Дети - цветы жизни

Ален притих и задумался. Отношение Каору к этой кошмарной случайности сделало ситуацию почти терпимой. По крайней мере, утихло жгучее чувство вины. И он почти начал верить, что Каору важнее всего ребенок от любимого человека, пусть этот любимый человек и нагулял... Космос, что он несет? Нет, не надо пока ничего формулировать, а то или пошлость или совсем розовые сопли. Лучше решить, почему все-таки так неспокойно? Вроде бы, не младенца вручают, не надо менять подгузники.

— Она уже почти настоящий человек, — тихонько заговорил Ален, — Со своими привычками, сценарием поведения. Не новорожденный сверток, которому можно найти няню, он и не отличит. Мой второй пилот забрал у брата собаку, взрослую, так они до сих пор выясняют, кто в доме хозяин. А тут не животное даже. Ей надо будет доказывать, что я имею право слова, право ее воспитывать, упрекать, наказывать за проступки. Она может на все это сказать "ты мне никто" и будет права. Не надо много ума, чтобы зачать ребенка, капля спермы еще не делает тебя родителем, не дает родительских привилегий, а обязанности, как оказывается, накладывает. И я... я не уверен, что готов к этому, Каору. Даже наоборот, я не готов. Тоже знакомая, не подружка, рассказывала, как ей лет в семнадцать приснилось, что она беременная, так она рыдала потом полночи, во сне же, не понимая, за что такой ужас. Вот и у меня схожее состояние. За что — я уже понял, а как с этим жить — нет.

— Боишься не справиться?

Ален кивнул.

— Я тоже боюсь, — признался Каору, прижимаясь лбом к его макушке. — Еще как. Я взрослых могу, и воспитать и построить. Ну, построить быстрее. А с детьми даже не всегда представляю, как разговаривать. Но это не значит, что у нас не получится, как ты думаешь?

— Ой, лучше не спрашивай, — фыркнул Ален, мотая головой.

— Смеешься — уже хорошо. И, Ален, у этой девочки нет никого, кроме нас, об этом ты помнишь?

Ален выбрался из объятий и встревоженно посмотрел на Каору. Вот такой его тон он очень не любил. Обычно ничего хорошего эти интонации не предвещали. Тем, к кому имели хоть малейшее отношение.

— Не трогай ее, хорошо? Пусть летит, куда хочет, выходит замуж, за кого решила. Это не наше дело. В конце концов, пусть и случайно, Ариана нашла лучшего отца для своей дочери — тебя.

Каору улыбнулся, повалил Алена на диван и улегся сверху, изучающе прищурившись.

— Ты знаешь, что у тебя талант меня успокаивать?

— Знаю, — Ален обхватил его за талию, притягивая ближе. — Помню. С самого начала получалось.

И с самого начала до безумия нравилось целоваться с Каору. Много чего изменилось за прошедшие годы, а это — нет. Ален отвечал, настойчиво и требовательно, пока еще можно, пока никто тут не мешается... Нет, эту мысль лучше прогнать сразу, не позволять ей ничего портить заранее.

Но Каору, как назло, был как-то так странно нежен, что в голову снова полезли мысли о беременных женах. Ален усиленно прикусывал и губы и все, что попадалось, только бы не сорвалось с языка. Не время настолько веселить Каору, вдруг, настрой собьется. А не хотелось. Совсем не хотелось. Какой бы странной она не была, но это нежность Каору, к нему, Алену. То, перед чем он никогда не мог устоять. Даже в те недели на грани разлуки. Иногда Алену казалось, что именно боязнь потерять эту любовь и заботу, заставила его встряхнуться и не разрушить все окончательно. А потом восстановить то, что их связывало. Именно страх, не разум. Но с Каору всегда лучше срабатывало чутье, чем здравый смысл. И откуда ему взяться, здравому, когда он так смотрит, так обнимает?

— А еще я боюсь, что ребенок отнимет тебя у меня, — шепотом признался Ален, сосредоточенно разыскивая застежку на воротнике рубашки Каору.

— Даже комментировать не стану, — хмыкнул Каору, ощутимо и мстительно кусая его за ухо.

