Восемь. Знак бесконечности

Элиза вышла на кухню, а я снова осмотрелась по сторонам. Довольно скромно, впрочем, мы с мамой жили намного скромнее, если не сказать ужаснее, видно, что здесь считают каждую копейку.Реалии жизни иммигрантов, которые так и не нашли себя заграницей. Когда профессор или академик мог работать сторожем на складе, а учительница музыки мыть виллы или, как миссис Бероев, работать старшей горничной в трехзвездочном отеле за копейки, выкладывая все деньги за учебу детей, чтобы те все же смогли себя найти в отличии от их родителей.

— Ваш чай, очень горячий, осторожно.

Элиза поставила на стол чашку и подвинула ко мне вазочку с ореховым печеньем. Нескролько минут мы молчали, а потом она спросила:

— Вера часто к вам приходила?

— Нет. Не часто. Один раз в начале года. Ей не нужна была помощь психолога.

Миссис Бероев кивнула. Поправила за уши светлые пряди и посмотрела на меня.

— Почему она это сделала?

Господи, этот вопрос начинает меня преследовать, скоро я буду слышать его в своих ночных кошмарах.

— Я не знаю и мне очень жаль. Очень. Я пытаюсь в этом разобраться. Элиза, Вера последнее время ничего вам не рассказывала? Новые знакомые, подруги, странное поведение?

Элиза отрицательно качнула головой.

— Ничего такого. Она очень хорошая девочка, правильная. Никогда не уходила ночью на дискотеки, не курила. Не употребляла наркотики.

Многие матери так считают, дети умеют очень сильно удивлять.

— У нее был мальчик? Знаете в её возрасте девочки уже засматриваются на противоположный пол.

— Вы об Эрике, да? Об этом ублюдке, который сбивал её с толку, курил под нашими окнами и свистел, вызывая ее на свидание. Я не пускала! Я даже плеснула на него один раз помои. Нет, моя девочка с такими уродами не встречается! Она бы не стала, она скромная и...

Элиза закрыла лицо руками, я тихо выдохнула, понимая, что задела то самое болезненное, то самое, что так мучит саму миссис Бероев.

— Значит вы не разрешали им встречаться? — тихо спросила я.

Женщина резко вскинула голову.

— Считаете это я виновата, да? Я виновата в том, что она это сделала?

— Нет, я так не считаю.

— Считаете, — она посмотрела на меня с какой-то отчаянной ненавистью, — я не хотела, чтобы моя дочь стала такой как они, эти грязные шлюшки, которые красят лица в четырнадцать лет и спят с кем попало...Вера ходила со мной в церковь, она...

Я слушала этот монолог, не перебивая. Я даже знала, что именно она кричала своей дочери, когда та шла на свидание с Эриком Хэйндли. Примерно то же самое кричала и моя собственная мать.

— Элиза, я уверенна, что вы ни в чем не виноваты. Иногда подростки, они настолько замкнуты в себе, что мы даже понятия не имеем насколько им по-настоящему страшно и одиноко.

Она меня словно не слышала.

— Моя девочка в отличии от этих шлюшек, по вечерам ходила по домам и собирала, пожертвования для местной католической церкви. Когда другие вертели задницами на вечеринках, Вера ездила на уроки музыки. Она ценила, что я вкалываю по двенадцать часов, чтобы она могла заниматься с частным учителем. Вы понимаете? Она не могла...не могла так.

— Понимаю, конечно.

Я протянула руку и сжала ее запястье.

— Ваш муж скоро вернется?

— Не знаю. — Элиза отвернулась, — он возможно останется в ночную.

— Можно мне посмотреть комнату Веры? Это помогло бы мне понять почему она это сделала. Я обещаю ничего не трогать.

Элиза несколько секунд смотрела на меня, а потом кивнула:

— Да, можно. Конечно.

Когда мы зашли в комнату Веры, я отметила огромный контраст со спальней Аниты.

Ничего общего, все настолько разное, настолько...небо и земля.

