Одинокий волшебник

Генерал-лейтенант Клементьев долго гадал, что же хотел ему сказать Васильев. Но нет человека и проблемы нет. Он подписал рапорт Морозова.

Весть об увольнении лучшего сыщика мгновенно разнеслась по всему городу, кривая тяжких преступлений резко пошла вверх, а раскрываемость вниз. Вроде бы один в поле не воин, но меченый один позволил развалить всю страну. А тут какая-то кривая...

Черепаха немедленно отправил к Морозову своих качков. Один из них надменно произнес:

— Собирайся, сука ментовская, сейчас в багажнике к уважаемому Черепахе поедешь, кончилась твоя власть, мент, а без корочки ты сучий мент.

Двое других похабно заржали, так и не поняв, как получили удар в живот и загнулись от боли. А третий валялся на полу с вырванным языком. Морозов запихнул язык обратно и вставил кляп, пояснил:

— Везете его к Черепахе в багажнике и скажете, что силы у меня наоборот прибавилось. Жду Черепаху одного по адресу, — он назвал, — там ещё на двери Дед Мороз нарисован. Жду через час с миллионом за оскорбление. Рублей, — усмехнулся он, — многого мне не надо.

Черепаха не поехал и через час его нашли мертвым с членом в заднице. Член оказался собственным. Весть мгновенно разнеслась по городу, но братки Черепахи не рискнули указать на Морозова — берегли свои языки и задницы, не понимая, как это произошло. Как мог оторваться член у Черепахи и воткнуться в задницу, если в кабинет никто не входил. Встал и воткнулся... Мистика, но хоронили Черепаху, как опущенного — бросили в яму и закопали даже без гроба.

Алмаз примчался к Морозову на следующий день. Адрес двери с Дедом Морозом узнал, видимо, у бывших братков Черепахи, которые теперь перешли под его начало.

— Узнал, что ты уволился из органов, Иван Николаевич, и приехал выразить своё почтение, — заявил без предисловий Алмаз.

— Выпьешь что-нибудь, — предложил Морозов, указывая рукой на кресло.

— Водочки, если можно.

Иван налил рюмку водки, пододвинул к Алмазу, тот сразу же выпил.

— Можешь у Васильевой весь бизнес забрать, пусть даст генеральную доверенность на какого-нибудь твоего клопа. Позже на себя оформишь или как угодно тебе. Васильева отдаёт бизнес, так как уезжает в Москву в папочкину квартиру, там станет свой бизнес ставить, если получится. Это нормальное объяснение, в него поверят. Мне станешь десять процентов отстегивать от дохода. Согласен?

— Конечно, согласен! — обрадовался Алмаз, это же миллионы чистой прибыли в месяц.

Вот и договорились, если понадобится помощь — звони по другому номеру, — он продиктовал, — удачи тебе, Алмаз. Да-а, вот ещё что: подыщи мне хорошенькую, неревнивую и неболтливую секретаршу сюда, а то даже водки некому налить. Объясни ей, что если налево станет ходить, то матка случайно может выпасть, а станет болтать лишнего — язык отвалится. Будет у меня на полном содержании.

— Понял, Иван Николаевич, сделаю.

Алмаз вышел довольный, в машине потирал руки, радовался и хвалил сам себя, что вовремя понял ситуацию и прогнулся без ущерба имиджа своего. Теперь рейтинг его невероятно повысится. Естественно: владеть общепитом города и большей частью гостиниц — это совсем немало. И с Морозовым он ещё на большую высоту поднимется. А главное — никто его с ним не связывает.

Уже к концу дня в дверь офиса постучались. Морозов открыл и увидел настоящую красавицу. Видимо, Алмаз подыскал её для себя, но отдал без разговоров. Бизнес есть бизнес, а если еще прибавить имидж, то вовсе замечательно получается.

— Я Элеонора, — произнесла она, — меня направил...

— Хорошо, — перебил он её, — я стану называть тебя Элли. Расскажи о себе немного.

— Окончила институт иностранных языков, владею английским, французским, немецким, итальянским, испанским. Говорят, что у меня способности к языкам. Осталась без квартиры и родителей... Черепаха забрал, что б ему на том свете тошно стало.

