Следы в звездной пыли

— Плащ надень, — бросил я ей на плечи свой.

— Это еще зачем? — возмутилась она серому куску ткани, да еще на пару размеров больше, чем нужно.

— Секретность, и чтобы камеры не засекли... и все такое, — ворчал я, старательно заматывая ее в кокон армейской накидкой.

— А идти мне как? — лукаво глянула Таня.

Как будто раньше прям бегала.

— Вот, платформа, — пнул я очередной подъехавший механизм с цветами.

Тот выгрузил новую партию цветастых веников, и был тут же переориентирован мной на новую задачу — транспортную. Таню водрузил сверху, сам двинулся рядом с ней.

— Кто твой хозяин?

— Наниматель, — поправил ее. — У меня нет хозяев.

— Так к кому мы едем? — терпеливо повторила Таня.

— Один урод на нижнем уровне. Август Диаз. Занимается крысиными бегами. Это такой лабиринт для людей...

— Я поняла, — отсекла Таня развернутое объяснение. — Он желает тебя в шоу?

— Он хочет прописать на него моих клонов, на десять лет. Уже на двадцать.

Деньги брать эта скотина отказалась.

— Так в чем проблема? — Недоуменно посмотрела она на меня. — Это ведь будешь не ты. Просто оболочка без юридических прав, с малым сроком жизни.

Платформа ехала чуть быстрее, поэтому ей пришлось оборачиваться.

— С меня нельзя снять клона. — Поиграл я желваками.

— Со всех можно. — Уверенно сказала Таня. — Проверим? Процедура абсолютно безопасна.

— Я. Не. Хочу.

— Ясно, — задумчиво протянула она. — Но...

— Нет.

— Понятно, — совсем загрузилась в свои мысли девушка.

Наверняка многие не задумываясь отдали бы генетический материал, искренне посчитав себя счастливчиками — срубить денег, ничего даже не сделав. Подумаешь, в течение десяти лет кто-то, очень на тебя похожий и с твоей памятью, будет умирать день за днем, на потеху публики. Приестся — тело отправят дальше, в развлечения пожестче и кровавей. Станет популярным — копии будут продавать всем желающим, ради исполнения всех прихотей. И от этих мыслей и образов хотелось убивать. А я и убил. Жаль, что это был клон.

Небольшое уточнение — если на меня найдет помутнение, и я все же решусь подписать контракт, то совсем скоро за мной самим придут мои же клоны, чтобы свернуть мне шею. И они будут правы.

— Приехали, — буркнул, озвучив нетерпеливое жужжание сервобота и его дергания на месте. — Дальше пешком.

Перед нами отливала фальшивым золотом массивная арка, со столь же безвкусной надписью 'Диаз Корп'. Основания арки подпирали два амбала с автоматическим оружием, охраняя изогнутый коридор под белый мрамор, довольно круто уходивший через пять метров вправо. Что там, за ним — с этого места не разглядеть. Но я помнил по прошлому визиту, как дорога начинает забирать вниз, огибая колонну, затем превращается в широкую винтовую лестницу с десятками выходов на каждом из девяти пролетов-этажей, каждый из которых 'поет' развлекательным залом на любой цвет, вкус и величину кошелька. Все звуки собираются в нечто невообразимое, забираясь в ультразвук и мощно бьет по сознанию, уже вдохнувшему 'специального' коктейля из чистого кислорода и хитрой химии, поданного в систему вентиляции. Все по отдельности условно безопасно, но вместе действует на уровне слабого наркотика, раскрепощая, подавляя волю и распахивая кошельки. Действует не на всех, у гостей побогаче наведенные эффекты отсекаются нейросетью или фильтрами системе очистки крови, замаскированной под коммридер. Но серьезные люди редко задерживаются на первых уровнях. Их манит ниже — там, где гораздо дороже, но можно совсем не обращать внимание на закон.

