Слуга

Безрадостный покой в этом сонном царстве нарушило письмо Лорда Сирояма. Он приглашал сестер в столицу. О Юкииэ же было коротко сказано, что он отныне назначен наместником этих земель, а Мунемори Нимпею поручено быть верным телохранителем своему новому господину. Все это произошло так быстро и суетливо, что ни мужчина, ни юноша даже не успели толком осознать, что происходит. Пока не поняли, что остались вдвоем в полупустом замке, где помимо немногочисленных старых слуг больше никого не было. Юкииэ смотрел на изуродованное лицо своего новоявленного йодзимбо, чувствовал себя ненужной вещью, выброшенной на обочину.

4.

Чертовски сложно передвигаться по лесу, опираясь только на посох, не имея возможности держать в другой руке меч. Да, то, как искусно удалось спрятать клинок в обтесанном стволе чахлого деревца, конечно успокаивало. И все же, неуверенность в своих силах — самое отвратительное чувство.

Мунемори шел впереди, постоянно оглядываясь на Сирояма-сама. Юноша выглядел настолько изможденным и несчастным, что даже на капризы у него не хватало сил. Как только Нимпей не пытался его утешить! И тем, что уже вечереет, и они сделают привал. И тем, что наконец-то прекратился дождь. И тем, что в харчевне за мостом удалось купить еды и даже разжиться удобными гэта — но ничего не помогало. Юкииэ лишь горестно вздыхал, смотрел на фехтовальщика с немым укором и, путаясь в полах юката, продолжал путь.

Самурай прекрасно понимал ,каково сейчас молодому господину, поэтому совсем не злился. Еще бы, человек, привыкший к роскоши и всеобщему почитанию, вынужден скрывать в лесах, переодевшись нищенкой, и терпеть похабные шутки солдатни. Учитель фехтования замедлил шаг.

-Сирояма-сама, чем быстрее мы пройдем этот лес, тем лучше. Но в темное, сами понимаете, мы заблудимся. Так что как только стемнеет, мы сразу же остановимся на ночлег. Потерпите еще немного, видите, уже сумерки+ вот, если вам тяжело, держитесь за... кхм... за рукав. — Мунемори отвел глаза. Меньше всего ему сейчас хотелось думать о потерянной руке.

Боги, какая же это была глупость, поступок, слабой женщины, а не воина — резать себе вены. Он считал себя недостойным сэппуку, а в тот момент, когда стало ясно, что лорд Сирояма никогда больше не хочет видеть его при дворе... Мунемори и сейчас не совсем понимал, что на него нашло. Не иначе, боль и обида помутили рассудок. Предательство — это единственное оружие, удары которого не способен отразить даже самый искусный мастер клинка. Не помня себя, он устремился за ворота замка, и очнулся лишь когда кожа на запястье разошлась под лезвием танто, и кровь обильно стекала на колени.

Причина, по которой Нимпей ни за что на свете не оставит Юкииэ, проста. Именно юный господин спас тогда ему жизнь. Нет, он не появился, не остановил нож своей рукой. Но одной мысли о нем было достаточно, чтобы умопомрачение прошло.

"Что я делаю?! Я недостойный слуга, самый худший из всех! Мой молодой господин ждет меня в замке, он там почти один! Кто с ним останется, кто защитит, если даже я уйду?! О, ками, как я мог быть настолько слеп, настолько слаб... Вместо того, чтобы терять жизнь во имя человека, которому я больше не нужен, я должен жить ради того, кому

действительно могу помочь!!!"

Благодарение милосердной Канон, ему хватило сил разорвать рукав и перевязать руку. Но, увы, никто из оставшихся в имении слуг врачеванию обучен не был. Плохо зашитый глубокий порез очень быстро загноился, рука отказывалась слушаться, дергающая боль становилась все сильнее. Оставалось только одно...

