Невероятные приключения Коли, Мыши и капитана Боскана

— Слезай, не бойся! — сказал совсем близко Гришин голос, а потом Колю ухватили за ноги и выдернули из пролаза, как пробку из узкого горлышка бутылки.

Было по-прежнему темно, но Коля догадался, что они снова оказались в пещере, на этот раз совсем небольшой. Он глубоко вздохнул и расправил плечи.

— Ну, отдохнули? — спросил Гриша через минуту. — Надо дальше. Там вроде нормальный ход теперь, я уже посмотрел... ну, нащупал его.

— Наверх? — с надеждой спросил Коля.

— Вниз.

Они помолчали. Коля вдруг понял, что ему все равно. Он слишком устал и упал духом, он слишком отчетливо ощущал над головой тонны сплошного холодного камня, которые навсегда — теперь Коля в этом не сомневался — отделили их от внешнего мира. Он будет делать так, как скажет Гриша. А когда сил не останется, ляжет прямо на камни и не будет больше шевелиться, пусть хоть ногами его бьют.

— Все, пошли, — сказал Гриша. — Я впереди.

— Давайте держаться за руки, — предложила Тоня, — чтобы не потеряться. Ничего же не видно, а вдруг там лабиринт?

Коля взял ее за руку и вздрогнул: пальцы у Тони были совсем холодные.

— Ох, вы же раздетые! — спохватился он. — Тут ведь холодрыга. Я сейчас тебе свое пальто дам!

— Да ну, ерунда, — отмахнулась Тоня. — Мне не холодно. А тебе, Гриша?

— И мне тоже.

Коля внимательно присмотрелся к ним: если не мерзнут, может, волшебство снова вступило в силу? Тогда они должны стать прозрачными и немножко светиться, как раньше. Но ни Тони, ни Гриши он в темноте не разглядел.

— Пошли, — поторопил Гриша.

Коля снова сжал Тонины пальцы и послушно двинулся следом за ней.

Дальше они шли по узкому, хотя довольно высокому коридору — по крайней мере, Коля не стукался о потолок головой, да и Гриша вроде бы тоже. Несмотря на усталость, идти было легче, чем ползти, но этот проход, как и прежний, неумолимо вел их вниз.

Пол был неровный, приходилось переступать через камни, и Коля поминутно спотыкался. Гриша вдруг остановился:

— А ну-ка, постойте. Тут ступеньки какие-то, как будто лестница. Я пройду чуток вперед.

Коля услышал, как он сделал несколько осторожных шагов.

— Ага, лестница! Только разрушенная немного, так что шагайте потише.

Коля нашарил ногой, где начинаются ступеньки, и стал спускаться. Держаться за руки теперь было неудобно, и они шли по одному. Гриша намного опередил их, чтобы разведать путь: его силуэт маячил далеко внизу.

Силуэт?! Коля остановился. Как же так? Ведь здесь кромешная тьма, ведь он только что ничего не видел! Он закрыл глаза, подождал немного, открыл их снова... точно, так и есть! Где-то впереди слабый свет, и Гришина фигура выделяется темным контуром.

— Тоня! Смотри! Эй, Гриша, что это такое светится?

— Подождите, — крикнул Гриша, — я сейчас гляну, стойте там пока!

Следующая минута тянулась для Коли едва ли не дольше, чем все их бесконечное путешествие в темноте.

— Есть! — донесся звонкий Гришин голос. — Идите!

Коля заторопился, стараясь не наступать Тоне на пятки и боясь надеяться... на что? Он и сам не знал.

Вскоре они снова увидели Гришин силуэт — отчетливый на фоне просвета между камнями. А за ним — белый снег, посеребренный лунным светом.

Они выбежали под открытое небо, не веря своим глазам: над головой луна и звезды, под ногами снег, кругом кусты и деревья.

— Ура! Ура-а-а! — завопил Коля и бросился обнимать друзей.

Гриша на радостях хлопнул его по спине так, что чуть не опрокинул в сугроб, а Тоня расцеловала их обоих. Коля вздрогнул: губы у нее были как ледышки. Он оглянулся на Гришу: тот с удивленным видом растирал щеки и нос.

— Холодно, — растерянно сказал он. — Тонь, ты не мерзнешь?