На стенах висели портреты Веры, на них она была похожа на куклу. Идеальную красивую куколку, пример для подражания. На всех фото девушка одета в юбку до колен, закрытые кофточки, ее волосы собраны или в хвост, или заплетены в косу. Вещи не яркие в сиренево-розовых тонах, как шторы на окнах её спальни и покрывало на аккуратно застеленной постели.

— Элиза, вы не знаете Вера вела дневник?

Я посмотрела на женщину и увидела, как та нахмурилась.

— Думаю, что вела. В интернете. Она часто что-то там писала по вечерам, но если я заходила она тут же закрывала крышку ноутбука.

— Вы знаете о чём она могла там писать?

Элиза пожала плечами.

— Я не знаю никогда не проверяла.

— Я могу взять ноутбук на несколько дней? Может мне удасться что-то прочесть.

Кажется, она задумалась, а потом. Тяжело вздохнув, ответила.

— Да, возьмите. Там всё равно поставлены пароли, не думаю, что вы что-то найдете.

"Если не проверяла, то откуда знаешь про пароли?"

Внизу зазвонил телефон и Элиза, извинившись, вышла из спальни. Когда за ней со скрипом закрылась дверь, я подошла к окну и, раздвинув шторы, посмотрела вниз. Дождь лил как из ведра. Я опустила взгляд на подоконник и увидела на нем следы. Странные царапины. Потрогала оконную раму. Изнутри казалось, что ручка отломана, окно не должно было открываться.

Я вернулась к письменному столу и долго смотрела на монитор открытого ноутбука, потом тронула мышку и экран засветился.

Вернулась Миссис Бероев.

— С похоронного бюро звонили, уточнили время панихиды.

Она снова несколько минут смотрела на меня, а потом вдруг спросила:

— Разве может человек, который верит в Бога, совершить самый страшный из грехов?

А потом сама себе ответила:

— Может, если его искушает дьявол. Помогите мне, Катя....я хочу знать почему она это сделала.

* * *

Давно я этого этим не занималась...еще с колледжа. Чтож придется вспомнить, как взламывать аккаунты. У хороших девочек иногда имеются плохие способности. Я смотрела на закрытый блог Веры Бероевой и одновременно сбивала пепел с тлеющей сигареты в полную пепельницу. Блог с черно-бордовым фоном совсем не соответствовал образу на портретах. Вверху надпись кроваво-красными буквами: " Lasciate ogni speranza voi ch'entrate"*1.

Я знала, откуда цитата, без проблем прочла на латыни.

"Какой же пароль ты выбрала...?"

Я взломала аккаунт через десять минут, и еще через пять уже читала первые записи Веры.

Спустя час, смотрела на экран не моргая, особенно на фотографии где этот ангелочек, с длинными белыми волосами позирует сама себе в зеркале почти голая, в черных чулках и с красной помадой на пухлых капризных губах. Снимки с вечеринок, где Вера в вызывающей одежде курит сигарету и призывно улыбается тому, кто её фотографирует. Хорошая примерная девочка...оказывается вовсе не примерная.

"Свяжи меня, поставь на колени, я хочу любить тебя ртом бесконечно, мой Дьявол...бесконечно"

Я пролистала еще несколько записей. Пока не дошла до самых последних.

"Да. Я сделаю это...я сделаю, то что он просит, там, где он просит. Все для него сделаю..."

А внизу еще один снимок, на котором видно плоский девичий живот с сережкой в пупке, тонкие пальцы, отодвигающие кружево красных трусков и черный символ бесконечности на слегка воспаленной коже в паху.

Я судорожно сглотнула и вспомнила о том, что мне сказала Юлия, сестра Аниты, когда я была у нее сегодня утром, перед визитом к Элизе.

В самом углу монитора мигал оранжевый цветок программы мгновенных сообщений.

Я кликнула на него два раза. У меня снова запросило пароль. Я несколько секунд смотрела на баннер, потом ввела слово "бесконечность" и передо мной развернулся список контактов.

Дотлевшая сигарета обожгла пальцы, и я чертыхнулась, затушила горящий фильтр в пепельнице.

Не так уж много контактов, странные "ники" пользователей, аватарки с готической тематикой. Я клацала на каждый из них, сама не зная, что ищу. В основном имена женские. Беседы самые обычные, то о чем могут болтать школьницы по вечерам, когда не спится. Я хотела закрыть программу и вдруг заметила одно непрочитанное сообщение от пользователя "Смерть".