Юный Сирояма так и не узнал истинной причины, почему же сенсей потерял руку. Он и сейчас искренне считал, что виной всему — несчастный случай на охоте. Земля, попавшая в рану, воспаление, угроза гангрены и отсечение руки как единственное средство спасения — чего же тут непонятного?

Поначалу было невыносимо тяжело чувствовать пустоту в рукаве. По ночам приходили раздирающие душу сны о прежних славных боях, о том, каким сильным воином он был когда-то. Так больно было по утрам осознавать, что эти дни навсегда ушли в прошлое. Но Мунемори считал все это достаточным наказанием за недопустимую слабость, и стойко терпел боль, как физическую, так и душевную. Боги суровы, но справедливы.

-Ну что же, юный господин, вот и совсем уже стемнело. Да и похолодало тоже. Пора разводить костер, расстилать циновки. И молиться духам дождя, чтобы ночь была спокойной.

Они устроили привал под самой крупной сосной, которую смогли найти. С горем пополам Нимпей набрал более-менее сухих веток, и огонь потихоньку разгорался. Юкииэ закутался в накидку так, что виден был только кончик носа и поблескивали глаза.

-А что, кроме риса, у нас ничего больше нет? Я так голоден, что готов лошадь съесть, вместе с копытами! А ужин из рисовых шариков — это все равно что ложиться спать голодным. — голос юноши дрожал, это был явно слишком тяжелый день.

Мунемори поцокал языком, раздумывая о том, сможет ли он сейчас поймать хоть какую-то дичь.

-Сирояма-сама, в такой темноте нам надеяться не на что. Вы ешьте столько, сколько нужно, а потом доем, что осталось. Эх, что-то костер плохо горит, но это, к счастью, исправить не сложно. Я Вас оставлю на несколько минут, поищу еще сухого хвороста. А вы ешьте, отдыхайте. И не бойтесь ничего, я рядом, совсем рядом.

Мужчина устало потянулся и скрылся в ближайшем кустарнике. Некоторое время его шаги были хорошо слышны, но становились все тише и тише. Юкииэ подобрался еще ближе к огню и достал из котомки завернутую в бумагу снедь. Денег у них было предостаточно, но сорящие монетами нищие выглядели бы подозрительно. Поэтому пришлось ограничиться бурдюком самого дешевого вина и несколькими рисовыми шариками. Хотя, сейчас Сирояма был рад и этому.

-Эх, ладно, это будет последний. Надо побольше оставить Мунемори, вон он какой здоровый... — молодой человек с сожалением отложил сумку.

-какая неосторожная маленькая девочка. Не боится ночевать одна в лесу. — скользкий глумливый голос из-за спины заставил его подскочить на месте и поперхнуться рисом.

-ну-ну, тише, тише. Не надо нам тут разыгрывать представления. — даже сквозь толстую накидку юноша почувствовал кончик меча у своей спины. — а ну-ка, встань, дай на тебя посмотреть.

Юкииэ послушно встал, а это было ой как непросто из-за дрожи в коленках. Чья-то рука грубо сорвала накидку.

-Ну и чего ты дрожишь, глупая? Мы тебе ничего не сделали, пока еще. — за спиной несколько голосов рассмеялось на разные лады. — в этом лесу мы уже давно хозяева, а ты, как-никак, наша гостья. Уж сделай милость, развлеки нас.

Пока человек за спиной говорил, кончик меча сначала медленно опустился, а потом стал неторопливо подниматься, задирая истрепанный подол. Ледяная сталь коснулась внутренней стороны бедра, и Юкииэ сдавленно всхлипнул:

-я... я не девушка!

-Что, правда?! — его схватили за плечо и резко развернули. Юноша оказался лицом к лицу с пятью мужчинами вида самого что ни на есть бандитского. Да, собственно, они и были настоящими лесными разбойниками.

