Нежелательный свидетель

— Я не хочу кашу.

— Понимаю. Давай я вместе с тобой ее поем, чтобы тебе было необидно? — предложила я. — А потом и бутеры мои съедим?

— Хорошо, — немного повеселел Дани. Пока мы завтракали, Кали сказал, что хозяин дал добро на все рекомендации, выдал Дани гору пилюль и отстал он нас до обеда.

К обеду я поняла, что фраза про детей имеет под собой логическое обоснование. Ребенок— это вечный двигатель, бегатель и прыгатель. Пацан очень быстро понял, что я не ругаюсь, не учу его, что делать, не заставляю его делать, что он не хочет, и принялся вить из меня веревки. Материнский инстинкт подло молчал — никакого умиления я не чувствовала, сюсюкать не получалось, и вообще.... Но он меня не раздражал, что удивительно. Может, это от равнодушия? Не знаю. Но Дани оказался редкостным 'почемучкой', и после двух-трех нерешительных вопросов и моих ответов, ребенка прорвало. Почему деревья зеленые, я объяснила с блеском, но, подозреваю, про фотосинтез ребенок не понял. С голубым небом мы тоже разделались, на три вопроса я постыдно не ответила, а потом схитрила — потащила показывать ему цветочки. Про цветочки я могла говорить часами. Дани слушал минут десять, потом переключился на качели.

Про все свои доделки я забыла напрочь боялась выпустить Дани из поля зрения и проворонить какую-нибудь травму. Пока обходились без них, дай бог, чтобы и дальше так же.

Три дня мы так и провели — на свежем воздухе, с регулярным питанием и отдыхом. Дани загорел, я обзавелась неврозом — панически боялась недосмотреть и недоглядеть за чужим ребенком. На четвертый день нашего совместного быта прилетел Вассар. Ну, прилетел — громко сказано — он вывалился из флаера серый от усталости и недосыпа, поцеловал сначала Дани, потом меня, добрался до ближайшего дивана и заснул. Мы с Дани задумчиво рассмотрели эту картину, переглянулись и пошли командовать дроидами — Вассара перетащили в спальню, переодели, а Кали провел обследование. Вердикт был суров — сон в течение суток под препаратами, иначе неминуем нервный срыв, снижение памяти, умственных способностей, конец света и все Всадники Апокалипсиса.

— Как раз успеем с бассейном разделаться, — подбодрила я ребенка. Ребенку было обидно — вроде, и вот он, папа, а толку — никакого.... Дани расстроено кивнул и поплелся за мной во двор — надувать и устанавливать бассейн. Дите повеселело и принялось принимать деятельное участие в процессе. Я отрегулировала минимальную глубину бассейна, температуру воды, ее состав, и, наконец, дала добро ребенку на купание. Меня обдало брызгами, визгом и счастливым смехом, отчего мои губы сами растянулись в улыбке. Подумав, решила присоединиться к Дани — в конце концов, так будет и надежнее, и мне приятнее, все-таки, жарко на улице.

Как здорово, что после водных процедур дети вырубаются моментально — я сама была чуть живая, поэтому ранним вечером в доме царило сонное царство — бдели только дроиды и система охраны.

На следующий день погода испортилась — не зря у меня накануне болела голова. Небо затянуло тучами, холодный ветер налетал порывами, то и дело накрапывал нудный дождь. Ощущение было, будто на дворе октябрь, а не июль. Мы с Дани слонялись по дому, пытаясь найти занятие. Вассар продолжал спать, мы — скучать. Мультики и компьютерные игры ребенок отверг, в Информаторий Дани еще рано. Наконец, меня осенило — вспомнились рассказы бабушки. Когда я была маленькая, она мне рассказывала про игры, в которые дети играли, когда не было Информатория и компьютерных игр.

Я взбодрилась и позвала Дани. Игра называлась то ли Жмурься, то ли Жмур, то ли Жмурки. Правила игры были просты — поймать человека с закрытыми глазами. Естественно, я водила — Дани деловито намотал мне на голову почти целую простынь, и понеслось. Через час бьющихся предметов в комнате не осталось — постарался Лари. Ну, и мы немножко.