— Я так и не получил твои фото, ты обманула меня, а я ненавижу ложь.

Я вздрогнула. Несколько секунд смотрела на монитор и на аватарку пользователя, где был изображен темный силуэт в капюшоне, вместо лица чернота. Все сообщения с этим пользователем были удалены. Я зашла в настройки программы и нашла историю сообщений. Нажала кнопку "восстановить последние".

Morte 00:15:32

— Какая музыка тебе нравится?

Lacrima 00:15:34

— А тебе?

Morte 00:15:46:

— Потяжелее

Lacrima 00:16:

— Что именно?

Morte 00:23:

— Сброшу — послушаешь.

Lacrima 00:24:

— Давай. Почему ты назвался "Смертью" сегодня?

Morte 00:26:

— Я и есть Смерть.

Lacrima 00:26:

— Смеешься, да?

Morte 00:31:

— Ты сделала татушку, как я просил?

Lacrima 00:32:23:

— Нет.

Morte 00:32:34:

— Врешь!

Lacrima 00:32:37:

— Не вру.

Morte 00:32:47:

— Врешь. Сделала. Там внизу, где я сказал.

Lacrima 00:32:51:

— ДА! Сделала.

Morte 00:33:04:

— Я проверю. Музыку слушаешь?

Lacrima 00:35:56:

— Ммммм слушаю.

Morte 00:38:13:

— Откинься на спинку стула и закрой глаза. Чувствуешь меня?

Lacrima 00:39:23:

— Я хочу чувствовать тебя по-настоящему.

Morte 00:40:12:

— Соскучилась?

Lacrima 00:40:21:

— Да. Безумно.

Morte 00:40:31:

— Возьми стилет.

Lacrima 00:41:10:

— Я не хочу сейчас.

Morte 00:41:19:

— Хочешь. Ещё как хочешь. Возьми, я сказал. Взяла?

Lacrima 00:42:10:

— Да.

Morte 00:43:45:

— Положи на стол, так близко, чтоб, когда я скажу, ты достала до него. Теперь сними трусики и дотронься до себя. Сейчас...

Lacrima 00:44:57:

— Когда я увижу тебя снова?

Morte:

— Скоро.

Lacrima 00:45:41:

— Когда? Я не могу больше ждать.

Morte 00:45:55:

— Возьми стилет...

Lacrima 00:50:23:

— Когда? Пожалуйста...

Morte 00:50:34:

— Ты готова умереть ради меня?

Lacrima 00:50:45:

— Ради тебя я готова на всё, ты же знаешь.

Morte 00:50:55:

— Режь...

Lacrima 00:51:32:

— Пожалуйста. Мне больно.

Morte 00:52:45:

— Даааа, больно. Ты плачешь. Тебе это нравится. Режь и двигай пальцами быстрее, маленькая русская сучка. Тебе нравится быть моей маленькой сучкой?

Lacrima 00:52:56:

— Даааа.

Morte 00:53:49:

— Быстрее...

Lacrima 01:05:12:

— Я люблю тебя...

Morte 01:06:32:

— Жду фото.

Lacrima 01:08:34:

— Когда ты позовешь меня к себе снова?

Morte 01:08:38:

— Фото вышлешь на электронный ящик. Сейчас!

Я в оцепенении смотрела на переписку. Значит, кто-то и правда заставлял их это делать? Почему ИХ? Почему я провела сразу же эти параллели?

Потому что обе девочки в дневниках пишут, как под копирку. Кто-то общался с ними через интернет. Я несколько раз перечитала диалог и так и не поняла, кто скрывается за прозвищем "Смерть". Вера не называла его настоящим именем и, тем не менее, чувствуется, что она его знала и в реальной жизни. Этим кем-то мог быть Эрик? Мог, вполне, но с трудом верилось, что семнадцатилетний мальчишка был способен настолько психологически давить на девчонку. Хотя не я ли всегда говорила, что дети способны сильно удивлять, а их жестокость самая страшная и неуправляемая.