— Достаточно, понятно. Пойдем, — он вышел на улицу.

Испуганная Элеонора последовала за ним. Морозов зашел в соседний подъезд, открыл квартиру.

— Здесь ты будешь жить, теперь это твоя квартира, — он передал ключи и сто тысяч рублей, — это тебе на обустройство и одежду на первое время. Позже ещё добавлю, сколько потребуется. На одежде не скупись, чтобы не стыдно было появиться в солидном обществе. Секретарь Морозова должен выглядеть шикарно. И не стыдись просить денег, я могу просто забыть, заработаться и так далее. На то ты и секретарь, чтобы напоминать. Идем в офис.

Перед дверью он дал ей брелок.

— Это электромагнитный ключ, нажимаешь и дверь открылась, никаких ключей, код подобрать невозможно.

Она нажала кнопку и дверь действительно открылась. В офисе он объяснял ей:

— Кушать здесь я вряд ли буду, но утренний кофе с молоком обязателен. Спиртные напитки — водка, коньяк, вино красное и белое, мартини, шампанское, фрукты должны быть всегда. На телефонные звонки тоже будешь отвечать ты, — он показал ей рабочее место со стационарным телефоном и компьютером. — Отвечать станешь так: "Резиденция Деда Мороза, вас внимательно слушают". Запишешь или запомнишь кто звонил и что надо, скажешь, что доведешь до сведения Деда Мороза и в ответ перезвонишь. С этим, думаю, всё понятно, осваивайся.

Он стал гладить её ножки, скинул трусики и вошел, подсадив Элли на стол. Позже, довольная, она ушла в душ. Девушка радовалась: квартира, работа, приятный мужчина, не этот старый Алмаз, который ещё, слава богу, не успел употребить её. А главное, это тот, кто разобрался с Черепахой. Об этом ей по секрету сказал доверительно Алмаз.

Иван ушел, а Элли изучала обстановку в резиденции, осваивалась, набрасывала список необходимых покупок. Изучала и свою новую двухкомнатную квартиру. Не поскупился Морозов, не купил однокомнатную. Она вспомнила свой детдом и удачное поступление в ВУЗ. Никто из её бывших детдомовцев не поступил в институт. А она окончила и нашла работу. Вернее, ей нашли работу. Проститутка? Таковой себя не считала...

На следующий день Иван уже мог оценить своего нового секретаря — ещё вечером она затарилась всем необходимым и приготовила ему утренний кофе с молоком.

— Ты молодец, Элли... позвони, пожалуйста вот по этому номеру, — он показал на визитке, — и дословно скажи следующее: "Светлана, вас приглашают в резиденцию Деда Мороза".

— Но на визитке другое имя, — возразила она.

— Молодец, но это журналистка, у них бывает по несколько псевдонимов.

— Извините, — ответила Элли, — сейчас перезвоню.

Получив информацию по телефону, Светлана Рукосуева задумалась. Она не сомневалась, что приглашает её сам Морозов. Резиденция Деда Мороза... Уволился из полиции и занялся бизнесом, завел себе секретаршу... Быстро, однако!

Она взяла такси и поехала. На двери увидела соответствующий рисунок и обмерла от удивления и страха одновременно: она не называла таксисту адрес, и сама не знала его, по телефону не сообщили. Решила постучать осторожно.

Дверь открылась и Морозов пригласил её внутрь.

— Не похоже ни на квартиру, ни на кабинет, нечто среднее, я бы сказала, — произнесла Светлана, осматриваясь.

— Присаживайся, — Морозов указал рукой на кресло у стола.

В комнате появилась девушка, поставила на стол шампанское, фрукты и два бокала.

— Ты до завтра свободна, Элли, — произнес Морозов.

— Хорошо, шеф, — ответила она и ушла, всё-таки бросив оценивающий взгляд на пришедшую. "Баскетболистка", с такой жердиной Иван вряд ли будет спать. Но всё равно ничего не поделать...

