Следы в звездной пыли

— Когда пойдем смотреть наш новый корабль? — С неумным энтузиазмом поинтересовалась Таня, сверкая живой улыбкой.

Говорят, что лишние переживания сокращают жизнь. Таня нацелилась жить вечно.

Глава 4

Среди игр, привычных человечеству настолько, что следуют вместе с ним через века и глубины космоса, игры в вопросы и ответы одни из самых любимых. Разумеется, ей не тягаться с удовольствием от игр за власть или войной, зато она доступна всем — от ревнивых домохозяек, встречающих припозднившегося мужа, до ученых, с благоговением вопрошающих вселенную.

Получить честный ответ — целое искусство. Иногда мерзкое и грубое, с лужами крови и пытками каленым железом, иногда изящное и безмолвное, вроде поединка разумов. И далеко не всегда пытки оказываются эффективнее уговоров.

Сегодня службе безопасности нет нужды в витиеватых разговорах и раскаленном железе. Напротив меня сидят трое эмпатов, столь разных внешне, сколь они схожи верой в собственные силы. По центру расположился представитель станции, худощавый, высокий, как и все, родившиеся в космосе. Одет в стандартный бело-серый комбез управляющего персонала, и только две полосы на плечах отличают его форму от формы сотен мелких начальников. Слева от него персонаж гораздо колоритней — широкий и невероятно толстый субъект, завернутый в сине-золотой кафтан с узором-гербом напротив сердца. Представитель всех свободных семей на станции, избранный специально для расследования. С другой стороны еще один представитель, на этот раз имперских сил — редкий гость для станции, приглашенный послужить третьей, независимой стороной расследования. Уж слишком были велики убытки— станция перестраховывалась от обвинений в предвзятости.

Разумеется, станция не побрезговала и другими методами — в меня влили рекордное число химии, призванной ослабить контроль и разговорить. С моего разрешения, разумеется. Своеобразная иллюзия свободы — отказ трактовался бы не в мою пользу. В самом деле, если им не жалко дорогостоящих медикаментов, то пусть. Организм все равно перелопатил химию быстрее, чем она должна была подействовать.

— Начнем?

Была бы их воля, они вскрыли бы мне черепушку и считали все ответы напрямую. К счастью, на летальное считывание тоже требуется разрешение, которое ни один нормальный человек не даст. Разве что на кону будет стоять нечто большее, чем жизнь одного человека...или вмешаются директивы рабского имплантата.

— Вы убили Эдди Гарсиа? — Сверившись с едином списком вопросом, выведенным на поверхности перед каждым из троих, спросил представитель станции.

— Да.

Специалисты довольно кивают, отмечая кристально чистые реакции и минимальную задержку перед ответом. Само событие их не интересует.

Мы возвращались с арены, когда из пролета вышагнул оборванец с игольником и всадил половину заряда в стену рядом с нами, пока я не сломал ему шею. Предсказуемая меткость для наркомана, которому десять минут назад вручили оружие и показали мое фото.

Букмекер, любезно выплативший триста пятьдесят миллионов сверх суммы ставки, передумал заниматься благотворительностью и решил вернуть себе денежный чип. Только с исполнителем он откровенно продешевил.

— Вы убили шестнадцать человек наемной гильдии "Корус", а именно...

— Да.

Букмекер исправился. В чем нельзя отказать деловым людям Свободных, так это в гибкости мышления и умению корректировать планы на лету. Возможно, все было спланировано заранее — если дешевый вариант не прокатит, тогда в дело вступят специалисты.

