— Дали бы нам! — вырвалось у Асыла. — Указали бы, где Сверхмозг!
— Вот, вот, — кивнул генерал, — они могли бы явиться во всем блеске спасителей человечества от тварей, но не сделали этого. Почему?
— Им это неинтересно?
— В точку! Думаю, на нас ставят опыты, как на муравьях или там дрозофилах Прежних. Ты бы стал договариваться с муравьями или спасать их от разборок с соседней кучей, ну, например, жуков? Понаблюдал бы, как максимум, и все!
— Тоже неплохо, — заявил Асыл. — Значит, к нам не полезут, и будет время победить тварей.
— Да, формально ты прав, но... мы же были подопытными муравьями. Лабораторные образцы, так сказать.
— Так лаборатория погибла!
— Да, но когда они разберутся в первопричинах, могут захотеть вернуть сбежавшие образцы.
Асыл не стал ничего говорить, и так генерал обрисовал все предельно точно.
Поэтому они погрузились в обсуждение "провокации ото Льва", пока еще есть время и возможности.
Глава 9
После официального выступления об опасности псиоников, растиражированного всеми средствами массовой информации, и еще дополнительно десять раз повторенного министерством пропаганды, в жизни Льва наступил спокойный период. Также официально было сообщено, что генерал находится в отпуске, в связи с достигнутой стабилизацией фронтов и в преддверии огромного наступления, с применением всего арсенала доступных человечеству средств.
Эта часть была сомнительной, но все же и ее решили задействовать.
Опосредованная угроза, так сказать. Мол, сейчас немного переведем дух, да как врежем по тварям, и те побегут, а уж потом займемся их приспешниками, в тылу. Сомнительной же она была, по мнению Льва, который, анализируя действия тварей за прошлые два года, пришел к выводу, что в половине случаев орды намеренно подставлялись под удар. Зачем Сверхмозгу удары ядерным оружием, объяснять никому не надо было. Пока повелитель тварей отсиживается в своем неизвестном убежище, ему выгодны любые растраты дорогостоящего оружия, а рядового "мяса" он себе еще наклепает, у тварей с этим просто.
Но угрожать — не значит пускать в ход и Лев, скрепя сердце, согласился. Не хотелось ему верить в связь псиоников и тварей, хотя от некоторых документов времен Первой Волны волосы дыбом вставали. Несмотря на официально объявленный отпуск, Лев продолжал напряженно трудиться каждый день, прорабатывая вопрос псиоников в исторической перспективе и выстраивая стратегию Волны на ближайшие десять лет.
Именно столько генерал отводил на перелом ситуации вокруг Рима, перехват инициативы и отбрасывание тварей. Затем, как и во всякой приличной Волне, должен был последовать перерыв на накопление сил, отдых и вообще перевод духа. В этом перерыве, на который Лев отводил от пяти до семи лет, следовало окончательно разобраться с вопросами внутренних врагов и, единым монолитом, сразить тварей, да так, чтобы они опомниться не смогли.
В сущности, удайся такое, и Лев счел бы свой долг выполненным, а второй шанс реализованным.
В тех условиях, которые выставил Сверхмозг, возвращение свободы маневра и возможности оперировать резервами, означало практически победу, но вот воспользоваться ей, чтобы не надорваться и одновременно все-таки выбить тварей "на перспективу", так сказать.
Потому что возможность глобально победить тварей в этой Волне была уже эпично потеряна.
Для прогулок и провокаций Лев выбрал себе парк в центре Рима, достаточно большой, чтобы в нем можно было гулять не менее часа. Достаточно заросший, чтобы при некотором контроле движения, можно было не подставляться под пули возможного снайпера из ближайших зданий. Собственно, размеры парка позволяли не приближаться к зданиям менее чем на полкилометра, а такую дистанцию не всякий снайпер возьмет. В основном же расстояние составляло плюс минус километр, то есть на пределе обученного и тренированного талантливого снайпера с обычной винтовкой.
