Частица Демиурга. Evangelion. Версия 2

Мое внимание привлек хорошо сохранившийся барельеф на остатке одной из стен. Неизвестный скульптор (или кто там его сделал?) был невероятно талантлив. Казалось, что пройдет пара секунд, и воины в странных доспехах, с фотографической точностью изображенные на нем, встрепенутся и продолжат свою битву. Черт, а ведь они действительно шевелятся!

Пристально всмотревшись в барельеф, я понял, что ошибся. То, что я принял за движение, оказалось изменением. Руины менялись, медленно, очень медленно, но неумолимо превращаясь во что-то новое. Да что же это за место, Варп его побери? Верните меня обратно, я уже даже на Евангелион согласен!

Меня проигнорировали. Кхм, и почему я в этом и не сомневался? Ну ладно, остается только одно — исследовать эти странные руины, в надежде наткнуться на хоть какую-то информацию об этом месте. Кстати... последним, что я помню, была машина Мисато. Значит, по логике вещей, сейчас я должен быть в теле Синдзи. Интересно, это действительно так?

Опустив глаза, я... как бы помягче сказать, удивился. Знакомый шрамик на руке — напоминание о том, что не стоит нырять в незнакомых местах, закатанные рукава стандартного комбинезона, штатный "ПЭБ", "Пистолет экипажа бронетехники" в кобуре. Ужасно знакомый вид... Именно так я выглядел в день своей гибели. Все страньше и страньше.

* * *

Около получаса спустя, я вышел в огромный зал, заваленный обломками отделанных сталью колонн, в изобилии возвышавшихся здесь когда-то. Казалось бы, ничего отличающегося от всего уже виденного мной в этом дворце, все та же картина величественного запустения, но что-то здесь было не так. Что-то царапало мой взор, что-то неправильное, не подходящее для этого места... Но что? Я тщательно огляделся, стараясь не упустить ни одного сантиметра поверхности огромного помещения. И вскоре мои старания были вознаграждены. Я нашел то, что никак не соответствовало этому залу, который так и хотелось назвать тронным. Дверь. Простая, обыкновенная дверь, которые тысячами... стоят в вагонах электричек разных стран мира. И именно такая дверь, копию которой можно встретить в любом японском поезде, спокойно стояла в одной из стен. Тщательно присмотревшись, можно было увидеть на ней табличку с надписью "Икари Синдзи".

М-да, поневоле вспоминается одна личность, обожающая подобные шутки. Тзинч побери, да что за фигня?! Откуда здесь Икари?!

* * *

Могучая фигура в фантастических доспехах, сидящая на троне в своей башне за десяток реальностей от мира Евангелиона икнула и начала усиленно вспоминать, каким из сотен тысяч своих планов могла перейти дорогу одному из Творцов. Связываться с существом такого уровня не хотелось даже тому, кого по праву называют Архитектором Судеб.

* * *

Предвечный Отец, как же голова болит! Буквально через мгновение после того, как я увидел табличку на двери, пришла боль. К счастью, она пришла не одна, а прихватила с собой отчаянно сопротивляющиеся обрывки знаний Ангаатара. Знаний о том, что же все-таки из себя представляют эти развалины. А ради них я готов терпеть и не такие мучения... Но, черт возьми, полцарства за таблетку аспирина!

Как оказалось, это не очередная планета, как я подумал вначале. Более того, это вообще не планета. Это место никогда не будет отображено ни на одной, пусть даже самой подробной схеме реальностей, даже если кому-то из Творцов и взбредет в голову составить нечто подобное по одной простой причине — его попросту не существует ни для кого кроме тех, кого мне взбредет в голову пригласить сюда. Нет, это не мой глюк, все гораздо проще, и, одновременно с этим намного сложнее. Все, что меня сейчас окружает — это мой, вернее почти мой внутренний мир. Почему "почти"? Потому что когда-то он принадлежал моему предшественнику, Ангаатару.

