— Чиода? — спросила Мисато. Девушка шумно выдохнула и с писком "извините что помешала" унеслась прочь. Мисато тут же высвободилась из моих объятий и побежала следом. Я же, тоже находясь в состоянии крайней растерянности взялся собирать осколки чашки из лужи кофе...

Пока острые горячие осколки не были собраны, я, отойдя от шока, думал, что делать. Быстро скинув всё в мусорную корзину, посмотревший в зеркало и убедившись, что выбранный для разговора образ принят, я сел за стол. Через секунду послышались каблуки Мисато, а через две — в дверь вошла она сама, ведя за руку Чиоду. Чиода-сан, секретарша, была несколько растеряна, или даже напугана. Впрочем, Мисато тоже, судя по виду, находилась в полу-шоковом состоянии, будто её застали за рукоблудием строгие родители.

— Кхм... — я привлёк к себе внимание девушек.

— Простите, я... — начала Чиода, но я её прервал:

— Вам не за что извиняться, Чиода-сан. И давайте на "ты", всё же в одном отделе служим... —

Она взглянула мне в глаза и кивнула. Я же продолжил, выдержав паузу: — надеюсь, вас не слишком шокировало то, что я пришёл к Мисато вечером и немного поработал с документами...

— Но у вас не было на это права! — возмутилась Чиода, тут же забыв про волнение, — капитан Кацураги занимается этим потому что у других нет права составлять документы от её имени и...

— Я знаю. Я нарушил правила, верно? — я ухмыльнулся. Сейчас мне точно они ничего инкриминировать не могли. Мисато всё так же стояла позади Чиоды и слушала разговор. Судя по лицу, она уже отошла от небольшого шока и сейчас её, что называется, "отпустило".

— Но... вы и Кацураги-сан... — замялась девушка.

— Встречаемся. — я улыбнулся самой ехидной улыбкой, которую смог выдавить из себя, — тебя это удивило?

— Но вам же...

— Я же сказал, давай на ты. — оборвал я её, что бы сбить настрой. Что бы она притихла, пришлось говорить тихо, что бы Чиода подстраивалась. Пока она снова начинала свою отповедь, я осмотрел её. Классическая японка, лет двадцати, не замужем — кольца нет, да и слишком бурно реагирует, судя по раннему приходу — работа для неё очень важна, то есть составляет большую часть её жизни. Шоковое состояние при входе в комнату говорит о том, что она неравнодушна к Кацураги. Но оно и понятно — такие офисные девочки легко идут за харизматичным лидером. Значит, не предаст, пока верит в Мисато.

— Тебе же вроде... тринадцать лет! — вспылила она.

— Если ты помнишь законы, жениться можно с четырнадцати. — я посмотрел на Мисато и продолжил, — то есть для меня через пару месяцев. Если уж закон такое позволяет, то почему вы так остро воспринимаете моё поведение? — я тяжёлым взглядом посмотрел на Чиоду. Она оказалась "припёрта к стенке" — действительно, японские законы позволяют жениться с четырнадцати лет, что в условиях мира после второго удара является жёсткой необходимостью для исправления демографической ситуации. Наконец-то в этом вопросе спросили врачей и они уверили что четырнадцать это начало детородного возраста. Библии и консерваторы оказались не у дел — правительство имеет жесточайший демографический коллапс в виде недо-апокалипсиса пятнадцатилетней давности.

Источник возмущения Чиоды я нашёл, сопоставив факты — она просто привязана к Мисато и ревнует. Может, Мисато просто импонирует ей, может — кумир, может — субъект более интимных мыслей, но она ревнует тому, что её Мисато так относится ко мне. Хотя она видела только жаркий поцелуй, этого достаточно.

— Но командование может быть против! Вы же сослуживцы... подчинённый Кацураги-сан и...