-вот так диковинка... Смотрю на тебя, и действительно никак в толк не возьму — парень ты или девушка — мужчина, схвативший его за плечо, судя по всему, был главарем. Во всяком случае, остальные поперек него не лезли, а просто похахатывали, стоя в отдалении. Выглядел бродяга устрашающе: грива длинных нечесаных темно-рыжих волос, жесткая щетина на подбородке, почти уже ставшая бородой. Улыбка больше походила на звериный оскал. Одет он, как и его товарищи, был в какое-то тряпье, явно позаимствованное у разных людей, и вряд ли по их собственной воле.

-да по кадыку узнать можно запросто, тоже мне загадка! — подал голос другой разбойник.

-Ну что за невезение, действительно, мальчишка! — главарь без лишних церемоний дернул Юкииэ за волосы, оттягивая голову назад. — а впрочем... может, я все-таки ошибаюсь?

Узловатые пальцы с грязными обломанными ногтями смяли ворот кимоно и резко потянули вниз. Полы юката разошлись, жалобно затрещав, так, что стало видно узкие плечи, тонкую белую шею, проступающие под нежной кожей ключицы и безволосую гладкую грудь чуть более темными пятнами сосков.

-Надо же, все-таки парень. Зато гладенький, ну прямо как девочка — загрубевшая ладонь негодяя прошлась по животу юноши, перебралась на спину и нырнула за пояс, поглаживая ягодицы и сильнее прижимая к себе. Пахло от разбойника отвратительно.

-Убери руки, ничтожество. Или ты очень, очень пожалеешь. — да, Юкииэ было очень страшно. Но даже смертельная опасность не могла сбить с него спесь. К тому же, в голове вертелась спасительная мысль: Мунемори совсем неподалеку!

Разбойники дружно заржали.

-Ого, какой тон! Что ты за птица такая, а? Ладно, это и неважно. Я вот склонен думать, как раз наоборот, очень пожалею, если не трону тебя. Только последний идиот упустит возможность поразвлечься с такой куколкой. Ребята, подержите его немного, ладно? Хочу окончательно убедиться, что это мальчик, а то все никак не верится.

Несколько пар рук тут же схватили юношу, заламывая ему руки за спину.

-Да как вы смеете! Грязные, отвратительные скоты! Даю вам последний шанс, убирайтесь отсюда! — но его возмущенные возгласы заглушались громким смехом.

-Какие у тебя красивые длинные волосы... Такие шелковые...и кожа, ну прямо как молоко. — Главарь вытянул из волос Сироямы ленту, и густые черные пряди рассыпались по плечам. — ты очень, очень симпатичный. Ты нам так нравишься... — Кончик меча поддел пояс, вспарывая его. Юката медленно соскользнуло к ногам пунцового от стыда и гнева Юкииэ.

-Эй, а что это было? — вдруг насторожился один из бандитов

-Ты о чем?

-Да блеснуло что-то между деревьями. Нэ, кедай, ты это видел? Эй... кедай? Кедай!!! Ты что?!

Главарь издал какой-то булькающий хрип и стал заваливаться вперед, прямо на Юкииэ. Разбойники в ужасе отпрянули назад, сразу потеряв к юноше всякий интерес. Прямо из основания шеи бродяги торчал короткий нож-танто.

Юный Сирояма подхватил юката и бросился к высокой фигуре, стоявшей в тени.

-Мунемори! Слепой никчемный болван! Глухая тетеря! Где ты пропадал, я тебя спрашиваю! -маленькие кулачки отчаянно молотили телохранителя по груди. Внезапно сильные руки аккуратно, но настойчиво отодвинули его в сторону, и в следующий миг молодой человек был уже под прикрытием широкой спины йодзимбо.