— Занялся бизнесом, обзавелся молоденькой секретаршей и отпускаешь её в начале рабочего дня. Делаешь успехи, Ваня, — она ещё раз осмотрелась, — уютно у тебя здесь.

— Жизнь заставляет, — улыбнулся он. — Если ты помнишь, то мы договорились прошлый раз, что между нами будет секс и никакой любви, то есть обычные желания и потребности организма. И ты получишь сенсационные материалы, но никогда не сошлёшься на меня, как на источник информации. Даже под пытками.

— Разве я дала согласие? — возразила Светлана.

— Да, ты не ответила, но согласилась молча и думала обо мне всё это время, рассуждала — чем это я тебя зацепил.

Морозов не стал более ничего говорить, подошел и присел перед ней на корточки, положил обе руки на колени. Светлану словно током пронзило. То ли это были мурашки, то ли флюиды, то ли ещё что-то другое или руки самого оргазма поползи вверх, коснулись промежности, она вся задрожала, и поползли дальше по животу, груди, коснулись губ и потекли вниз. Трусики слетели на пол, а женские руки крепко схватили мужские ягодицы, словно не давая им двигаться и старясь запихнуть в себя даже их.

На высоте оба замерли, и она мысленно шептала: "Только не выходи, только не выходи"! Он и не собирался выходить, лаская руками живот и груди, потом медленно стал двигаться, очень медленно, входя как можно глубже и постепенно убыстряя темп. Она не удержалась и застонала в истоме, почувствовав, как снова бьётся мальчик внутри.

После душа они выпили шампанского и поели немного фруктов. Иван перешел к делу, рассказывая ей подробно некую информацию. Светлана ошарашенно внимала и иногда пропускала слова, всё ещё вспоминая сладостные моменты.

Иван заметил и взял её на руки за бёдра, прислонив к стене. Аккуратно и медленно входил, заполонив всё пространство. Светлана ещё никогда не отдавалась в такой позе мужчине и испытывала необычайное удовольствие. Позже думала не только о сексе, но и о том, как он смог удержать её на руках.

У себя дома она писала статью под псевдонимом Хоттабыч, так посоветовал ей Морозов. Пусть люди полагают, что это написал мужчина.

* * *

Генерал-лейтенант Клементьев, начальник ГУ МВД области, упёрся взглядом в лежавшую перед ним на столе газету. На первой странице большим красным шрифтом полыхал заголовок: "Криминальная полиция области крышует игорный бизнес".

Он не выдержал и ударил кулаком по столу, приказал секретарю срочно вызвать генерал-майора Верещагина. Тот спокойно вошел и устроился в кресле у приставного столика. Это взбесило Клементьева:

— Ты на кухню к жене пришел? Пошел вон и зайти, как подобает офицеру.

Верещагин внешне спокойно вышел из кабинета, постучал в дверь:

— Товарищ генерал-лейтенант, генерал-майор Верещагин по вашему приказу прибыл. Разрешите войти?

Клементьев сделал приглашающий жест рукой.

— Это что?! — сразу же спросил он, ткнув рукой в газету.

— Обыкновенный информационный вброс, товарищ генерал-лейтенант, фейк, как сейчас любят говорить. В статье не указан ни один факт, а этого Хоттабыча найдем и спросим кто заказал эту писульку. Разрешите идти, товарищ генерал-лейтенант?

— Идти? — возмутился Клементьев, — в заголовке указан главный факт — криминальная полиция крышует игорный бизнес. И что мне докладывать по этому поводу в Москву?

— Ничего, Борис Иванович, я сам доложу. Там наверняка понимают, что это проплаченный фейк. А Хоттабыча я найду, будьте уверены.

— Поздно, Владимир Давыдович, поздно. Раньше надо было своим хозяйством заниматься. Я отстраняю вас, товарищ генерал-майор от должности моего заместителя и начальника криминальной полиции временно, пока временно. Прошу находиться дома и считать себя под домашним арестом. Никаких внешних звонков и походов по магазинам, друзьям и так далее. Выполняйте.

На выходе из здания ГУ МВД генерала Верещагина уже поджидала журналистка Эмма Волохова со своим оператором.