Нас "приняли" за две сотни метров до шлюзового отсека, залив плазмой закуток, за которым мы еле успели спрятаться. Аари поймала заряд в левое плечо и выбыла из боя, отключившись от шока. Заряд прижег рану, не допуская кровопотери и инфекции — любимое оружие пиратов сохраняло жизни будущих рабов. Демонокот расположился на обморочной девушке и приготовился наблюдать очередной эпизод из жизни людей — ему происходящее почти ничем не грозило. Таня вцепилась в изящную рукоятку игольника и зло кусала губы, бросая взгляд то на керамику стены, уже покрасневшую от выстрелов, то на меня. Я же был и вовсе безоружен — все стреляющее осталось на арене, вместе со скафом — и уже намечал контуры октограмм, намереваясь завершить конфликт весьма непривычным для этого мира способом, но в какой-то момент вспомнил о компактной бомбе, уготованной Таней для меня.

По счастью, хозяйственная девушка не оставила его на арене, так что уже через полминуты ответный ход был подготовлен. Я крикнул, что готов сдаться, дождался завершения обстрела и смачным пинком отправил демонокота в полет. Мохнатое создание, сжимая в пасти взрыватель, безо всякого желания полетело совершать подвиг. Наемники отреагировали на движение парой выстрелов, но быстро успокоились, заметив животное, шустро прошмыгнувшее в их сторону, и вернули фокус своего интереса на наш закуток. Напрасно. Рвануло так сильно, что Таня около минуты потирала ушки, пытаясь избавиться от гула в голове. Внутри меня недовольно поворочался демон, сетуя на утерю носителя, но успокоился после обещания найти ему новую оболочку. Через пару минут мы выглянули из закутка — черные стены, сажа на потолочных панелях, рваные куски одежды, запах горелого мяса и другие последствия встречи взрывчатки и активированных энергобатарей.

Оттащив Аари в корабль и закинув ее в регенератор, я начал прокачивать варианты возможных действий. С кристальной четкостью было ясно, что желающих на такую сумму будет огромное количество — до тех пор, пока деньги с чипа не перекочуют на счет в банке. Финансовая система этого мира опиралась на доверенные центры транзакций, существовавшие на всех крупных планетах и некоторых имперских кораблях. Пока к нашей станции не прибудет имперский борт, чип с деньгами станет желанной добычей для всего местного сброда.

— Вы являлись владельцем "Гордость Кахота"?

— Да.

Еще один проблемный актив, порожденный результатом поединка. Бывшие владельцы не смирились с утратой корабля, и, действуя с присущей всем свободным наглостью, подали в суд, пытаясь оспорить сделку. Руководство станции проигнорировало уверения семьи в недееспособности принца, усомнилась в документах о продаже, оформленных задним числом и совсем уж недобро отнеслось к попытке затянуть дело, высказанной в форме недоверия к чиновникам академии. Проигравшей семье продемонстрировали контракт с 'крышей' станции — системой найма Российской Империи и пообещали включить в число пиратских бортов идентификационные коды кораблей Кахота, если кое-кто не уймется.

Через два дня борт был официально переписан на мое имя. Счастья от этого не было ни малейшего — семья Кахот к тому моменту уже направила мне письмо с просьбой подарить им корабль обратно. Именно подарить — ни о какой денежной компенсации не шло и речи. Все дело в закладках, устанавливаемых семьями в ключевые узлы кораблей, на случай захвата пиратами или конфискации борта. Например, емкость с ядом в разлагаемой оболочке, установленная внутри системы водо-обеспечения. Если в процессе техобслуживания не добавлять пару-тройку реагентов, оболочка в скором времени протает, высвобождая отраву. И когда это может случиться — через месяц или через полгода после захвата корабля — зависит от настроения бывших хозяев. В качестве закладки могут выступать дыры в программном обеспечении, недостатки систем жизнеобеспечения, известные только владельцу. Выявить и устранить все это смертельное разнообразие может только сертифицированный ремдок, до которого еще предстоит добраться — то есть, найти тралл, который согласится совершить прыжок с потенциально нестабильным и опасным кораблем на обшивке. Ясное дело, за стандартную ставку никто на такое не отважится — придется выложить уйму средств за риск. И это еще не все расходы. Сам процесс извлечения пакостей по объему может сравниться с полной переборкой всех узлов и влететь в совершенно неприличную сумму — услуги ремдока во фронтире невероятно дороги. В общем, очень сомнительное приобретение, на котором внезапно может найтись запрещенное вооружение, запрещенные артефакты и еще невероятное число вещей, за которые без суда вешают даже свободные. Я попытался продать его местным — мне предложили доплатить двенадцать миллионов, и так уж и быть — они заберут железку рыночной стоимостью под два миллиарда себе.