Я уже понял, что она нашла лазейку и теперь апеллирует к командующему. Прервав её жестом, я потянулся к телефону, стоящему на столе и набрал номер, который был записан прямо на аппарате в специальном окошке. "001 Команд. Икари"

Мисато, видя такое дело, вышла из за спины подчинённой и недоумённо спросила:

— Кому ты звонишь? — похоже, она была так же взволнована как и Чиода. Или даже больше — ведь хоть закон и разрешает с четырнадцати, отношения между нами выглядят со стороны слишком неравными и могут быть осуждены всеми. Мне этого очень бы не хотелось, поэтому я ответил одновременно и секретарше в приёмной, спросившей из трубки "Да, Кацураги-сан?", и Мисато.

— Соедините пожалуйста с командующим.

— А кто его спрашивает?

— Сын. Срочно.

— У него сейчас деловой визит в Европу... я могу соединить, но он скорее всего в самолёте... — с сомнением сказала девушка.

— Соединяйте. — я положил на стол трубку и ткнул пальцем в кнопку громкой связи. Мисато аж задержала дыхание от такого поворота событий, а Чиода, видимо, не понимала, что происходит и с чего вдруг мне звонить командующему. На весь кабинет раздались гудки вызова. Мисато тут же встрепенулась:

— Синдзи, не надо! — Она быстрым шагом приблизилась, но я тяжело взглянул на неё. Если мои выводы относительно позиции Гендо верны, то ничего плохого точно не случится.

— Надо, Мисато, надо. — как раз в это время вместо гудка раздался уже знакомый ледяной голос:

— Икари Гендо. Слушаю.

— Папа? — спросил я, обратившись к аппарату. Мисато вздрогнула, услышав голос и кровь отхлынула от лица — вместо красноты появилась белизна, и немного ошеломлённый взгляд. Чиода снова пребывала в перманентно-шоковом состоянии.

— Сын. — подтвердил Гендо, тут же спросив, — ты что-то хотел?

— Да, пап. У нас возникло небольшое недопонимание. Тебе же известно о моём интересе к капитану Кацураги Мисато? — я спросил, тогда как Мисато опять смотрела на меня неотрывно, и не шевелилась, словно восковая фигура.

— Известно.

— Тогда я просто хотел удостовериться что ты ничего не имеешь против наших отношений...

Мисато вздрогнула и села на стул. Точнее — свалилась, словно ноги её не держали. Впрочем, почему "словно"?

— О каких отношениях ты говоришь? — спросил Гендо. В его голосе было даже немного любопытства. Немного, но больше, чем ничего.

— Близких. Возможно даже сексуальных. — я посмотрел на Мисато. Та вообще отключилась от реальности и с ужасом смотрела на телефонный аппарат. Повисло молчание. Из трубки был слышен фоновый гул — видимо, он и правда в самолёте. Через несколько секунд, из тех, что кажутся вечностью, Гендо ответил. Да как ответил!

— Только если безопасный секс. Капитан важный человек в структуре НЕРВ-Япония и я не могу выписать ей декретный отпуск до того как будет ликвидирована угроза нападения ангелов. — Гендо замолчал. Мисато, перенервничав, дышала глубоко, но при этом начла стремительно краснеть. Чиода тоже, что характерно.

— Это без проблем, отец.

— Ещё что-то? — нетерпеливо спросил он.

— Да, ещё одна мелочь. В Японии пиво это скорее газировка, так что не мог бы ты привезти мне из Европы пару ящиков нормального пива, а? Я возмещу убытки.

— Посмотрим. — буркнул аппарат и послышались гудки. Бросил трубку.

— Ну, Чиода, есть ещё вопросы? — спроси я с улыбкой. Та стояла, причём краснея всё больше. Видимо обсуждение таких вопросов не принято. Тем более учитывая, что Икари имеет имидж властелина всея НЕРВ.

Чиода не ответила, только помотала головой из стороны в сторону. Заметив, что она приходит в себя, я продолжил:

— Тогда можешь сделать нам с Мисато одно маленькое одолжение? Никому не говори, ладно?

— Ладно. Как вы могли подумать, что я...

— На всякий случай, Чиода, просто на всякий случай я прошу тебя ради нас... — я встал и обнял Мисато. Она подняла руку и положила поверх моей, — никому не говорить. Не хотелось бы стать объектом сплетен.

