Комсомолец 3. Коммандос. (Черновик).

К вечеру после ужина я дождался, когда стемнеет и вылетел дальше. Пусть мой снова лежал через Чехию и Австрию, пока я, наконец, на малом ходу не пересёк границу. Причём на пятидесятиметровой высоте, чтобы склоны холмов скрадывали и гасили тихий звук мотора, понятно, что опасно, но действенно и, развернувшись, полетел к роще, где меня должны были ждать остальные.

К счастью, не смотря на некоторые опасения, они меня дождались. На нервах, но дождались. Я их успокоил, сообщил, что у нас всё благополучно, из-за ливня возникли проблемы, и пришлось пережидать нелётную погоду, после чего залил топливо из бочки, опять вся ушла, нужно что-то думать, как топливо для третьей пары доставать, и велел катить самолёт к лесу. По времени вылетать было поздно, день тут переждём, я как раз высплюсь, а вечером вылетим обратно.

К вечеру меня разбудили, не особо сытно покормили, припасы к концу подходили, но для двоих ещё хватит, и мы вылетели обратно на Украину. В этот раз моими попутчиками были артиллерист и старшина, остались Орлов с сапёром.

Снова две посадки на дозаправку и снова по левому борту мелькнул Краков. Только летели мы не на пустое место, а туда где была припрятана одна из бочек. Это я про небольшую рощу. Мы благополучно сели на дорогу, побегали до бочки с канистрами, залив и баки и сами канистры, после чего оставив пустую бочку, полетели дальше. Запаса в баках вполне хватило без дозаправки долететь нам до наступления рассвета до поляны, где нас ждали Середа и сержант.

Те видимо услышали шум мотора и я, увидев, как зажглись два костра на поляне, как мы и договаривались, пошёл на посадку. Она прошла благополучно, поэтому покинув салон, я сразу же скомандовал откатить самолёт под деревья. Пережидать день я собрался тут. После проведённой заправки, всё топливо залил, правда, ещё Берёзов подошёл с двумя канистрами. Видимо они откопали их в тайнике, но уже заливать было не куда, под пробку, поставил пока в салон.

Пока сержант уводил напарников в лагерь, там каша готовилась в котелке, нас действительно ждали, я велел капитану:

— Докладывайте.

— Схрон откопали, лагерь обустроили. Родник облагородили. Берёзов даже начал копать землянку под корнями ели, там действительно самое лучше место. На этом пока всё, разве что я обошёл округу, присматривал сухостой, что пойдёт на сруб для землянок. Топор есть, это хорошо, но нужны пилы, скобы, гвозди. Я примерно накидал список, можете ознакомиться, — протянул мне пару листов капитан.

— Чуть позже. Значит так сейчас всем отдыхать, кроме часового естественно, завтра в час дня подъем, завтрак, раздача оружия и нарезания круга задач. А мы с вами и ещё одним бойцом пробежимся до двух моих ближайших схронов, там припасы продовольствия, легкое ручное и тяжёлое вооружение, одно ружьё ПТР с запасом патронов и лёгкий миномёт, правда, к последнему всего десятка три мин, пять ящиков всего. Припрятал там всё это ещё до войны. Продовольствие в основном из круп, но есть и консервы, немного, пара ящиков. С ружьём и миномётом ваш лейтенант надеюсь, разберётся.

— Должен, парень он башковитый, судьба его как и всех нас потрепала, но он придёт в норму, будьте уверены, товарищ Леший.

— Будем на это надеяться. Ну всё, сейчас поужинаем и отбой.

Днем, когда меня разбудили, после завтрака мы вчетвером, в лагере остался один Берёзов, направились к моим схронам. Времени прошло немало, было много поваленных деревьев, некоторые помечал по пути Середа, пойдут на срубы землянок, но я быстро отыскал приметы и указал где копать. Главное старшина заполнил, где находятся схроны, а то остальные явно не очень хорошо ориентировались по лесу, так что мы вырыли один схрон, тот, что с продовольствием и небольшим количеством оружия с боеприпасами и перенесли это всё в лагерь. Там сложили чуть в стороне и накрыли куском брезента.

