Скверно. Пропустить мимо ушей её "нет" — не могу. Будут продолжения. От других. Потому что все поймут однозначно: "Ваньку-боярычонка" можно и послать. Проглотит и утрётся.
Выгнать её... "вот — бог, вот — порог"... Нельзя. И не только то, что мне с ней хорошо, что она хозяйка каких поискать, что просто жадность не позволяет такое сокровище на дорогу выгнать... Она же не одна уйдёт. Мужикашку своего недоделанного прихватит точно. Может, и Чарджи в попутчики пойдёт. Следом Светана, Потаня с Любавой, Хотен за компанию.
Это по одному по Руси не пройдёшь. А толпой да с таким вожаком как Домна...
Про Алёну-старицу не слыхивали? Бригадный генерал в войсках Степана Разина. Сказано: "водила она два полка, и грызли те полки бояр и стрельцов царских аки волки". Фактура та же.
Господи, Домна, да как же тебя унять-то?! Ведь обоим нам хуже будет! Ну что ж ты упёрлась, как баран в новые ворота! Ну придумай, хозяюшка, как бы нам с тобой разойтись. Без унижений, без убийства.
Нет, она о другом думает. О том, как она смело выступила против моей несправедливости, неблагодарности, глупости и попытки унизить её, такую хорошую.
* * *
Всё искусство разрешения конфликтов имени третьего тысячелетия... с массой полезных принципов типа осознания и формулирования истинных интересов оппонента, поиск точек соприкосновения, относительные веса пунктов возможного компромисса, вынесение за рамки текущего рассмотрения конфликтных положений, передача их в комитеты экспертов или на всенародное обсуждение...
Нет времени, нет пространства для манёвра. Имеем лобовое столкновение. Для самолётов, тепловозов, автобусов — смертельно. Но именно это, смертельное лобовое столкновение — типовое поведение самцов многих видов. Олени упираются друг в друга рогами и... до полной потери. "Лица", здоровья, жизни. И, мы, мужики, так же — упрёмся лбами и колотимся. Как бычки на пастбище.
А что делали древние финикийцы, когда им надоедали бесконечные поединки крупного рогатого скота? А они брали однодневного телёнка, срезали ему бутончики, из которых рога должны вырасти, и пересаживали их столбиком на середину лба. И бычок вырастал с одним рогом. Так и назывался — единорог.
Белая лошадь, у которой посреди лба торчит здоровенная костяная дура, которая с таким украшением почему-то гоняется за девственницами... Якобы — покатать... это аллегорическое выражение тайных сексуальных фантазий средневекового рыцаря, плотно запаянного в свою жестянку, с длинным копьём в руке и верхом на коне.
Ну что ещё может придумать извращённая психика мужчины, который целыми днями — в железном средстве предохранения с головы до пят? — Только рогатого жеребца.
У финикийцев вырастали очень приличные бычки. Из-за своей однорогости они постоянно побеждали своих соперников в подростковых, а потом и в самцовых играх. Пробивали своим, прямым, похожим на кинжал, единственным рогом бока и шеи соперников.
Вместо — "упёрлись лбами", поединок превращался в — "получи перо под ребро". Количество соперников быстро уменьшалось до нуля, единороги становились вожаками своих стад, обеспечивали в них порядок и покрытие всех попавших в зону досягаемости. Отчего у стадо-владельцев наступали мир и благоденствие, а также приплод, привес, удой и доход.
"И в человецах благорастворение".
Надо уходить с линии лобового столкновения. Точнее: заменить набор "рогов". Симметрия моего "надо" и её "не буду" — не конструктивна. Разрушительна и убыточна. Но она — женщина. Женская психика много гибче и вариантнее мужской. Там, где мы видим только двоичную логику "Да/Нет", женщина, как минимум, имеет ещё и третий исход: "может быть". Про стеариновую свечку у Чехова вспоминать не буду. Нужен асимметричный ответ. Такой, что заставит её женскую природу найти выход. Который я сам просто не вижу. Причину для принятия моего решения как своё. Иначе:
"На мосточке утром рано
Повстречались два барана".
