— Хорошо как, — Лиен вытянула ноги, положив их на ограждение веранды. Сама она уселась в кресло-качалку, нагло его узурпировав. Впрочем, никто и не думал сгонять девочку, компания из друзей-товарищей вполне себе комфортно расселась еще на пяти таких же, расставленных по всему полу открытой веранды, сделанному из толстенных плах. По крайней мере, Ленька не помнил, когда он в последний раз ходил по деревянному полу, и он под ним не скрипел. А тут даже ни разу не скрипнул. — Наплясалась чуть ли не до дыр в подошве.

— На самом деле, здорово, — Василий провел рукой по все еще влажным волосам. Ему выпал жребий на последнюю очередь в душевую кабину, который парни разыграли между собой, Лиен — то прошла вне очереди. — Хорошо тут у этих баптистов, тихо.

На самом деле, в Симмонс-Бёрге было тихо. Ну как, мычала корова где-то, кудахтали куры, козы мекали, где-то играл импровизированный концерт. Но было даже не то, чтобы тихо, а покойно. Именно от слова покой. Большой довольно-таки поселок, полный детворы самого разного возраста, от бесштанных, едва держащихся на ногах малышей до крепких тринадцати-четырнадцатилетних подростков. Ребятишек шумных, крикливых, толпой носящихся от дома к дому и из дома в дом с сопровождении десятка разномастных и разнопородных псин. Улыбчивые женщины, приветливые мужики, в большинстве своем занятые делами по хозяйству. Удивительно мало машин, просто поразительно. Но много крупных, массивных лошадей, запряженных в дроги или брички.

Колонну машин встретили перед входом в долину общины, уже ближе к вечеру, трое дежурных ополченцев, на крепком сером "Форде-Бронко", и провели их по хитрому лабиринту из коротко постриженной зеленой изгороди. Танк или БМП и не заметит такой преграды, а вот даже тяжелому грузовику тяжко придется, может и не проломить крепкий кустарник. Про легковушки и говорить нечего, точно застрянут. Лабиринт заканчивался блокпостом с обычным в этих американских местах М2, и пятком мужиков с разномастными автоматическими винтовками. Точнее, с FN-FAL и G3. Еще на одном джипе на вертлюге М60 установлен. Мужики очень радостно встретили свою молодежь, приветливо тех, кто их привез, после чего перемолвились с патрулем вроде как на немецком. Да и менонитским молодняком тоже на немецком разговаривали. После чего направили машины по грунтовке в долину, разделенную полями и садами в сторону поселка, чьи крыши едва виднелись на севере.

Зеленые колючие насаждения были шириной около пяти километров, начинаясь на берегу Баффалокрик, и заканчиваясь на подножии Симмонс-Бёрга, относительно невысокой горушки, не больше километра высотой, одноименной с основным поселком, можно сказать, столицей общины меннонитов. Этой горушкой начинался, или заканчивался, откуда смотреть, достаточно длинный горный хребет, прикрывающий долину меннонитов с востока. С запада ее прикрывал Баффалокрик, ну а к северу начинались предгорья Сьерра-Гранде. То есть на машинах хрен проедешь, разве конно или пешком. Кстати, Ленька с большим удивлением узнал, что заправка перед мостом, на которой он заправлялся тогда еще с дедом, принадлежит общине.

В самом поселке караван уже встречали. Матери обнимали своих вернувшихся детей, ревели на пару с дочерьми. Отцы тоже принимали участие, но более солидно. Обнимали дочек, жали руки сыновьям. После шумных приветствий Анна на минуту оторвалась от матери, и передала одной из встречающих простой белый конверт. Та, мгновенно вскрыв его, прочитала письмо, и, закрыв руками лицо, заплакала. Несколько женщин принялись ее утешать, короче, сумбур еще вырос.

-Чего это? — улучшив момент, спросил Ленька у проходившего мимо Джона Хершенберга.