А на самом дне — кабинет хозяина этого ада. Только надо пройти дальше первой комнаты, с дежурным клоном, за фальшстену. А затем еще на одну комнату вниз, в помещение с сотней мониторов и единственным креслом. Пока ломал там стены телами охраны, успел изучить планировку.

Примерно все это я поведал спутнице парой-тройкой предложений.

— В сети есть карта уровней, — нетерпеливо мотнула она головой, шагнула с платформы и откинула плащ на землю.

— Эй, там еще сотни две метров!

— Не учи меня работать, — произнесла та равнодушно. — За мной не иди, — бросила, не оборачиваясь и зашагала прямо к охранникам, покачивая бедрами.

Что бы такого сломать, пока жду? Недобро глянул на охрану, но все же удержался. Интересно, как там поживает наш перспективный вербовщик? Заинтересовавшись, проверил список состыкованных кораблей в гостевой секции и преисполнился светлых чувств. Еще не улетел. Станционное утро — самое время ходить в гости.

Вечером, к моменту вызова от Тани, я был весьма доволен миром и собой.

— Что опять натворил? — отреагировала на мою лучащуюся улыбкой физиономию Таня и с подозрением обошла кругом.

— Проводил агента, — отмахнулся я. — У тебя как дела, получилось?

Беседовали мы вновь в нашем гостичном номере, под два зеленых индикатора 'глушилок' жучков и иной спецаппаратуры. Была еще третья глушилка, предоставленная заведением, как часть вип-номера, и она, разумеется, работала весьма избирательно. Так что обходились покупными. И да, Таня к моему приходу переоделась, поэтому мы разговаривали, а не занимались чем-то другим.

— Убил? — строго произнесла Таня.

— Я же сказал — проводил. — терпеливо озвучил я.

— Тогда почему его корабль по-прежнему числится в реестре на отбытие?!

— Про корабль я вообще ни слова не сказал. — Отвернулся к стойке с соками и набулькал два бокала гранатового. — Просто запаковал в бокс спецдоставки и отправил в какую-то дыру в созвездии Пегаса. Заметь — живым и здоровым, с рабочей системой жизнеобеспечения!

— За похищения нам влепят черную метку.

Все-же, есть что-то волнительно-приятное в слове 'нам'...

— Знаешь, чем мне нравятся здешние законы? — Подошел ближе и вложил в ее руки бокал. — Без заявления потерпевшего или тела, полиции на станции плевать на все. Формально, он улетел живым и здоровым. В мир, куда грузы просто сбрасывают, принимая обратно контейнеры, разогнанные орбитальной катапультой до 20G.

— М-м, — пригубила она сок и слегка задумалась. — А свидетели?

— А вот свидетелей я убил, — признался и тут же увернулся от алой ленты жидкости. — Но тела сжег, так что все в порядке.

— Безнадежен, — махнула она рукой, после того, как брошенный в меня бокал был перехвачен в воздухе.

— А как твои дела?

— Да нормально все, — пожала она плечиком, отнимая мой бокал. — Скоро придет линк на смену нанимателя, подтвердишь и все. Твой контракт — теперь мой контракт.

— Что? — заледенел я голосом после длинной паузы, когда смысл сказанного укладывался на характер девушки.

— Я его купила, — расположилась она в глубоком кресле, задумчиво глядя сквозь алый напиток. — Теперь он мой. Ты мой.

— Значит, останусь у Диаза, — развернулся к ней спиной и быстрым шагом направился к выходу.

— На двадцать лет? — долетел вопрос со спины.

— Он столько не проживет.

— Как жаль, — тихо шепнула Таня. — Придется найти кого-нибудь другого...

— Именно.

— ... для мести.

Любопытство — странная вещь. Особенно лелеемое, с любовью взращенное любопытство, давно ставшее частью натуры. Старая загадка вновь появилась на свет, и я, словно охотничий терьер, замер в стойке, так и не опустив ногу за порог.

— Рассказывай, — в три широких шага вернулся обратно, не нашел подходящей мебели и сел к ней в ноги, с нетерпением глядя снизу вверх.

