Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Словом, по Пустошам мы ехали, если и опасаясь разбойников, то не больше, чем в той же условно благополучной Валисанте, где Кирт так удачно сходил на разведку. Даже 'шерифу' дорога казалась в достаточной степени безопасной, чтобы он разрешал засидевшемуся Фиилору проехаться на лошади. Хитрая система упряжи позволяла выпрягать одного или даже пару коней чуть ли не на ходу. А седла в багаже имелись.
Мне никогда не понять, чем путешествие в карете с рессорами хуже, чем отбивание седалища на коне, с которого можно легко свалиться, но если мальчику хочется, то флаг ему в зубы и билет на елку.
Когда принц поскакал вперед, весело смеясь, только головой покачала. Ребенок до игрушки дорвался. Я усмехнулась — каждый имеет не только право на лево, но и сходить с ума, как ему заблагорассудится, то есть иметь хобби. Верховая езда — вполне безобидное. Кстати, впервые за наше совместное путешествие мы остались со жрецом один на один в замкнутом пространстве без посторонних ушей. Я не преминула воспользоваться ситуацией и задать давно зудящий на подкорке вопрос, ответа на который в скудном умишке Кимеи не нашлось.
— Прости, а как твое имя, лирт?
— Принимая посвящение Первоотцу, мы оставляем прежние имена, лирта, — коротко, без превосходства или раздражающего поучительного тона, проинформировал собеседник.
— Так что, лирт жрец и все?
— Зови как тебе удобно. Часть моих собратьев принимает новые прозвания, но я не из таких, — коротко улыбнулся мужчина.
— Тогда, если не возражаешь, я буду звать тебя Шериф, — ляпнула я давно крутившееся в голове прозвище, впервые нарекая так собеседника вслух, а не мысленно.
— Шериф? — покатал на языке незнакомое слово жрец, слегка удивившись.
— В том мире, откуда дернули мою душу, в древние времена шерифы являлись в одних странах представителями власти короля, в других занимались борьбой с преступниками, были законом и судьей в одном лице...
— Хм-м, — явственно поразился столь оригинальному прозвищу мужчина. Пожалуй, оно ему несколько польстило.
— Ты очень похож внешне на шерифа, героя одной популярной истории, таким, как его представляли у меня на родине, — постаралась объяснить я свою причудливую ассоциацию.
— Интересный персонаж? — уточнил не без иронии знакомец.
— Вот именно, какой правильный подход! — обрадовалась я, хлопнув ладонями по коленям. — Не хороший, не плохой, именно интересный, мне он порой побольше главного положительного героя нравился.
— Я же не мальчик Фиилор, чтобы слагать возвышенные стихи и стремиться к великим подвигам во имя прекрасного личика. Да и ты робкую девочку Кимею, какой я ее помню, не слишком напоминаешь.
— Знак Первоматери рисовала, проверку прошла, могу повторить в любой момент. Уже говорено и не секрет, — пошевелила я пальцами, — лицо принцессы, тело Ким, часть ее памяти, как библиотека с книгами на полках и набором картинок в рамках, а душа моя, которую ваш Ольрэн из моего собственного, почти наверняка умирающего, тела засунул.
— Расскажешь? — пытливо уточнил жрец, все-таки едва заметно поморщившись при упоминании Ушедшего, являвшегося идейным противником его собственного божественного шефа.
Что-то в голосе, участливом взгляде было такое, что я, наивная дунька, взяла и рассказала практически все о пятнах, лысом типе с портфельчиком, грозе и злополучной ветке.
— То есть ты умерла, спасая ребенка, и получила это тело в награду? — подвел итог жрец.
— Какой-то сомнительный, честно говоря, приз, — фыркнула я, смерив обретенное задумчивым взглядом от ботиночек и до отсутствующей груди. — Но лучше такой, чем гибель и новая жизнь с пеленок. Тот, на кого я работаю, счел это бонусом. Я пока до конца не определилась. Все равно претензии направлять некуда. Они таким, как Ушедший и Смерть с Земли, по-вашему, Последний Гость, до фонаря. Буду жить, как есть, хотя, если ключи Ольрэна и правда способны метаморфозы контролировать, я бы не отказалась хотя бы от прежнего облика. Лицо принцессы в Ламильяне, скажем, слишком приметно — раз, маскироваться замучаешься, а тело Кимеи слишком худое — два, я в нем все время мерзну!