-Не сейчас, Сирояма-сама. Сначала не надо избавиться от нескольких грязных животных. — голос Нимпея звучал теперь совсем по-другому. Вся его фигура пугающим образом изменилась. Именно так преображаются сторожевые псы в минуту опасности. Только что они резвились с хозяином и лизали ему руки, позволяя дергать себя за уши и щекотать морду, но при появлении врага все мускулы их тела мгновенно напрягаются, туго перекатываясь под кожей, острые клыки обнажаются в опасном оскале, а в глазах горит такая ярость, что даже хозяин — и тот испугается.

Посох был отброшен в сторону. Самурай сжал рукоять меча посильнее и занес его над головой.

Бандиты разразились ругательствами и тоже выхватили оружие — кто меч, кто дубину, кто посох. Первый момент испуга прошел, и теперь перед ними был всего лишь одинокий воин. Численное преимущество придавало им уверенности. Негодяи стали медленно окружать Мунемори и Юкииэ.

-А ну прочь, шакалы! — фехтовальщик резко взмахнул катаной. Грабители поспешили отступить на шаг.

-да хватит уже! Он же один, чего мы жмемся! — в конце концов, они все же набрались храбрости и решили напасть всем скопом. Сенсей резко оттолкнул юношу назад, прямо в кусты, и кинулся на противников.

Бой не занял много времени. Пусть ублюдков было и пятеро, что они могли против человека, который всю свою жизнь посвятил искусству убивать? Молодой Сирояма зачарованно смотрел на сражение. Его не пугали ни кровь, ни вопли умирающих. Он был словно загипнотизирован искусными движениями мужчины. Вот Мунемори уворачивается от удара, вражеский меч проходит так близко от его головы, но на самом деле никакой опасности нет, все давным-давно заучено и просчитано. Меч фехтовальщика насквозь пронзает тело, явно задевая позвоночник. Сенсей резко высвобождает клинок, отталкивая противника ногой и, не прекращая движения, нападает на второго. Мечи с лязгом скрещиваются, но Нимпей ловит цубой катану разбойника. Несколько мгновений они давят друг друга, словно меряясь силами, но бывший крестьянин не имеет никаких шансов против опытного воина. Мунемори отталкивает его и бьет сверху. Лезвие рассекает шею и идет дальше, до самой ключицы. Самурай устремляется к оставшимся врагам. Юкииэ ловит себя на мысли, что смотрит лишь на своего телохранителя и находит его таким... красивым?

Удар крест-накрест, кувырок вперед — и еще два трупа на земле. Последний из оставшихся подонков закричал от ужаса, бросил дубину и что есть сил кинулся бежать в лесную чащу, не разбирая дороги. Мунемори не стал его преследовать. Еще один миг — и разъяренный зверь снова превратился в большого доброго пса.

-Сирояма-сама! Вы в порядке? Эти ублюдки, они... простите меня, юный господин! — йодзимбо поспешно снял с себя косодэ, оставшись в одних хакама, и накинул на плечи Юкииэ.

-Ничего они не успели. Такие же тупийцы, как и ты. — беззлобно огрызнулся юноша. -вот только испортили юката окончательно, в нем теперь и по чащобе не походишь.

Молодой человек исподлобья посмотрел на мужчину.

-Знаешь, на кого ты похож? На собаку-оборотня из сказок. Ну, там у главного героя обязательно есть такой помощник. Как же их называют...

-Их называют иму, просто иму, дитя мое. — брахатный женский голос заставил их резко обернуться. Рука Нимпея снова сжимала катану.

-Тебе нет нужды поднимать на меня оружие, храбрый воин. Я — всего лишь слабая женщина. А впрочем... вам я лгать не хочу. Да, женщина. Но не слабая. Меня зовут Ютака Ока. У меня дом в самой чаще этого леса. Вот уже много лет я живу здесь в полном одиночестве. Я — кайсе.

-Кайсе? — Мунемори непонимающе сдвинул брови.

-о, ками... — простонал Юкииэ. Он прочитал достаточно сказаний, чтобы понимать: эта женщина намного опасней любой разбойничьей банды. — Кайсе — это же ведьма!

Продолжению быть!