— Вы убили Ордана Солла, известного как Сепаратор?

— Да.

В те дни я был очень популярной личностью. Огромное число совершенно разного народа внезапно почувствовало себя моими друзьями. Эти милые люди предлагали решить мои проблемы, обеспечить защиту, урезонить конкурентов и рисовали безоблачное будущее. Думаю, нет смысла озвучивать цену их дружбе? Ордан Солл был одним из тех, кто обиделся на отказ. Обиделся настолько, что направил штурмовой бот к нашему кораблю — я отстыковался от станции в первый же день конфликта, не желая встречать паломников с тяжелым оружием возле своих дверей.

Признаюсь, ощущение скрежета металла, ударов по обшивке, когда ты заперт в небольшом объеме курьерского корабля, далеко не самые приятные. Словно находишься на горящем корабле в океане. В корабле нашлись пустотные скафы — самая базовая модель, годная, чтобы шесть часов молиться, рассылая сигнал sos и ожидая спасения. Девушки согласились прикинуться ветошью и нервничать внутри шкафа для одежды.

Пока плазма срезала крепления шлюзовой, я занимался прикладной мистикой, вырисовывая стены, пол и потолок узкого перешейка меж шлюзом и жилой секции темно-красным, щедро расходуя собственную кровь и магию. Мы завершили практически синхронно. Выдавленный домкратом люк отлетел в сторону и вверх, резко ударило по ушам снижение давления, заорала корабельная система, только сейчас возмутившаяся проникновением на борт. Я отступил чуть назад, облокотившись спиной на закрытую дверь внутренней секции. Перед глазами плыло марево защиты, даруя уверенность в собственной безопасности. В коридоре уже топтались два боевика — закованные в стальные латы боевых скафов, они медленно приближались, удерживая оружие на уровне моей груди, что-то кричали через спикеры — стандартный призыв лечь на пол и смириться. За их спинами был видел третий — в скафе куда круче, черных тонов с аляповатой, явно кустарной окраской. Ясное дело, что босс не доверит такие суммы никому, кроме себя. Дважды фыркнула плазма, рисуя круги на прозрачной плоскости защиты и на половину сжирая силу, вложенную в контур — неприятный момент, с патронами щит вел себя куда экономичней. Медлить было нельзя.

По коридору поползли еле заметные складки, с каждой секундой становясь все отчетливей. Боевики покачнулись — пол словно ожил под ними и заходил волнами. Из спикера донеслись тревожные голоса, дула плазмоганов развернулись в сторону пола, собираясь изрыгнуть заряд, но уже в следующий миг коридор словно схлопнулся, с невероятной силой сжимая свою добычу, перемалывая внутри себя, словно собака кость. Дальнейшее скрылось с моих глаз за смятыми стенами, но я видел и раньше это порождение зла, вселившееся в керамопластик стен. Сейчас оно выстрелит в том направлении нитями-манипуляторами, созданными из того, что было раньше боевиками и их скафами, и начнет отлавливать новых жертв — невероятно быстро и точно. Смесь неживого и живого, призванная из нижних миров, заберет плату за вызов сама — к моему счастью. В противном случае оно бы попыталось отобедать мной, но риск того стоил. Тринадцать минут, отмеренные призывом, кончились под протяжный стон металла — материалы обшивки и корабля осыпались прахом, ржавели, сгнивали, не в силах пережить вселение. Только после этого я направился на мостик. Система визуализации показывала искореженный челнок и сломанные фигурки возле него, некогда бывшие людьми. Мистика оказалась сильнее железа.