Жрец по-хорошему рассмеялся, выслушав мои рассуждения вкупе с претензиями, и щедро разрешил:
— Можешь звать Шерифом, мне нравится, как звучит.
— Здорово, — улыбнулась я и еще некоторое время, пока Фиилор не накатался на лошадке, отвечала на неспешные вопросы, мне даже показалось, задаваемые больше из желания прощупать меня, нежели действительно собрать информацию о далеком мире. Шериф спрашивал о богах Земли, работе с пятнами и обо всяких пустяках, привычных мне и совершенно чуждых фальмирцу.
В хорошей компании и дорога кажется недолгой и простой для тех, кто едет. Для тех же, кто везет, все может обстоять с точностью до наоборот. Где-то три четверти дня мы ехали ровно, изредка слушая озадаченное бормотание Кирта и Керта, изучавшего редкие столбы-указатели, разбросанные в здешних краях без всякой видимой системы или напротив, с далекоидущими целями: максимально запутать всякого чужака.
Но конец-то невдалеке замаячила деревенька. Дорога шла мимо, очевидно проезжающие не видели толку в визите к крестьянам, но на обочине нам попался медленно бредущий дед в нехитрой запыленной одежонке.
Кирт притормозил, чуток запылив прохожего, и выпалил:
— Будь, дед. Какая дорога на Ральин? И сколько ехать?
Старик поднял на кучера сумрачный взгляд и махнул рукой прямо:
— Дня полтора пути, ежели на ночь надолго не останавливаться, — прошамкал дедок.
— А чтоб покороче, пути случайно не знаешь? — крякнул щитовик.
— Вон за леском дорога для безумцев, — хекнул дед, раздраженно ткнув клюкой в нужном направлении, и сплюнул.
Чем-то старикану вопрос не понравился. Может, какие воспоминания неприятные навеял, а может, он пыль не любил, а мы ее в избытке подняли? Карета, конечно, не танк, но и здешние дороги — не образец широкополосной магистрали. В общем, дедка мы малость запачкали.
Кирт допытываться или звать крестьянина в проводники не стал, счел информацию достаточной. Да и куда советчика девать? В карету к принцу не пригласишь, на запятках не пристроишь, еще свалится, на облучке тоже не посадишь, самим с напарником тесновато. Потому экономный щитовик бросил деду мелкую монетку и прищелкнул языком, подгоняя лошадок.
Старик не соврал. За лесочком, вытянувшимся тонкой полоской, будто щетина дешевой зубной щетки, отделялась от относительно наезженного тракта едва заметная в разнотравье старая дорога. Если ей и пользовались, то крайне нерегулярно и давно. Но соблазненный манящим словом 'короче' Кирт направил карету именно туда, громогласно поясняя всей компании:
— Ничего, карета не тряская, колеса высокие, проедем и так! Дождей давно не было, на небе ни облачка, не завязнем!
Я личного опыта каретовождения не имела, потому встревать с советами не стала. Остальным, похоже, тоже было все равно где и как, лишь бы поскорее в Ральин. Кажется, мы заразились редким фальмирским аналогом золотой лихорадки — ключевой. Нам не терпелось добраться до города с канализацией, оказаться на его площади и попытать счастья с розысками второго ключа.
Интересно, он тоже окажется булыжником и его из мостовой выковыривать придется или из стенки ближайшего здания? Я представила себе наши разрушительные потуги, стражу, пытающуюся арестовать компанию за вандализм, и тихо захихикала. Да уж, веселый парень был, то бишь, где-то там есть и периодически возникает еще и тут, этот Ольрэн частично Ушедший. Устроил знатное развлечение всем охотникам за ключами: квест из серии 'ходилка-бродилка-добывалка'. Ладно бы в итоге ничего составлять из имеющихся деталей не пришлось. Мы ни разу не ремесленники и по части паззлов не специалисты. Сделать щитовики могут только больно, Фиилор стишок или истерику, а я лишь баланс. Жрец-Шериф у нас, правда, еще по каше специалист, но вряд ли на финальной стадии процесса предполагается варка каши из топора. Впрочем, имея за пазухой лишь один нефигуральный камень, рассуждать о результате рановато.
