Мое внимание привлекли тетради лежавшие на полке. Насколько помню, одной из заповедей попаданца, является необходимость перепеть все песни своего времени. Вот этим и займемся, но петь пока не кому, да и не за чем. Просто запишу, что вспомню, а потом посмотрим... Нашлось и чем писать. Усевшись за стол, стал записывать стихи и песни, которые помнил по той, прошлой, жизни. Здесь были в основном песни из кинофильмов, созданных во второй половине XX века и гарантированно не нарушавших ни чьих авторских прав... Вспоминания лились рекой так, что я только и успевал их записывать. Творческий процесс продолжался до прибытия поезда в Мичуринск...
Сложив написанное в чемодан убрал его на место. Стоянка в городе была больше часа. Хлопали двери купе. Народ спешил на свежий воздух. Можно было бы и мне сходить на улицу. Но лень было надевать сапоги. Чтобы не сидеть без дела занялся револьвером. Достав его из кобуры, осмотрел. Внешних повреждений не было. В барабане стояли патроны, запасные лежали в своих карманчиках. Протерев револьвер тряпочкой, положил его обратно в кобуру...
На освещенной фонарями улице шумел народ. Пассажиры и торговки договаривались насчет покупки "мичуринских" яблок и другой снеди.
Кстати, я ведь так и не понял в каком времени нахожусь — в той реальности, что я знаю, или альтернативной. И самое интересное в том, что проверить до наступления некоторых дат и событий ведь не смогу...
Только тут я понял, что у меня на пальце перстень! Который, после уборки чемодана, так и остался на пальце. Я про него просто совершенно забыл! Странно, что я этого не заметил. Обычно со мной такого не происходило.
Очень хотелось пить. Ну, прямо сушняк напал. Да так, что горло сдавило. Тело категорически требовало воды... Выйдя в коридор напился воды из тэна. Стало значительно легче.
Задумался о дальнейшем. Вещи отобраны и уложены по местам. Из всех намеченных дел остался только конверт с документами, да письмо Сталину. Как же без него?! Или я не попаданец! Вот только лавров порученца Верховного мне не надо, как-нибудь без этого обойдусь... Чем дальше от начальства тем лучше и спокойней.
Написать письмо Вождю здесь нет времени. А вот набросать его черновик вполне возможно и даже нужно. Не писать же наобум потом в Москве. Достав из чемодана еще одну чистую тетрадь, сел за стол.
Накатило. Но уже без боли — как будто морская волна накрыла с головой... Мысли понеслись вскачь. Остановившись на мысли о войне и черновике, взял в руки карандаш. Задумался о том, что же надо написать. А это был огромный массив информации. Вычленяя главное стал быстро писать в тетради. Помогали мне в этом картинки, всплывающие в памяти. Писалось на удивление легко и свободно. Минут через тридцать все было готово.
Опять сильно захотелось пить. Воспользовавшись кружкой, в очередной раз пополнил свой водный баланс. Полегчало... Это уже стало входить в систему. Как будто жар изнутри сжигает всю воду во мне.
Не закрывая двери, я зашел в купе и сел в кресло. Вчитался еще раз в написаное. Что ж, все верно, вроде бы все как надо. Если что вспомню — дополню. Вагон стал наполняться людьми. Во избежание проблем спрятал черновик в чемодан. Во время...
В купе зашла приятная, среднего роста, с роскошными русыми, распущенными волосами, худенькая женщина лет сорока, в светло-сером костюме, длинной юбке и светлой сорочке. В руках она несла небольшой чемоданчик и футляр из-под гитары. Поздоровавшись, она расположила свои вещи на нижней полке и присела у окна напротив меня. Поезд пыхтя набирал скорость.
— Извините, что села на ваше место. Немного запыхалась. У меня верхняя полка...
— Ну, что Вы, все в порядке. Вы до Москвы? Вам помочь вещи положить?— спросил я.
— Да. Знаете, я ведь чуть не опоздала. В кассу очередь. До отправления 10 минут. Хорошо еще, что какой -то военный сдавал билет. А то бы не успела купить и опоздала на поезд... И так задержалась на перроне... — ответила она, — Сейчас проводник билеты соберет, тогда и поможете с вещами... Вы до столицы? Давайте знакомится?