Я в очередной раз водила — несмотря на то, что Дани поддавался — хлопал в ладоши, когда я ломилась в противоположном направлении, проигрывала я безудержно. Вот и теперь, сосредоточенно водя перед собой руками, слышала неподалеку сдавленное мальчишеское хихиканье. Совершенно неожиданно пальцы наткнулись на что-то мягкое и теплое. Я издала торжествующий вопль индейцев, и сдернула с глаз повязку. На меня растеряно смотрел заспанный Вассар. Я поспешно отпустила его, мимо ракетой пронесся Дани и повис у Вассара на шее.

— Привет, — поздоровалась я, сматывая повязку.

— Привет, — все еще растеряно отозвался Вассар. — А чего вы делаете?

— Мы играем в жмурки, — объяснил Дани. — А ты все спишь, спишь.... Ты выспался?

— Выспался, — Вассар подкинул Дани, поймал, снова подкинул. Уши у меня заложило от счастливого вопля, я потрясла головой и перешла к насущным вопросам:

— Ты голодный?

— Как волк, — Вассар ответил мне жалобным взглядом. Я отцепила Дани от него, опустила на пол:

— Сначала накормим папу, а то с него толку много не будет, — пояснила я насупившейся мордашке. — Веди нас на кухню. Ты не знаешь, что у нас сегодня на обед?

— Не знаю, — удивленно отозвался Дани. — Ты же сама задала произвольную программу.

— Ну, вдруг ты спросил у нашего повара, — пожала я плечами. Ребенок призадумался.

— Вы задали произвольную программу питания? — переспросил Вассар. Я кивнула:

— Мы сначала исключили заведомую гадость, а остальное — оставили.

— Снег сказала, что когда на обед сюрприз, и обедать интереснее, — включился в беседу ребенок.

— Действительно, — пробормотал Вассар, принимаясь за еду.

* * *

Я с тоской обозревала светское общество. Общество на меня тоже поглядывало — с недоумением. Вассар претворил в жизнь свою задумку — званый ужин катился по накатанной. Народ неспешно фланировал по большому залу, ел, пил и скучал. Вассар знакомил меня с людьми, я улыбалась вежливой приклеенной улыбкой и кивала как китайский болванчик. Дани периодически появлялся — ребенку тоже было скучно, но Вассар был непреклонен — детям с взрослыми делать нечего. Я маялась и злилась — в первую очередь на себя — надо было коварно сломать ногу в преддверии этого занудного мероприятия. Знала бы, что это такая тягомотина — доски с гвоздями бы разложила по огороду. Теперь поздно. Улучив момент, я прошипела Вассару на ухо:

— Это называется, все только свои? Господи, одно мне объясни — я тут зачем торчу?

— За надо, — не сгоняя с лица приветливой улыбки ответно прошипел Вассар.

— Еще полчаса — и я иду к Дани. — Непреклонно заявила я. — Нам с ним скучно, и мы хоть развлечем друг дружку, — ребенок как раз пробирался к нам через кучкования гостей.

— Пап, ну, можно в жмурки поиграть, — заныл Дани. Я оживилась:

— А правда, чего бы не сыграть? Дани, тащи нашу повязку. — Ребенок просиял и унесся за искомым.

— Снежа, ты что задумала?

— Еще раз меня так назовешь — буду звать тебя Котангенсом, — прошипела я с ласковой улыбкой. К нам как раз подплывал величественный мужик под руку с молоденькой девчушкой. Между мужчинами завязался мудреный разговор. Я поймала тоскующий взгляд девушки и улыбнулась — нормальной улыбкой. Та ответила вполне человеческой, не официальным оскалом. Я отвела ее чуть в сторону:

— Скука смертная.

— Что вы....

— Да ладно, не напрягайтесь, — махнула я рукой. — Желаете развлечься?

— Каким образом, — тоскливо ответила она.

— А очень даже просто. В жмурки когда-нибудь играли?

— Нет, — с легким удивлением отозвалась она.

— А тут у вас есть знакомые дамы, которым скучно?