С очевидной концовкой:
"В этой речке утром рано
Утонули два барана".
Ну и как из этого положения выскочить? Выйти из плоскости. Из прямоугольной системы координат отношений "мужчина-женщина", "господин-служанка".
Меняем стилистику.
* * *
Глава 104
Я, знаете ли, человек несколько консервативный. Привык, знаете ли, выходить к столу соответствующим образом одетым. Понятно, по провинциальности и экзотичности нашего нынешнего, знаете ли, местопребывания, прислуга моя должным образом гардеробом не озаботилась, смокинга, представьте себе, не приготовила. Да и для файв-о-клок ещё рановато. Но рубаху-то я одел! Эти, знаете ли, глупые привычки босоногого детства. Этакие замшелые понятия о приличиях... Они так мешают в современном обществе!
Я смотрел в её насупленное, злое лицо, теребил ворот своей рубахи и вдруг сообразил: у меня на шее два шнурка. Один, ясное дело, от крестика. Юлькин противозачаточный. А вот второй...
Извольте, милостивые дамы и господа, полюбопытствовать. Я вытянул его из-под одежды и с лёгким стуком опустил на столешницу. С лёгким костяным стуком. В наступившей за столом тишине громко, с грохотом, упало полено. Это возле входа резко и удивительно неловко встал Сухан. И уставился на столешницу.
— Вот, Домна, это — палец. Человеческий. Вот тут видишь — ноготь был. Волхвы его душу (я мотнул головой в сторону вцепившегося взглядом в кость Сухана) — вынули. И сюда всунули. Я потом в порубе долго с пленным волхвом разговаривал, всё просил способ найти — душу человеческую назад вернуть. Волхва я отпустил, он теперь по Руси бегает: ищет мастера такое дело сделать. Да ты ж сама видела. Может, и получится. А вот чего ещё я не знаю, так это есть ли душа у женщин. Потому как если нет, то и всунуть вот в такое — нельзя. Поскольку — нечего. Интересно бы попробовать. А, Домна?
Домна остановившимся взглядом смотрела на костяной человеческий палец, почти свернувшийся в колечко на доске стола.
Думай, голубушка, думай. Я не хочу ни прогонять тебя, ни убивать. Я очень не хочу тебя мучить, бить, унижать, насиловать, топтать и втаптывать. Не хочу вбивать в тебя страх передо мной через пытки, боль, обиды. Ты мне нужна такая, какая есть — несгибаемая, незыблемая. Но — моя. Делающая по слову моему.
Как убедить тебя, если ты никаких доводов разума сейчас не принимаешь? Велеть Ноготку, чтобы он тебя, как кузнеца, кнутом посёк? "Вырывая из тела полосы плоти мало не до кости"? Потом выждать, пока ты снова начнёшь двигаться и повторить? Доводя душу твою до нужной консистенции. Когда слова "Ванька-боярыч" будут вызывать дрожь рефлекторного ужаса в твоих варикозных ногах.
Жалко, не хочу. Может быть, твой собственный страх перед твоими собственными суевериями станет той уздечкой, которая заставит тебя следовать за волей моей?
* * *
Насчёт женской души — загадка. Не только в смысле — "какая она?", а даже в смысле — "а есть ли она?". В Книге Бытия на этот счёт ничего однозначного. Тема дискутировалась и в христианстве, и в исламе тысячелетиями. Я как-то перестал контролировать этот процесс, мне как-то более интересно с конкретными экземплярами этого "то, чего не может быть"...
* * *
Женская душа — загадка, мужская — затычка. На язык. У некоторых — отсутствует напрочь.
— Дык эта... палец же нужон... ну, куда душонку-то бабскую пихать... А у тя — нет. А куда ж ты без пальца? Не боярыч, вынуть — может и вынешь. А всунуть куда?
Куда всунуть — я найду. И что именно — тоже.