В лагере мы остались вдвоём с капитаном, я начал готовить ужин мне через четыре часа вылетать, а Коренев, забрав старшину и Берёзова, отправился за вещами, что находились во втором схроне. Там и было в основном тяжёлое вооружение.

— Нам этого месяца на полтора хватит, — прикинув на глаз небольшой штабель мешков и коробок, к которым были прислонены разнотипные винтовки и свалены рядом пояса с чехлами, сказал Середа. Сам он был вооружён автоматом, тот всегда был рядом. Даже сейчас лежал у ноги, как у меня Смелый, вот остальным достались винтовки, лишь Берёзову пулемёт и 'парабеллум' в коричневой кобуре. Сейчас этот пулемёт был прислонён к одному из деревьев стволом вверх. Он был в полностью снаряжённом состоянии.

— Это тоже не плохо, но о продовольствии особо не думаете. Это моя задача обеспечить вас запасами. А так это самый крупный из моих схронов с продовольствием, две телеги трофеями взял. Остальные так, на пару дней. Сейчас у вас стоит задача подготовиться к зиме, материал и инструменты я доставлю с последней партией, а потом уже будем работать тут, на месте.

— Вам виднее, товарищ Леший. Кажется, похлёбка уже готова?

— Да, однако, что-то парней долго не видно, как бы не заблудились, скоро стемнеет, и мне взлетать будет пора.

— Придут, с ними старшина, а для него лес, что дом родной. Он сам так говорил ещё в лагере у немцев. У нас нары рядом были.

— Пока есть время, хотелось бы выслушать, как вы попали в плен. Да и что о других парнях знаете.

— Что ж слушайте...

Парни подошли позже уже когда почти стемнело, время с капитаном у меня пролетела незаметно, тот был отличным рассказчиком. Как будто я сам был в Брестской крепости и контратаками отбрасывал немцев от стен крепости, пока не был ранен и контужен и подобран немцами. Об остальных он тоже рассказал, то что знал. Немногое, особо о себе никто рассказывать не любил, но смог. Коренев и так понятно как попал в плен, их окружили и командир отдал этот приказ, чем возможно спас многим жизнь. Берёзов выпрыгнул из горящего самолёта и сломал ногу при посадке, был подобран местными жителями и передан на руки немцам. Это было в Литве, старшина оглушён в казарме, и попал в плен чрез два часа после начала войны. Сапёр воевал до февраля сорок второго, пока вовремя прорыва обороны на одном из участков случайно не оказался на пути немецких танков. Из шести человек, что ехали на полуторке, в плен попал он один. Орлов, тут всё сложнее. Командир танковой роты, участвовал в контратаке, чтобы сбить немцев с плацдарма у реки и дать переправиться санитарным подразделениям дивизии. Немцев сбить не удалось, потерял все коробочки, вёл бой, отстреливаясь из курсового пулемёта лёжа у горящего танка, где погибли два члена его экипажа. Борозда на голове от попавшей по касательной пули показывала, как он оказался в плену, был оглушён пулей и контужен. У каждого своя судьба. Зачастую трагичная. Орлов был угрюм не оттого что оказался в плену, а оттого что не смог выполнить приказ, просто сил не хватил. Позже от одного из пленных, что также участвовал в этом бою, он узнал, что переправиться никто не успел, и практически все были уничтожены, отчего замкнулся в себе, но чуть позже начал отходить. Лагерная жизнь заставила, вернее не жизнь, а выживание.

Естественно рассказывал не только капитан, но и я. Середа с не менее жадным интересом слушал про обстановку на фронтах. Оказывается, их в лагере пичкали дезой. Мол, войска нацистов стоят у стен Кремля, вот-вот Москва падёт, Ленинград и другие города уже их. Пришлось немало постараться, поясняя, что не всё так плохо, да есть на некоторых фронтах успех у немцев. На одном так он катастрофический для нас, всё же и тут будет Сталинград, немцы к Волге так и рвутся, смяв наших у Харькова, однако мы всё ещё сильны. Да и мы тут не отдыхать будем, а помогать нашим, уничтожая железнодорожную структуру немцев.

— Как если до железной дороги больше ста километров? — удивился моим словам Середа.