Вот только тогда Стальной Дворец был полностью цел, и абсолютно не стремился меняться. Сейчас же... Внутренний мир полностью отражает сущность своего хозяина, и все, что происходит с ней немедленно сказывается на нем. Усиль свою сущность — и твой внутренний мир станет больше. Повреди ее — и это мгновенно отобразиться на его состоянии. Изменись — и он изменится вслед за тобой. Правда на последнее нужны достаточно большие объемы энергии... но когда это энергия была ограничивающим фактором для Демиурга?

Современное состояние моего внутреннего мира полностью отражает все, что произошло со мной за последнее время. Вместо Ангаатара пришел я — и он попытался подстроиться под нового хозяина. Превратилась в клочья моя сущность — и стены дворца рухнули. У меня появился сосед — и в одной из уцелевших стен появилась миленькая дверь с поясняющей табличкой.

Почему же изменения происходят так медленно? Для них нужна энергия. А ее нет — почти все, что осталось от прошлого Предвечного ушло на создание эмблем. Последние же крохи были потрачены на пробивание щитов Икари. Так что теперь я пуст, как рассохшаяся бочка из-под вина! Все же, что вырабатывается самим мною, немедленно идет на восстановление повреждений той части сущности, которую правильнее всего называть аурой. Тех же крох, которые каким-то чудом все-таки достаются внутреннему миру слишком мало не то что для мгновенного, но даже для хоть сколько-то быстрого изменения его облика.

Ах да, в одном из обрывков памяти промелькнула информация об одной крайне полезной особенности этого... эмм... плана бытия. Как оказалось, время здесь течет гораздо медленней, чем в реальности. Соотношение... неизвестно, данных оказалось слишком мало даже для примерных прикидок. В любом случае, каким бы оно не было, это уже неслабый бонус. Еще бы научиться сюда самостоятельно попадать...

Но это позже, а сейчас что-то мне подсказывает, что я оказался здесь не просто так. Из всего многообразия залов гигантского дворца выйти именно на тот, в котором оказалась дверь-вход во внутренний мир Синдзи — ну не верю я в такие случайности. А значит — пришла пора очень важного договора. Почему важного? Тут придется прочитать небольшую лекцию об одном из непреложных законов мироздания.

Эти законы были установлены Первым Демиургом еще до того, как в первой сотворенной реальности зажглась первая звезда. Их... А впрочем неважно. Сейчас нас интересует только один — тот самый, который и делает мою встречу с Икари-младшим необходимой. Его суть в том, что одержимым существо может стать только по своей воле. И не важно, кем — мелким ли бесом, или могущественным Творцом — без согласия хозяина тела задержаться в нем получится только до тех пор, пока он не пожелает избавиться от незваного квартиранта. На практике оказалось, что обойти этот закон не слишком сложно — достаточно непрерывно удерживать сознание "досадной помехи" в состоянии сна. Да и добровольность согласия тоже не имеет значения. Но это — не мой метод. Я еще не настолько опустился, чтобы по сути дела убивать ни в чем неповинного подростка. А значит — придется договариваться.

Тоскливо вздохнув, я подошел, и дернул дверь, открывая вход во внутренний мир соседа. Электричка? И почему я не сомневался? Что еще ожидать от парня с таким нагромождением комплексов?

* * *

Икари Синдзи.

Старенький кассетный плеер уже давно умолк, отыграв все песни, но я даже не заметил этого, погрузившись в размышления. Отец... Зачем ему вообще понадобилось напоминать мне о своем существовании. За десять лет я уже свыкся с мыслью, что я по сути дела сирота, и даже начал потихоньку забывать о самом существовании такого человека, как Икари Гендо. Да и сам он даже не пытался напомнить о себе. Ни строчки, ни звонка — ничего! И меня такое положение дел вполне устраивало... Хотя кому я вру? Ни разу не устраивало! Но я сумел привыкнуть к этому.