Только в душе Ален вспомнил, что хотел спросить. Натянув домашний костюм, он вышел из ванной и пошел искать Каору. Тот завернулся в плед, как в тогу, и сидел на пуфике возле окна, снова уставившись в планшет.

— А ты почему сегодня так рано?

— Не рад? — поддразнил Каору, широко улыбаясь.

— Я серьезно. Оно у тебя обычно не к добру.

— Вот и я об этом вспомнил и решил менять традиции. Ладно бы вернулся с рядовой войнушки, та то проторчал кучу времени на каких-то заседаниях. Чуть сам не застрелился. Садизм это — после таких командировок сразу припахивать на полный рабочий день.

— Ты бы так Фланнери и сказал, — покатываясь со смеху, предложил Ален.

— Так я ему и сказал, — Каору поманил его к себе.

Ален устроился на полу, головой на коленях у Каору, и попытался заглянуть на экран. Каору повернул планшет, демонстрируя разноцветный график. Что-то настолько внутреннее и проходное, что даже без пометок и общедоступно, ясно. Значит, можно отвлекать его и дальше.

— Завтра я тоже свободен, — добавил Каору, аккуратно раскладывая челку Алена тонкими прядками по лбу. — И, скорее всего, послезавтра. А потом на неделю в загул. Дамьен летит на переговоры, ну и пару дней хочет провести где-нибудь с Реем. Придется работать за двоих.

— Как они уживаются? — в который раз удивился Ален.

— А как мы уживаемся? Ругаются, мирятся. Ругаются, чтобы мириться, — добавил Каору после паузы, внимательно разглядывая оконную раму.

Ален прыснул, вспомнив и слухи, которые окружали эту пару, и постоянный, почти безадресный треп Рейджи. Кстати, он столько времени ревновал своего любовника к Фланнери, но так и не додумался спросить Акерру, как тот воспринимает глубокую симпатию своего любовника к Каору. Хотя, Акерра все равно отшутится, чтобы не думал на самом деле. Ален вздохнул, перевернулся на бок, сунул прохладные ладони под плед, к теплому бедру Каору, и вернулся к актуальному:

— Каору, если ты завтра отдыхаешь...

— Я поеду с тобой, — закончил тот.

— Нет, я наоборот...

— Ты — возможно, а я поеду.

— Ты не веришь, что я могу справиться сам?!

Каору снова засмеялся.

— Не надо так возмущаться. Верю, конечно. Просто хочу посмотреть и послушать, — он задумчиво посмотрел в окно.

Ален, тоже выдерживая паузу, проследил за его взглядом. Ничего особенного, обычный столичный пейзаж. Зеркальные небоскребы и парки между ними. На горизонте окраины города и частные особняки. Ален когда-то предлагал Каору купить там дом, но тот отказался. Что-нибудь огромное, в стиле владений Фланнери, было дорого и бесполезно, а маленький домик — бесполезен без дорого. Лучше просторная и удобная квартира. Ален тогда поспорил для вида, но серьезных возражений не нашел. Может быть, теперь, ради ребенка, Каору передумает?

— Так чего послушать? — все же не выдержал Ален.

— Откуда я знаю? Что скажет эта женщина, видимо. Ален, ну просил же, не ищи ты тройного смысла. Первый раз лет пять назад просил.

— Но ты до сих пор заигрываешься, — пожаловался Ален. — Так что, и еще через пять лет попросишь. Слушай, если мы оба сегодня свободны, сходим куда-нибудь поужинать?

— Может быть, лучше закажем домой?

Каору подвинул Алена и поднялся. Плед частично сполз, и Ален порадовался, что окно прозрачное только с их стороны.

— Не-ет, — он с трудом помотал головой. — Иначе я точно завтра не буду соображать.

Ален встал, шагнул к Каору и поцеловал его в угол губ. Все-таки, сейчас он был выше, чем в девятнадцать. Ненамного, зато разница в росте с Каору теперь меньше двух дюймов. Пустяк, а приятно.