— Конечно, конечно! — заверила меня секретарша и тоже обратила внимание на Кацураги. Та потихоньку приходила в себя.

— Тогда оставь нас, пожалуйста. И спасибо тебе, Чиода. — я улыбнулся ей и проводил взглядом. Мисато по прежнему сидела, ничего не говоря. Кажется, у девочки и так психологическая травма, а я ещё давлю... ай-яй-яй, какой плохой я... — я сел рядом с Мисато и стал поглаживать её по волосам. Через минуту она уже успокоилась и...

Да, что делают женщины в случае сильных чувств? Плачут. Разревелась наш капитан. Пришлось работать жилеткой и обнимать, попутно продолжая сеанс поглаживаний и успокаиваний. Через пять минут она затихла и обняв меня, сидела молча. Недолго:

— Синдзи, ты...

— Тсс.... Я сделал так, как будет лучше для всех нас. — уверил я её, — просто поверь мне, Мисато...

— Всё равно, ты... отношения... декретный отпуск... как ты мог такое сказать командующему! А если бы...

— Если бы он был против или ему вообще было дело до того, кто с кем спит, то я бы ещё после того боя получил нотацию и нравоучения... — я прекратил гладить Мисато и взглянув ей в глаза, спросил, — или ты сомневалась в том, что командующий всё знал?

— Нет, но... догадывалась.

Я вместо ответа снова поцеловал её. Предварительно в лицо — солёные слёзы быстро высохли и Кацураги тихонько хихикнула, потом наши губы встретились и повторилось то, что было полчаса назад. Правда, на этот раз я лидировал, а Кацураги позволяла себя целовать.

Чиода опять вошла без стука, но на этот раз отвлекла нас покашливанием. В руках её была швабра — она пришла убрать пятно от кофе.

— Чиода? — Мисато снова удивилась, но на этот раз не отпрыгнула от меня, — может, будешь стучаться?

— Простите, капитан! — поклонилась девушка и порозовела немного.

— Мисато, не прессуй ч Чиоду. Можно подумать, ты часто в кабинете занимаешься непотребствами... — подколол я девушку. Мисато разозлилась:

— Пока ты не появился, всё было нормально, и ко мне можно было входить без стука.

— Какая плохая привычка — входить без стука... — я снова наклонился к ней и коротко поцеловал. — И не говори. Буду перевоспитывать...

— Кстати, солнышко... — на такое обращение Мисато всё ещё реагирует... специфически, — ужин вчера приготовил. Цыплёнка, а вон как получилось. Хорошо, что в холодильник поставил.

— Мм. Звучит вкусно. — мы разговаривали не обращая внимания на Чиоду, которая мыла пол.

— Вкусно не только звучит. Обещаю. — улыбнулся я.

— Ты неважно выглядишь. — Мисато отстранилась от меня и обеспокоено посмотрела на моё лицо, — у тебя глаза красные...

— Ну так я вчера с утра в школе, потом дома работал, потом ночь вместо тебя работал...

— Вот что, иди спать. Домой, Синдзи! — скомандовала она.

— Есть мэм! — ответил я и встав с её колен.

Чиода домыла пол и тихо ушла. Следом за ней ушёл и я, оставив капитана наедине со своими мыслями...

* * *

* * *

* * *

* *

* * *

* * *

* * *

* *

Мисато устало ввалилась в квартиру и скинув обувь, прошла на кухню, не обратив внимания на обновлённый имидж своего жилища. Съев забытый Синдзи бутерброд с варёной колбасой, которую парень очень любил, она ввалилась в свою спальню и быстро отключилась. Утро началось неожиданно приятно — в комнату проник вкусный запах готовящейся пищи и Мисато, причмокнув губами, и не обнаружив вкусненького на языке, открыла глаза.

Синдзи уже разогрев разогреваемое и сварив суп, устроился с пакетом фисташек перед телевизором на новом диване и увлечённо их щёлкал.

Кацураги оделась и осторожно вышла из комнаты. Для начала она не узнала квартиру в которой находилась, — работа Синдзи по превращению свинарника в приличное жилище была выполнена на ура. Засомневавшись ненадолго, Кацураги с удивлением рассматривала интерьер, до тех пор пока ноги не принесли её на кухню. На столе стоял завтрак и чашка кофе, а рядом обнаружился пен-пен, который увлечённо терзал колбаски.