Я должна встретиться с Эриком, потому что если это он, то могут быть еще жертвы игр со стилетом. Только почему стилет? И почему и "Смерть", и "Слеза" написаны по-итальянски?

Покоя не давал знак бесконечности. Это слово фигурировало везде, так же оно было на визитке Данте Марини. Анита утверждала, что это он заставляет ее резать себя. Какая связь между Данте, Анитой, Верой и Эриком? Если она вообще есть.

Я могу спросить об этом самого Данте, разве нет?

* * *

Я смотрела на свой сотовый около получаса, потом взяла его в руки. Поискала визитку в сумочке и не нашла. Черт. Куда я ее дела? Ладно, придется звонить в его офис. Долго шли длинные гудки и, кажется, за это время у меня над верхней губой выступи капельки пота. Я уже готова была отключить звонок, как вдруг услышала именно его голос, а не секретаря:

— Вам завтра не нужно рано вставать?

От удивления я пролила на себя кофе и тихо выругалась, услышала смех и по телу прошла дрожь.

— Вас учили здороваться, мистер Марини?

— Всему, что знаю, я учился сам, Кэтрин.

— Правила хорошего тона явно не входили в ваш самоучитель.

Снова его смех и мое тело покрывается табуном мурашек.

— Правила хорошего тона? Понятие не имею что это такое. Вы не ответили на мой вопрос.

— Я обязана на него отвечать?

Подкурила еще одну сигарету и повернулась вместе с креслом к окну.

— Да. Вы мне позвонили, а, значит, я имею право задавать вопросы. Почему набрали номер офиса, а не мой личный?

Пальцы сильнее сжали сотовый. Я не ответила.

— Так вам не нужно завтра рано вставать, Кэтрин?

За окном сверкнула молния.

— Нужно, мистер Марини. Я всегда рано встаю.

— Работа?

— Нет. Привычка.

— Тогда зачем вы мне звоните, если вам завтра рано вставать?

От его наглости кровь бросилась мне в лицо.

— Разговор по телефону не означает, что меня ждет бессонная ночь.

— Вы позвонили просто поболтать?

Вопрос прозвучал издевательски. Позвонить человеку, к которому не могут пробраться журналисты, чтобы просто поболтать.

— Нет.

— Тогда с какой целью вы набрали мой номер, Кэтрин, в полдесятого вечера?

— Вовсе не затем, за чем вы подумали, — выпалила я, уже жалея, что поддалась идиотскому порыву задать ему интересующие меня вопросы.

— Откуда вы знаете, о чем я думаю?

— Уверена, что ваши мысли далеко не невинны.

Он расхохотался.

— Вы правы. Так зачем вы позвонили, Кэтрин?

— Хочу задать вам несколько вопросов.

— Грязные игры по телефону?

Я выдохнула и сильно затянулась сигаретой. Он пытается выбить у меня почву из-под ног, шокирует меня, ставит в тупик, озадачивает каждым вопросом и ответом. Это верная тактика, когда нужно полностью подавить собеседника и отобрать ведущую роль в разговоре, поставить в неловкое положение тем самым начиная манипулировать.

— Нет, я бы хотела встретиться.

— Это теперь так называется? Встретиться, чтобы позадавать вопросы? Мне не нужен психилог, мисс Логинов, но я зачем-то понадобился вам, верно?

Господи, как же сложно с ним говорить, каждое слово он искажает и вносит в него совершенно иной смысл. Я посмотрела на экран ноутбука, где с фото мне улыбалась Вера Бероева.

— Я хочу поговорить с вами об Аните Серовой. Вы знали такую?

Несколько секунд молчания.

— Нет. Понятия не имею, кто это. Ваша пациентка, Кэтрин?

— Да, моя пациентка. Мы можем поговорить? Не по телефону, естественно.

Снова молчание и мне кажется, я слышу, как стучит мое сердце.

— Да. Завтра. Я пришлю за вами водителя.

— Я сама доберусь, мистер Марини, не стоит беспокоиться. Во сколько я могу приехать? Желательно в первой половине дня.

— Боитесь остаться со мной наедине вечером?

— А я должна вас бояться?