Нежелательный свидетель

— А почему на папу?

— А Бог шельму метит, солнышко, — мстительно ответила я, и тут же получила чувствительный шлепок по заднице.

— А почему вы с папой целовались вчера? — а вот этого вопроса я не ожидала. Вассару тоже было не до смеха.

— Дани, так бывает. — Попытался отвертеться Вассар.

— Как — так? — продолжал допытываться Дани.

— Когда мужчина и женщина друг другу нравятся — они начинают дружить, общаться, целоваться.... — Пришла я на выручку. Щеки пылали. Блин, надо было тут не плющ высаживать, а что-нибудь существенное.

— Тогда я тоже могу тебя целовать? — серьезно спросил Дани. — Ты мне нравишься.

— Ты можешь меня целовать в щеку, — твердо разрешила я и тут же подставила щеку. Ребенок не очень умело ее обслюнявил и ускакал, довольный результатами разговора. Я перевела мрачный взгляд на Вассара.

— Не смотри так на меня, — вздохнул он.

— Ты с матерью его разговаривал? Насколько я помню, речь шла о том, чтобы Дани отдали тебе.

— Совсем не отдадут, — мрачно ответил Вассар. — В любом случае, треть месяца он будет проводить с ней.

— И тебя это не радует, — резюмировала я.

— Не радует. Но есть вариант, который мы с ней сейчас обсуждаем. — И замолчал, намертво. Минут пять я честно ждала продолжения, потом вышла из себя.

— Вассар, радость моя, я не спрашиваю, кто она и почему вы развелись. Я не спрашиваю, кто я в твоей жизни, и что я тут делаю битых два месяца. Но, по-моему, я имею право знать, как сложится дальше моя жизнь, — вполне дипломатично выразила я свою мысль. Вассар хлопал на меня глазами. Я вздохнула. Ну вот, выяснение отношений настало. Незаметно.

-Снег, ты имеешь полное право, — с готовностью согласился Вассар. — Но откуда я могу это знать?

Я сдержала мат и придержала галоп качественной женской истерики.

— Понятно. Но ты, пожалуйста, имей в виду, если ты каждую свою постельную пассию будешь знакомить с сыном, это неминуемо скажется на его психике и характере, а так же отношении к женщинам. — Процедила я и вылетела со двора, как ужаленная.

Дверь в комнату запирать не стала — а смысл. Вассар зашел следом и подпер стенку спиной.

— И все дело в том, что я не кричу на всех углах, что я тебя люблю? — устало спросил он.

— А ты меня любишь? — язвительно уточнила я.

— Наверное.

— Тогда, наверное, в этом, — я пнула пуфик, и он с грохотом отлетел в сторону. — А может быть, в том, что я тут соломенная вдова на птичьих правах. — Вассар вытаращил глаза и подошел ближе.

— Я таких слов не знаю.

— В Информатории посмотришь, — прошипела я и рванула к шкафу, но Вассар за локоть резко развернул меня к себе лицом.

— Уйти от меня можно только один раз, — отчеканил он. — И навсегда.

— Скажите пожалуйста, какие мы гордые и принципиальные! — взорвалась я. — А главное, как это удобно! Умерла, так умерла! Знаешь, дорогой, если ты меня тут поставил как хозяйку, так и веди себя со мной так же, а не как к приходящей женщине! Я или часть твоей жизни, или нет. Не девочка, знаешь ли, верить тайнам, покрытым мраком!

Попытка меня поцеловать конфликт только усугубила. Я выдралась, и хорошенько дала ему под дых.

— И если ты думаешь, что меня можно поцеловать, потрепать по шее, позаигрывать, и все снова будет классно — хрен тебе на воротник!

— Вы чего ругаетесь? — испуганно спросил Дани от порога. Я заткнулась и тут же успокоилась.

— Уже не ругаемся, — успокоила я ребенка. — Сейчас вот папа мне ответную гадость скажет, и мы, может быть, даже помиримся. Или не помиримся, и я тогда домой поеду. — Пробурчала я на тон ниже.

— А давай сразу мириться, а? — Вассар облапил меня за плечи и пошатал из стороны в сторону. — А вечером договорим, м?

— Ладно. — Скрипнув зубами согласилась я.

Стоит ли говорить, что весь оставшийся день мы с Вассаром перекидывались напряженными взглядами. Я еще и строила предстоящий диалог мысленно. Потом напомнила себе, что живые люди имеют свойство иметь собственное мнение, отличное от моего, и скисла окончательно. Наконец, Дани улегся спать, а мы с Вассаром ушли расставлять все точки над и.