— Пен-Пен? — спросила Кацураги, шумно выдохнув, — ну хоть ты тут, я уж боялась что в чужую квартиру вчера завалилась. — Мисато села на стул.

— Уарк? — с любопытством спросил пингвин.

— А, это. — Кацураги неопределённо махнула рукой в сторону своей комнаты, — Синдзи вчера светильники новые прикрутил? И когда он всё успевает...

— Уарк. — Пен-Пен кивнул головой, и вернулся к колбасе. Капитан быстро растерзала свой завтрак и взяв в руки кофе, пошла в сторону гостиной, из которой доносились звуки телевизора.

Правда, кофе чуть не пролился на новый ковёр — в отличии от прихожей, гостиная действительно изменилась до неузнаваемости. Синдзи по хозяйски сидел на новом кожаном диване и положив ноги на пуфик, лузгал фисташки, глядя в экран телевизора.

— Синдзи! — Набросилась на него Кацураги, поставив кофе на тумбочку, что бы не пролить ненароком, — Что ты сделал с моим домом! О, куда ты дел мой любимый диван? — разозлилась Кацураги на то, что без её ведома в её квартире накрутили столько всего. — Мисато приблизилась и осмотрела всё ещё раз, — а это что? О, боже, зачем нам тумба пот телевизор! А светильники? Неудобно же каждый раз бегать включать свет! — расходилась девушка, — а люстра... чем тебе старая не угодила? И ради бога, когда ты это всё сделал?

— Мисато, не злись, пожалуйста, просто...

— Что "просто", а? Чёрт, Синдзи, ты же наверное столько денег потратил...

— Деньги это наживное, — приходят и уходят. А жить нам где-то надо?

— Я нормально жила и со старым диваном! — возмутилась Мисато.

— Нормально? — изогнул бровь парень и отставил в сторону чашку с фисташками, — это ты называешь нормально? — парень явно разозлился на девушку, на что та отступила на шаг, но потом опомнилась и пошла в контратаку:

— Не передёргивай, Икари! И вообще, кто тебя просил всё это делать? А?

— А тебе не нравится?

— Нравится, но... — девушка замялась. Мысли её ужаснули бы Икари своим максимализмом.

— Но что? — начал выпытывать у девушки Синдзи. Мисато немного порозовела от волнения, но всё же припомнив, как они самозабвенно целовались в её кабинете, сказала:

— Просто.... Это уже слишком, не находишь? Ты готовишь, убираешь, делаешь ремонт, мою работу...

— И? — не понял Синдзи, — что тебе не нравится? Я же стараюсь для тебя, блин!

— Вот! Зачем ты так много делаешь? Ты... слишком правильный! Слишком заботливый, слишком....

— Аллё? — Икари улыбнулся и встав, подошёл к Мисато, однако встал на расстоянии вытянутой руки. Девушка наблюдала за его движениями очень внимательно. Икари встал, взял кофе и отхлебнув разок, высказал:

— Так для кого я это делаю? Живём мы вместе, в одной квартире, так что ремонт я сделал только косметический, да и то для нас, то есть в равной мере и для себя, и для тебя. Хочется, знаешь ли, быть здесь дома, а не как в дешёвом мотеле для свиданий. Ем я не меньше, а может и больше твоего, да и готовить умею. Не люблю, но умею, так что если ты не можешь сама, то придётся мне. Я не обижусь, о женщине судят по её готовке только извращенцы, импотенты или хронические дебилы, которые хотят показать женщине где её место. То есть импотенты по психологическим проблемам. Работа... — Синдзи замялся. Не говорить же Мисато, что в такой работе он чувствует себя как рыба в воде... не говорить. Соврать? Тоже плохо, так что решил отделаться непонятным ответом, — предположим, мне понравилось работать с бумагами, отчётами и прочей ересью, которой занимается твой отдел. Да и было там не так уж и много, если подумать.