— Больше половины, — хмыкнула она.

— Отлично, ведите их в тот зал. — Ко мне подошел Дани, глянул вопросительно. Я бодро ему подмигнула, взяла за руку. Вассар беспокойно дернулся, глянув на нас. Я послала ему воздушный поцелуй и мы ушли.

Знакомство и объяснение правил заняло минут десять. Пыточные туфли решено было скинуть в угол комнаты. А дальше.... Пнеслася! — как любила говорить моя бабка. Оказывается, чем больше людей, тем интереснее играть. Через полчаса к нам присоединилось еще человек пять, привлеченных звуками, которые мы издавали в процессе игры. Через час — играли все. Почтенный представитель Правительства совершенно хулигански перемахнул через диван, спасаясь от цепких ручек ведущей. Полная дама, жена консула, подобрав подол платья, кралась мимо хохочущей девушки с повязкой на глазах. Действо приобрело размах и последствия катастрофы, но, ручаюсь, так весело давно никому не было. Гости раскраснелись, взмокли, развеселились окончательно и были довольны по уши.

Разошлись все под утро, и то, кое-как выпроводили. Дани давно спал — наверное, скоро проснется. Я зевала во все горло, привалившись спиной к Вассару. Тяжелая рука надежно прижимала мою спину к твердому животу.

— Снег, в следующий раз соберемся у нас, — прощебетала Марьяна, целуя меня в щеку. — Я пока покопаюсь в истории, может, найду еще какие-нибудь старинные игры — такая забавная штука, оказывается! Гораздо лучше, чем все эти новомодные гадости с погружением в псевдореальность!

— Дорогая, у тебя просто непереносимость квази-губок, — засмеялся ее муж, обнимая ее за плечи. — Но ты права. Вассар, Снег, вечер удался на славу. Снег, вам — отдельная моя благодарность, за то, что вы расшевелили наше болотце. — Он приложился к моей руке, и последние гости откланялись.

Я приготовилась к взбучке. Однако, Вассар, направляя меня твердой рукой, сохранял молчание. Мы пришли в комнату, и меня, в конце концов, отпустили.

— Ну и чего ты так неодобрительно на меня молчишь? — буркнула я, рассматривая темный двор в окно. Вассар чем-то шуршал за моей спиной.

— Должен тебе признаться, эта повязка тебе чертовски идет, — как большой кот мурлыкнул он мне в ухо. На лицо мне опустилась прохладная ткань, я от неожиданности вздрогнула. — И пока вы все весело играли в ... жмурки, я представлял себе совершенно иные картины.

Теплые пальцы неторопливо расстегивали пуговицы на платье, поглаживая каждый участок обнажившейся кожи.

— Правда, в моих фантазиях на тебе была только эта повязка, без этого дурацкого платья.

— Ты сам заставил его надеть, — хрипло возразила я, переступая через упомянутый предмет одежды.

— Уже жалею, — хмыкнул он.

— Мы в неравном положении. Ты меня видишь, а я тебя нет....

— Нестрашно. — Я повернулась к нему лицом, положила руки на плечи. Неторопливо прошлась ладонями по торсу, нащупывая пуговицы на рубашке. Не удержалась от соблазна, слегка придушила Вассара галстуком. Тот издал короткий смешок, галстук и рубашка полетели в сторону. Вассар положил мои ладони себе грудь, поводил ими. Я хмыкнула, спустилась намного ниже, расстегивая пряжку ремня, с удовольствием прислушиваясь к сбившемуся дыханию, когда мои руки нырнули в брюки.

— И где кровать?

— В другой комнате, — пробормотал Вассар, прижимая меня к себе. — Она тебе сильно нужна?

— Мне ты нужен, — буркнула я.

— Ты не представляешь, как я рад это услышать. — Он рывком поднял меня на руки, секунда полета и я лежу на чем-то мягком — диван, что ли....

Через минуту мне стало совершенно все равно, потому что даже дышать стало трудно от бурного натиска. С каким-то приглушенным рычанием он мял, тискал, сдавливал меня, при этом ни разу не сделав больно, наоборот. Кожа горела в местах поцелуев, а тело самовольно прогибалось навстречу крепким рукам. Чертова повязка улетела в неизвестном направлении, к брюкам Вассара и моему белью.