— Эта история началась десять лет назад... — задумчиво полились первые слова длинного, на всю ночь, рассказа.

Таня рассказывала методично, не упуская ни одной детали. Когда ей казалось важно — в повествование вплетался целый день от пробуждения маленькой девочки до отхода ко сну. Возможно, хотела отыскать в уже увиденном новые детали или желала, чтобы это сделал я. Пару раз рассказ уходил вовсе в сторону, затрагивая взаимоотношения, в тогда еще, полной, богатой и счастливой семье из трех человек. И даже когда все стало кристально ясно и понятно, а я не захотел перебивать, с интересом прислушиваясь к жизни, которая никогда не могла быть моей.

Однако, если убрать всю лирику, то все сказанное можно ужать в пару строк. Обычная история, которых было много в старой жизни и будет еще больше во всех мирах, вне зависимости от того, какого цвета солнца над головой. Главное, чтобы были люди.

Отец Тани работал в закрытом институте на границе внутреннего круга обитаемых миров. С одной стороны, для центральных планет — это глушь, но для фронтира — край высокотехнологичного рая, с доступной медициной, образованием и заманчивыми перспективами. Такое себе сонное место, где весьма удобно прятать закрытые проектные отделы, работающие над заказами и проектами СИБ.

В общем, работал папа на государство, причем, работал успешно, так что уже долгое время руководил крупным отделом. Само собой, получал много денег, любил жену и дочку. И так бы продолжалось еще долго, если бы лоббисты в правительстве не пробили замену 'убыточного института' 'высокотехнологичным киберразумом'. Короче, производители искусственных интеллектов класса 'Творец' закинули сенаторам денег и перевели все заказы СИБ на себя. Конечный заказчик, разумеется, был вообще этому не рад и поспешил воспрепятствовать. Его успокоили, что разработчиков так же перекинут на обучение и поддержку 'Творца', а значит процесс только ускорится. Заодно быстро перевели институт из числа государственных в частные, блокируя возможность возвращения к старой схеме разработки. То есть, фактически совершая гос. измену. Но эти люди давно служили деньгам, а не государству.

Естественно, мысль, что некоторые разработчики не захотят лететь на другую планету, им как-то не пришла. Вернее, в схеме 'гос.служащий — приказ', никакой свободы воли и не подразумевалось. Но в спешке решений, приказ-предложение пришло уже после того, как институт стал коммерческим. Вот отец Тани и не захотел менять обжитый дом с садом, где так нравилось играть его дочери, на планету-муравейник поближе к центральным мирам. За это, естественно, не убивают.

Причиной дальнейших событий стало другое, и имя тому — патенты. Пока институт оставался государственным, было совершенно не важно, на кого оформлялись изобретения — все принадлежало правительству, и ни о каких патентных отчислениях речи быть не могло. Когда заведение перевели в частные руки, выяснилось, что абсолютно все документы записаны на имя начальника отдела... То есть, Таниного отца. Такие, знаете ли, бумажки с голографическими печатями, подтверждающие интеллектуальные права на принципы работы высокотехнологичных установок, связанных с искусственными интеллектами. Перечень на пару тысяч позиций, достаточный, чтобы блокировать солидную часть производств, затребовав немыслимые рентные отчисления. И вот за это убивают.

Странно, но Танин папа вообще не собирался трогать эти бумаги, как-то позабыв о их существовании. Вернее, полагая их собственностью нанимателя — СИБ. Но тут вмешались бывшие коллеги, с обвинениями, что тот прихапал все права себе, а так же посулами 'отсудить и разделить'.