Что касается тяжелых противотварных винтовок, то таковые были под особым контролем, и о пропажах за последний год не сообщалось. Самоделки... ну что ж, Лев отводил на них те проценты риска, которые существовали. Туда же входили обстрелы из чего-то тяжелого, применение противником людей-бомб и прочие "площадные" удары, которым генерал мало что мог противопоставить, кроме чутья и умения предвидеть ситуацию.
29 сентября 2399 года. Парк в центре Рима.
Лев задумчиво прогуливался по парку, размышляя о том, что сидеть на форпосте 99 было не в пример приятнее. Связь есть, природа вокруг, людей мало, и твари особо не лезут. Пиши мемуары, крути удаленные интриги, занимайся тренировками и лекциями, веди здоровый образ жизни. Красота и удобство в одном флаконе! Здесь же, постоянно какая-то беготня, интриги, выстраивание заново вертикали и горизонтали единомышленников, твари, псионики, Совет — какой-то сумасшедший клубок.
Стар я уже для всего этого, со вздохом признался самому себе генерал.
И тут же прыгнул в кусты, уходя от мелькнувшего невдалеке стрелка. Пуля ударила в дорожку, звонко срикошетив, а стрелок ринулся к Льву, зигзагом и не прекращая стрельбы.
— Мазила! — крикнул ему Лев.
— Умри! — раздалось в ответ.
Вот тут Лев пожалел, что не стал разводить многочисленную охрану. Ибо со всех сторон к нему бежало не менее двух десятков человек, все с оружием, а снайперов что-то не было слышно. Деревья и кусты в парке неплохо закрывали обзор, но Лев и не предполагал, что тут такое массовое выступление произойдет. С собой у него был пистолет, с запасным магазином, и одна граната, на всякий случай. У бежавших наблюдались автоматы, и, самое главное, на лицах полная решимость умереть, но Льва с собой захватить.
— Суки псионические, — пробормотал Лев, — что ж вы делаете, а?
После чего генерал отбросил все сомнения, и принялся действовать так, как будто попал в засаду тварей. То есть на полной скорости выскочил обратно на дорожку, прямо под первоначального стрелка, с ходу наградив его пулей в лоб. Затем, вихляя, как пьяный, Лев на огромной скорости устремился обратно к входу в парк, не глядя метнув гранату за спину. Бабах если и упокоил кого, то генерал оглядываться не стал. Чутьем и спиной ощутив опасность, перемахнул кусты и упал, укрываясь за толстым дубом.
Шквал огня замолотил по дереву и кустам, засыпая Льва щепками и землей.
— Вы еще танк подгоните, суки! — заорал Лев.
После чего обозвал себя старым дураком и хлопнул по рации.
— Товарищ генерал, мы тут немного заняты, — раздался невозмутимый голос Спартака. — Воюем с нехорошими людьми, решившими вас переехать на танке.
— [цензура] [цензура]!! — донеслись выкрики Дмитрия Валеева. — Отходим, отходим!
— Вот, слышите? Рекомендую и вам сделать также, Аида вас прикроет.
Лев выключил рацию, понимая, что от Аиды толку будет немного. Через десять минут здесь будет полно солдат и техники, но эти десять минут еще надо выжить и желательно обойтись без ранений.
— Бойся!!! — раздался крик Аиды, и мимо Льва пролетела горсть камней.
Сообразив, что к чему, генерал вскочил и сделал следующий рывок, пока введенные в заблуждение террористы падали, укрываясь от "гранат". Аида молча кинула Льву автомат, и три снаряженных магазина. Генерал, широко улыбнувшись, поймал и заорал.
— Сдавайтесь!
— Сам сдавайся, предатель!
— Вот, слышишь? — дернул головой Лев. — Бей насмерть, эти куклы псиоников сами не понимают, что делают.
Бабах! Бабах! От окраины парка донеслось два мощных взрыва, земля ощутимо вздрогнула.
— Убить! Убить! Убить! — раздавались крики.
— Вот... дураки, — пробормотал Лев. — Аида, отходим, ты первая, я — второй.
— Есть!