— Ну и что? Самолёт же есть, долетим, установим и рванём под каким-нибудь составом. Шучу конечно, самолётом будем пользоваться в крайнем случае, он для другого надобен... О, наши возвращаются.

— Стемнело уже, как поняли?

— Лес слушать надо. Берёзов громко сопит, это у него из-за перебитого носа, да лейтенант как будто специально наступает на сухие ветви. Старшина вот хорошо идёт. Видно, что службу знает, но тоже тяжеловато, видать за раз всё решили перенести. Я-то раз шесть бегал пока схрон не наполнил... Ладно, я уже поужинал, поэтому отправляюсь в дальний путь, меня отправите, можете кормить своих похлёбкой, а то видно, что голодные. Да после лагеря это нормально, еще месяца два на любую еду с жадностью бросаться будете, пока мясцо не нарастёт. Всё, капитан бывай, если повезет, увидимся дня через три.

— Почему так поздно?

— Дела ещё у меня. Не забыли, что нужно вас инструментами обеспечить? Гордись, швейцарскими будете пользоваться. Качество у них очень неплохое, сам потом поймёшь.

Через пару минут прогретый мотор перешёл на высокие обороты и после недолго разгона мы со Смелым поднялись в воздух. О той бочке, что укрыл в озере, я помнил, но решил ею воспользоваться на обратном пути, когда повезу последнюю парочку. Неплохо у меня получилось с этими запасами. Нужно ещё что-то придумать вроде такого. Неохота в сентябре ползать в грязи или холодную погоду и добывать топливо, надо что-то придумать.

В этот раз без доливки из бочки 'встал' я в Австрии на границе с Чехией, одна полная заправка баков осталась до конца пути, а нету, кончилось топливо. Я специально ушёл чуть в сторону со своего маршрута, чтобы добраться до городка под названием Линц. Там был небольшой аэродром и у меня была надежда разжиться топливом.

Сел я в пригороде, на полянке небольшого лесного массива, замаскировал самолёт и, переодевшись, со Смелым на руках направился в город, нужно было добраться до аэродрома и прикинуть, как экспроприировать топливо.

Через час, удивляясь немцам, я уплатил в автомастерской за две бочки авиационного топлива, что закупают фермеры и небольшие автохозяйства и на наёмной машине, взял в пункте проката небольшой грузовичок, поехал к лесу. Благополучно выгрузил обе бочки на опушке, к сожалению дороги до поляны не было, я это понял ещё когда маскировал машину и, вернувшись, сдал грузовичок в прокатном пункте. Документы я использовал липовые швейцарские с меткой о пресечении границы. Права у меня тоже были. Это те самые, что я уже и пользовал, когда перебил агентов Абвера и забрал у них бланки документов.

Эта покупка фактически дала мне выигрыш во времени и, хотя уже четыре часа как рассвело, то когда я вернулся к лесу, естественно решив переждать световой день тут, тем более мне было чем заняться. Обе бочки я с некоторым трудом откатил вглубь леса, поставив их на попа метрах в пятидесяти от опушки, и направился к самолёту. После этого я слил из каждой бочки по сто литров, залив баки и канистры, после чего, покатил их полупустые, или на половину полные, на поляну. Где замаскировал в кустарнике, пока не наткнешься, не найдёшь.

Дальше было просто, устроился на лапнике и проснулся уже, когда окончательно стемнело, взлетел и направился в Швейцарию. Там благополучно сел у рощи, велел двум оставшимся беглецам помочь заправить мне машину и мы вылетели обратно. Где я снова совершил посадку на поляне возле Линца. Дозаправил баки и канистры, в одной из бочек осталось литров пятьдесят, и я перепрятал её, пригодится.

Время было часа три ночи, поэтому я приказал всем отдыхать, то есть мне и Орлову, сапёр стоял на часах. Вот и всё, следующим вечером мы вылетели и на последних каплях горючего, всё-таки не зря эти дополнительные канистры их схрона прихватил, совершил посадку на поляне, у начавшего возводится партизанского лагеря. Ах да, все необходимые инструменты я купил в Линце. Не потребовалось светиться в Швейцарии, даже косу взял и бруски для заточки.