И вдруг... Записка с одним словом — "Приезжай". Пропуск, напечатанный на листе бумаги и фото какой-то девушки с написанными поверх помадой словами "Синдзи, я тебя встречу. Не вздумай уйти, не дождавшись меня!" — и я, забыв обо всем тут же срываюсь в этот Токио-3, западные демоны его побери! Угораздило же меня вырасти такой слабохарактерной размазней... Да и вырасти — не особо получилось. 157 сантиметров — все-таки не слишком много для 14 лет.

Зачем? Зачем он это сделал?! Взял — и одним словом разбередил старые и уже практически зарубцевавшиеся раны. Может... Может он осознал свою ошибку? Эх, да кому я вру? Себе вру. Все, что я знаю о своем отце говорит об одном — этот никогда не признает своих ошибок. И все же — зачем он вызвал меня? Что ему понадобилось? Хотя что-то мне подсказывает, что об этом я еще узнаю. И сомневаюсь, что мне это понравится. Ненавижу. Искренне ненавижу. И все-таки еду.

Вообще, что я забыл в этом Токио? Кто такой для меня этот человек? И все же еду. Интересно, как поступил бы на моем месте тот, кого я вот уже несколько лет считаю примером для подражания? Хотя... Он бы тоже попытался. Значит, я все делаю правильно. Жаль, что мне никогда не стать таким, как Магнус.

А дальше пришла темнота.

Очнулся я в знакомом мне вагоне электрички. Нет, не в том, в котором я ехал в Токио-3. Это был очень похожий, но вместе с тем абсолютно другой вагон. Сколько раз я оказывался здесь во время очередного приступа депрессии? И не сосчитаешь. Здесь хорошо, тихо, уютно. Подумать только, мне уютно в каком-то вагоне... Но здесь можно спрятаться от кого угодно. Здесь не может быть никого, кроме меня.

Интересно, почему же я оказался здесь на этот раз? До депрессии мое состояние явно не дотягивает... Хотя какая, к демонам, разница? Раз уж я тут — то прочь все лишние мысли, все эти размышления об отце и его планах. Много чести — еще и тут о нем думать.

Но не успел я достать плеер, каждый раз оказывающийся у меня в кармане, как у меня за спиной раздалось деликатное покашливание. Ками, здесь кто-то есть?! Дернувшись от неожиданности, я быстро обернулся. За мной стоял высокий мужчина-европеец в какой-то военной форме. Откуда он здесь?! За все те сотни раз, что я оказывался тут, я ни разу не встретил ни одного человека! Это было мое убежище, единственное место, куда можно было убежать ото всех, и где меня никто не мог достать, и вдруг тут оказывается какой-то чужак!

— В-вы кто? — от испуга и неожиданности мой голос заметно подрагивал и вопрос вышел далеко не таким твердым, как того хотелось.

— Я? — хмыкнул в ответ неизвестный — Часть той силы, что обречена творить добро, всему желая зла...! — торжественно продолжил он, прижав одну руку к груди. — В общем, привет, сосед! — неожиданно прозвучало после, совершенно нормальным голосом.

* * *

Никита Радов

Блин, а я и не думал, что Синдзи такой невысокий. Как-то казалось, что в таком возрасте парень заметно повыше должен быть. Хотя... Япония же. Они здесь вроде все такие.... Стоп. Если Икари здесь соответствует реальному, то.... Твою же мать! Теперь понятно, почему все вокруг показалось мне непривычно большим. Верните нам нашу посыл... Тьфу! Верните мне мои 187 сантиметров роста!

Ладно, лирику в сторону. Пора бы и начать уже разговор. Э-э-э, парень, ты куда это за наушниками потянулся?! Кашляю, привлекая его внимание. Кхм, а чего это он как ужаленный подскочил? Какая-то у него странная реакция... или это я идиот? Должен же был сообразить, что раз это внутренний мир, то появление здесь посторонних для Синдзи в новинку. Мда, и голос у парня дрожит... Кстати, а как ему представиться? Думаю, если прямо скажу, что я Демиург, то парень просто проигнорирует меня, а потом обратится в психушку. И правильно сделает, ибо на Творца я сейчас меньше всего похож. Да и могу ли я пока так называться? Душа — нечто среднее между Творцом и обычным человеком, сила на уровне младшего бога, самосознание от человека и практически полное отсутствие знаний. О, идея! Интересно, он "Фауста" читал?