Прикрывая друг друга огнем, они начали перебежки назад, от дерева к дереву. Кто-нибудь с менее богатым опытом не сумел бы проделать такое, но Лев и Аида сумели разорвать дистанцию, убить семерых и отделаться всего лишь двумя ранениями. Внезапно атакующие начали падать со скоростью скошенной травы, а из-за их спин появился Дюша.
— Вот надо было бегать, да? — крикнул сержант, добивая раненых.
— Надо было! — рыкнул Лев, вкалывая стимулятор и делая перевязку Аиде. — Так бы ее совсем убили!
— Да ладно, нас из пушки не убьешь, где уж этим дилетантам, — сержант достал сигарету и сплюнул. — Вот уж воистину, хочешь испортить задачу — поручи ее новичку!
— Ты бы, конечно, предпочел, чтобы они по всем правилам подкрались и изрешетили меня из 20 стволов, — ядовито заметил Лев. — Нехай любимое начальство погибнет профессионально?
— Все равно вы бы, товарищ генерал, насторожились быстрее, чем они сделали коробочку.
— А ты что тут делал?
— Гулял, цветочки нюхал, — развел руками Дюша. — Тут смотрю, вас убивают! Ну думаю, надо вмешаться, все-таки двадцать на одного — как-то маловато для вас будет, возьму на себя.
— Поязви, поязви, — беззлобно заметил Лев. — Молодец, ловко зашел с тыла, а теперь рассказывай, что там делал на самом деле.
— Да за Спартаком следил, — досадливо дернул головой сержант. — О, слышите, помощь уже в пути!
— Без них справились, — проворчал Лев, — хотя толку-то?
— А что, толку не было?
— Да это же подконтрольные, что с них взять? Где кукловод-псионик?
— Вон там, в кустах за двести метров отсюда, — махнул рукой Дюша.
Аида Бакашанова и Лев Слуцкий уставились на него, широко раскрыв глаза. Сержант пожал плечами.
— А чего он спиной ко мне поворачивался?
— Да, это была непростительная ошибка, — глубоко язвительным голосом ответил Лев. — Надеюсь, у него хотя бы руки целы?
— Конечно, товарищ генерал! Всего лишь сознания лишил, ну немножко кости на ногах повредил, чтобы не сбежал резво, подумаешь, мелочь, наша Катюха такое на раз-два лечит, — отозвался Дюша.
Несмотря на из рук вон плохую подготовку покушения, оно имело бы все шансы на успех, не будь Лев сам по себе таким резвым и подготовленным. В сущности, произошла ошибка, вызванная стремлением убрать Льва как можно быстрее. Выход генерала в парк предоставлял настолько удобную возможность, что даже осознавая наличие охраны, псионики решили рискнуть. Нейтрализовать охрану и навалиться толпой, стараясь не убить, так ранить, а потом убить.
Чуть-чуть не хватило, совсем чуть-чуть.
К вопросу о том, стоило ли подставлять свою голову, Лев отнёсся равнодушно, ведь ему и так было понятно, что стоило. Обошлось без "площадных" ударов, и этого было достаточно. Остальное же... ну что ж, псионики были не первыми, кто попадался на провокации и Хитрые Планы Льва.
— Вы ничего от меня не добьетесь, — спокойно заявил захваченный.
Лев, посмеиваясь, смотрел на него. Мужчина, лет тридцати, волосы черные, но, если присмотреться, видно, что перекрашены. Черты лица — никакие, не запоминающиеся, рост средний, одежда обычная, в общем, классика из книг Прежних: наблюдатель неприметный. Имя и фамилию захваченный называть отказался, документов при себе не имел, равно как и оружия, да и вообще чего-либо из вещей, по которым можно было бы что-то о нем сказать. Лев про себя прозвал его "Тихим".
— Я умею останавливать сердце, — заявил Тихий. — Пока сюда приедет бригада медиков, я уже буду мертв.
— У меня есть с собой скальпель, рассеку тебе грудину и проведу прямой массаж сердца, пока не приедет реанимационная бригада, — равнодушно отозвался Лев. — Но что-то сомневаюсь, что ты умеешь останавливать сердце.