— Я хочу услышать внятно, что тебя не устраивает в наших отношениях, — аккуратно начал Вассар.

— То, что ты вещь в себе. — Пробурчала я. Теперь собственные претензии казались мне смехотворными.

— У меня такой характер, — с достоинством ответил Вассар. Я потихоньку начала заводиться.

— А у меня другой характер! Я привыкла, что со мной делятся переживаниями и проблемами.

— В горе и радости, в болезни и здравии, — хмыкнул Вассар.

— А в чем тогда вообще смысл отношений, объясни мне? Просто потрахаться?

— Снег!

— Да что Снег! Ну, вот смотри — у тебя своя жизнь, у меня своя, живем вместе, Дани ко мне привязался. И сколько так продлиться?

— Сколько угодно, — пожал плечами Вассар.

— Так, я пошла. — Я поднялась, но Вассар несильно толкнул меня в плечи, и я плюхнулась обратно на диван. — Люди должны быть нужными друг другу. И чувствовать это — ты мне нужен, я тебе нужна....

— Ты мне нужна, — Вассар усадил меня себе на коленки.

— Ты мне тоже нужен. Но мне мало того, что ты голословно об этом заявляешь.

— А ты не голословно заявляешь?

— А на кой черт мне, интересно, мне нужен замкнутый трудоголик-отец-одиночка?!

— Я запутался, — вздохнул Вассар. Я не стала сознаваться, что тоже потеряла нить разговора, только фыркнула. — Ну, раз тебе это так надо, давай попробуем.

— А тебе не надо? — взвилась я ракетой.

— Мне нужна ты, — выкрутился Вассар, а я не нашла аргументов, но задницей чуяла подвох....

И мы попробовали.

Что-то вроде эпилога.

— Скажите, пожалуйста, ведь Даниэль — сын Вассара Лангража от первого брака? — назойливый журналист лез со своим квази-диктофоном мне под нос. Я от него вяло отмахивалась и всматривалась в лица людей, прилетевших этим рейсом.

— Да, от первого, — согласилась я. Дани и Вассара не было среди прибывших.

— А какие чувства вы испытываете, когда видите своего пасынка по визору?

— Гордость и недоумение.

— Недоумение? — не понял журналист.

— Вроде, только недавно таким маленьким был, а уже целый ученый с галактическим именем, — пояснила я, доставая коммуникатор.

— Насколько я знаю, вы заменили Даниэлю Лангражу мать?

— Мать невозможно заменить, — отрезала я. — Я просто старалась быть рядом.

— Я имел в виду, что вы воспитывали Даниэля с весьма юного возраста?

— С четырех лет, — машинально уточнила я, набирая номер Вассара.

— А почему вы не завели своих детей?

Я оторвалась от коммуникатора и с раздражением уставилась на репортера.

— Юноша, вы себя слышите? Ребенок — не собака, его нельзя завести. Это во-первых. А во-вторых, зачем мне какие-то непонятные дети, когда у меня готовый есть?

— А в-третьих, ваш вопрос бестактен, молодой человек. — Внушительно пробасил сзади Дани и отобрал у репортера диктофон. Грустно хрустнула пластина записи. Я охнула и кое-как обняла ребенка.

— Привет, — радостно сказал он. — Ты как всегда встречаешь нас?

— Как видишь, — засмеялась я. Репортера оттерли в стороны более удачливые коллеги. Дани вскинул руки в стороны.

— Господа, завтра, все завтра! Дайте отдохнуть от межгалактического перелета! — толпа разочаровано разбредалась.

— Ты куда отца дел? — я выглядывала по сторонам.

— Он сейчас придет, — Дани обнял меня за плечи и отобрал сумку, — по-моему, он перелет легче переносит, чем я. — Обижено пожаловался ребенок.

— Завидуй молча, качок, — Вассар шутливо пихнул его в бок локтем, оттирая от меня. — Привет, — выдохнул он мне в губы. Дани отвернулся.

— Привет, — с облегчением вздохнула я. — Наконец-то, вы дома....

— Слава богу, — согласился он.

— Знаешь, ма, я, наверное, после третьего рейса понял, что дом — это там, где ты меня встречаешь....

— Я тоже тебя люблю, ребенок, — растрогано засмеялась я и потащила своих мужиков на выход из космопорта.