Перехватить инициативу не вышло — Вассар хмыкнул и перестал опираться на локти. Я охнула от тяжести опустившегося на меня тела и запросила пощады. Пощады мне не дали.

* * *

Как я ухитрилась заснуть — ума не приложу! Вроде на минутку прикорнула на плече у Вассара, и вырубилась на несколько часов. Счастье, что нас разбудил Лари, а не Дани. Деликатный дроид сначала накинул на нас какое-то одеяло, разложил аккуратно рядом вещи, и только потом разразился мелодичным звоном будильника. Мы подскочили как ужаленные, заполошно оглядываясь.

— Лари, который час?

— Половина девятого, мэм. Маленький хозяин проснулся пять минут назад.

— Он знает, где мы?

— Нет, мэм.

— Лари, отвлеки его в кухню, — я ужом ввинтилась в платье, подхватила туфли.

— Да, мэм.

— Вассар, какого черта ты лежишь? — накинулась я на сонного Вассара. Тот воровато выглянул из-за моего плеча и дернул меня за руку.

— А ты чего подскочила как сумасшедшая? — пробормотал он мне в макушку.

— А как ты будешь ребенку объяснять, почему мы оба голые лежим в обнимку?

— Ты не голая.

— Это ненадолго, если ты меня не отпустишь!

В общем, кое-как, но до своих комнат мы добрались незамеченными. Слава богу. Хватило завтрака. Все же, ребенку снизу интересные вещи иногда видны, подчас совсем не те, какие ему стоит видеть в своем возрасте. Итак, Дани делился впечатлениями с нами и спрашивал, почему дядя консул трогал за попу не свою жену, а дядю из департамента Научных разработок. Я вертелась как уж на сковородке, Вассар наливался кровью, как клоп.

— К Марьяне не пойдем, — мрачно сказал Вассар, вытирая испарину со лба. Дани убежал кататься на качелях, а мы переваривали завтрак и впечатления.

— Обидятся, — меланхолично заметила я, допивая чай.

— Черт с ними. — Вассар сгреб меня себе на руки.

— И то верно, — согласилась я, подставляя губы для поцелуя.

* * *

Прошла неделя. Наверное, меня теперь с радостью возьмут в цирк — я настолько поднаторела в искусстве мгновенного одевания, исчезновения и перемещения, что любо-дорого посмотреть.

Дани бесился в бассейне, мы с Вассаром валялись в шезлонгах, лениво щурясь на солнце. Я прикидывала, как половчее выяснить отношения — не то, чтобы они меня не устраивали, просто я желала ясности. Вот и теперь решала — начинать разговор, значит, поссориться (учитывая наши способности). Не начать — себя только раздражать. Повздыхав, решила разговор все же отложить — по крайне мере, до момента, пока Дани не будет рядом.

Таким вот образом пролетели еще три недели. Как-то незаметно мои вещи из квартиры перебрались в дом Вассара, с работы звонили все реже, двор превратился в игровую площадку, а я — в массовика-затейника.

Отношения так и остались невыясненными.

* * *

Жирная ворона, перелетая с ветки на ветку, от души обгадила рубашку Вассара. Я пыталась сдержать смех, Вассар — ругательства. Один Дани не сдерживался, и не собирался. Сначала засмеялся, потом задал резонный вопрос:

— Снег, а почему птицы на лету какают?

Я призадумалась. Пищеварительную систему птицы я представляла себе с трудом, да и объяснить это четырехлетнему ребенку — затруднительно.

— Ну, понимаешь, они же летают...

— Летают.

— Высоко летают, — продолжила я, строя Вассару зверскую рожу.

— Ну, да, — нетерпеливо согласился ребенок.

— Ну, вот со страху и какают, — победно заключила я. Вассар выразительно ухмылялся, оттирая последние следы жизнедеятельности пернатого.

— Да? — подозрительно спросил Дани. Я закивала с самой серьезной миной. Следующий вопрос не заставил себя ждать: