А вот занятия по магии у Бони не пошли. Точнее, у него сложилось впечатление, что Элронд вовсе не горит желанием делиться с ним своими знаниями, а вот Бонины достижения старается изучить как можно подробнее. Сначала Боня охотно все показывал, но потом заметил, что получилась "улица с односторонним движением".
Когда Боня показал Элронду спавочник магем инопланетян, с тем буквально случилась истерика, так что Галадриэль с Феанором бросили раздатку и пошли смотреть. Оказалось, что этот справочник вообще первая книга ненавистных мумриков, которая попала к ним в руки. Так что они ее чуть на части не порвали, вырывая друг у друга. То есть делалось это внешне неспешно и с чувством собственного достоинства, но вцеплялись они при этом в книгу как клещами. Так что справочник Боне пришлось срочно спасать. Обещал выдать его для подробного изучения тому, кто приедет к нему в качестве преподавателя в будущую академию. И успокоился насчет того, что точно приедут. Еще и спорить будут, кто первым.
Бонины артефакты на эльфов впечатления не произвели. Они предпочитали артефакты не таскать, а формировать мысленно программы из 10-15 магем самостоятельно. Боня по стольку в уме одновременно держать не мог. Но сложные программы, как понял Боня, эльфы тупо зазубривали. Новое же могли сделать только что-нибудь очень простенькое, как правило, линейное. Хотя и сложных программ знали не мало. Как оказалось, в древности были специальные маги-артефакторы, но их работу эльфы представляли только в общих чертах. Они больше на боевых и лечебных магемах специализировались. Кстати, с найденным Боней древним справочником по медицыне они были знакомы.
Бонины артефакты показалсь эльфам грубоватыми, все-таки магемы перед нанесением он уменьшал не так уж и сильно, невооруженным глазом все видно было. Из полезного для работы артефактора они смогли показать ему новое заклинание-программу, наложив которую на себя, можно было видеть гораздо более мелкие объекты, чем с помощью Бониной линзы. Фактически всю структуру рассматриваемого материала. При внедрении программ в кристаллы это было бы очень полезно, но не снимало вопрос о достижении необходимой точности работ. Руками на микрон не подвинешь...
Впечатление на эльфов произвело только золото, из которого Боня артефакты делал. Боня показал и даже запустил артефакты производства золота и золотых пластин. С атомной структурой веществ древние знакомы не были, все-таки через линзу атомов не разглядишь. Но принцип они быстро схватили. А вот количество потребляемой при этом маны эльфов расстроило. И взгляды, которые они бросали на Боню приобрели легкий оттенок жадности.
Со щитами Боня тоже обломился. То есть воздушному и водяному щитам он себя их научить заставил, но пользы от них не увидел. Фактически, и в том, и в другом случае, вокруг мага создавался мощный воздушный или водяной вихрь, что сильно мешало в него чем-нибудь попасть издалека. Да и вблизи стукнуть было непросто, так как нападавшего просто сдувало ветром или смывало водой. Но вот атаковать чем-нибудь самому для Бони с таким щитом было проблематично. Эльфы-то формировали свои сгустки плазмы (или что иное) уже за пределами щита, оттуда и толкали в противника. А Боня пользовался артефактами, которые в руках держал. А изнутри прострелить щит было ничуть не легче, чем снаружи. Конечно, можно было направить ПП на противника, положив его на какую-нибудь подставку, отойти, поставить щит, а затем запитывать ПП маной и стрелять. Но прицельный огонь в таком случае невозможен.
В общем, Боня допер сделать себе доспех, покрыв свою обычную одежду слоем твердой маны. С маной он мог делать, что угодно, не весила она вообще ничего, а пробить ее стрелой или мечом оказалось невозможно. Всем, кроме самого Бони, который ее хоть пальцем протыкал. Защитной пленки от испарения маны делать не стал. Просто подравнял скорость собственного выделения и наращивания доспеха твердой маной со скоростью ее испарения. Немного потренироваться, чтобы это получалось на автомате, и готово! Правда, оставалась проблема сочленения доспехов, покрывать коркой маны себя всего, Боне не хотелось. Да и двигаться так быстро не получится, так что такой метод только для крайнего случая. Ну и надо бы доспех не просто на рубашку лепить, а специальную одежду приготовить. Солиднее будет.
Боня продемонстрировал идею эльфам. Те поцокали языками и предложили сделать такой доспех Бониной парадной формой. При явлениях народу. Когда торопиться никуда не надо, а покушения вполне возможны. Как-то о возможности покушений на себя любимого Боня никогда не задумывался. Но согласился, что оно вполне возможно. Со стороны тех, кому возрождение магии без надобности. Прикинув, сколько таких может оказаться, Боня загрустил. Выходит, до сих пор ему просто везло. Решив не зацикливаться на негативе, Боня представил себя со стороны полностью покрытым слоем твердой маны. Получилось: "Боня в янтаре".
— "Принц Амбера", — хмыкнул Боня, — или все-таки "бог Амбера"...
Настроение немного улучшилось, а тут как раз и Света с горгульями вернулась. Сытая, довольная и сразу потащила Боню в спальный отсек шатра.
— Бонь, ну что ты так с этим эльфами носишься, — заявила она ему, прекращая научные дискуссии. — Сами разберутся. Галадриэль с советниками, когда они еще в гробы ложились, на троих тысяч пять лет уже точно было. Не маленькие.
* * *
Утром Боня встал, как всегда в последнее время, очень рано. Собственно, для него понятие "лечь спать" стало эквивалентным "заняться сексом", а после — просто поваляться с подругой за компанию. Тоже приятно. Так что теперь Света дрыхла, восстанавливая силы, а он через некоторое время решил, что думать можно и не только в горизонтальном положении. К тому же что-нибудь полезное сделать можно будет.
Вот он и занялся артефактом воздушного щита, совмещенным с плазменным пистолетом. Программа вышла довольно сложной, но, как не странно, заработала с первого раза и правильно. Боня сам себя мысленно похвалил. Но агрегат получился неожиданно неудобным. Боня предусмотрел в нем возможность регулировки внутреннего радиуса воздушного щита, а также расстояния от артефакта, где будет формироваться плазменный шар перед выстрелом. Но оказалось, что воздушный вихрь не умеет быть только полуметровой толщины, а зартрагивает столб воздуха на полтора-два метра больше. То есть отодвигать место старта "пули" от "ствола" пришлось на три метра и больше. Целиться стало неудобно. К тому же сам щит формировался не вокруг Бони, а вокруг артефакта. Приходилось либо увеличивать радиус щита, либо стрелять "от бедра". В общем, артефакт Боня доделал, регулировки провел, но в том, что станет им пользоваться, уверен не был. Скорее сделает вместо него два артефакта: щит и ПП с регулировкой места формирования "пули" по отдельности.
Пока Боня возился с артефактом, совсем рассвело. У едальне на опушке народ толпился в том же количестве, что и вечером. У Бони даже возникло подозрение, что никто из эльфов спать так и не ложился. Включая древних. Его попытка организовать кого-нибудь из местного населения на раскопки сокровищ холма со склепом успеха не имела. Всем было не до того. Можно, конечно, было отправиться кладоискательствовоть своими силами, но Боня постеснялся. Все-таки хозяевами недр холма были древние, и просто экпроприировать их собственность он не счел возможным. Стряс с них обещание составить подробную опись всего уцелевшего и представить ему в будущую академию не позднее, чем через полгода.
На сем интерес Бони к эльфийским делам стал угасать. Точнее, он почувствовал себя здесь лишним. Эльфы его явно стеснялись и не знали, как себя с ним вести. А он и сам не знал, чего от них требовать. Панибратского отношения, точно, не хотел. Но и чтобы на колени перед ним бухались, не хотел еще больше. Объявлять себя эльфийским правителем Боня тоже не собирался, это ведь не только права, но и куча обязанностей. Главная из которых — стараться сделать свой народ счастливым. А эльфийский народ Боня своим не считал. Слишком уж у них культура от привычной ему отличалась. Применяя фразу Джека Лондона про мексиканцев ("черные они и думают не по нашему") к данному случаю, можно было сказать, что выглядят эльфы "по другому" и думают "не по нашему".
Так что решил свести все к договорной основе. Типа — эльфы признают его своим деусом (и пусть сами решают, что это для них значит), он их обеспечивает маной для нормального функционирования Великого Леса. Эльфы, в свою очередь, делятся с ним своими знаниями и достижениями, дают ознакомиться со всеми древними предметами, которые будут в их распоряжении, и шлют к нему в академию учеников и преподавателей. Кроме того, выделят несколько десятков семей для поселения на острове рядом с академией уже в качестве подданных. Ну и отводок мелорна дадут (хотя он и сам возьмет).
Боня сообщил об итогах своих размышлений древним эльфам, а заодно и всем, кто оказался поблизости. Возражений не было. Древние со всем согласились и даже, как заметил Боня, вздохнули с облегчением. Все-таки наводить в поселке порядок согласно своим понятиям при Боне они не решались. Вдруг ему что-нибудь не понравится? Авторитет потерять можно. А вот насколько рьяно они будут выполнять свою часть договора, Боня уверен не был. Как бы не пришлось снова прилетать. Так что Боня решил задержаться на денек-другой, вспомнить свои знания об устройстве радио и переложить их на язык магем.
Магема преобразования маны в электричество в справочнике мумриков была. Равно как и магемы сенсоров, срабатывающих при подаче на них электроического сигнала, и даже магема излучения радиомагнитных волн задаваемой частоты и мощности. А вот магем непосредственного преобразования электросигналов в звук и наоборот Боня не обнаружил. В принципе, из имевшихся модем можно было собрать и приемник, и передатчик, используя магемы, как обычные радиодетали. Но Боня решил не заморачиваться, а собрать что-нибудь типа телеграфа. Тем более, что при разумной мощности передатчика, на самое большое расстояние передают длинные волны с частотой от 50 до 100 кГц, но использовать их под радиопередачу, как помнил Боня из курса физики, почему-то не принято. Не случайно, наверное. Еще он помнил, что сигнал точного времени из Германии с частотой 77,5 кГц и мощностью 50 кВт рассчитан на прием часами на 2000 км (у самого такие часы были). Вот и решил взять эти данные за основу.
Схема все равно получилась довольно сложной. Боня использовал "цифровую кодировку" букв, отведя под каждую 5 позиций (есть сигнал — нет сигнала). В местном алфавите было всего 27 букв, так что и под знаки препинания место осталось. Но провозился изрядно. Под каждую букву отдельно по кусочку схемы выделял. А сколько возни оказалось с приемником. Точнее, с печатающим устройством... Боня никогда не задумывался, насколько это сложная вещь, причем — чисто механически. Печатающую головку сделал матричной, каждую букву из точек 4в6 формировал. Хорошо, хоть чернила не нужны были, в справочнике была магема магическую метку ставить, ее и использовал. С кареткой возиться не стал, но пока научился равномерно передвигать ленту ровно на позицию одной буквы — намучился. Целую неделю провозился.
Пока делал артефакты, на производство ленты для телеграфа припахал верных пикси, которые к концу третьего дня постанывать начали. Хоть он их и на смены по часу поделил. Но метров сто сделали.
В передатчике Боня предусмотрел переключение частот с 50 до 100 кГц через 10. Всего — 6 каналов связи. Перенумеровал их и выделил эльфам на прием номер 2 — 60 кГц и на нее настроил приемник, оставляемый в Великом Лесу (номер 1 для себя приберег). Решил, что для начала шести точек связи ему хватит: себе (в будущей академии на острове), эльфам (в Великом Лесу), в Денае. Ну и три в резерве, все-таки еще и Империя есть, и Алы, и Хумы, и орки в степи. Еще и не хватит на всех.
Боня поинтересовался у Лючиэль, где, кроме Денная, у эльфов есть представительства. Оказалось, что нигде. Эльфов уже давно никто равными себе не считал. В Денае официального посольства тоже нет, это Гильделььерт себя так сам называл. Честолюбие свое тешил. Боня даже подумал, не сделать ли его своим представителем, но решил оставить его эльфам. А со своими потом разобраться. А то академию еще не создал, официального статуса так и не приобрел, роано о пердставительствах думать. Да и отдавать его на откуп одному Гильдельберту не хотелось. Слишком уж эльфы замороченные, да и отношение к ним у денайцев когда еще выправится...
Неожиданно для Бони разговор с Лючиэль перешел на совсем другую тему. Пока еще Великая Мать стала проситься к нему в будущую академию в качестве главы предполагаемого там эльфийского поселения и просто заведующего хозяйством.
— Вот ты уедешь, — жаловалась она, — Галадриэль сразу сама себя Великой Матерью объявит. А мне куда деваться? Меня же весь поселок шпынять станет. А я хозяйство вести умею, да и всех тут знаю. Пару десятков семей подостойнее подберу и переезд организую.
Боня подумал и согласился. Затевать кутерьму с выборами Великой Матери смысла, и в правду, не было. Все равно, проигравший будет недоволен. А деловая помощница ему в академии пригодится, не все же самому делать или на Свету грузить. Тем более, что дракона детьми грезит, ей не до общественных дел будет. Правда, еще горгульи есть, но эльфами пусть лучше Лючиэль рулит.
Еще неожиданно пришлось объясняться с единорогами. Как-то узнав, что Боня скоро собирается отбыть, примчались из леса и устроили целую пантомиму, требуя взять их с собой. Древние на них даже слегка обиделись. Боня, как мог, объяснил им, что сейчас он со своей командой улетает, и тащить их на себе никто не сможет. Единороги с надеждой уставились на Свету, но понимания не встретили. Так что, Боня предложил им, если не передумают, дождаться старта Лючиэль с переселенцами. Единороги расстроились и, понурившись, двинули к Лючиэль. Та прямо-таки расцвела и принялась им по-очереди шептать на ухо что-то утешительное и ласковое, не забывая иногда кидать победные взгляды в сторону Галадриэль.
Боня уж было решил, что на этом можно и отчаливать, но тут уз леса к нему прилетела целая туча пикси. На глаз — больше сотни. Вид у них был такой, что можно было предположить, что несколько тысяч лет они провалялись где-то в опавшей листве, ставшей со временем перегноем. Тусклые, полупрозрачные, какие-то серо-зеленые, крылья в грязных разводах. Как и долетели — непонятно. Бонины две дюжины сначала напряглись и заняли вокруг него круговую оборону, сердито гудя крыльями. (И как это у них получается так ловко выражать эмоции гудением, — в который раз удивился Боня). Но, увидев состояние вновь прибывших, сломали строй и даже кинулись поддерживать наиболее болезных на вид.
Из их прибытия Боня сделал два вывода. Во-первых, мелорны как-то регулируют плотность манового облака в лесу, поддерживая его на гораздо более низком уровне, чем облако вокруг Бони. Иначе бы пикси не потребовалось так много времени, чтобы очухаться. А, во-вторых, проблем у него явно прибавилось, так как таскать с собой такую ораву даже очень симпатичных пикси означает распугать все человеческое население любого города, который ему придется посетить.