В тот же вечер я отправил Таню и Аари в командировку на территорию Империи, передав чип с наличностью и поручение произвести ремонт борта. Дело было даже не в переводе средств на счет — заинтересованным лицам ничего не стоит добиться добровольного перевода денег на их счета — я просто убирал лишних свидетелей. Именно поэтому сейчас я один в этом кабинете. Мои подчиненные ничего не знают, ничего не видели, как я заверил всех интересующихся. Для доказательства же обратного потребуется допросить их лично, что довольно проблематично из-за диких расстояний, но это не мои проблемы.

Сам я вернулся на станцию, на правах нелегала — датчик идентификатора был уничтожен вместе с носителем демона. Как оказалось, что-то администратор определенно преувеличила, стращая нас карами за движение без датчиков. Или, быть может, это относилось только к учебным секторам — сейчас были каникулы, так что локальный конфликт проходил на других уровнях.

Руководство станции заняло позицию наблюдателей, выписывая штрафы за порчу оборудования проигравшей стороне, протоколируя ущерб и каждый раз обещая принять самые решительные меры. Они действительно реагировали на нападения, но делали это, как и всякая официальная структура — уже после происшествия, не желая терять жизни своих сотрудников в чужой войне. Мне негласно рекомендовали нанять наемников и даже предложили беспроцентный кредит на найм — станция была заинтересована в спокойствии. Я отказался, прекрасно понимая, что существуют суммы, за которые наниматель может поймать дружественную плазму в спину. Были бы тут представители службы найма крупных государств — тогда да, эти ребята держатся за свои рейтинги и процент успешных миссий больше, чем за собственные жизни. Местные, из числа желавших продать свое умение и оружие, доверия не вызывали.

Постепенно стало понятно, что от меня просто так не отцепятся. Стоимость жизни простого боевика была не в пример дешевле, чем куш в полмиллиарда — в то, что чип уже улетел со станции, они не верили, потому что я был здесь. Ситуацию, что кто-то может доверить такие деньги для внесения на чужой счет, их менталитет относил к разряду психических отклонений. Мне же было откровенно лень объяснять про рабские чипы, особенно с учетом того, что определенная часть бандитов все-равно не поверит.

Таким образом, требовалось нечто, способное отвлечь криминальных лидеров от моей персоны. Эта задача причудливо увязалась с проблемой обладания трофейным бортом. В разуме создавался заманчивый рисунок всеобщего хаоса, огромного пожара, способного проредить и растревожить муравейник станции. Еще три дня понадобилось, чтобы найти бывалого человека, объяснившего, как воплотить мысль в реальность. Сотня тысяч показалась бывшему энергетику вполне достаточной платой за химическое стирание памяти, утром он проснулся с выигрышным билетом в руках, чувством похмелья и без малейшего желания выяснять, что было с ним на самом деле.

Днем следующего дня я срезал датчики контроля реакторной установки 'Гордости Кахота', замкнул цепи и задал планировщику подать максимум энергии несколькими часами позже. Затем оплатил перестыковку корабля в богатый сектор станции, вдумчиво определив место среди 'правильных' соседей.

Я неспешно попивал кофе в забегаловке на другой стороне обшивки, когда тело станции выдохнуло, погружаясь в темноту. Затем дрогнуло от титанического удара. Электромагнитная волна выжгла всю электронику на трех уровнях, откинув четверть станции в каменный век. Бесновались люди, внезапно ощутившие объятья тьмы и безвременья — привыкшие к информации и сети, они не могли справиться с ощущением оторванности от мира и спасались от страха за стеной собственного крика. Я шел по уровням, прекрасно ориентируясь в темноте и планировках — схемы станции были вызубрены давным-давно, я не нуждался в подсказках от нейросети или электроники. Внезапная ночь оказалась последней для сотен людей, обитавших на кораблях подле взорвавшегося борта. Род Асуол и еще с десяток семей Свободной Семьи планеты Кахот утратили возможность меня более беспокоить, по естественным причинам.