Таниному папе все это показалось настолько диким, что тот решил обратиться в СИБ, желая вернуть интеллектуальные права обратно. Бывшие коллеги от услышанного встали на дыбы и лихорадочно принялись уговаривать с новой силой, постепенно скатываясь в угрозы. Отец целыми днями чертыхался на медлительную СИБ, которая отчего-то встала в ступор от его письма и искала по иерархии достаточно высокопоставленного начальника, чтобы со всем разобраться. Когда понял, что можно и не дожить, постарался застраховать себя, жену и дочь, официально объявив о перемещении всех бумаг в цифровую ячейку, завязанную на жизнь и здоровье его семьи. Сообщение совпало с днем реакции СИБ — уполномоченный сотрудник из метрополии выслушал все сказанное и постановил всю семью Тани устранить. А патенты пусть лежат себе в цифровых ячейках до скончания дней, меньше хлопот. Заодно прикроет начальство, которое непременно вздернут, если патенты начнут перерегистрировать. Нелишнее дело для стремительного карьерного роста...

Корабль с семьей Тани захватили пираты — так напишут в газетах. А еще позже добавят, что в ходе ожесточенной схватки, пираты были уничтожены спецназом, но к тому времени некоторая часть пассажиров увы, уже погибла. Как Таня выжила сама, и как обзавелась демоном — осталось в стороне. Тем интереснее.

От СИБ девочку спасли 'партнеры' отца. Вместе с семьей летели его коллеги, еще не отчаявшиеся убедить папу коммерциализировать разработки. Заметив, что отца семейства и его жену убили те самые 'спецназовцы', они предпочли сохранить свой последний шанс на безбедную жизнь и укрыли ребенка.

Увы, чуть позже, а банке их слегка разочаровали — ячейка может быть открыта только по достижению девочкой 16 лет, и только с ее согласия (дополнительная проверка на медикаментозное и гипнотическое вмешательство). Наследницу вновь перепрятали, на этот раз на другую планету, разместив в приличном, с виду, интернате для одаренных детей. И, разумеется, продолжили грызьтся между собой. Потому что прекрасно понимали — тот, кто будет носить подарки девочке чаще других, тот и будет 'любимым дядей/тетей, которому можно доверять'.

Через несколько смертей, посвященные пришли к решению, что гораздо проще ограничиться долей в общем пироге, чем постоянно бояться за свою жизнь. Но тут заинтересовались гангстеры, которых научные работники, от великого ума, нанимали за свои кровные, не решаясь самостоятельно замазаться в крови. Короче, ученых отогнали от девочки. Теперь совершеннолетия Тани дожидался теневой лидер всей планеты, вполне совмещая должность директора интерната и свои прежние обязанности. Заодно новые кадры подбирались — прямо загляденье.

— Так кого мне убить?

Таня недоуменно похлопала чуть сонными глазами.

— Всех.

Глава 4

Терминал мигнул и пошел волнами, искривляя симпатичное лицо девушки в прямоугольнике пятнадцать на пятнадцать сантиметров.

— Введите название отряда. — прохрипел левый динамик в покореженной стойке.

Правый динамик валялся на металлической решетке пола, вместе с помятым листом железа стенки, половиной клавиатуры и обломками от джойстика.

Но если сравнивать с остальными девятнадцатью терминалами, выжженными, смятыми, покореженными, сдавленными и разрезанными в металлический фарш, последний из уцелевших выглядел вполне бодро. Во всяком случае, он пока работал.

— Скотина! — В очередной раз пнул я колонну, пытаясь добраться до мозгов этой электронной твари.

— А вот у тебя еще уцелели буквы ERTYDFGH, — приподнявшись на цыпочках, с безопасного расстояния произнесла Таня, и продолжила потягивать коктейль из трубочки.

— Да?! — Взревел я так, что смотритель уровня, до того робко шедший к нам, но до поры делая вид, что мимо, предпочел развернуться прямо на месте. Он, вроде, уже подходил два раза — в первый ушел с платой за первый уничтоженный терминал, а во второй прозорливая Таня авансировала на остальные девятнадцать. Вот и мается — с одной стороны, должен вмешаться, но с другой — ущерб станции заведомо покрыт. Тут царят странные законы денег, и чем у тебя их больше, тем лояльнее правление.