По прилёту я выслушал быстрый доклад Середы, отмахнулся и, велев разгружать салон самолета, а его самого откатить на опушку и замаскировать, направился в выделенную мне палатку. Я слишком устал за эти дни и очень хотел спать.

Следующие три дня я в основном руководил работами по обустройству лагеря не гнушаясь выполнять некоторые работы. Например, вырыл глубокую яму и сплёл из камыша и ветвей ивы небольшую будку нужника. Указал саперу, большому любителю посидеть с удочкой, где есть лесное озеро с рыбой, тут до него километра три и выдал снасти из моих запасов, так что мы разнообразили свои блюда рыбой. Небольшими карасиками, но всё же.

Также я пробежался по своим схронам. Не по всем, два оставил и пополнил арсенал небольшого отряда ручником английского производства и десятком разнокалиберных винтовок. Убедившись, что Середа руководит уверенно и привычно, я согласовал все их действий на ближайшую неделю, которую буду отсутствовать и, собравшись, переодевшись под крестьянского парнишку, направился в Луцк. Баки 'Шторьха' были совершенно пусты, да и отряд требуется пополнить припасами, пока есть такая возможность и погода позволяет. Так что дел у меня на эту неделю запланировано мно-о-ожество.

За шесть часов я добежал до опушки леса, мимо которой пробегала дорога, соединяющаяся с той, что шла на Луцк, однако осмотрев окрестности, совершенно пустые надо сказать, выходить на открытую местность я не спешил. Пока Смелый бегал под ногами, он весь бег провёл у меня на руках, я пристально осматривал местность и чем дольше осматривал, тем больше хмурился. Чувство чужого взгляда не проходило, а я привык доверять своим инстинктам, они меня ни разу не подводили. Припомнив заросший кустарником овраг, что выходил из леса и углублялся в поле, пока не соединялся с другими оврагами, я отступил назад и углубился в лес. Нет, тут я выходить не буду. Не знаю что снаружи, но это что-то таит в себе опасность.

Небольшой наблюдательный пункт, замаскированный в стогу соломы в трёхстах метрах от опушки. Час спустя.

— Всё-таки тебе показалось Гельмут, — опустив бинокль, сказал один из лежавших в небольшом окопчике, прикрытом верху стогом, немецкий солдат. — Нет там никого.

— Да я тебе правду говорю, щенок там между деревьев бегал, а потом пропал, — отмахнулся второй, что лежал рядом с пулемётом 'МГ'. Судя по тому, как они расположились, становилось понятно, что устроились они тут давно и надолго.

— Я за этим участком уже час наблюдаю, да и другие в поле зрения держу, нет там никакого щенка. Зря ты этот момент в журнал наблюдения внёс.

— Ничего не зря, раз видел надо записать, — упрямо стоял на своём один из двух солдат наблюдательно-пулемётного гнезда.

В это время они услышали поскуливание и синхронно обернувшись, обнаружили у края окопчика зевающего щенка.

— Был, — довольно улыбнулся пулемётчик, но тут их смотровую щель заслонил тень, и снова синхронно обернувшись, оба солдата увидели паренька, который невозмутимо глядя на них прижал указательный палец к губам. Но не это заставило солдат повиноваться, а наставленный на них пистолет с глушителем, от которого едва слышно тянуло запахом сгоревшего пороха.

Всё же моя чуйка не подвела, овраг, кстати, тоже был под наблюдением. Более того ещё и заминирован, шесть штук снял пока проход не проделал и не добрался со спины до наблюдательного поста усиленного пулемётом. После того как я ликвидировал пост, то первым дело обратил внимание на что поверх обычной формы подразделений СС были камуфляжные куртки с молниями в петлицах. Вооружение тоже было приличным. У пулемётчика пистолет, артиллерийский 'парабеллум', у напарника автомат, такой же 'МП-40', что получил Середа. Кроме личных вещей и неплохого бинокля я получил на руки журнал, где короткими сокращёнными словами была информация о сегодняшнем дне, на других страницах за вчерашний и так далее. Судя по семи заполненным страницам, они тут дежурят посменно уже неделю. Зря я их положил не опросив, нужно было провести полевой допрос и прояснить эту непонятную ситуацию. Мы сюда прилетели впервые как раз семь дней назад, не на нас ли охота?