И в ресторан с Каору он хотел, потому что было приятно. Не оттого, что его спутник — майор Хидэо, а потому что Каору красивый мужчина, и, при этом, его мужчина. На Тилане практически не срабатывало, тут Каору знали хорошо, а в других мирах — еще как. Даже на Прайме, "гражданской столице" Союза. Но, что есть. В конце концов, главным было не произвести впечатление, а побыть рядом.

Определенно, не о том он сегодня думает. Все равно, несмотря на заверения Каору и собственные попытки соображать, страшно, что ребенок не сблизит, а отдалит. Появятся причины для ссор, из-за воспитания, из-за поведения девочки, оба будут нервничать и грызться, когда она заболеет.

"Ты еще вспомни, что когда-нибудь она вырастет, и будет жаловаться тебе, что Каору забраковал уже пятого ее парня", — пнул себя Ален, ожесточенно роясь в шкафу. Каору уже оделся и терпеливо ждал в соседней комнате, а он все еще искал чистую рубашку, замирая каждые пять секунд на очередной бредовой идее. Наверное, надо было согласиться остаться дома. Вечер, перетекающий в ночь, в постели с Каору, и никакие мысли не страшны. Эффективная терапия. Пусть и побег от реальности. Он же себе в этом сознается, значит, можно. Как лекарство. И завтра наступит быстрее. Сколько раз ему соседи по казарме говорили, что секс перед экзаменами — лучшая подготовка. А он сегодня так себя и чувствовал, словно завтра итоговый по навигации, а у него в голове даже Альтаир с Альдебараном перепутались, не то, что принципы расчета кратчайшего курса.

— Надоело, — громко и четко проговорил Ален, влезая в пуловер. Неважно, что на голое тело.

— Что тебе надоело? — расслышал Каору.

— Дрожать надоело.

Ален пригладил волосы ладонью и вышел из спальни.

— Я позвоню ей завтра с утра и договорюсь часа на два. Какой-нибудь шаттл в это время точно будет. В крайнем случае, подождем. Или она подождет. В порту много развлечений. И все. Бумаги, попытки осознать, детские капризы — все уже потом. Иначе я рехнусь окончательно.

Каору приподнял бровь, словно собираясь ляпнуть что-нибудь ехидно-уважительное, но промолчал. Только улыбнулся и кивнул. И вытащил у воинственно настроенного Алена край пуловера из брюк.

Утром Ален вспомнил свое вчерашнее выступление и застонал. Мандраж вернулся, а к нему присоединились головная боль от выпитого и злость на собственный оптимизм. Но сегодня точно прятаться было некуда. Ален проглотил горсть таблеток, постоял несколько минут под холодным душем и понадеялся, что не придется замазывать синяки под глазами.

Когда он блаженно грелся под сушкой, в ванную вошел Каору. Как обычно, безупречно одетый и причесанный. Как обычно в форме. Ален проморгался, но ничего не изменилось. И волосы у Каору зачесаны так, чтобы не закрывать молнию на виске.

— А это зачем? — спросил Ален для проформы, понимая, что не переубедит.

— Просто так, — Каору улыбнулся и дернул плечом. — Серьезно просто так. Максимум, для экономии слов.

— И для доведения несчастной женщины до инсульта, — подтвердил Ален, натягивая белье.

— Несчастной?

— Только она этого еще не знает, — пояснил Ален. — Надеюсь, ты настроен развлекаться, а не убивать?

— Не знаю, — вздохнул Каору, прислонившись к стене. — Вообще, убивать.

— Руки пачкать? — предположил Ален.

— Вот поэтому и не знаю. Ты прав в одном, ситуация действительно та еще. Ночью я даже подумал, что, если бы в прострации не был ты, по потолку бегал бы я.

— Ты по другим причинам.

— А есть разница, если потом следы отмывать? — Каору усмехнулся, облизнул нижнюю губу и покачал головой. — Видела бы она нас, могла бы гордиться. Довести до истерики двух боевых офицеров — нужен талант.

— Или экономическое образование, — вырвалось у Алена. Они с Каору понимающе переглянулись и вздохнули.

— Пойдем уже, — Каору потянул его за локоть. — Машину я возьму служебную, иначе не успеем.