Ты, Хотен, болтун-реалист, даже не представляешь, сколько на твоём теле есть всяких... приёмных отверстий. Например, для — "всунуть мою шашечку". Но фаза мышления Домны такова, что резких движений в окружающей среде... не предусматривает. Отвечаем... вдумчиво.
— Ты, Хотен, про ведьму-то знаешь? Что её утопили — слышал? Ты вон мужиков спроси: когда её в омут опустили — у неё все пальцы на месте были. Я туда позапрошлой ночью ходил. Вон, с Суханом и Ноготком. А теперь сам прикинь: куда лучше женскую душу положить, как не в женский же, ведьмин палец?
Ни одного ложного утверждения. Всё повествование достоверно в каждом пункте. И — вопросы. В любой спецслужбе знают: вопросы говорят не меньше, чем ответы. И так же, как и ответы, служат материалом для построения умозаключений. Возможно — ложных.
Я не ошибся насчёт Домны — женская психика гибче мужской, она нашла выход из тупика лобового столкновения "приказ-отказ". Женщины сильнее, чем мужчины, боятся колдовства, нежити, ведьм. А уж ведьминых пальцев... Она старательно испугалась, у неё вполне натурально задрожали губы, потом рухнула на лавку за столом, упала лицом в сгиб локтя и зарыдала.
Бурные рыдания сотрясали её могучее тело. Тело опиралось на стол, и стол тоже могуче сотрясался. Недоеденные щи и недопитый узвар выплёскивались из мисок и кружек. Посуду мужики подхватили, но козлы, на которых лежала столешница, вдруг резко заскрипели и, с противным гнилым треском, завалились. Вместе со столом завалилась и Домна.
Что радует — ноги успели убрать все.
В первую же инструкцию по технике безопасности, которую надо написать для жизни на "Святой Руси", обязательно вставлю положение: убирай ноги из-под стола при приближении к столу рыдающей Домны. Может, она и не обопрётся, но меры предосторожности лучше принять заранее.
Как я и предвидел, подъём Домны на-гора — занятие сильно групповое. Она успела и поплакать, и посмеяться, и двинуть локтем в грудь Хотену, который попытался, воспользовавшись ситуацией, уточнить размер отсутствующего у неё бюстгальтера. Наконец, водружённая на лавку, она шмыгнула носом и вынесла историческое решение:
— Инда ладно, будь по-твоему.
Ура! Получилось!
Я успокаивающе поглаживал её по спине и смотрел на Чарджи. С одной, вроде бы, разобрались. Теперь, торчок, твоя очередь.
Ну, принц, ну, пижон! Чарджи демонстративно вытянул из-за спины кожаный мешочек, в который он укладывает свою косичку, вынул её и распустил. Затем так же демонстративно достал нож и, со зверским выражением на лице, отрезал волосы. Потом встал передо мной на колени и ритуально, двумя вытянутыми руками, подал мне этот... кусок собственной шерсти.
От каждого его движения прямо несло, можно сказать — разило, театральностью, ритуальностью и сакральностью. Я бы даже сказал — герметичностью. В исконном, первоначальном смысле этого слова.
Когда заткнуто так секретно, что не воняет — это не просто удачная затычка попалась, это от бога Гермеса.
Надо как-то подыграть. Просто выпучить глаза и хлопать себя по надутым щекам со звуками не то — "бу", не то — "му", не то "ку"... как-то клубной самодеятельностью отдаёт. Музычки бы какой... Ничего в голову... Хотя...
"Happy Birthday to You
Happy Birthday to You
Happy Birthday Dear Chardge
Happy Birthday to You".
В варианте форсированного замогильного голоса в нижней октаве, с элементами интонации многообещающей неопределённости, на неизвестном языке... Перекатывая в горле на грани рычания матёрого зверя это самое "...ёрс..." в середине "дня рождения"...
Пошло на "ура". Мужики и рты пораскрывали. Домна от полноты чувств прослезилась. И вскрикнула. Когда я кинул этот пучок волос в печку с последующими многозначительными пассами руками в языках резко вспыхнувшего огня.