Я вздохнула и обратила внимание на то, что карету стало как-то слишком сильно и беспорядочно потряхивать, даже скорее поматывать, как недоработанную бетономешалку или сломанный аттракцион старинной марки иллюзион. Мы с Шерифом схватились за сидения и ручки на дверцах, а Фиилор, отчаявшись добраться до окна, за кожаный мешок, привычным жестом выхваченный из-под сидения. Прежде, чем я успела задать вопрос о причинах, карету снова тряхнуло так, будто дабл Кей решили поиграть в шоферов КАМАЗА с дровами, а юный принц склонился над мешочком и издал очень характерный звук.
— Эй, мужики, что там творится? За нами погоня? Фиилор уже завтраком хвалится! — выкрикнула я и сама едва удержалась на сидении, настолько резко заболела голова, зазвенело в ушах и замутило. На лбу Шерифа выступил пот, и смугловатый оттенок кожи ощутимо посветлел. Кажется, жрецу приходилось настолько несладко, что он даже возмущаться был не в силах, тем паче задавать внятные вопросы.
Щитовики ответили не сразу, зато нервно заржали, всхрапывая, лошади. Наконец раздался сдавленный голос Керта:
— Кони почти обезумели или ослепли, словно дорогу не видят!
— Ага! Хоть самим впрягайся, кобылу мне в жены, — прохрипел голос Кирта, а потом раздалось какое-то громыхание, присоединившееся к общей какофонии звуков, и сердитое ржание. Карета замедлила ход.
Голос Керта торопливо рявкнул:
— Жрец, быстрее, за кучера садись, иль опять разобьемся, да так, что ни один бог по кускам не соберет! У нас Йорда-безумца, чтоб Ольрэна выкликать, под рукой нет!
Шериф, как бы скверно себя ни ощущал, взметнулся над сидением. Воля у служителя Первоотца оказалась сильнее личного недомогания. Я вывернула голову в сторону окна и обомлела — рядом с каретой гарцевали два новых, точь-в-точь похожих на пару свалившихся вместе с коляской с обрыва, вороных коня. Щитовиков видно не было.
Жрец ринулся к упряжке. Запряженные лошади бушевали, но каким-то чудом двум новым коням без упряжи удавалось сдерживать нервных кобыл, то ли личным примером, то ли гневным ржанием, то ли покусыванием. Наконец, Шериф занял место кучера, и карета снова тронулась. Да, ухабы и тряска никуда не исчезли, но теперь кони без упряжи направляли бег испуганных животных в нужном направлении и немного успокаивали их.
Наблюдать, высовывая голову, было слишком рискованно, да и тошнило изрядно, пусть не настолько, чтобы, как Фиилор, за мешочком прятаться. Парень же, из бледного и синеватого стал зеленым, выкинул отработанный кулек в окно слабым взмахом, сполз на пол и просто отключился. К лучшему! Главное теперь присматривать, чтоб его снова рвать не начало. А то захлебнется. Кое-как, при очередном потряхивании кареты, я тычком ноги повернула его на бок и сочла долг частично исполненным.
Трясло, мутило, звенело, и вообще было хреново, как после отравления, еще вечность, объективной длиною где-то с час. Потом карета пошла ровнее. Вскоре и вовсе остановилась.
Привалившись к кожаной спинке диванчика, я ждала. Любопытство взяло отгул вместе с жаждой познания. Вылезать и разбираться, что к чему и как, ни сил, ни желания не было. Я просто ловила сладкие мгновения блаженства: перестало мутить, ушла головная боль, в распахнутое оконце вливался запах разнотравья и пыли, заглушающий запашок от злосчастного принца.
Окно заслонила тень, дверь кареты распахнулась. В проеме показался Шериф.
— Как вы? Что с Фиилором?