— Владимир. Я в Минск. В столице пересадка. А вы?
— Меня зовут Валентина Федоровна. Я инженер-химик, сама из Москвы, сестра до сих пор живет недалеко от Гоголевского бульвара.
В это время, предварительно постучавшись, в купе зашел старший проводник. Поздоровавшись и извинившись за беспокойство, попросил у женщины билет. Валентина Федоровна отдала, достав его из кармашка блузки. Проверив и убрав билет в кожаную папочку, проводник пообещал принести постельное белье.
-Если хотите, давайте я выйду, а вы пока спокойно переоденетесь. — спросил я.
— Спасибо. Если можно подождите в коридоре...
Выйдя в коридор и плотно закрыв двери купе, стал рассматривать пейзаж, проплывающий за окном. Несколько мужчин прошли мимо меня в тамбур покурить, давая своим попутчикам возможность приспособиться к поездке. Из купе в купе переходил Петрович, разнося комплекты постельного белья. На стыках стучали колеса. Мерно раскачивался вагон. Поезд все дальше уносил меня от родного города.
— Прошу прощения. Вы постельное белье для своей соседки не возьмете? — Спросил проводник. — Чайку не желаете, товарищ лейтенант?
— Конечно, давайте. — После его слов пить захотелось еще сильнее. — Давайте и если можно послаще. Несите сразу два стакана.
— Сделаю в лучшем виде и покрепче. — подмигнув, передавая мне белье ответил Петрович и заторопился дальше.
Подождав еще немного, я постучал в дверь купе.
— Войдите, — послышался голос моей соседки.
В кресле у окна, переодевшись в халат с рюшечками, сидела Валентина Федоровна.
— Я, тут имел смелость взять Вам постельное белье и заказать чай. Надеюсь не против?
— Конечно нет. Спасибо, Володя. Вы не положите мой чемодан, а то у меня не всегда получается поднять полку. Да и чемодан тяжелый.
— Всегда пожалуйста...
Я без труда поднял и убрал чемодан попутчицы на место. Футляр с гитарой она попросила оставить на месте. Заправив постель, мы сели за столик. В это время проводник принес чай с лимоном. Поблагодарив его, продолжили прерванный разговор.
— Смотрю у вас достаточно интересные книги. И оригинальная подборка. Увлекаетесь стихами?
— Спасибо. Мне нравятся поэзия. Правда, я разрываюсь между армией и историей, но думаю найдется время для всего.
— Какие Ваши годы! Все успеете. Кстати, вы тамбовский?
— Да, местный.
— А я вот нет. Родилась на Украине. В раннем детстве родители переехали на работу в Москву. Так что считайте коренная москвичка. Училась и работала в Московском гос. университете. Вышла замуж. По распределению, с мужем приехали в Тамбов. В Мичуринске была по служебным делам. У меня командировка на несколько дней в столицу. Заодно своих навещу. У племянника день рождения, вот решила ему сделать подарок и купила гитару. Мне сказали что хорошая. Вы, случаем не умеете играть и настраивать? Я сама когда — то давно, еще в студенчестве, баловалась, но уже давно не брала гитару в руки. Разучилась наверное.
— Ну, что Вы. У вас такие красивые и музыкальные руки... И раз когда-то играли, то и сейчас вполне управитесь. Тем более, что учились совсем недавно. Вы такая красивая...
— Ах, ну Вы и льстец. Увы, я, уже давно не такая молоденькая, как Вы. Я, Вам в мамы гожусь. А, Вы, мне — молоденькая! Мне скоро 35 лет. А вам лет 19?
— Двадцать. И что это, Вы, наговариваете на себя? Вам нет и 20. Никогда не поверю, что Вам больше. Насколько я знаю — женщине столько лет, сколько она себе сама дает.
— Ладно, пусть так и будет. Так, что насчет гитары?
— Я тоже когда-то учился, если разрешите, давайте попробую.