— Что вы можете пояснить, генерал, по поводу организации игорного бизнеса вашим ведомством и где находится казино, по какому адресу?

— Да я тебя за такие вопросы посажу, подстилка журналистская, в камере из тебя всю дурь выбьют, — в сердцах бросил, не выдержав Верещагин, — до утра не доживешь, сука!

Журналистка Эмма Волохова, по паспорту Светлана Рукосуева, сразу же направилась в соседнее здание, где располагалось управление ФСБ. Она написала заявление, в котором просила привлечь генерала Верещагина по статьям за превышение служебных полномочий и угрозе убийством. Также пояснила, что автора статьи об игорном бизнесе Хоттабыча не знает, но хотела взять интервью у генерала полиции, так как работает в отделе криминальной хроники.

Верещагин до собственной квартиры так и не добрался — его задержали сотрудники ФСБ прямо в подъезде дома. Он не отрицал изложенного в заявлении Рукосуевой, но заявил, что убивать и сажать никого не хотел — в сердцах сказанное бросил, не сдержался.

Волохова-Рукосуева после ФСБ направилась прямо в офис к Морозову. Но дверь ей никто не открыл, как она не стучалась, но чувствовала, что внутри кто-то есть. Странно, рассуждала она, на металлической двери нет ни одной мелкой дырочки для ключа. Значит, закрыто изнутри. Но как тогда он закрывает дверь, когда уходит? Как, она усмехнулась, этот всё может... Но всё-таки лучше перепроверить. Она обошла здание кругом и не обнаружила "черного" входа-выхода. Надо бы спросить потом Морозова о замке, подумала она.

Морозов с Элли действительно были в офисе, но открывать дверь не хотели. Особенно это радовало Элеонору. Иван всегда предупреждал, чтобы без предварительного звонка к нему не ходили.

Элли смотрела телевизор, потом позвала Морозова.

— Смотри, Ваня, это та журналистка, которая у нас недавно была. А этот мужик почему-то хочет посадить её и убить.

— Этот мужик генерал Верещагин, начальник криминальной полиции области. Ему, естественно, не нравятся задаваемые вопросы, но теперь сядет сам.

— Кто же генерала посадит? — удивилась Элли.

— Найдутся другие генералы, — ответил Иван. — Ты лучше позвони... хотя нет, иди сюда...

Элли подошла к нему и почувствовала. Как теплые и желанные руки Ивана заскользили по её бёдрам.

Позже он всё-таки попросил её:

— Позвони Алмазу, пусть приедет сюда прямо сейчас. Поставишь нам водочки, коньяка, лимон порежешь и подашь с солью, а мне грушу. Баночку икры красной и хлебушка черного. Снифтеры не нужны. Подашь тюльпан и обычную рюмку.

Элли вопросительно посмотрела на Морозова.

— Снифтер — это бокал для коньяка, из которого сейчас пьют везде и всё, что неправильно, конечно. Бокал, сужающийся кверху. Он лучше передаёт аромат коньяка, но пить из него не совсем удобно, приходится запрокидывать выше голову. Я предпочитаю тюльпан — это обыкновенная рюмка, только широкая.

— Поняла, шеф, сделаю, — восхитилась она Морозовым.

Через час прибыл Алмаз, после взаимных приветствий с хозяином, он посмотрел на Элеонору.

— Она у вас, Иван Николаевич, просто расцветает с каждым днем, — со вздохом произнес Алмаз. Потом глянул на стол: — А чё ты притащила разные рюмки, Иван Николаевич не пьёт что ли?

— Шеф не пьёт коньяк из снифтера и предпочитает тюльпан. Это коньячная рюмка, — она отодвинула широкую от Алмаза и плеснула в неё коньяк, в обычную налила водки.

— Это меня сейчас поимели что ли? — сжал кулаки Алмаз.

— Не поимели, а объяснили, — спокойно ответила Элеонора, — я сама об этом только сегодня от шефа узнала.

— А-а, ну тогда ладно, — успокоился Алмаз.

Элеонора донесла еще два столовых ножа и две чайные ложечки, потом удалилась из офиса.