На самом деле всё довольно просто: самая горячая точка пламени выше самого пламени. Сантиметров на 20-30. Так что ладони можно пронести прямо через огонь, если быстро — не опасно.
И насчёт: "с днём рождения тебя" я где-то как-то прав — обрезание волос постоянно сопровождает ритуалы перехода человека в новое качество. Рождение новой души, пусть и в прежнем теле. Пострижение монахов и священников — из этой серии.
Ну вот и славно — моё право на руководство принято всеми, переходим к раздаче нарядов на работы.
Ага, рано обрадовался. Плохо быть бестолковым, Ваня.
"Нашему Ванечке — всю дорогу камешки" — русская народная мудрость.
Более откровенный вариант: "Что не делает дурак — всё он делает не так".
Попытка отправить всех мужчин на лесосеку была принята "в штыки". И неважно, что штыков здесь нет. Ивашка аж растерялся от моего предложения:
— Берите топоры и — лес валить.
— Господине! Мы с Чарджи — вои. Наше дело — дело воинское. Дела смердовские нам делать невмочно.
Я, было, решил, что здесь опять какие-то сословные заморочки. "Здесь — играть, здесь — не играть, здесь — рыбу заворачивали". Меня эти туземные... границы допустимого несколько... утомили. Но, слава богу, не стал горлом брать. И мужики внятно объяснили.
* * *
Воин не делает крестьянской работы. Не потому, что не может или не хочет — потому, что перестанет быть воином. Да, воин может, и даже должен, собрать сучья для костра, наносить воды, сварить кашу... На походе. Только.
В мирное время воин занимается подготовкой к боевым действиям. Тренировки, фехтование, выездка, отработка приёмов и взаимодействия. Всевозможные турниры, соревнования, охоты... Как разновидность войсковых манёвров, имитация боевой работы.
Ни стройка, ни какие-то другие хозяйственные работы, кроме напрямую необходимых для обеспечения боеспособности — не допускаются. Маршал Жуков, описывая в мемуарах своё пребывание на должности полкового командира, отмечает, что его полк за два-три года обустройства на новом месте полностью потерял боеспособность.
Многочисленные попытки создать военные поселения, то есть организовать людей так, чтобы они были одновременно и крестьянами, и воинами, всегда оканчивались неудачей. Поселенцы становятся крестьянами. Со всеми вытекающими.
Уэллс, "Россия во мгле":
"Крестьяне совершенно невежественны и в массе своей тупы, они способны сопротивляться, когда вмешиваются в их дела, но не умеют предвидеть и организовывать. Они превратятся в человеческое болото, политически грязное, раздираемое противоречиями и мелкими гражданскими войнами, поражаемое голодом при каждом неурожае. Оно станет рассадником всяческих эпидемических заболеваний в Европе и все больше и больше будет сливаться с Азией".
Исключения: русские казаки и израильские кибутцы. Но их военный статус весьма активно поддерживался государством. И в части льгот, и в части повинностей. В нормальных же условиях сельские жители быстро становятся... миролюбивыми. Для подготовки воина нужно слишком много сил и средств, чтобы население самостоятельно производило такие траты.
Здесь, в среднем средневековье, этот принцип выглядит особенно жёстко. Крестьянин — только крестьянствует, воин — только воюет. Всю жизнь. Профессиональная подготовка начинается с раннего детства.
В Европе, где основной принцип наследования — майорат, действует чёткий порядок: первый сын — наследник, второй — священник, третий и последующие — наёмники. О младших обычно говорят иносказательно: странствующий рыцарь. А по сути: странствующий, пока не навоюет себе приличное место с приличными деньгами или землями.
Беда Третьего Крестового похода — Ричард Львиное Сердце. Второй сын в королевской семье, он был воспитан не как правитель, а как священнослужитель. Наиболее вероятное будущее: архиепископ Кентерберийский. Но смерть старшего брата сделала его королём Англии, а ревность в делах веры христовой — предводителем крестоносцев.