— Это почему? — заинтересовался Асыл.
— Ты вспомни, что нам Екатерина толковала, либо психика, либо физика. Этот умеет работать с мозгами, внушать и контролировать, и, следовательно, с физиологией не работает. Зашитых в одежду капсул с ядом не наблюдается, вены себе перегрызть мы ему не дадим, а что касается откусывания себе языка
Тихий дернулся, но Лев пока просто перечислял.
— То пока он откусит, пока будет захлебываться кровью, мы кое-что успеем предпринять, и медики успеют его спасти. А второй раз откусывать будет нечего.
— Но все равно тогда я вам ничего не скажу! — с некоторым вызовом в голосе заявил Тихий.
— Это не означает, что не сможешь написать, — улыбнулся Лев уголками губ. — А для пыток сойдет и левая рука, там достаточно пальцев. Будешь заявлять, что нечувствителен к боли?
— Не буду, — ответил Тихий, — что ж, вы правы. Сердце я себе останавливать не умею, и боль чувствую, и прекрасно осведомлен о методах экспресс-допросов, и понимаю, что даже если ничего не скажу, вы будете ломать меня долго и качественно.
— Это да, — кивнул Лев, — умельцев хватает.
— В детстве я верил, что люди не воюют с другими людьми, — заявил Тихий.
Учитывая, что он лежал связанный и частично парализованный, заявление его выглядело, как минимум, смешно. Но Лев не стал смеяться, ибо в детстве тоже верил. Действительность оказалась жестче детских мечт, но все же, по мнению Льва, это означало лишь, что к идеалу мечты еще не пришли. По мнению Тихого, которое он не замедлил озвучить, это означало, что люди лживые и подлые существа.
— Но скоро вам всем придет полный конец, — заявил Тихий. — Придут твари и уничтожат вас всех!
— Вас? — приподнял бровь Лев. — То есть то, что ты человек
— Я не человек! Я лучше! Выше!
— О, даже так? — Лев закурил и дал отмашку помощнику. — Так, Асыл, приступай, а то уже бессвязный бред пошел, сейчас заявит, что псионики будут владеть Землей.
— Да, именно так! Мы будем владеть Землей, но вначале уничтожим людей, уничтожим навсегда, чтобы вы, лживые и мерзкие создания, не смели нас уничтожать.
— Какой любопытный экземпляр, — равнодушно заметил Лев.
— Товарищ генерал, думаю, этот тоже с промытыми мозгами.
— Контроль контроля? Интересно.
— Никто меня не контролирует! — Тихий начал биться, пытаясь высвободиться. — Никто не контролирует!
Он бился, извивался, но это быстро закончилось. Заявив в третий раз, что его никто не контролирует, Тихий внезапно замер, расслабился и вытянулся.
— Какая интересная методика, — заметил Лев, брезгливо морща нос. — Спусковой крючок на повтор фразы, которую ему, несомненно, придется сказать во время допроса. Думаю, он и сам не догадывался о таком.
— Что будем делать? Его еще можно реанимировать, и медики вон уже бегут, — указал рукой Асыл.
— Бесполезно. Этот хвост тоже обрубили, что доказывает наличие у нас в противниках, если не боевиков, так хотя бы думающих людей точно. Даже реанимируй его, думаю, обнаружили бы, что в мозгах все стерто, до состояния овоща. Тот, кто ставил словесные капканы, не мог не предусмотреть такого момента. И все же, кое-что мы узнали.
— Товарищ генерал? — немного вытянул шею Асыл.
Он всегда так делал, когда Лев, по его мнению, делал чересчур резкие и не подтвержденные ничем заявления. Официальное обращение тоже было из того же разряда, мол, чего это вы, товарищ генерал, тут ерунду заявляете? Льва это всегда забавляло, вот и сейчас он не преминул улыбнуться капитану Имангалиеву, своей "фирменной" улыбкой вида: сейчас буду словесно издеваться, и ездить по мозгам.