— Ой... — Тоня обхватила себя руками, — еще как мерзну!

— Вот и кончилось волшебство, — сказал Коля, расстегивая пальто. — Лучше бы оно еще немножко подержалось, пока добежим до лагеря.

Он отдал пальто Тоне, оставшись в свитере. Шапку и шарф протянул Грише и виновато вздохнул:

— У меня больше и нет ничего.

— Маловато на троих, — согласился Гриша. — Говоришь, лагерь рядом? Знаешь, куда идти?

Коля огляделся: они стояли на вершине поросшего лесом холма, откуда вся местность была как на ладони. Вон там начинается овраг, дальше — пруд. А с другой стороны должен быть лагерь. Не так уж близко.

— Придется поднажать, — сказал он. — Чтобы не замерзнуть. На бегу согреемся, а дома горячий чай!

— Я только не поняла, — сказала Тоня, застегивая пальто непослушными пальцами, — как же так? Мы все время спускались, всю дорогу, а вышли на вершину холма!

— Да, странно, — согласился Коля, пряча Боскана под свитер. — Но по сравнению со всем, что сегодня случилось, сущие пустяки. Ну, двинули?

Бежать у них, конечно, не получилось, пришлось ковылять по сугробам. Легче всех было Тоне: она почти не проваливалась в снег, как и Мыша. "И это хорошо, — подумал Коля, — мы хотя бы в штанах, а у нее ноги голые. Вот бы пригодились сейчас теплые Мышины колготки!"

— Пошли через лес, — сказал он, — срежем немного.

— А не заблудимся? — опасливо спросила Тоня.

— Да не! Это так, перелесок, вон сквозь него поле видно, не промахнемся.

Он решительно шагнул к деревьям, как вдруг сугроб у опушки шевельнулся и из-под снега поднялось что-то огромное, черное и лохматое.

"Медведь!" — промелькнуло в голове у Коли. Тоня завизжала, Гриша, кажется, потащил ее назад, прикрывая собой. И только Коля стоял не шевелясь. Не то чтобы он понимал, что от медведя им не убежать, он просто не мог двинуться с места. Медведь встал на задние лапы и вдруг посмотрел на Колю осмысленным взглядом. В глазах у него зажглись красные искры, и Коля, прощаясь с жизнью, успел подумать, что он уже видел что-то подобное, и удивиться.

Медведь снова опустился на четыре лапы и в один прыжок оказался рядом. От него пахнуло теплом, как от печки. Огромная лохматая голова оказалась на уровне Колиной головы. Коля зажмурился и почувствовал, как плеча коснулось что-то мягкое. Прошла секунда, другая... Медведь не торопился хватать его зубами и рвать когтями. Коля открыл глаза: мохнатое чудовище стояло в двух шагах от него, скосив красноватый глаз. Как во сне, Коля выдернул из снега ногу, потом вторую, подошел к страшному зверю, протянул руку и погладил его по спине, как собаку. Очень большую, прямо гигантскую собаку, куда там Баскервильской! Потом оглянулся: Гриша и Тоня смотрели на них во все глаза.

— Ты кто? — спросил Коля.

Чудовище не ответило, только неопределенно мотнуло головой. Возле него было тепло, и озноб от страха и холода у Коли тут же прошел. Странный медведь вдруг подогнул лапы и лег на снег, словно подставляя им спину, чтобы садились.

— Он прокатить тебя хочет, — с трудом выговорила Тоня.

— Я сяду, да? — нерешительно уточнил Коля.

Чудовище опять промолчало.

— Я за тебя подержусь, ладно? — на всякий случай сказал Коля.

Забраться на спину чудовищу оказалось легче, чем он ожидал. Медведь довольно фыркнул, но не двинулся с места.

— Он хочет, чтобы мы все сели! — догадался Коля.

Тоня и Гриша тоже залезли на мохнатую спину, которая свободно вместила бы еще пару пассажиров.

Медведь снова фыркнул, поднялся на ноги и легко побежал по снегу в сторону лагеря. Коля крепко вцепился в жесткую шерсть на его боках. В спину ему сопела Тоня.

— Он теплый такой, — сказала она. — Красота! Как в автобусе едем!

"Только бы он не передумал на полпути к лагерю!" — подумал Коля.