-А, это в прошлом сезоне одна из наших девчонок во время румспринги влюбилась в русского матроса, и переехала с ним в Береговой. Ну, а когда мы в Форт-Ли приехали, то нас нашли русские парни с сухогруза, привезшего стройматериалы, и передали ее письмо. Ну, и рассказали, что у них все хорошо, Эрма вышла замуж, родила дочку. Вместе с мужем они осели на Островах, дом построили, сейчас живут неподалеку от Новой Гаваны. Так что, может быть дядя Генрих и тетя Эльза к ним в гости съездят.

— А разве это вам можно? — удивился Ленька.

-Почему нет? — еще больше удивился Джон. — Мы же не крестимся до румспринги почему? Каждый должен осознанно принимать решение. Мы приняли, через месяц будет обряд нашего крещения. После чего мы полноправные члены общины, и будем нести свои долю обязанностей. Но никто и никогда не запрещает меннониту съездить к родственникам, например. Конечно, если это меннониты — очень хорошо. Но и решивших не жить в общине родственников никто не забывает.

После обниманий все вместе двинулись вглубь поселка, а к привезшим молодежь дорожникам подошел здоровенный, поперек себя шире мужик, красномордый и белобрысый. И при всем этом очень добро улыбающийся. Сказочный мишка прям, из мультика " Маша и Медведь".

-Доброго вам дня, странники. Мое имя Джон Симмонс, я один из старейшин нашей общины. Позвольте выразить от нас всех благодарность за то, что вы привезли к нам наших детей. Пойдемте, я покажу вам, где вы сможете отдохнуть и привести себя в порядок. А потом приходите на центральную площадь. Конечно, мы надеялись, что господь приведет детей наших в дома наши, но не ожидали их сегодня, а потому отпразднуем встречу тем, что Отец Наш послал, — с этими словами мужик взромоздился на сидение рядом с водилой "перенти". Видимо, выбрал то, куда и залезть полегче, и откуда без проблем вылезет. Таким образом ребята оказались в гостевом доме общины, а не в гостинице. И единственная трудность была в том, что здесь была одна-единственная душевая. Как сказал с извиняющимся видом Джон, меннониты пользуются минимумом техники, и водокачку пока только монтируют. А ручным насосом в бак на крыше нагнать воды — еще то удовольствие. Впрочем, долго расслабляться Леньке с сестрой и товарищами не дали, прибежали Анна и Лиз, и вытащили всех на центральную площадь поселка, где были уже расставлены столы, на которых хлебосольными хозяйками было нагружено огромное количество снеди. Пироги, копченое мясо, вареное мясо, жареное мясо. Отварная картошка и початки кукурузы, копченая рыба. Большие кофейники на углях, чтобы кофе не остыл. Ленька поскорее налил себе большую глиняную кружку, пока кофе не переварился.

Играл самодеятельный оркестр из гитар, банджо и нескольких скрипок. Множество народа пили, ели, разговаривали. И при этом не было пьяных, никто не горланил.

-Неплохо здесь, — негромко заметил наевшийся до отвала Леонид подошедшему Ромке, глядя как Лиен отплясывала в компании менонитской молодежи какой-то ковбойский танец.

-Ага, — Ромка кивнул. — Но как подумаешь, что здешний люд шагу не может ступить без молитвы, что нет тех же компьютеров или телевизоров — не по себе делается.

-Главное — мы не отказываются от жизненно необходимых изобретений человека. Радиостанция у нас есть, своя небольшая больница есть, есть небольшая электростанция. — К парням подошел Джон Симмонс с пожилым, точнее, со старым мужчиной. — А излишки нам не нужны. Мы вообще считаем, что лучшее, что может сделать человек — честно трудиться на своей земле. И Слово Господне необходимо нам постоянно, это да. Человек слаб и грешен, ему очень тяжело выстоять в борьбе с Врагом рода человеческого. Вот тебя, Леонид, подстрелил бандит, который пользовался, и очень умело всеми благами современной цивилизации. Но от этого он не перестал быть нелюдью, способным убить ни в чем неповинных девочек. Знаете, приходите завтра на воскресную проповедь в нашу церковь. Не стоит выезжать в день, который Господь наш предназначил для отдыха. Дорога — это не скотина, которая постоянно хочет есть, и за которой нужен постоянный уход.

-Да мы не против, совсем. Если вас не стесним, то хотелось бы у вас чуть отдохнуть. Хорошо у вас, спокойно, женщины готовят потрясающе вкусно, — Леньке за сегодня натрясло бок и разрезанную доктором грудь, и он совсем не прочь был отдохнуть. А менонитская стряпня живо напомнила ему готовку мамы и бабушки. Ну совсем не походили те мясные блюда на техасские, ни перца тонны, ни сахара в мясе. Ничего лишнего, и очень вкусно.

-Так отдыхайте, — усмехнулся старейшина.— Гуляйте, кушайте, танцуйте. Вы все — гости нашей общины. И, Леонид, не сиди. Тебе же не ноги прострелили. Иди, потанцуй, вон, как на тебя наша Луиза смотрит, — и Симмонс кивнул на крепкую молодую женщину, которая на самом деле крутилась вокруг Леонида уже с полчаса. И подтолкнул могучей дланью Леньку в круг танцующих. Точнее, не в круг, а в довольно стройные ряды выкаблучивающих парней.

Ленька и сам не понял как, но уже скоро оказался рядом с Луизой, на самом деле очень симпатичной зеленоглазкой , с выглядывающей из-под платка огненно-рыжей косой. И весь вечер, пока не разошлись, он плясал с этой молодой вдовой, как оказалось. Впрочем, муж Луизы погиб при переселении сюда, точнее, в первую зиму. Так что она давно с этим свыклась, и просто жила. А сейчас с удовольствием веселилась на празднике.

Уже вечером, когда отдохнувшие дорожники разошлись с веранды, и Ленька собирался завалиться спать, в его окно постучали снаружи.

-Луиза, ты чего здесь делаешь? — сказать, что Ленька удивился — ничего не сказать. Все ж таки община баптистов, строгость и молитва здесь не пустые слова.

-Ты откроешь, наконец, это окно? — Луиза гневно притопнула ногой за окном. И, когда удивленный Ленька наконец распахнул раму с москиткой, ловко запрыгнула вовнутрь комнаты и впилась в губы Леньке длинным страстным поцелуем. В общем, просто поспать в эту ночь Леньке не удалось.

Если честно, то сначала Ленька даже маленько испугался напора молодой женщины, все же и ребра болели не шуточно, и дренаж в груди давал о себе знать. Но, к своему счастью и к обоюдному удовольствию, он вовремя вспомнил плакат о том, как трахаются ёжики, и девиз на этом плакате. "Даже самые сложные задачи имеют несколько вариантов решения". И он стал искать эти варианты, и иметь Луизу в этих вариантах. Благо, без одежды она оказалась еще симпатичнее. Сильная, крепкая, с плоским животом и высокой грудью с розовыми сосками, широкими бедрами, отличной круглой и крепкой попой и тонкой талией. Ноги может и не очень длинные, но красивые, с маленькими ступнями. И все это очарование усеяно миллиардом веснушек.

-Какой ты затейник, оказывается, — довольно промурлыкала после очередного раза Луиза, опускаясь на кровать.

-Уф, вынужденный. Традиционно не выйдет, приходится искать другие пути, — Ленька плавно опустился рядом. — Что поделать, повреждения корпуса.

-Ну, главное, тебе нижнюю часть корпуса не повредили, вполне себе рабочая, — засмеялась девушка, и встала с кровати, сильно, с душой потянувшись. И снова засмеялась, довольная произведенным на Леньку эффектом. — Мне пора, уже час ночи. Утром в церковь, нужно хорошо выглядеть и хорошо отдохнуть. Преподобный Иаков не любит, когда кто-либо зевает на его проповедях, может такую речь в гневе задвинуть, что, дай Бог, к обеду освободимся.

И девушка стала одеваться. В принципе, Ленька не заметил особых отличий от привычных женских вещей, ну, кроме того, что все было достаточно строго, и сшито явно дома, или самой Луизой, или кем-то из ее знакомых. Разве юбок было две, нижняя и верхняя, и длиною до сапожек.

Одевалась молодая женщина быстро, уверенно и изящно. Как хороший солдат по тревоге. Уже через пару минут она переплела растрепанную косу, накрутила ее на голове в прическу "а-ля Тимошенко", повязала платок (уже не светлый, как на празднике, а темно-красный), и поцеловала Леньку в губы.