Давно еще, когда учился в школе, у нас была болезнь — научится играть на гитаре. И целыми днями пацаны "лабали" на гитарах во дворе под Окуджаву, Высоцкого, Абазинского, Миронова и Макаревича, "Машину времени" и "Воскресенье". Затем была авторская песня, ту что пели в походах и после боев... Для кого-то потом это стало постоянной работой — играли в ансамблях, для кого-то отдушиной от повседневных забот и тревог. Так что гитара была знакома.
Валентина Федоровна подала мне футляр, в котором находилась обыкновенная шестиструнная гитара Пермского завода. Которые и в мое время продавались в каждом музыкальном магазине. Учился я на такой же. Особого труда прикладывать не пришлось. Немного настроив гитару, взял пару аккордов. Она действительно была неплохого звучания.
— Прошу прощения, голосом бог обидел, ну, а как получится, Вам решать: толи тухлыми яйцами закидывать, толи что еще...
Под настроение и на пробу спел "Оду плацкартному вагону" Александра Гейнца и Сергея Данилова:
Как тесен мир плацкартного купе,
Где на столе консервы, хлеб и чай.
Тебе помогут снять рюкзак с плеча
И не дадут скучать,
А поезд будет мчать,
Колесами стуча.
В окнах лес,
Стык и рельс,
Звон рек, мост,
Стук колес,
Вечер, тень,
День, ночь, день,
Крики стай...
Вдаль... вдаль... вдаль...
В купейном — флирт, а в общем — кутерьма,
Как не гадай, милей всего плацкарт,
Но только, чур, не брать в дорогу карт,
Кроме туристских схем,
И больше нет проблем,
Одно стремленье — старт...
— Так значит флирт купейного вагона? Как странно... Я достаточно хорошо знаю литературу и стараюсь не пропускать новинок поэзии. А этого никогда не слышала. Кто это написал? Слова запишите?— спросила Валентина Федоровна.
Что я мог ей ответить? Авторы еще не родились и этих стихов не написали. Брать на себя авторство тоже не мое. Где-то читал, что все внедренцы просто должны перепеть песни своего времени и присвоить стихи себе... Но раз не мое, то и буду говорить правду, точнее полуправду.
— Точно не знаю, так слышал где — то. Понравилась песня, запомнил. А слова записать, да сколько угодно. У меня есть тетрадь со стихами. Хотите дам почитать? (вот и пригодились мои наброски). Правда, сразу предупреждаю, почерк у меня не важный...
— Вот спасибо. А еще можете что-то вспомнить?
— Для, Вас, все что хотите! Песня называется "От тебя на юго-запад"...
Когда ее закончил петь Валя захлопала в ладоши:
— Еще что — нибудь! У вас , Петр , просто талант! А стеснялись!
— Ладно, раз Вам еще не надоело...
И я пел оду ушедшему в небытие моему миру перепивая одну за другой его песни.
Когда я закончил, Валентина Федоровна снова захлопала в ладоши:
— Вы просто молодец. У вас отлично все вышло. Я никогда и не за что не поверю, что эти стихи не Ваши. Так их исполнить мог только автор. Не отрицайте! Вам мужчинам нас, женщин, не обмануть!
— Спорить с женщиной бесполезно и главное глупо! — только и смог ответить я.
Достав блокнот и ручку из кармана костюма, Валентина Федоровна попросила меня надиктовать стихи. Что я сделал. А она записывала, своими прекрасными длинными пальцами.
Затем наш разговор потек о литературе, искусстве, театре, музыке, истории, оккультизме и религии. Оказалось, что у нас очень много общего: обоим нравилась поэзия "Серебряного века", литература, оперетта, классическая музыка. Все-таки старая советская школа образования была прекрасна, чтобы о ней не говорили "дерьмократы" в мое время... Мне было очень легко говорить с Валентиной (как она просила себя называть через некоторое время нашего разговора) на все затрагиваемые темы. И похоже ни разу не лоханулся. Время летело быстро и незаметно. Поезд периодически останавливался на станциях, но мы этого не замечали, увлеченные разговором. Нам, несмотря на разницу в возрасте, было приятно общаться друг с другом. Вообще она мне все больше нравилась. Движения ее были легкими, плавными, грациозными и изящными. Произносимые слова и фразы звучали правильно и красиво.