Но удивительный зверь уверенно трусил в нужном направлении, и Коля немного успокоился. Удивляться он уже не мог.

Через несколько минут их мохнатый автобус вдруг замедлил бег, оглянулся, принюхался, шевеля блестящим черным носом, и впервые за все время глухо зарычал.

— Чего это он? — спросил Коля и завертелся, пытаясь рассмотреть, что происходит. — Гриш, ты сзади сидишь, тебе видно?

— Видно, — тут же отозвался Гриша. — Это они!

— Кто?

— Ну, эти самые... Догоняют нас, сволочи!

— Хотят вернуть, — прошептала Тоня. — Дружок, миленький, не отдавай нас!

Коля не сразу понял, что она обращается к зверю. Зато зверь понял и припустил вперед, взметая снежные вихри. Коля прижался к его спине: не хватало еще свалиться на полном ходу! И тогда уже точно достаться... этим!

— Догоняют! — крикнул из-за спины Гриша. — Окружили, гады! А я вам не дамся теперь! Слышите?! И Тоньку не отдам!

Гриша кричал что-то еще, но Коля не разобрал: его голос вдруг стал далеким и тусклым, а в ушах приятно зашелестело... словно теплый ветер перебирает листву на ветвях.

— Вернитесь, — шептал ветер. — Вернитесь, вернитесь, вернитесь! Не бросайте нас! Так грустно, так пусто... Нас осталось так мало, а ведь мы когда-то владели этой землей, и все было хорошо. Мы столько знаем, столько умеем... Мы всему научим того, кто останется с нами жить... Мы были вам так рады, девочка и мальчик, и еще один мальчик... Зачем убежали? Не бросайте нас... Вернитесь, вернитесь, вернитесь! Нам плохо, плохо, плохо!

Ветер шумел, выдувая из головы мысли и слова, а потом вдруг застонал и заплакал на разные голоса. Слушать его стало совсем невыносимо, и Коля понял, что готов на все, лишь бы не скулили так пронзительно. Разжать пальцы, скатиться в снег, остаться с теми, кто плачет и зовет там, в темноте. Лететь над макушками деревьев под распахнутой во все небо зарей, купаться в потоке золотистых искр, заплетать в косы хрустальные водопады, пить сладкие весенние грозы, слушать, как звенит полная луна и шепчутся остывающие после жаркого дня камни. Ни о чем не тревожиться, ни за что не отвечать, никогда не быть виноватым... Просто разжать пальцы и упасть — не в снег, в блаженную безмятежность и безграничный простор.

Чувствуя, что сдается, он в отчаянии приник к мохнатой спине. В ребра тут же уперлось что-то твердое — Боскан! Коля встряхнулся, силясь поймать ускользающую мысль. Ага, вот оно!

— Стойте! — закричал он в снежную бурю, которую вздымали лапы волшебного медведя. — Подождите! Вам нужен один из нас, да? Чтобы навсегда остался с вами? Сейчас!

— Коля, ты что? — ахнула Тоня где-то вдалеке, хотя Коля чувствовал, что она по-прежнему сидит у него за спиной.

— Сейчас! — повторил Коля, выпрямился и достал из-под свитера Боскана. — Вот, смотрите! Возьмите его, пусть живет у вас!

— Обма-а-а-нщик! — взвизгнул ветер, ушам стало больно. — Не настоящий мальчик, игрушка, безделка, чепуха!

— Это Боскан — чепуха? Да много вы понимаете! Он пират, он испанский капитан, он герой... Он потерял глаз и ногу в сражениях! Он любил девушку и тоже ее потерял... У него теперь душевная рана, ее надо лечить! — Коля лихорадочно припоминал, что там еще насочинял Мыша. — Он помогает всем униженным и оскорбленным. Он и вам поможет, если попросите, он самый добрый и благородный! Он настоящий, он будет вам другом!

Ветер в ушах затих. Коля вдруг понял, что они не движутся: медведь замер на месте, снежные брызги улеглись. Стало совсем тихо. Тоня позади шмыгнула носом. Примут ли они, эти самые, подарок?.. Коля осторожно оглянулся, и тут же в ушах прозвучал... на этот раз не шелест, а просто голос: "Не смотри! Не смотри на них!" Коля послушно зажмурился и наугад протянул Боскана в пустоту.