-Пока, Леонид. Я надеюсь, ты примешь даму еще разок, следующей ночью? — и довольно улыбнулась.

-А у меня есть выбор? — Ленька усмехнулся. Уверенности в себе у этой рыжей особы было на троих мужиков. Вот и верь, что у баптистов женщины тихие и скромные. Не девка — ураган в юбке.

— Выбор всегда есть, — неожиданно серьезно ответила Луиза. И тут же усмехнулась. — Или я прихожу к тебе, и мы трахаемся здесь, или я тебя похищаю, и мы трахаемся где-нибудь еще. Думай и пока, — ловко выпрыгнула в окошко и сразу исчезла среди деревьев.

Ну а Ленька почесал затылок, подумав о том, что его явно неспроста поселили в торце здания, в месте, где окна не просматриваются с дороги. И Самвела тоже, только с другой стороны. А потом махнул на непонятки рукой. Жениться силком не тянут, уже хорошо. И хорошо, что стены толстые, сделаны из здешнего тростника. А тростник вырастает до пятнадцати метров высотой, диаметр в нижней части имеет около тридцати сантиметров, и внутри имеет плотную, но легкую сердцевину, примерно как пенопласт. В помещениях перегородки делать отлично — быстро, дешево и звукоизоляция отличная.

На следующее утро Ленька, аккуратно побрившись, и надев новые джинсы с рубашкой в клеточку, долго чесал затылок. С одной стороны, вроде как в мирном месте очутился, и можно покрасоваться с револьвером одинарного действия. С другой, "эфэнпи" его уже выручил, да и смотрится ничуть не хуже "ругера". И потому Ленька решительно нацепил пояс с надежным бельгийским пистолетом, выпущенным в США.

Выйдя в коридор, Ленька постучал в комнату сестренки.

-Лиен, ты скоро?

-Лень, через пять минут, погоди меня на веранде, хватит в дверь ботать.— Иногда, когда на нее накатывало, Лиен говорила с очень специфическим акцентом. Ленька первое время с трудом продирался сквозь эти "хватат, понимат, ботат" и "намыват". Да еще это постоянное оканье, когда обычное слово превращалось непонятно во что, ну просто в ступор вгоняло. Просто, оказывается, в Казани очень многие говорят именно так. Далеко не все, но очень многие. А к ее татарским словечкам, вроде "хабала" или тамаша" и прочие, ему все время приходилось спрашивать перевод.

-Ладно, но ты не затягивай, нам еще позавтракать нужно сходить, — Ленька поглядел на закрытую дверь, и неторопливо пошел на веранду. Как он успел узнать сестренку, на завтрак она никогда не опаздывает.

На веранде его ждал невозмутимый Майкл с незажженной сигарой в зубах. В светло-сером костюме, с неизменным "девятнадцать-одиннадцать" на поясе под костюмом. Ромка, Василий и Самвел были похожи на Леньку, в новых джинсах и клетчатых рубахах. Только Василий выбивался из общего ряда своими надраенными как у кота яйца сапогами, и пистолет у Леньки был не ПМ.

Вскоре на веранду вышла свеженькая, как ранее утро Лиен, в длинном, до кроссовок, нежно-сиреневом сарафане и короткой светло-голубой джинсовой курточке. Пистолет, как обратил внимание Ленька, был у нее под курткой, в плечевой кобуре.

-Ну что, пошли, поедим? И потом в церкву, — И Ленька первым сошел с гулких ступеней, подал руку сестренке, и они вместе направились в сторону небольшого заведения, рекомендованного Леньке вчера, точнее, сегодня ночью Луизой.

Там, хорошо подкрепившись свежими булочками с творогом и корицей, крепким горячим кофе с лимоном, путешественники направились в сторону видимой с любого конца поселка колокольни. Подойдя, они с уважением оглядели большую, выкрашенную в белый цвет церковь. Колокольня со звонящими сейчас колоколами венчала это сооружение, а вход венчали четыре массивные колонны из огромных бревен, подпирающие колокольню.