— Интересно, девочка знает, зачем она тут? — осенило Алена.

— Замолчи, во имя Космоса, — зашипел Каору.

Понятно, до него эта нехитрая мысль дошла намного раньше. Отсюда и форма и активное стремление поддержать репутацию родной службы. И неудивительно будет, если все это Каору понял, когда только прочитал письмо. А потом просто отвлекал его, не давал сойти с ума от неопределенности. Думал о нем, а не о себе. В отличие от самого Алена. Сам он только боялся делиться любовью Каору.

Ален закусил губу, тоже надел форму, повседневную, но чистый комплект, и прицепил к воротнику молнию — свидетельство подчинения особому отряду. Отчасти, из солидарности с Каору. А в машине он на миг накрыл руку Каору своей и, встретив вопросительный взгляд, благодарно улыбнулся. Вот как Каору боялся счастья, в любой момент ожидая подлости от судьбы, так и Ален не верил, что заслужил такое отношение. Каору успокаивал, а сам не верил.

Наверное, и хорошо, что часть нежности Каору отдаст кому-то еще. Кому-то, кто еще и по возрасту в ней нуждается. А то у Алена так и не появится стимул окончательно повзрослеть. Зачем, если знаешь, что тебя всегда обнимут и помогут? Ну, конечно, не буквально всегда. Каору его не баловал, наоборот, ему нравилось видеть в Алене взрослого человека, но сам-то Ален понимал, что, если будет очень-очень сложно, можно немного схалтурить и прийти к Каору. И это допущение иногда мешало. Вот как вчера, да и сегодня. Будь он один, пришлось бы встряхнуться, забирать ребенка и решать, а не ныть. А так...

— Волнуешься? — спросил Каору.

— Да. Но так, уже более конструктивно. На другие темы.

— Это хорошо или плохо?

— Это... конструктивнее.

— А-а! — Каору глубокомысленно кивнул, пряча улыбку, и направил флаер вниз, на правительственные уровни, чтобы облететь затор на перекрестке. — Не забудь забрать у нее все документы, хорошо? Главное, отказ от родительских прав.

— Думаешь, она и его подготовила?

— Не уверен. Поэтому и прошу не забыть.

— Хорошо. Ты припаркуешься на общественной стоянке?

— Да, там меньше формальностей.

Флаер изящно обогнул сферу космопорта и полетел дальше, к взлетным полосам орбитального транспорта. Парковка была чуть южнее, до здания вокзала придется пройтись. Ален выглянул в окно, выглядывая нужный шаттл, но он то ли еще не прилетел, то ли отправился на дозаправку. Ладно, они все равно не опаздывают.

Ариану Ален увидел уже с порога. Напротив сидела девочка... его дочь, болтая ножками на высоком для нее стуле, ела мороженое и что-то оживленно говорила. Ален замер, словно уткнувшись в силовое поле. Абстракции стали реальностью, резко и без предупреждения. До Алена дошло, что собирается сделать эта женщина. Не обременить его ненужным ему ребенком, а отказаться от своего. Да, девочка, Виктория, уже не младенец. И это плохо не потому, что с ней придется искать общий язык. А потому что она поймет, что ее бросила мать, которую она любит. Обязательно любит, как можно не любить собственную мать в таком возрасте?

Его запястье стиснули дрожащие пальцы. Ален повернул голову и понял, что Каору удерживает не его, а себя. Как бы ясно не представлял Каору все это раньше, понимать и видеть — разные вещи.

Мимо кто-то прошел, толкнул Каору, недовольно обронил, что стоят всякие на дороге. Ален встряхнулся, опасаясь, что сейчас Каору наплевать на вежливость, но тот сдержался. Зато оба отмерли и, едва не в ногу, пошли вглубь, к окну, через которое девочка с любопытством изучала вокзальную суету.

При виде Каору Ариана побледнела, даже попробовала подняться, но передумала. Наверное, Каору смотрел как-то так, что лучше было не дергаться.

— Кто из них мой папа? — звонкий голосок девочки нарушил почти мелодраматическую тишину.