Прохладные тонкие пальцы прикоснулись к его руке, соскользнули с нее и бережно взяли Боскана. Коля сидел неподвижно, не раскрывая глаз, пока Тоня не спросила робко:

— Коленька, ты что? Ты спишь?

— Они ушли? — спросил Коля.

— Ага, взяли твоего пупса и ушли.

И Коля открыл глаза. Кругом было пусто — черный лес, белый снег, а на снегу — странные следы, словно кто-то ходил по нему в одних носках.

Медведь переступил с ноги на ногу, Коля покрепче ухватился за густой мех, и они поехали дальше. Их мягко покачивало, от медведя шло ровное тепло, и Коля не заметил, как по-настоящему заснул.

ГЛАВА XI,

в которой Коля вновь обретает способность удивляться, а Мыша находит больше, чем потерял

Коле снилось, что он едет вместе с Мышей на поезде далеко-далеко. Вагон мерно покачивается на рельсах, звякает ложечка в стакане, Мыша смотрит в окно и грызет баранку. Сам Коля лежит на своей полке и крепко держится за подушку, ему тепло и уютно. Поезд замедляет ход и останавливается. "Приехали! — говорит Мыша. — Надо выходить, а у нас вещи не собраны! Слышишь, Коля? Приехали!" Коля все слышит, но не может пошевелиться и расстаться с подушкой. "Приехали!" — Мыша берет его за плечо и слегка трясет.

— Коля, приехали, просыпайся!

Коля разлепил веки и непонимающе уставился в темноту: голос был совсем не Мышин. И поезда никакого не было, и подушки. Он по-прежнему сидел на спине гигантского медведя, сзади его придерживала за плечо Тоня, а Гриша уже спешился и стоял рядом, разглядывая удивительного зверя в упор.

— Приехали, — повторила Тоня, — он дальше нас везти не хочет. Наверно, надо слезать.

Гриша помог им спуститься. Тоня спрыгнула легко, а Коля, который еще не до конца проснулся, подвернул ногу и плюхнулся в сугроб.

— Спасибо, — сказал Коля, поднимаясь и отряхиваясь. — Не знаю, кто ты такой, но спасибо тебе!

Они по очереди погладили зверя по теплому мохнатому боку, медведь мотнул головой — видимо, попрощался по-своему, по-медвежьи — и бесшумно затрусил прочь, в темноту.

Им все еще было тепло, но чернота вокруг сгустилась, звезды в небе казались холодными и колючими, как кристаллы льда, и Коле после хорошего и уютного сна опять стало не по себе среди безмолвной снежной равнины. Он постарался взять себя в руки, огляделся и уверенно сказал:

— Вон туда нам! Видите, огоньки горят? Это "Светлячок". Совсем чуть-чуть осталось! Он поэтому нас и высадил здесь — не хотел, чтобы его заметили. Пошли! Уже скоро утро, наверное. Мыша небось десятый сон досматривает.

Его вдруг кольнула тревога: а что, если Мыши нет на месте? Вдруг его обманом завлекли в лес, как и Колю, и он не смог убежать от тех, которые... от этих самых? Почему он так легко поверил, что все хорошо? Ох, надо скорее бежать в лагерь!

— Вы как, не замерзли еще? — спросил он у Тони с Гришей.

— Да нет, я так отогрелась, что до сих пор тепло, — сказала Тоня.

— И я, — кивнул Гриша.

— Хорошо! Но все равно давайте поскорее!

Несколько минут они шагали молча, потом Гриша вдруг остановился и прислушался.

— Ты чего? — встревожился Коля.

— Кто-то идет, слышите? Снег скрипит.

— Эти ваши, как их там... опять они? — испугался Коля.

— Нет, — ответила Тоня шепотом, пока Гриша вертел головой, пытаясь понять, где источник звука, — они ведь бесшумно ходят.

— Тише... вон они! — Гриша показал пальцем вперед.

Коля присмотрелся внимательно и тоже различил две фигуры, которые приближались к ним со стороны лагеря: одна повыше, другая совсем маленькая.

— Кто-то из наших, — сказал Коля и решительно двинулся им навстречу.

Маленькая фигурка вдруг остановилась, потом закричала:

— Коля! Коля, это ты? — и бросилась бежать, проваливаясь в снег на каждом шагу.