое. Из-за этого полноватые губы, искривленные в едкой усмешке, притягивали особенное внимание. Как и белесая полоска шрама, пересекающего левую щеку зигзагом.

Троица спутников за столом многозначительно переглянулась. На их лицах расцвели похабные ухмылки.

Сиана тут же пожалела о своей дерзости. Смотреть в глаза оборотню, все равно, что бросить ему вызов. Эту истину вдалбливали в нее с рождения. Что подвигло ее нарушить запрет отца, спор или собственная глупость, уже не имело значения. Всем своим существом девчушка поняла, что этот вейр так просто не отпустит.

Оборотень чуть подался вперед и шумно втянул воздух.

— У тебя уже была первая кровь, — он предвкушающе прищелкнул языком, — но еще не было мужчины. Вечером придешь в мою комнату.

— О! Благородный вейр! — возникла рядом Шерлон, бухаясь на колени, — Сиана еще ребенок, помилуйте! Простите ее дерзость! Все, что угодно.

— Нет! — отрезал гость. Небрежным жестом он вытащил из кармана кошель с золотом и кинул его хозяйке, — это компенсирует вам... беспокойство.

Сиана, обомлев, смотрела, как мать поднимает кошель. Если там действительно золото, этих денег хватит, чтобы купить десяток таких таверн. В поисках защиты, девушка нашла глазами отца. Но его взгляд выражал сожаление и... боль?

Что это значит? — в груди Сианы застыл ком, — неужели? Они? Способны на это? Вот так, запросто, отдать свою дочь чужаку?

— Как пожелаете, вейр, — низко кланяясь, ответила Шерлон. Ухватив дочь за руку, она поволокла ее к выходу.

— Сиана! Зачем ты туда пошла? — это отец.

— Разве мы не учили тебя не смотреть им в глаза? — мама.

— Ты сама виновата!

— Не переживай. Этих денег хватит, чтобы уехать отсюда, — снова мама.

Сиана смотрела на своих родных и не верила. Неужто горсть золота дороже родной дочери?

— Я не смогу, — пролепетала только раз.

— Ты не можешь так с нами поступить!

— Они убьют всех, найдут тебя, и все равно сделают то, что пожелали. Этого не изменить. Вейры в своем праве!

Сиана больше не слышала слов. Заткнув уши, она опустилась на пол. Что-то горячее потекло по щекам.

Что это? — девушка с удивлением дотронулась до кожи, растерла влагу между пальцев. Попробовала ее на вкус, — соленая.

— Сиана? Ты плачешь? — очнувшись, девушка обнаружила рядом с собой Мажину, — ты ведь никогда раньше... даже если падала и коленки в кровь разбивала. Как же так, Сиана?

— Зачем ты пришла?

— Там ванна. Хозяйка распорядилась, чтобы я тебя вымыла. И одежду передала. Новую. Вот.

— Оставь, — девушка кисло улыбнулась, — я сама.

— Не могу. Шерлон боится, что ты выкинешь что-либо. Велела при тебе находиться.

— Мажина, — Сиана посмотрела на подругу неожиданно серьезным взглядом, — я не сбегу. Обещаю. Знаю, что этим погублю не только отца с матерью, но и Герда. И Роува, и Элизу с Марикой.

— Девочка! — Мажина крепко прижала Сиану к себе, — тебе так рано становиться взрослой! Но ты не бойся. Потерпи. Первый раз всегда больно. Будь то муж или... нет. На самом деле, близость между мужчиной и женщиной приносит удовольствие. Обоим. Мне так жаль. Но, может, этот вейр будет с тобой ласковым? Он ведь прекрасно знает, что у тебя не было никого.

— Не надо, Мажи! — Сиана отстранилась, — я справлюсь. Но никогда не смогу остаться здесь. Они так легко от меня отказались. Даже не предложили ничего, чтобы меня спасти. А я бы умерла, ради любого из них: отца, матери, братьев, сестер.

— Им тоже нелегко!

— Оставь меня! — взвизгнула девушка. Ей было больно. Больнее, чем порезаться ножом или обжечься. Это можно перетерпеть, просто посильнее стиснув зубы. Но сейчас что-то душило изнутри, перекрывая дыхание и вызывая неприятные соленые капли на глазах.

Пустым взглядом она проводила поникшую служанку, затем спокойно долила прохладной воды в чан, чтобы не было горячо. А после, скинув одежду, погрузилась в ароматную жидкость. Шерлон не пожалела даже редких масел.

Еще бы! На то золото, что отвалил благородный вейр, она купит десяток самых дорогих ароматических флаконов. И еще много чего.

Тщательно вымывшись, Сиана надела приготовленную одежду. Белье было великовато. И чересчур роскошное для подростка. Даже по местным меркам, она считалась ребенком. Замуж здесь отдавали в четырнадцать. Ей же еще нет тринадцати.

Мать ожидала за дверью. Убедившись, что дочь не взбунтовалась, а покорно выполнила то, что ей велели, смогла спокойно выдохнуть. Поддавшись порыву, Шерлон прижала к себе хрупкое тело. Но если раньше, в ответ на ласку, Сиана всегда отвечала ответными объятиями, то сейчас она была равнодушна. Руки-плети безвольно висели по бокам, а сама девушка вела себя, словно кукла.

— Пойдем! — взяв дочь за руку, женщина повела ее к комнате благородного постояльца.

— Открыто! — ответил вейр, стоило Шерлон постучаться.

— Вот! — подтолкнула она дочь, — Сиана пришла, как вы и велели, — залебезила хозяйка. — Может, вина? Или фруктов? Шоколада?

Девушка поджала губы. Фрукты в Загоре были особой роскошью. Их везли с побережья, и стоили они дорого. Как и шоколад, который она попробовала лишь однажды, на свой день рождения.

— Принеси! — распорядился мужчина.

Шерлон пробормотала, что сию минуту все будет, и исчезла за захлопнувшейся дверью. Сиана так и осталась стоять на пороге, не решаясь пройти дальше. Недавняя смелость испарилась. Слишком наглядным было осознание того, что шутки кончились. Посмотри она в глаза простому оборотню, отделалась бы поркой. Отец заплатил бы, откупился. Но этому берку, кинувшему матери целый кошель золотых райсов, было глупо предлагать деньги.