Время приближалось к 23.00. Горло от разговоров пересохло. Захотелось пить. Чай давно уже был выпит и только чайные ложечки своим звоном о стекло стакана напоминали о нем.
— Валь. Может быть еще чаю? И чего-нибудь к нему. А то разговор разговором, а кушать хочется всегда.
— Было бы не плохо. Честно говоря, я сегодня ничего не успела купить в дорогу, так пару пирожков из столовой. Хотите? Рассчитывала покушать в вагоне-ресторане. Может быть пойдемте туда? Мы еще можем успеть...
— А зачем? У меня собой все есть: и перекусить, и выпить! — ответил я, разворачивая пакет с едой.
— Ого, да у нас похоже пир! И коньяк, и колбаса, и все остальное! Вы, Володя, не просто замечательный певец, но и отличный хозяйственник. Все — то у вас есть. Завидую Вашей жене и подчиненным — с Вами явно не пропадешь. Или это все поклонницы?... Но вот как быть с коньяком? Наливать — то его не во что!
— А что такого? Сейчас помоем стаканы из под чая и будем пить из них, — нарезая колбасу перочинным ножом, ответил я.
— Давайте, пока Вы заняты, я это сделаю! — и взяв стаканы, Валентина, исчезла за соседней дверью. Оттуда раздался плеск воды. Вскоре она вернулась, неся в руках уже чистые стаканы.
— Совсем прекрасно. Осталось только заказать чай и можно начинать восхвалять Бахуса!
— А он нам очень нужен? Я про чай. У нас же есть не самый плохой коньяк.
— Ну, как же, ведь к нему нужен обязательно лимон! Или он у Вас, тоже есть?
— Увы нет, как и шоколада, и сливочного масла, и черной икры! А то, говорят, что гусары раньше любили пить коньяк, закусывать долькой лимона с шоколадной крошкой и заедать бутербродом с черной икрой. Знал бы, что поеду с такой очаровательной дамой, обязательно запасся и тем и другим.
— А вы, Володя, просто гурман какой-то! И откуда только это все знаете? Как будто все жизнь только этим и занимались.
— Читал. В книгах очень много интересного можно найти. Вы ни когда не читали книгу "О вкусной и здоровой еде"? Вот где кладезь информации, что и как надо делать и есть. Каюсь, очень люблю вкусно поесть и выпить.
— Это заметно. Только один коньяк, чего стоит! Мне обычно в основном попадаются люди, которые пьют что попроще. Водку, например. А вы, такой молодой и коньяк! Есть в вас какая-то странность, не современность что ли. Ох и темный вы человек, Вова! Никогда не думала, что встречу такого как, Вы! Я пошла за чаем! — с этими словами Валя вышла в коридор.
Отсутствовала она минут 10. За это время я успел все подготовить: нарезать и очистить продукты, готовое разложить на бумагу. На улице стояла ночь. Постучавшись в дверь, в купе зашел Петрович. Он принес на подносе два стакана чая, сахарницу с кусковым сахаром и разложенные на блюдце тонко нарезанные дольки лимона.
Почти сразу за ним в купе зашла Валя. В руках у нее была коробка шоколадных конфет "Рот фронт".
— Вот и я. Зашла в буфет. Там у них уже закрыто, но удалось купить конфет. Смотрю чай принесли.
— Да, только что. Ну, что ж, все гости собрались. Стол накрыт. Прошу к столу.
Валя села в так приглянувшиеся ей кресло. Я разлил по стаканам коньяк и помня о краткости тоста предложил: "За встречу!". Что было поддержано самым активным образом.
Мы выпили, закусили, поговорили, опять выпили. Коньяк действительно был хорош. Не знаю кому как, но мне армянский коньяк всегда нравился. А этот просто был великолепен своим цветом, запахом, вкусом и крепостью. Разговор опять пошел о литературе, музыке. Валя, взяв в свои руки гитару и спела несколько романсов. Исполнено было с высочайшим чувством и умением... Голос Вали просто обволакивал и вел за собой... Мне оставалось только следовать за ним и восхищаться и наслаждаться ее пением...