— Сосед? — а голос-то уже не дрожит. Продолжаем разговор!

— Сосед, сожитель по черепной коробке или просто скромный русский парень Никита Радов. Бог на полставки.

— Бог? — а вот и сарказм прорезался. Недооценил я парня, может из него и выйдет толк? Судя по всему, характер здешнего Синдзи Икари немного отличается от "канонного".

-Именно, — тяжело вздыхаю. Теперь предстоит самая сложная часть — убедить его добровольно передать мне тело. Теоретически я знаю, что предложить ему взамен, но как все пройдет на практике... Известно разве что Отцу. И то не факт. — Тебе, наверное, интересно, почему ты оказался здесь. К сожалению, виноват в этом я. По независящим от меня причинам ( а ведь и не соврал! Нельзя врать человеку, находясь в его внутреннем мире. Почувствует. В конце концов, я же не виноват, что тут оказалось такое ядовитое энергополе!) я был вынужден срочно подыскать себе подходящую... подходящего человека, который сможет перенести мое вселение, и остаться в живых. Поблизости оказался только ты. Подожди! — останавливаю я уже готового что-то сказать собеседника — позже. Так вот, я хочу предложить тебе... сделку, пожалуй. Ты добровольно соглашаешься на мое соседство и приносишь мне клятву служителя, я же взамен предоставляю тебе возможность прожить ровно столько, сколько захочешь ты сам, безо всяких ограничений. — Ну а то, что при подобных условиях телом будет управлять более сильная сущность, а более слабая сможет дорваться до руля только с ее разрешения, Синдзи знать не надо. Точно не надо. Ну а то, что я пообещал взамен... Есть один способ. Крайне неприятный, но есть.

Видя, что парень сомневается, я выкладываю на стол последний козырь. Если не сработает и он, то у меня будут очень большие проблемы.

— А еще я могу помочь тебе вернуть мать.

На лице парня явственно отразились его душевные метания. Несколько минут, и...

— Согласен! — быстро, будто опасаясь передумать, произнес Синдзи.

Есть! Слово сказано, теперь моя очередь. Отрываю от своей души микроскопический кусочек. Черт, я говорил, что этот способ неприятен? Да это просто

* * *

песец!

* * *

!

* * *

, да через трех морских раков в горло пьяного демона через задницу запихнуть! Как же больно! Не в силах устоять, падаю на колени. Даже то, что я испытывал в момент гибели меркнет по сравнению с болью разрываемой... даже не сущности, а ее ядра — души! Держаться! Только не сейчас, нельзя мне отключаться. Напрягая всю свою силу воли, отправляю отделенную частичку в сторону Икари. Все. Теперь — можно.

А потом снова пришла Тьма.

* * *

Очнулся я все в том же вагоне электрички. Хотя... уже не совсем в том же. Икари изменился, и его внутренний мир ужа начал на это реагировать. Медленно, пока практически незаметно, но начал. А вот сам его хозяин, похоже, еще не пришел в себя. Ему тоже пришлось не слишком хорошо — этот ритуал не из приятных для обоих сторон. И боль — далеко не самая худшая его особенность. В конце концов, всякую боль можно перетерпеть. Гораздо хуже другое. Прошедшие через него меняются. Более слабый — больше, более сильный — меньше, но каждый перенимает черты другого. И между ними создается связь... Совершенно особая связь.

Я поднял глаза и посмотрел на замершего на полу Икари. Кто ты теперь? Жрец? Вассал?

— Ну здравствуй, брат, — хрипло вырвалось из моей глотки. Пожалуй, это будет самым честным ответом.