— Его тошнило сильно, чуть не наизнанку выворачивало. Сейчас, кажется, спит. Дышит вроде ровно. А я познаю счастье, приближенное к состоянию 'значит, вы умерли'.
Шериф шутки не понял, пришлось расщедриться на вялый пересказ старого анекдота:
— Если вы проснулись, и у вас ничего не болит, значит, вы умерли.
— Мы-то точно живы, — хмыкнул жрец, потерев висок и болезненно поморщившись.
— А щитовики?
— И они. Снова в людей обернулись и повалились, где конями стояли.
— Значит, мне не примерещилось и они действительно в жеребцов превращались, — уже почти ничему не удивляясь, пробормотала я, пока жрец за подмышки играючи вытаскивал на свежий воздух спящего принца. Особо он не осторожничал и бережностью также не отличался, пожалуй, иной крестьянин мешок с картошкой заботливее тягает.
А-а-а, ясно, я с собственным приступом дурноты и не углядела, как извазюкалось высочество. Хорошо, где-то задорное журчание слышно. Речка или ручеек имеется, отмоем. Вернее, кто-нибудь отмоет, не мне же с ним цацкаться, да и не дастся, со стыдухи скорее помрет. Бедный Фиилор! Вот так и рушатся девичьи мечты о дивных принцах на белых конях! Хорошо, что у меня таковых отродясь не водилось. Ни о принцах, ни о лошадках не грезила. Несчастному юному высочеству, когда он не донимал всю округу печальными вздохами и проникновенно-робкими взглядами, я даже немножко симпатизировала и сочувствовала. Забавный он паренек, даром что принц.
Лошади шумно дышали, бока у бедных тварей так и ходили. Хлопья пены вроде не висели, но утомились кобылки изрядно. Их, наверное, распрячь надо и поводить, чтоб остыли после гонки, а то еще падут или нахлебаются с дури ледяной водицы и болеть будут. Кажется, читала, что им такого нельзя.
Кряхтя, как столетние старцы, начали ворочаться на травке дабл Кей. Перекатившись на бок, Керт выплюнул вместе с клоком травы, каким-то чудом оказавшимся во рту, фразу:
— Тьфу, ну старик, сволочь, дал совет!
— Если бы той же дорогой не возвращаться, я бы не поленился его кнутом протянуть! — выплюнул свою порцию угрозы и шмат газона исстрадавшийся Кирт.
— Вы ж просили короткую дорогу, а насколько она проходима и переносима — не заикнулись, — ради справедливости резонно возразила я. У меня, как лучше-то стало, так и чувство справедливости проснулось. А до той поры, я, пожалуй, с обоими щитовиками всеми конечностями соглашалась. Логика тогда хорошо работает, когда тело в порядке, а коль тебе хреново, то желание прекратить муки и найти их виновника становится неодолимым. Я сочувственно оглядела оборотней и прибавила: — Дед же честно сказал, дорога для безумцев.
— Я ж ему монету кинул, — еще раз сплюнул с вязкой зеленой слюной травинки Кирт и таки поднялся, чтобы побрести к пережившим испуг лошадям.
— А он дедушка Западло, — находчиво предположила я, ведя беседу, пока выбиралась из кареты и разминала ноги рядом с нашим транспортным средством, лучше всех перенесшим опасный для живых путь.
— О-о-о, — простонал Керт, полоща рот из фляги, и объявил с высоты своего опыта: — Лучше десять раз псом, чем один конем. Эти твари вообще думать по-человечески не приучены...
— После них голова, как после десятины дядькиных именин, кобылу мне в жены, — поддакнул Кирт, отбирая у брата открытую флягу, чтобы к ней присосаться.
Заинтересовавшись рассказом, я подошла ближе к упряжке и едва успела отскочить. Ближайшая кобыла чуть не съездила меня копытом по бедру. Ну их, скотин неблагодарных! У нас тут два телохранителя-метаморфа объявились, они с копытными теперь на ты. Вот пусть и выясняют, братья по разуму, 'ху из ху' или 'ху из иппо', да заботятся о своих, хм, сестрах!
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |